Похоронный Блюз

Догадываясь, насколько опасна может быть его бывшая коллега, Эммрик предпочел бы рискнуть в одиночку, но прекрасно знал, что его храбрая избранница скорее прыгнет в пасть дракону, чем останется на Маяке при таких обстоятельствах. И в этот раз, пожалуй, некроманта даже радовала компания Ворона. Убийца магов — их последний козырь в рукаве. Неизвестно, в чем именно состоял злой умысел, но он знал наверняка — Йоханна не отступится. Она пошла ва-банк, сожгла за собой мосты. Слова и прежде имели на нее слабое влияние, а теперь, когда боги посулили ей целое королевство на блюдечке, все точно должно было обернуться насилием. Чтобы стать личем, необходимо остановить катастрофу — уберечь и орден, и Неварру. Дозор был наготове, однако, больше людей они послать не могли. Поймать мятежную морталитаси можно только действуя скрытно, так, чтобы она не успела уйти, а гости — всполошиться. Когда Эммрик сказал, что один из них легко сойдет за слугу, девушка хохотнула, хлопнув Манфреда по ключице: — Не повезло тебе, приятель. А в Тевинтере за слугу сошла бы я. Ей не улыбалась идея носить подносы высокопоставленным магам, ручным храмовникам и пресытившимся аристократам. Возможно, еще недавно такая перспектива показалась бы заманчивой, хоть краешком глаза взглянуть на высший свет, на развлечения ей недоступные, но нынешнее положение Рук, несмотря на пересуды, подобные тем, что без стеснения излагал ей прямо в лицо Первый страж, позволяло ей входить почти в любые двери. Даже правители боялись попасть впросак, недооценив угрозу или ту странную организацию, отпочковавшуюся от Инквизиции, которая с ней боролась. Так что Эллора подумала, что, возможно, ей, как леди Инквизитору в свое время, еще предстоял прием у самой императрицы Орлея, в сто крат более пышный, чем здешние посиделки. Это, конечно, если она не умрет сегодня, завтра или в любое другое ближайшее время. — Вы хотели бы попасть на бал в качестве приглашенной гостьи? — заинтересованно мазнул по ней взглядом мужчина, должно быть, думая о том, как бы устроить воплощение пожелания в жизнь. — По окончании учебы, вместе со всеми. Я тогда пристроилась поближе к фуршету, смотрела, как другие танцуют. Я-то не умею. — О! Какое упущение, душа моя! И никто не приглашал вас? Профессор казался искренне удивленным. Неужто он сам был знатоком и любителем танцев? Значит, фантазия, пришедшая ей на ум в Садах Памяти, оказывалась не такой уж и несбыточной. Пожалуй, с ним учиться было бы не страшно. Когда они практиковались магии, Эммрик ни разу не повысил голос, не укорил ее за оплошность, только направлял, бережно, терпеливо. Эллора не надеялась обратиться из замарашки сразу в принцессу, но платье и макияж придали бы ей шарма. Раз уж она нравилась ему даже такой, как он обрадуется, завидев ее в образе настоящей леди… Ненадолго потерявшись в своих мыслях, Эллора запоздало смущенно качнула головой. — Возмутительно, просто возмутительно. Непременно напомните мне об этом, как только мы закончим с богами. Ваша природная грация не сравнится с механической выучкой тех чопорных дам, что считаются у нас лучшими партнершами. Девушка заметила, что Эммрик, говоря о будущем, как-то позабыл о своих планах становления бессмертной нежитью. Вряд ли она сможет потанцевать с личем, держась за холодные кости, глядя в пустые глазницы, а если и так, то пристальное внимание остальных, без сомнения, все испортит… — Господа маги, кажется, у нас есть дело, — подал голос Луканис, не в первый и не в последний раз прерывая заболтавшихся некромантов. Эммрик без перерыва возмущался тому, как небрежно расставлены книги на полках, а мастер Делламорте расспрашивал, как именно можно убить полу-лича. Манфред же демонстрировал чудеса находчивости, а под конец и вовсе — заговорил с другим скелетом, встреченным ими в катакомбах особняка. Ворон не разделял восторга некромантов, когда те, как восторженные родители, услышавшие первое слово своего чада, вместо того, чтобы двигаться дальше, начали допытываться до скелета, чтобы он сказал еще что-нибудь. Ждать, впрочем, долго не пришлось. Выяснилось, что Йоханна украла не только фонарь, но и целую комнату Великого Некрополя. Рук при всей сопутствующей неприязни начинала уважать эту женщину. Какой отчаянный авантюризм, какая железная воля и упорство! Подумать только, она ведь собрала здесь всех своих врагов согласно скрупулезно составленному списку и вознамерилась свершить правосудие одним махом… Только как? Они сумели добраться до фонаря, но уничтожить его было мало. Эммрик не мог оставить духов, заточенных в нем, в беде. Девушка с беспокойством осмотрела его. На лбу некроманта выступила испарина. Он рисковал. Рисковал своей жизнью. И все же, она не в праве была отговаривать его. Задействовав собственную магию, Рук деликатно поддерживала чародея. Не справился — рухнул на каменный пол, в отчаянии схватившись за голову. Хезенкосс, как видно, наблюдавшая за этой неудачной попыткой со стороны, вышла на авансцену, ядовитая, как змея, насмешливая, как королевский скоморох. Само собой, вразумить ее не получилось. Они прогадали, полагая, что злодейка оживит чудовищного голема, насыщенного энергией множества душ. Она соединилась с ним воедино. Жизни гостей, захваченных врасплох, повисли на волоске. Их тела стремительно покидала жизненная энергия. Эллора заметила знакомых некромантов. Не самые приятные личности, но их нужно было спасти — никто не заслуживает такой участи. Даже самые мощные заклятия едва-едва задевали Хезенкосс. Луканис добрался до нее со спины, вонзил в позвоночник кинжал, но некромант отбросила его, как надоедливую мушку. Она играла с ними, забавлялась. Подошло время для финального акта затянувшегося представления. Йоханна, располагая огромной мощью фонаря, начала вытягивать души уже из команды смельчаков. Гостям и вовсе оставалось совсем недолго. Временное укрытие дало секундную передышку. Рук всерьез подумывала об отступлении. Они не могли рисковать миссией, даже если это значило обречь родную Неварру на гражданскую войну. Эммрик явно паниковал. Но совершенно неожиданно их выручил… Манфред. Храбрый Манфред. Раздобыв фонарь у отвлекшейся Хезенкосс, он бросил его Эммрику и исчез, погребенный под огромной костяной ладонью голема. Произошедшее выбило воздух из легких, поразило так глубоко, что некромант застыл на месте, и Эллоре, очнувшейся первой, пришлось толкнуть его вперед, почти приказывая исполнить задуманное героическим виспом. Она не думала, что это может стоить Эммрику жизни, она думала только о том, что дарованным им шансом нужно было воспользоваться. «Ты справишься!» — выкрикнула Рук вслед некроманту, готовясь защищать его в то время, как он читает заклинание. Но Хезенкосс, не ожидавшая от профессора такой прыти, упустила момент, подходящий для нападения. Духи, освободившиеся из темницы, гневным облаком окутали ее. Все было кончено. Некромант, склонившись над Манфредом, сжимал в руках безжизненные кости. Рук упала на колени следом за ним, горечь потери накрыла ее с головой. Она никогда раньше так не привязывалась к огонькам, он… Он был особенным. Так отчего же путь, уготованный Создателем для него, оказался таким коротким? Вот бы, как в сказках, он ожил лишь от того, что люди, дорожившие им, искренне скорбели. Но, увы, реальность имеет мало общего со сказками, эту истину Эллора уже усвоила.

***

Возвращались в Некрополь они в гнетущем молчании. Потеря Манфреда ударила по обоим. Но, несмотря на это, Эммрик выполнил свою миссию, прошел испытание нравственности, доказал, что достоин… Всю дорогу Эллора думала о том, какая она ужасная дозорная, если ее так страшит вознесение любимого на тот пьедестал, к которому стремились все они. Нет чести больше, чем эта. Значит, такова необходимость. Она проживет свою жизнь и уйдет, останется лишь отблеском, воспоминанием в сознании лича. Она пронесет свою любовь до конца и не откажется от нее, даже если ритуал лишит его чувств. Она всегда была одиночкой. И нечего привыкать к иному. Нежить Некрополя поставила жестокий ультиматум. Или некромант учится принимать неизбежный уход тех, кто ему дорог, или остается смертным. Эллора видела, что он колеблется, и намеренно отвернулась, плотно сомкнув губы, чтобы не мешать ему принять собственное решение. Но мужчина сам обратился к ней, тихо, почти шепотом: — Рук, что же мне делать? Посмотрите на меня, — осторожно он взял ее за подбородок и повернул к себе. Хрусталь глаз эльфийки блестел от слез красноречивее любых слов. Эммрик не мог оторвать взгляд от ее лица, восхищаясь этим молчанием — любовью, жертвенностью, что заключались в нем. Она уважала его выбор, его мечту. Но принадлежала ли ему на самом деле эта мечта? Быть может, все долгие годы он ошибался, ведомый всепоглощающим детским страхом? Пока ты дышишь, ты можешь умереть. Парадокс жизни. Контроля всегда мало, хаос всегда побеждает. Йоханна жаждала обратиться в лича, чтобы постигать Тень, все ее аспекты, пользоваться властью, авторитетом, непосредственно влияя на дела Некрополя. А он? — Можете не говорить, душа моя. Я принял решение… В жизни при всей ее мимолетности есть свое очарование. Йоханна говорила, я слишком много чувствую, а еще слишком много говорю. Не могу сказать, что она заблуждалась. Да, бессмертие — избавление от уколов сиюминутных тревог. Но, путешествуя с вами, Рук, я понял, что не готов отказаться ни от маленьких горестей, ни от маленьких радостей. Не готов отказаться от этого, — он взял ее за руку и прильнул щекой к тыльной стороне крохотной прохладной ладони. — Давайте же попробуем вернуть Манфреда. Вместе. Старейшие духи Некрополя с уважением отнеслись к решению дозорного, хотя, без сомнений, все сообщество морталитаси, если прознает об этом, будет считать профессора Волькарина за чудака, променявшего великий дар на говорящего виспа. Но выбор не был таким уж однозначным. Служить Некрополю вечность — не слишком заманчивая перспектива, если подумать. Эллора, вырвавшись из склепа, полюбила путешествия, открыла для себя мир, и заразила этой любовью Эммрика. Она не отказывалась от бремени Дозора, но и не хотела связывать себя слишком крепко. Жизнь Матиаса Ингельвара, кумира и опекуна, вдруг показалась ей жалкой, даже ничтожной… Он так рано выставил перед собой рамки, что утратил всяческую надежду на счастье. Посвятив без остатка жизнь Дозору, чего он добился? Того, что в его честь написали портрет и повесили в галерее среди других заслуженных покойников. Но, если бы не Эллора, живое и любящее существо, память о нем стерлась бы всего за пару лет. Он остался бы табличкой под картиной с годами жизни, лицом, над которым посмеиваются студенты, обращающие внимание не на достижения, а на забавные бакенбарды. Манфред теперь все чаще занимался «своими» делами: разучивал слова и магические пассы. Носил книги не для других, но для себя. Мирна, навестив коллег на Маяке, сказала, что ей не терпится приступить к обучению необычного студента, а еще больше — прочитать книгу о том, как им удалось добиться таких поразительных успехов. Рук подозревала, что дело было не только в природном любопытстве Манфреда, но и в том, насколько их мир отличался от четырех стен Некрополя, где с нежитью обращались по привычным шаблонам. Как ни странно, когда она высказала эту мысль, Эммрик с ней согласился. — Я и сам, кажется, учусь и работаю быстрее в этой обстановке. Когда не знаешь, что будет завтра, хочется сделать все сегодня. Подумать только, ведь я нашел его несмышленым огоньком. — Скоро он сможет заменить меня на посту главы Стражей Завесы, — рассмеялась Эллора. — Никто не сможет вас заменить, даже не думайте, — шутливо пригрозил ей пальцем профессор. — О, смотрите, Манфред хочет вам что-то продемонстрировать. Скелет принялся водить руками в воздухе, как бывалый фокусник, и лист бумаги сложился в форме розы. Некроманты смотрели на своего протеже с широко распахнутыми глазами. Манфред подхватил розу и преподнес ее Эммрику, кивая в сторону девушки. — Рук! Рук! — возбужденно скрежетал младший дух. — А… Кажется, я понял. Он хочет, чтобы я подарил это вам. Вот, душа моя, держите, — с поклоном он передал ей бумажный цветок. — Я бы предпочел использовать страницу из книги про тварей, населяющих Дикие Земли, по назначению, но… — Но это просто очаровательно, Манфред. Это вы научили его? — Нет, честное слово! — развел руками мужчина. — Нэв! Нэв! — пояснил довольный их реакцией Манфред. Кажется, тяга к сводничеству передалась из рук в руки. Едва ли, впрочем, после всего пережитого их нужно было сводить. Эллоре больше не приходилось искать повод, чтобы зайти в соседнюю комнату — она там практически поселилась. У него было просторно и светло, в комнате же лидера отряда вечно царил холодный полумрак. Она возвращалась туда лишь затем, чтобы поспать или связаться с Соласом. — Эммрик Волькарин относится к духам гораздо лучше, чем большинство магов. Это достойно уважения, — как-то заметил эванурис. — Ты ведь не хочешь сказать мне, что не стоит привязываться к людям, что это слабость?.. — Не стоит додумывать. Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы предугадывать ход моих мыслей. Я не стану судить тебя за то, от чего не сумел уберечься сам. Полагаю, тебе легче переносить невзгоды, зная, что на свете есть душа, которая в любом случае поддержит тебя. Что ж, если эльфийский бог одобрял их отношения — мнение остальных не стоило и ломаной монеты.