<<Новая жизнь капитана Шрамова>>

- Чтобы мы тебя здесь больше не видели, Шрамов! – За спиной шумно закрылась дверь, и лязгнул замок. - Больно надо … Вдох-выдох. Снова глубокий вдох. Вот он тот самый запах свободы, запах, который ни с чем не спутаешь и ни на что в жизни больше не променяешь. Вокруг всё те же улицы, те же дома, та же Нева, промозглый ветер с которой требовательно забирается за ворот куртки и холодит шею. Три года заключения оставили за спиной капитанские погоны и разбитые в кровь кулаки. На вопрос: «А стоило ли оно всё того, чтобы привести к такому исходу?» Виталя отвечал и себе и другим, что так надо было. Если бы тогда он не сделал того, что привело его по ту сторону правосудия, он бы не простил себя за то, что не попытался, а оставил всё, как есть, поведясь на стандартное: «Закон во всём разберётся!». А он не стал ждать и разобрался сам, пусть и ценой своей собственной свободы. *** Половицы под ногами привычно скрипнули. Виталя улыбнулся знакомому звуку. Пустая, покрывшаяся многолетней пылью, квартира. Уныло и безжизненно. Впрочем, нынешняя обстановка практически ни чем не отличалась от той, что была до заключения под стражу. Шрамова то и дело постоянно не бывало дома: беспробудные полицейские будни в погонях, допросах и перестрелках, иногда в спонтанных пьянках скрашивали такую не особо разнообразную жизнь оперативника. Даже собака, которую он завёл для вроде как усиления собственной безопасности, в последствие была отдана родителям в пригород в свой дом. На полу остались только покрывшиеся пылью миски, которые то ли не хотелось убирать, то ли было просто некогда, либо их наличие было своеобразной таблеткой от одиночества. Смотришь на них и вроде кто-то рядом есть, просто где-то ходит по квартире или спит, свернувшись на лежаке в коридоре, который Виталя также не убрал. Прежняя жизнь капитана уголовного розыска была куда интереснее и насыщенней, чем то, какой Виталий представлял её грядущие перспективы сейчас. От службы безвозвратно отстранили, и куда податься, он даже ума приложить не мог. На завод? Охранником в какую-нибудь забегаловку или Торговый центр? Пойти встать на биржу? Или вовсе пуститься во все тяжкие – уйти в бандиты. Суровая внешность располагала, чтобы сойти за «своего». По лицу скользнула довольная ухмылка, когда Шрамов сдвинул одну из плиток, нащупав под самым потолком свой старый тайник. - Какие сыщики, такая и раскрываемость. Мастера обыска, блядь … Пару пачек налички и пистолет, завёрнутый в засохшую от крови тряпку были на своём прежнем месте, где Виталя всё это спрятал за пару дней до задержания. Какое-то время жить на эти, когда-то вырученные за «услуга за услугу» средства можно будет и даже не один месяц, пока не подвернётся какая новая работа или её подобие. Сейчас в голове толпились несколько низменных желаний: хорошенько поесть, выспаться, может кого подснять на ночь, чтобы наверстать упущенное, привести себя в порядок, а после уже заниматься квартирой и поисками заработка. Щрамов ещё раз взглянул на пистолет, лежащий на тряпке с запёкшейся кровью, с кровью сестры, которая погибла по его вине. Засохшая багровыми пятнами тряпка, которой он зажимал рану, пока нерасторопная Скорая петляла по заснеженным дворам, лишний раз напоминала капитану Шрамову то, что он после сделал с убийцей на допросе и три года, вычеркнутые из его жизни - всё это было не зря. *** В желудке, как и в холодильнике, было пусто. Желудок, словно улавливая ход мыслей хозяина, предательски заурчал. Чистый, свежий, гладко выбритый. Новый человек в отражении запотевшего зеркала отчаянно намекнул, что было бы неплохо спуститься до ближайшего магазина. Заказывать непонятно что не хотелось. Да и в целом нужно было выйти проветриться башкой, осознать эту внезапно свалившуюся на голову свободу. Наспех накинув куртку, Шрамов выскочил из парадной в сторону Торгового центра. Хоть внутри было отчего-то не спокойно, оружие он всё-таки оставил дома. Не хватало, чтобы ещё загребли с «левым» стволом, коих дома было не мало. Палиться на ровном месте с его до того запятнанной репутацией и пару часов как вышедшим на свободу – перспетивка такое себе. В конце концов, что может случиться за какие-то условные 10-15 минут, ещё и в двух шагах от дома… Условно – ничего… Но собственное натренированное годами чутьё не проведёшь и не обманешь. Ощущение надвигающегося пиздеца мигало красным где-то в глубине подсознания. А оно у Шрамова ошибалось крайне редко. Это Питер. Здесь на каждом шагу, не важно в какой части города ты находишься, каждую секунду что-то может случиться. Внезапно случиться. Хоть подняться цунами, хоть упасть тунгусский метеорит. С «метеоритом» Виталю буквально на считанные секунды разделили вращающиеся двери. За спиной с ярким звоном осыпалось стекло, следом раздались выстрелы. На каких-то ещё не позабытых инстинктах сам того не понимая, Шрамов бросился в гущу событий. Из оборонительных средств в руках были лишь пакет молока, булка хлеба и упаковка сосисок. - Твою налево ... Буквально в считанные секунды от автоматной очереди к его ногам замертво упали охранники центра и две туши крепких «быков», явно не готовых к тому, что их так красочно будут встречать «укротители» у главного входа. Тот, за кем явно пришли и, кого вроде как охраняли «быки» уже держал оружие наготове. - Да вы знаете, кто я? – бравады парню было не занимать. Но хватило её не на долго, Виталя оттолкнул парня к стенке. На миг ему показалось, что он схватил чужую пулю, но при этом, улучив момент зарядить одному из незваных гостей пачкой молока чётко в голову. Где-то вблизи зазвучали серены полицейских машин, от звука которых недокиллеры ретировались, провалив задание по ликвидации мальчишки. Времени на то, чтобы свалить из эпицентра этой внезапной заварушки было не так уж много. Надо было срочно уходить. Дела до стрелявших уже подавно не было. Шрамов без оружия, а булкой хлеба и упаковкой сосисок мало, что сделаешь против свинца, который и так похоже "выключил" его левую руку. - Давай-давай, вставай, пацан, пошли отсюда, пока не налетело полиции… - Шрамов машинально хватает за шкирку спасённого им мальчишку, на выход быстро тащит, в соседние дворы, пытаясь спрятаться в одной из арок. - Ты кто, блядь, такой? – Руки упираются в плечи, нахальные зелёные глаза скользят по лицу Шрамова. – Пусти, ублюдок! - Бетмен, мать твою… - Виталя отталкивает от себя мальчишку, рука сильно ноет. – Нужен ты мне, как же… - Оно и видно … - Вот же сука … Куртка…. - Шрамов шипит от отчаяния – Она же почти новая… Была … - Я тебе таких десять куплю, если ты мне скажешь, что тебе от меня надо! И кто это был? - Мне? От тебя? Серьёзно? – Виталя цокает языком, продолжая смотреть, как по руке, спускаясь по пальцам, на холодный заснеженный асфальт, капает кровь. – Давай вернёмся? Я отдам тебя тем браткам, которые явно пришли за тобой не мороженного пожрать в детской комнате. - Откуда мне знать, что ты с ними не заодно? Может, ты меня сейчас пристрелишь. - Чем? Пальцем? – Шрамов закатывает глаза. Руку и вправду сильно ломит от пронизывающей боли. – Правильно мне мама говорила, не лезь туда, куда тебя не просят. Но нет же … Срака моя не может без приключений. - Ладно-ладно … Ладно! - Джокер шумно выдыхает, осматривается. Понимает, что вроде как они и вправду в безопасности. - Ну, типа спасибо … - Ну типа пожалуйста … - Виталя прислушивался к стороннему шуму, стараясь понять, когда они могут выйти из этого временного укрытия, чтобы добраться до его квартиры. В больницу путь явно был заказан. Там будут много спрашивать, вызовут полицию. Ведь это не просто царапина, чистой воды огнестрел. Шрамов глубоко вдохнул воздух и выдохнул. Похоже, что приключения нашли его раньше, чем стоило ... - Джокер … - Что «Джокер» ?- Шрамов хмурится. - Ну, раз ты Бетмен, я - Джокер. - Why So Serious? – С улыбкой передразнил Шрамов, на что Комолов только закатил глаза, мол, да-да, да-да. Но шутилось откровенно с трудом… - Сильно тебя? – Джокер аккуратно развернул руку, убирая от раны окровавленную ладонь Витали. – Похоже, прошла по касательной. Не сильно задело, но тебя надо к врачу отвезти. Есть у Ворона один лекарь хороший в шкатулке. Ты мне помог. А я не привык в догу оставаться, кем бы ты не был. Да и он не должен отказать. - Так ты из людей Ворона? - Знаешь его? – Джокер слегка напрягся. - Наслышан. – Шрамов улыбается. – К подпольному ветеринару меня отвезёшь, заштопать как собаку? Или как там у вас это называется? - Я смотрю, ты шутник по более меня? Шутишь, значит, не так сильно болит. Джокер хлопает себя по карманам в поисках телефона. - Да какого хрена? Пальто всё ... химчистка не спасёт. Телефон просрал... – пальцы отчаянно вплетаются в растрепанные волосы. – Мне Ворон башку снесёт. - Не это ищешь? – Виталя вынимает из кармана куртки дорогой мобильник. – Ты выронил его там, тогда в дверях… Джокер молча вырывает телефон из чужих рук, мажет по гладкому экрану каракулю разблокировки, пытаясь дозвониться до Главного. Но у того всё как обычно – занято … - Если меня не боишься, пойдём, я тут недалеко живу, надо рану обработать, пока я тут с тобой окончательно кони не двинул. – Шрамов находит в себе силы на улыбку. - Я? Боюсь? Тоже мне шутканул ... Меня все бояться. – Джокер хорохориться пытается перед своим спасителем, но от чего-то ему не страшно, что что-то может случится, этот незнакомец вызывает доверие. Комолов не понимал, но покорно за ним пошёл, периодически оглядываясь, нет ли за ними «хвоста». - Ну-ну ... Бояться его .. - Ты меня не знаешь … *** - Как дома быть не предлагаю, но … - А я и не напрашиваюсь. Я тебя привёл, совесть моя чиста, дальше сам … Хотя, у тебя есть, что выпить? Ну, или что-то на подобии этого? Виски? Водка? Про коньяк даже не спрашиваю… - Нет. - Хреново. Надо что-нибудь на обезбол, чтобы тебе легче было. - Где-то аптечка была. – Шрамов с тихим скулежом снимает куртку, его гость вёл себя достаточно безучастно. Да и с чего ему тут распинаться. Он ведь просто мог довести Виталю до квартиры, пристрелить и уйти спокойно. Но отчего-то остался. Джокер, не разуваясь любопытным котом изучает чужое жилище. Ничего обычного. Стандартная квартира со средним таким ремонтом, явно долго простоявшая пустой, не обжитой, в пыли, со своей какой-то непонятной атмосферой. - А это кто? – Комолов вертит в руках небольшую рамку с фото, пыль с неё пальцем в кожаных перчатках вытирая. – Жена? Девушка? Подружка? Мило смотритесь, кстати .. Джокер ещё раз окинул весь интерьер взглядом, поморщился. Исходя из обстановки в квартире женской рукой тут даже не пахнет. Чисто мужская холостяцкая берлога. Разве что носки в углу не валялись. - Сестра… - в дверях с аптечкой в руках мелькнул хозяин квартиры. На какой-то миг Джокер даже залюбовался чужим силуэтом в тусклом освещении одиноко висевшей под потолком лампы. Красивое сильное тело магнитом притягивало взгляд. Комолов даже не моргал, украдкой наслаждаясь рельефными мышцами. Он нехотя моргнул, выкинул из головы ненужные мысли. - А где она? Не с тобой живёт? Ну, я имею ввиду, что тут у тебя пиздец полный… - Джокер продолжал топтать полы в заросшей пылью квартире. В кухне столкнулся с собачьими мисками, заглянул в холодильник. - Её три года назад убили. Умерла на моих руках. - Паршиво. Сочувствую… - Раз уж мы обошлись без визита к вашему ветеринару, может, всё же поможешь мне, Джокер? - Кстати, о ветеринаре … - Комолов носком лакированного ботинка поддевает стоящую на полу собачью миску. – У тебя есть собака? - Отдал родителям. Времени на неё совсем не было . – Голос из гостиной. - Я тоже хотел собаку, но Ворон был против. – Джокер замирает в дверном проёме. «Это уже запрещённый приём, Бетмен…» - А при чём здесь собака и разрешение Воронова? - Он мой … как бы тебе сказать… - Папочка? – Ради прикола, чтобы разрядить обстановку, прыскает смешком Виталий. - Бинго! – Джокер скептически цокает. – Бетмен, ты сама проницательность… Он мой отчим, будь он не ладен.. Он против всякого рода живности в его доме. Но слава богу сейчас я с ним не живу. Но собаку по-прежнему хочу. Джокер сам не понимает, почему так откровенничает с Шрамовым. С ним легко. Спокойно. Но он где-то на подсознании чувствует, что тот надёжен и ему можно доверять. С Комоловым такого давно не было. Может он просто повёлся на это якобы «спасение»? Ну и красивый рельеф чужого тела мозг слегка взбудоражил? Да ни сколько! Таких красивых, а то и вовсе лучше, он хоть каждую ночь может снимать, только бы не попасться Вениамину Воронову. Чтобы только тот не узнал о скрытых наклонностях своего пасынка. Иначе быть беде и очень большой беде. Ворон против таких «отношений». Хотя, в самом деле, кто его спрашивать будет? Джокер не обязан перед ним отчитываться по делам амурным. Отчётность только по работе и всё, что с ней связано. Комолов снимает перчатки, ловя на себе чужой взгляд. Следом на диван валится запачканное пальто. - Давай помогу. – Вида крови он не боялся. За годы, проведённые под одной крышей с Вороном, он на многое насмотрелся. Постоянные передряги, кровь, периодические «стрелки», на которые Джокер рвался самым первым, неприятности в бизнесе, которым Ворон подвергал семью, привели к тому, что в один из вечеров в шумном ресторане он навсегда потерял жену. Рядом остался только маленький мальчик Саша, которого Вениамин Сергеевич воспитывал как своего родного и воспитывал он Сашу под стать себе, как он считал нужным. Жёстко, строго, одновременно с этим ни в чём ему не отказывая. На таком суровом и местами вседозволенном воспитании вырос Джокер, оставив мальчика Сашу где-то очень глубоко внутри себя. Саша Комолов «умер» в тот же вечер, когда Воронов сообщил о смерти его матери. Без прелюдий. Сухо. Чётко. По-мужски. - Бетмен, тебя хоть как звать то? – Джокер отвлёкся от созерцания унылого интерьера. - Виталя. – Шрамов снова улыбается, и сердце Джокера вдруг пропускает удар. Совсем не добрый знак. - Саша … Но есть один нюанс, Саши больше нет. Для всех я – Джокер. Это имя подходит мне больше, чем родное. Сашей я позволяю называть себя только Ворону. - Замётано. Как скажешь … Комолов аккуратно обрабатывает края раны, слышит тихий мат и шипение Шрамова, наблюдает за реакциями его тела на касания, как малозаметно сокращаются мышцы, как покрывается лёгкой дрожью кожа. У Витали действительно шикарное тело. Тот явно проводит в качалке двадцать часов из двадцати четырёх имеющихся в человеческих сутках. Это тело от чего-то неприлично волнует Джокера и тому хочется касаться его снова и снова, но он лишь делает тугую повязку. Он сам же себя осекает, что нельзя расслабляться, нельзя терять хватку. Ворон такого ему никогда не простит. – Извини, уколы ставить не умею, но тебе правда лучше показаться врачу, спиздеть там что-нибудь про рану. - На мне всё заживает, как на резвой собаке. За окнами уже изрядно стемнело. Начинала подниматься пурга. - Уже уходишь, Джокер? – Шрамов заглатывает пару таблеток обезбола, что нашлись в аптечке, запивая водой из-под крана. - Меня ждут. – Комолов вновь натягивает маску того самого Джокера, которого сегодня спас Шрам. Деловой. Холодный. Немножечко даже надменный. – Я заказал тебе пиццу и так по мелочам всяким. Считай, что это маленькая благодарность за спасение большого человека. Приведи себя в порядок. Он улыбается, уголки губ вздёргивает вверх точно настоящий Джокер, только без грима, а Саше он и не нужен. Его образ хорош в сочетании с чёрным пальто и полосатыми «подстрелышами» под которыми были красные носки. - Жду тебя завтра в два в «Шлотбурге». Мы с Вороном не любим опозданий. - Мы так не договаривались. – Шрамов протестующее мотает головой. Визитов к местным авторитетам он никак не планировал. - Считай, что уже договорились. Завтра, Шрам. И это не оговаривается! Дверь за Джокером тихо закрылась. - Шрам … - Виталя улыбнулся. Его так ещё никто не называл. Виталя провожает Комолова взглядом у большого холодного окна. Джокер скрывается за тонированными стёклами чёрного авто, которое увозит его в поднявшийся снежный вихрь. Через час привезли заказ. Джокер не соврал, не оставил голодным своего спасителя, раз именно по его вине, Витале пришлось уйти из магазина без купленных продуктов. Ночь Шрамову далась тяжело: постоянно ныла от боли рука, голова разрывалась от кучи роящихся мыслей. А ещё напугали внезапные странные реакции организма на всплывающие в созаниии образы самодовольного сопляка в длинном полосатом шарфе. Так совершенно быть не должно. ***