Мою первую любовь звали...

      Новогодний вечер.       Молодая семья уже нарядила ёлочку. Пока красивая девушка готовила праздничные салаты, отец проводил время с детьми. Семилетние близняшки подсели к Шатену. — Пап, пап! — две улыбчивые девочки позвали Роменского-старшего. — Да, солнышки? — потрепав каждую по голове, спросил мужчина. — А знаешь, что мы про Марка знаем?       Всё внимание перешло на парня в черном худе, с которым тот не расставался. Кофта явно была большой, да и никто не знал откуда она взялась. Просто есть и есть, что с неë взять?       Марк поднял свои янтарные глаза на двух девочек. — Только попробуйте, — угрожающе сказал 16-летний подросток близняшкам. — Ты нам шоколадку не отдал, — хором произнесли девочки, наигранно надув щëчки. — Вот же сучки мелкие... — прошептал парень, вставая с дивана, и уходя в свою комнату. — Девочки, что же все-таки случилось? — произнес Давид, явно расстроившись уходу сына. — Марк по мальчикам, — сказала одна из девочек, что сидела ближе к мужчине. — Если вы сейчас мне врёте, без сладкого останетесь, — пригрозил отец, сложив руки на груди. — Обе. — Мы не врëм! — возмутились сëстры, испуганно замотав головами.        Давид нахмурился и встал с дивана. Подойдя к двери, что вела в комнату сына, он уже знал исход дальнейших событий — дверь ему не откроют. Тихо вздохнув, Давид аккуратно приоткрыл дверь, проникая в комнату, и заслужив нахмуренный, испуганный взгляд, сел на край кровати. — Марк, сядь, — подросток на пуфике ещё сильнее нахмурился, мëтвой хваткой вцепившись в телефон и бокс с наушниками. — Не хочу, ты сейчас ругаться будешь. — Не буду, — забрав наушники с телефоном, Давид подошëл к пуфику и присел на край. — Я тоже когда-то любил, как и ты. Мне вечно хотелось слушать его голос, прикасаться к нему.       Мужчина на секунду замолчал, но через секунду продолжил, уже тише. — Я просто хочу, чтобы хотя бы ты меня услышал. Мою первую любовь называли ненавистью.

***

      Балкон, сигаретный дым и влюбленная пара. Из окна летит окурок красных «Marlboro». Руки до жути красивого парня с двух цветными волосами и глазами лежат на шее шатена. Их поцелуй был, к сожалению, разорван. — Никита, ты выпил таблетки? — Давид очертил подушечками пальцев линию позвоночника, останавливая около шеи, и сильнее прижимая к себе любимого за плечи. — Я их презираю.       Послышался тихий смешок.

***

Парни держатся за руки и бегут по территории заброшенного здания. За ними гонятся полиция, но их это не останавливает. — Ты просто сумасшедший! — воскликнул Давид, сильнее сплетая их пальцы. — Ты же знаешь, что я прекрасно это знаю, — широкая улыбка озарила лицо Никиты.

***

      Очередные разборки в школе.       На одной из стен было написана корявым, но читаемым подчерком:

«Любовь вечна, но не у вас.»

      В кабинете у директора стоят учителя — представители власти в этом заведении, и две глупо влюблëнные жертвы, опять вляпавшиеся в неприятности: Никита и Давид. — Давид ты упал в наших глазах из-за общения с Никитой, — произнес один из учителей, драматично провела пальцем по щеке, как бы смахивая невидимую слезу.       Никиту это вывело окончательно. Он резко разворачивается к Давиду, берëт того за подбородок, и прильнув к парню, напорно, возможно немного грубо, сминает слегка покусанные губы возлюбленного. На них смотрят, но никого из них двоих это не волнует. Они просто наслаждаются компанией друг друга. Поцелуй длился не долго, — пару секунд и несколько поражëнных вздохов взрослых — но и этого было достаточно.       Никита отстранился от Давида и посмотрел на преподавателей. Он хотел уже высказаться, но его остановили. — Не стоит что-то говорить, зная, что тебя не услышат, — произнес Давид, прищурив глаза. — Ты прав. Однако, я должен соответствовать прозвищу, — придвинувшись к уху шатена, прошептал Никита. — На сегодня хватит соотвествий, — брюнета за руку вытащили из кабинета, пользуясь шоковой заминкой преподователей. — Ладно, любимый.

***

— Нет! Почему ты опять выбираешь за меня? Это моя жизнь! — кричит Давид на отца. — Ты уже выбирал сам! И кто это был?! — возмутился статный мужчина, эмоционально встряхнув руками. — Но я не хочу жениться на ней! — А придёться! Ты же хочешь унаследовать мой бизнес?

***

— Я любил его. Никиту вскоре отчислили, меня же нет. Моя мать запретила с ним общаться, а отец начал ненавидеть за ориентацию, — в голосе слышалась грусть и отчаяние. — Поэтому, я ограничил вам общение с дедушкой и бабушкой. — Это же просто ужасно! Они дураки полнейшие... — подросток не успел высказаться. Послышался звонок в дверь.       Давид сразу же отправился открывать. Марк тоже подскочил, натянутой стрункой проследовав за отцом.       Открыв дверь, мужчина увидел парня и мужчину рядом с ним. По сердцу прошлась иллюзорная трещина. Слишком знакомый вид. — Дима, ты всё-таки пришёл! — парень налетел на пришедшего с объятьями.       На громкие голоса вышла девушка. — Ой, Давид, я совсем забыла тебе сказать. Наш Марк наконец-таки решил познакомить нас со своим парнем и его отцом, — нежно улыбаясь мужу, сказала Руня.       Но мужчина не обратил должного внимания на женщину, продолжая смотреть на парня напротив. На ум приходило лишь одно слово — ненависть. — Никита... — в пол тона сказал Давид, не отрывая от того взгляда. Всë та-же гетерохромия; всë те-же двухместные пряди; всë та-же черная маска, закрывающая мягкие губы — и да, Давид отчëтливо помнил их на вкус. Как будто он снова в прошлом. И с новой силой забилось сердце при виде первой любви. — Давид?... — тихо спросил Берг, больше у себя, чем у других. — Сколько я тебя не видел! А ты все так же в этой маске, которую тайком стащил у меня, — подходя ближе к мужчине, сказал Давид. — А ты так и носишь мой подарок. Знаешь, это странно: зимой, да и к тому же дома, находится в солнцезащитных очках, — ответил ехидностью Никита. — Оу, так вы знакомы?... — сказала девушка, явно не понимающая, что здесь твориться. — Ну-у-у... Тогда проходите, не стойте в дверях!       После её слов, Дима наконец перестал расцеловывать довольное личико своего парня, чем, ранее довольный Марк, был расстроен. — Не расстраивайся ты так, будто конец света произошел, — тихо хихикнул Дима, приобнимая за плечи парня в тëмном худи.

***

      Явно смущеный вечными взглядами, Давид встал из-за стола с фразой «я сейчас». Выйдя на балкон, он думал, что сможет прийти в себя, но сзади послышался шорох: к нему осторожно подошëл Никита. — Слушай... — начал было брюнет, но Давид его перебил. — Ты прекрасно знаешь, что это все в прошлом. У нас сейчас жëны и дети. Мы опора для них, мы главы своих семей. — выпалил на одном дыхание шатен, на что Никита лишь подошёл ближе и начал слушать. — Я не хочу, чтобы мой сын считал меня предателем и изменником. Я не хочу ломать его детство, ему нужен отец, который будет рядом.       Тишина. Давид дышал ровно, смотря прямо в глаза собеседнику. — Я хотел сказать тоже самое... — Никита немного замялся. — Давай просто дружба?       Ему протянули руку, как бы в примирительном жесте. На лице появилась лëгкая улыбка. — Давай, я считаю это лучшим решением.