Времяпрепровождение с пиццей

      Наступает тёмный вечер. Эллиот, недавно еле как сбежавший и скрывшийся от убийцы в каком-то обшарпаном здании, сидит на широком холодном камне, задумавшись. Он ненавидит всё это, ненавидит погони и постоянный стресс. Так хочется просто взять и немного передохнуть от всего этого.       Но вдруг из своих надумываний его вырывает внезапный шорох из-за стены сзади. Он испуганно оборачивается на источник звука, настороженно глядя на него. Вроде как, убийца полностью потерял его из виду и погнался за кем-то другим, так что за ним он точно не мог прийти. Элу остаётся только мнить, кто скрывается за стеной.       К счастью, гадать приходится не долго. Из-за стены высовывается Шедлецкий, который вскоре подходит ближе к камню. Его выражение лица на удивление спокойное, даже немного озорное.       — Привет, чего грустный такой-то? Опять случайно убийцу встретил? — насмешливо произносит он слегка хриплым голосом, пытаясь развеселить парнишу от его напряжённого состояния.       — К сожалению... — соглашается Эллиот, устремив взгляд и голову вниз и шаркая ногой по земле. — В последнее время я чувствую себя хуже. Я так устал от этого... Наш мир ужасен, — конечно, он сильно преувеличивает, желание получить немного сочувствия превосходит собственное достоинство.       Но Шедлецкого не особо волнует всё это нытьё. Его весёлая атмосфера так и хлещет со всех сторон. Хотя его поведение всегда походило не на взрослого дядьку, а на что-то более мальчишеское и ребяческое.       — Да ладно тебе, все не так уж и плохо, — начал свой монолог Шедлецкий. — Как по мне, не хватает только одного...       В воздухе на несколько секунд повисла пауза. Кудряш осторжно присел рядом с Эллиотом, его голос стал чуть серьёзнее и тише, надеясь не сильно напугать собеседника своими последующими высказываниями.       — Интимной близости что-ли, — продолжил он, тихонько вздыхая от некой досады. — Я не гей, а ни одной свободной дамы поблизости нет... знаешь ли, одной рукой довольствоваться тоже надоедает, — Шед вытащил из кармана куриную ножку и посмотрел на неё, о чём-то задумавшись. — Да у меня так скоро и крыша поедет, хоть курочку свою начну подъёбывать, если честно...       Из-за последнего произнесенного им предложения Эл кинул на того презрительный и недоумевающий взгляд.       — Не всерьёз, конечно! Просто шучу, — быстро попытался оправдаться Шедлецкий, заметив недовольство другой стороны. — Это, наверное, считалось бы за зоофилию, а при том, что это ещё и зажаренная курица, и за некро в добавок.       Но эти оправдания не улучшили ситуацию, а лишь наоборот. Эллиот с приоткрытым ртом, нахмурив брови и скривив ещё более негодующую рожу, уставился на любителя курочки. Тот на такую реакцию лишь издал нервный смешок, желая разбавить момент, но это больше походило на маниакальную усмешку.       — Просто мысли в слух, — Наигранно закатив глаза сказал он. — Прости, забудь об этом, окей?       После этих слов, недожидаясь ответа, Шед встал и поторопился оставить этот неловкий разговор, который сам же и начал, оставив Эллиота снова одного сидеть там, но уже под гнётом всего того, что как раз таки сказал кудряш.       Он начал думать об его словах. На самом деле, он не мог с ними не согласиться. Ему тоже в такой напряжённой обстановке не хватало... таких вещей. И хотя мысль о том, что-бы заниматься чем-то столь непристойным и грязным с едой вызывала отвращение, она так же была на удивление заманчивой. Всё таки, у некоторых людей наверняка есть на это фетиш, правда? Значит это не так аморально, как кажется на первый взгляд.       Эллиот вспомнил, у него же есть своя пицца, а она то, в отличии от курочки, не бывшее животное, не была живой и не может быть мёртвой. Просто обычная пицца, запах которой заставляет приливать гормон счастья к мозгу. Ещё теплая, влажная и мягкая, текучий сыр и соус, напоминающий слюну так и манит стать ближе хотя-бы с одним маленьким кусочком. Это всего лишь еда, всего лишь кусок теста, никому не повредит если...       И тут Эллиот резко понимает, в какую сторону крутятся его мысли. Он никогда бы не мог подумать, что его наивный и невинный ум смог бы придумать что-то такое извращённое. Его щёки залились плотным алым румянцем от притекающей к ним крови. Но приятный и одновременно болезненно ноющий жар внизу живота теперь не давал покоя. Его член уже твёрдо стоит между ног от этого, пока бёдра бессознательно начинают слегка тереться о согретый собственным теплом камень.       Как он вообще мог возбудиться от одной лишь чёртовой пиццы? Глупый вопрос, на который ответ уже давно очевиден. Ему уже очень сильно не хватает интимности с кем-то... или чем-то, что он готов идти на такие меры, которые раньше казались максимально отталкивающими.       Издав отчаянный вздох, Эл взглянул на коробку с пиццей. Всё такая же сочная и привлекательная она лежит там, пока парень жадно глазеет на неё и думает, стоит ли ему делать то, что он хочет.       Нежный запах, так сильно ударяющий в ноздри заставляет голову кружится, жар в интимной области усиливаться, а и так твёрдую выпукость в штанах становится лишь больше. Не думая о том, какие последствия это может вызвать, не думая о том, какую он будет чувствовать неприязнь к любимому аромату после этого, Эллиот собирает всю волю в кулак и встаёт со своего места, надумывая направиться в какое нибудь как можно более непримичательное и уединённное место для удовлетворения своих плотских утех.       Найдя укромный уголок где-то среди обломков ближайшего здания, он прячется там, уже предвкушая надвигающееся событие. Эл садится на самый просторный обломок около дома и прижимается спиной к ледяной стене, даже через одежду ощущая необычную разницу между своим разгоречённым телом и холодом бетона. Он аккуратно кладёт коробку с пиццей рядом с собой.       С его губ слетает тихий, еле слышимый нуждающийся стон, пока он тянется дрожащими от желания руками к своей ширинке. Он плавно расстегивает её, надеясь, что никто не услышит звонкий звук металла, даже если никого поблизости не наблюдается. Рассправившись с ней он хватается за край штанов и, приподняв бёдра, торопливо спускает их вниз до щиколоток. Тоже самое он делает и со своими боксерами.       И наконец, остаяваясь полностью обнажённым ниже пояса, он ощущает, как свежий воздух омывает его чувствительную кожу странной, но приятной прохладой. Кончик его члена уже блестит от вытекшего на его поверхность предэякулята.       Он тянется рукой к коробке и открывает её. Вот он, момент которого он так хотел... или, по крайней мере точно хочет сейчас, не смотря ни на что. Эллиот достаёт из коробки кусочек пиццы и осторожно подносит его к своему половому органу. Он прекладывает кусочек на середину ладони и полностью обхватывает им свой член. На удивление, пицца всё ещё не остыла и чувстуется очень даже приятно, прямо как в недавных влажных мечтах. Стекающий теплый сыр, попадающий на нежную плоть, ощущается как чужой мокрый язык. Масло, выделяющеесе из того же сыра осуществляет роль смазки, как и соус, смешивающийся с ним.       Эллиот начинает нетеропясь двигать рукой, перемещая кусочек по всей своей длине. Он закусывает нижнюю губу, пытаясь не издавать не звука, но со временем тихие трепетные поскуливания всё таки просачивались сквозь мягкие губы.       Упругий член легко скользит между двумя сторонами одного кусочка, что позволяет Элу набирать более быстрый темп своей рукой. С каждым её перемещением удовольствие всё нарастало, вены на органе неимоверно пульсируют, а бёдра слегка подёргиваются в такт своим же движениям.       Тесто от постоянного скольжения постепенно размокает и остывает, поэтому Эллиоту приходится делать всё ещё быстрее. Рука устаёт, но он намерен дойти до конца. Сделав ещё пару уверенных движений, он откидывает голову назад и закрывает глаза в момент эйфории. Достигая своего пика он издаёт сдержанный, но всё ещё громкий стон. Оргазм настиг его довольно скоро, и всё, что было перед ним, покрылось густой белой жидкостью.       После долгожданного удовлетворения он сидит на месте и пытается отдышаться. Использованный кусочек пиццы медленно выскальзывает из ослабевшей хватки на землю. Эллиот кладёт одну руку на грудь, из которой выходят тяжёлые прерывистые вздохи после случившегося, а другая остаётся лежать на земле.       Эл оглядывается вокруг и единственное, о чём он может сейчас думать это о том, как он будет убирать весь этот бардак вокруг себя, и как в будущем ему придётся смотреть в глаза людям, которых он угощает своей пиццей.