Ветер над волнами

Ты без ума был влюблен в корабли Волны морские роднее земли Волны морские манили к себе Так в их объятьях остался на дне* Гейл пробыл в городе до самого вечера: в тщетных попытках найти хоть какие-то зацепки о месте пребывания эльфа он обегал все более-менее приличные районы, интересовался любыми слухами и в целом вёл себя странно с точки зрения окружающих. Волшебник даже рискнул зайти в башню Рамазита, сделав вид, что присматривается к магическим свиткам, и только совсем выбившись из сил признал своё поражение. Нужно было отправляться в Гильдию – быть может, Вестар давно уже пришёл туда сам, а маг и не подозревает об этом, с выпученными глазами бегая по улицам. Он не знал даже, что скажет ему при встрече, как собирается убеждать его вернуться? Если не к нему, то хотя бы в отряд. Напомнить, что он нужен Джахейре и Арфистам? Что за бред, как будто эльфийка нуждается в посредничестве. Сказать, что дроу дорог волшебнику? Это было правдой, но поверит ли ему эльф после их ссоры… вопросы, сплошные вопросы. Их нынешнее убежище встретило Гейла шумом и звуками ссоры, доносящимися из таверны. Среди выкриков он различил голоса Уилла и Джахейры, что было удивительно само по себе – эти двое обычно сходились во взглядах, да и Клинок в последние дни был довольно апатичен к происходящему. – Сколько ещё? – охотник эмоционально взмахнул рукой. – С каждым днём становится всё хуже! – Ты думаешь, я в восторге от церкви Баала под боком, Рейвенгард? – опешила от его напора эльфийка. – Но я, в отличие от тебя, уже имела с ними дело и знаю, с чем нам придётся столкнуться. Пойдёшь туда один – и больше мы тебя не увидим. – Но я не один! Зачем, скажи, мы так активно вербуем союзников? – Затем, что сейчас у нас другой приоритет! – Арфистка вздохнула и приблизилась к Уиллу, чтобы положить руку ему на плечо. – Послушай, скажу честно, если бы Орин Красная не была владельцем второго нетерийского камня, я бы отложила этот вопрос ещё дальше: баалисты – не те враги, которых можно победить мимоходом. А нам нужно не просто победить, но ещё и бросить вызов Горташу сразу после них. Поэтому я повторю то, что уже сказала тебе в самом начале – мне жаль твоего друга, но мы пока не готовы к штурму… Таверна была полна посетителей из гильдейских, с интересом наблюдающим за развитием ссоры: кто-то сочувствующе кивал словам охотника, другие поддерживали позицию эльфийки. Гейл через толчею осторожно пробрался к бару, за стойкой которого сидела Карлах. – Что случилось у Уилла? – Сегодня ассасины убили его друга, – тифлинг ответила печальным шёпотом, но в этом совсем не было нужды – гвалт стоял такой, что их разговор всё равно бы никто не услышал. – Старика-аптекаря, к которому он зашёл за зельями. Они с Уиллом разминулись совсем ненамного, и это окончательно вывело его из равновесия. – Поэтому он так рвётся штурмовать культистов? – Да, но медальон, необходимый для входа в храм, остался у Вестара, и это стало ещё одним поводом для ссоры. Так что, наверное, даже хорошо, что наш дроу пока не вернулся – попал бы под раздачу. “Наш дроу” – фраза неожиданно отдала теплом в районе груди, и волшебник вспомнил, что эльф был дорог не только ему. Джахейра, Карлах, Этера, Мара, даже циничный Астарион – все они относились к Вестару с симпатией, и мужчина не мог этого не чувствовать. Он ведь очень одинок в Надземье и, в отличие от своих более традиционно живущих сородичей, остро нуждается в друзьях и союзниках. Особенно теперь, когда дроу в городе фактически приравняли к преступникам. Это может стать для него поводом, чтобы вернуться, несмотря на их с Гейлом разногласия. За то недолгое время, что маг беседовал с тифлингом, Уилл успел в последний раз высказать Арфистке что-то едкое и удалиться из таверны. Джахейра проводила его сочувствующим взглядом и вопросительно повернулась к Гейлу, явно интересуясь успехами в поисках эльфа, на что мужчина отрицательно покачал головой. Возможно, завтра удача улыбнётся ему больше, а пока стоит просто рассказать эльфийке о своём успехе в переговорах с гномами. Перед сном он снова пытался читать биографию Карсуса, но строчки прыгали перед глазами, и сосредоточиться никак не получалось. Слова Карлах встревожили волшебника ещё сильнее – убийство аптекаря могло быть и случайностью, но интуиция Гейла кричала о том, что ассасины пытаются выйти на след дроу. Он ещё не понимал, как знахарь замешан в этом деле, но размышления совсем не давали магу погрузиться в чтение. А так ли ему нужна эта Корона? Однажды волшебник спросил Мистру, почему она предпочла связаться со смертным вместо того, чтобы строить отношения с другим богом. Она улыбнулась ему снисходительно – тогда маг был ещё слишком влюблён, чтобы различать такие жесты – и ответила, что ни один бог не способен на такие яркие, обжигающие чувства, как у смертных. И по этой же причине попросила Гейла не ожидать от нее слишком многого, хотя тогда мужчину полностью устраивала их связь. Но, чем всё закончилось, он имеет неудовольствие наблюдать прямо сейчас. Если даже богиня всей магии пыталась избежать одиночества, выдержит ли это бремя он? Ведь волшебник и правда готов был разделить дар небожителя с Вестаром, хотя даже не успел заикнуться об этом до того, как дроу ушёл. Поэтому теперь ему придётся выбирать, если ещё осталось, из чего: на одной чаше весов были запредельные глубины магии, к которым он всегда стремился, на другой – простое человеческое счастье… и то при условии, что дроу захочет его знать после всего, что между ними произошло. И дело ведь не только в том, что Гейл напугал его своими желаниями – Вестар всегда давал ему намного больше, чем волшебник мог предложить взамен. Это дроу защитил мага от самоубийственного шага и – пусть и невольно – вдохнул желание жить дальше, это он добыл для него Анналы Карсуса. За такие щедрые жесты не расплатиться парой фокусов и вкусных ужинов – единственным по-настоящему значимым поступком, который Гейл для него совершил, была помощь в побеге из тюрьмы, и даже на это его склонила Этера. А уж про то, как эльф пострадал из-за него в башне Рамазита, даже вспоминать было стыдно… Одолеваемый этими невеселыми мыслями, волшебник снова уснул прямо в одежде и с книгой в руках. Взглянув в зеркало наутро, Гейл сразу вспомнил снисходительный взгляд Астариона и осознал, что пора что-то менять. Даже вампир, вообще не имеющий возможности видеть своё отражение, выглядел всегда так ухоженно, будто ежедневно посещал цирюльника, так чем маг хуже? Первым делом волшебник подравнял контуры бороды и состриг лишнюю длину, затем критически оценил волосы: за время похода они отросли сильнее, чем ему было комфортно. Срезать он их не стал, вместо этого тщательно вымыв, и собрал верхние пряди в пучок на затылке. Отражение в зеркале стало на порядок привлекательней. Сложнее всего было упаковать в рюкзак свою мантию, ограничившись только штанами, рубашкой и курткой, и признать, что не одежда делает его великим волшебником. Да и великим ли? Он мог вызывать огонь и молнии, летать и менять обличье, мог даже пытаться покорить нетерийскую магию, но чудеса, которых он действительно жаждал, всё так же оставались для него недоступны. Гейл-человек не смог убедить возлюбленного добровольно остаться с ним, сможет ли это Гейл-бог? Маг усмехнулся сам себе, вспомнив отношение Вестара к богам. После скромного завтрака в таверне – ему опять пришлось варить кофе самому, но на этот раз на всех – он попал прямиком на совещание по вопросу литейной. Главная загвоздка, которая и привела к неудаче клана Железной Руки, состояла в том, чтобы незаметно пронести большой объём рунного пороха в машинный отдел, отвечающий за функциональность всего здания. Низкорослые гномы отлично справились с разведкой, тенями скользя мимо Стальных Стражей, но вот пройти со взрывчаткой дальше демонстрационного зала им не удалось. – Слова Вульбрена – это прекрасно, но мне нужен точный план здания, чтобы организовать нападение! – заявила Джахейра, когда все идеи отряда зашли в тупик. – Дьявол! Где опять носит Астариона, когда он так нужен? Гейл понимающе хмыкнул: эльфийка уже второй раз порывалась отправить вампира в литейную, и второй раз его не было рядом. – Надеюсь, что нашёл и режет какого-нибудь баалиста на пару с дроу, – ядовито выплюнул Уилл, за что получил обеспокоенный взгляд от Карлах и предостерегающий от Джахейры. К счастью, цепляться за эту тему охотник не стал, и совещание продолжилось без конфликтов. Сошлись на том, что установке бомбы должна предшествовать отвлекающая внимание атака или даже несколько, но предметный разговор был возможен только со схемой здания. В районе обеда волшебник снова отправился на поиски, хоть и понимал умом, что скорее всего просто теряет время. Повинуясь привычке, он купил свежий номер газеты и невесело улыбнулся. “Погодная аномалия во Вратах Балдура! Что это – чья-то злая шутка или предвестник конца света?” Гейл пробежался глазами по статье, но не увидел там ничего опасного для себя – стражники, которые заметили его на крыше, не сумели даже разглядеть как следует. Остальные заголовки тоже не привлекли его внимание, и пергамент сразу же отправился в выгребную яму. После пары часов бесплодных поисков маг заглянул перекусить в таверну, название которой даже не запомнил, да и еда здесь оказалась на порядок хуже, чем в той же Песне. Едва заставив себя проглотить пару ложек жаркого и запив это разбавленным сидром, волшебник бросил на стол серебро и вышел из харчевни. Настроение стремительно ухудшалось. Крохотный эмоциональный подъем, случившийся с ним утром, снова потонул в тревоге и ощущении бессмысленности всего происходящего. И это относилось не только к поискам Вестара – с его уходом магу как будто опять приходилось придумывать себе смыслы, чтобы двигаться вперёд. Уже не нужны были ни могущество, ни божественность… хотелось просто самому ещё раз почувствовать себя нужным. Ещё продолжало нарастать беспокойство: умом маг понимал, что у дроу богатый опыт выживания – всё-таки ему удалось бежать из Мензо и Подземья, а изнеженный город с поверхности не может сравниться с ними по уровню опасности – но сейчас и эльф был не в лучшей своей форме. Он ведь так и не восстановился после экспериментов Облодры, а всего пару дней назад его грудь насквозь пробили когти элементаля. Единственное, что защищает Вестара сейчас – это маскировочный артефакт, но что, если он придёт в негодность? Тогда мужчина станет мишенью для всех, кто встретится на пути. За ним будут гнаться не только стражи и баалисты – каждый житель этого города будет считать себя вправе бросить камень в спину дроу. Ноги сами привели его в портовый район, в гавани. Этера говорила, что где-то здесь находится ее квартира – волшебник огляделся по сторонам – но ни один из двухэтажных домиков, обильно поросших лозой, не выдавал в себе убежища чародейки. И даже если бы Гейл и догадался, то всё равно не стал бы беспокоить их с Астарионом, будь они тут. Пускай хоть кто-то в их компании насладится кратковременной передышкой между сражениями. Мимо него сновали матросы, перекатывая бочки и перетаскивая ящики с корабля или на корабль. На набережной толпились горожане, умоляя капитанов увезти их из осаждённого города, предлагая золото или взывая к совести – кто чем был богат. А маг продолжал с усиливающейся паникой вглядываться в лица, ища на них знакомые выражения и эмоции. Любой из них мог бы быть Вестаром… или ассасином, выслеживающим свою добычу. Над головой оглушительно орали чайки, солнце клонилось к закату. Выбившись из сил физически и эмоционально, волшебник выбрал самый дальний пустующий причал, дошел до края пирса и сел, свесив ноги вниз. Он невидяще смотрел на блики на воде, когда услышал за спиной шаги и обернулся. Мужчина, целенаправленно приближающийся к нему, выглядел смуглым темноглазым южанином, и сначала Гейлу даже показалось, что это Вестар под личиной, но у дроу никогда не бывало такого испытывающего выражения глаз. – Хороший сегодня вечер, – незнакомец остановился у самого края пирса. – Раз он такой хороший, почему вы решили провести его со мной? – это был первый раз, когда замаскированным волшебником кто-то заинтересовался, что не могло не настораживать. – Мне показалось, что вас гнетёт одиночество, – мужчина качнулся с пятки на носок, даже не глядя на собеседника. – Вот и решил составить компанию. – Вы правы лишь отчасти: я действительно не должен был быть здесь один, но вряд ли мне помогут разговоры с незнакомцем, – вопреки собственным словам, вставать и уходить маг не собирался, да и неожиданный собеседник не вызывал у него неприязни. – О, я понимаю! – мужчина посмотрел на Гейла в упор. – Вы потеряли кого-то важного? Волшебник мог бы не отвечать ему, мог просто продолжить смотреть на воду, но что-то словно тянуло его высказаться – поделиться своей болью. – Да, – произнёс он, и незнакомец присел рядом на доски, игнорируя возможность испачкать свой дорогой костюм. – Тогда я верю, что не зря оказался здесь. Меня зовут Рафаил. – Я… Руни, – каким бы располагающим к себе ни казался мужчина, называть ему своё настоящее имя Гейл счёл безрассудством. – Расскажите мне свою историю, Руни? – если собеседник и понял, что маг назвался фальшивым именем, то не подал виду. – Как вы оказались здесь в одиночестве таким чудесным вечером? – Неправильно расставил приоритеты, – слова горечью растеклись по языку, заставив скривиться. – Поясните? Волшебник взял паузу, прикидывая, как бы добавить подробностей, не раскрывая секретов. – У меня была возможность выбрать свои интересы или наши общие. И я поступил… эгоистично. – Вам не стоит винить себя за это – всем людям свойственно быть эгоистами и совершать ошибки, – Рафаил посмотрел на мага как будто бы с одобрением. – Но также свойственно и исправлять их. – Боюсь, что с этим я опоздал… Гейл поморщился и прикрылся ладонью от солнечного блика, отразившегося в водной глади прямо ему в глаза. – Почему? Вы думаете, что вас не простят? Не захотят выслушать? – Для того, чтобы меня выслушали, я сначала должен найти… того, кого потерял, – выдохнул волшебник тоскливо. – Но, пока я предаюсь меланхолии и просиживаю штаны здесь, мой друг, возможно, находится в опасности. Лицо собеседника тронула улыбка: мягкая и сочувствующая, но в сочетании с выражением глаз она очень не понравилась Гейлу, хоть он и не мог объяснить, чем. – А чем вы готовы пожертвовать, чтобы найти своего друга? – Я чувствую подвох в вашем вопросе. Подозрения мага усилились, а улыбка Рафаила стала шире и злее. Образ сердобольного прохожего таял, как наколдованный недавно снег под лучами летнего солнца. – Ну что вы! – манерно растягивая слова, произнёс собеседник, – Никакого подвоха, просто некоторая осведомлённость о судьбе вашего друга… Гейл. Рафаил взмахнул запястьем, и в его пальцах – как из рукава фокусника – возник тонкий кожаный шнурок, при виде которого сердце мага пустилось вскачь. Конечно, он мог и ошибиться – такими шнурками пользовался каждый второй длинноволосый житель города, но Гейл был абсолютно уверен, что эта вещь принадлежала Вестару. А то, что незнакомец знает его настоящее имя, только подтвердило догадку о неслучайности этой встречи. – Кто ты и что знаешь про Вестара? – сам от себя не ожидая такой импульсивности, волшебник подался вперёд и обеими руками вцепился мужчине в кружевные отвороты камзола. – Ты из церкви Баала? – Ого, сколько экспрессии в том, кто совсем недавно обречённо смотрел на воду, – Рафаил, смеясь, поднял вверх ладони. – Этим мне и нравятся люди. С твоим другом всё в порядке… пока что. Только сейчас маг начал замечать, что вокруг незнакомца концентрируются вихри мощнейшего магического потока – то ли он скрывал это раньше, то ли Гейл был настолько увлечен самоедством, что даже не заметил этого. Руки волшебника похолодели, дыхание сбилось, а с виска предательски покатилась капелька пота. Очень медленно он разжал ладони и отстранился обратно – кем бы ни было это существо, оно казалось очень, очень могущественным, и, если судьба дроу в его руках, мужчине не стоило его злить. – Где он? Где Вестар? – собственный голос стал таким хриплым, что Гейл не узнал его. – Там, где никто его не найдёт. Рафаил поднялся на ноги, и волшебник тоже вскочил, так что теперь они напряжённо стояли друг напротив друга. Вернее, нервничал только маг, а собеседник разглядывал его с лёгкой улыбкой. – Что тебе от него нужно? – От него? – существо в облике человека наклонило голову набок. – Ничего. Но он нужен тебе, поэтому я повторю свой вопрос ещё раз: чем ты готов пожертвовать, чтобы его вернуть? Руки Гейла мелко задрожали – он уже догадывался, с кем его столкнула жестокая сука-судьба, и теперь лихорадочно соображал, как бы пережить эту встречу. И спасти дроу, чего бы это ни стоило. – Всем… – Ну вот мы и перешли к деловому разговору, – удовлетворённо кивнул Рафаил. – А раз так, то стоит немного поправить декорации. Он театрально щёлкнул пальцами, и окружающее пространство замерло: затихли голоса матросов и гомон улицы, горластые чайки неподвижно застыли прямо в полёте, даже водная гладь больше не колебалась, превратившись в статичную – словно ледяную – поверхность. Гейл обернулся и увидел за своей спиной людей, оставшихся в тех позах, в которых застало их заклинание. Весь мир терпеливо ожидал, когда волшебник и его собеседник договорятся. – Твоему другу сейчас очень непросто, – Рафаил начал обходить мага по кругу, явно желая вдоволь наиграться с попавшей в когти жертвой. – Он чувствует себя обманутым, брошенным и таким одиноким. Какая ирония – после стольких лет во тьме выбраться на поверхность и сразу же довериться не тому человеку, – мужчина сделал полный круг и встал напротив мага. – Но я не солгал, говоря, что люди способны исправлять свои ошибки. И лично ты – ещё можешь успеть. Каждое слово, срывающееся с ехидных губ, было ударом молота, забивающим гвозди в крышку его – Гейла – гроба. И волшебник ещё наивно считал, что погряз в самоуничижениях? О нет, мужчина перед ним – вот кто по-настоящему хоронил мага. Потому что говорил правду, но так, что собеседнику снова хотелось умереть. – Ты ведь дьявол, верно? – безжизненным шёпотом произнёс мужчина. Он всю жизнь служил богине, но хорошо понимал, как работают и другие потусторонние силы. – Просто скажи, что тебе нужно? Я готов это сделать, если ты отпустишь Вестара живым. – Сдался так быстро? – иронично выгнул бровь Рафаил и коснулся пальцами подбородка. – Обычно все кричат: “О боже, я никогда не пойду на сделку, ты меня не заставишь! Ты никогда не получишь мою бессмертную душу, исчадье!”. – Какой смысл трепыхаться, если моя душа уже у тебя в руках? – развёл руками волшебник. Ведь правда, что он теряет? Всё, что у него осталось – это жалкая смертная оболочка и Сфера, способная убить его в любой миг. Но, если что-то из этого ещё не поздно обменять на жизнь дроу – Гейл готов. А собственное будущее ему теперь безразлично. – Ты сам это сказал, маг, – покачал головой дьявол. – Твоя душа сама по себе не представляет для меня интереса, но может послужить хорошим залогом для соблюдения условий нашей сделки. Я верну твоего обожаемого возлюбленного прямо сейчас, целым и невредимым, даже отведу тебя к нему за ручку. А ты взамен принесёшь мне кое-что не менее драгоценное – Корону Карсуса. На секунду Гейлу показалось, что он ослышался, и едва не застонал от внезапного осознания. Как он мог не догадаться раньше? Волшебник ведь собственными ушами слышал разговор Горташа на наутилоиде, когда сектант упоминал некоего Рафаила, охотящегося за Короной. С момента их побега из Тёмных Земель столько всего произошло, что этот эпизод полностью вылетел у мага из головы. Смешно подумать – он уже настроил планов на сокровище Карсуса, напрочь забыв, что оно нужно не только ему. И побороться придётся не только с Избранными Абсолют, но и с дьяволом, и неизвестно с кем ещё, кроме него. Готов ли Гейл идти за своей мечтой по трупам? – Как я могу пообещать тебе то, что мне пока не принадлежит? – Я не дурак, Гейл, и вполне способен здраво оценить риски. Из всех претендентов на Корону – ты к ней ближе всего, поэтому и говорю я с тобой. – Я тоже не идиот, чтобы отдавать такой мощный артефакт в руки дьявола! Я хочу спасти Вестара, это правда, но не ценой жизни всего мира! – Мира? – пренебрежительно усмехнулся собеседник. – Мир намного огромней, чем ты можешь себе вообразить: меня не интересуют Планы смертных. Я использую Корону только для того, чтобы навести порядок в адах и закончить наконец Войну Крови. До твоего… дома, – он демонстративно огляделся вокруг. – Не дойдёт даже отголосков моей войны. Пропишем это условие в контракте, раз уж для тебя с некоторых пор важно благополучие кого-то, кроме тебя самого. Теперь Гейл по-настоящему задумался. Из лекций в академии он знал, что дьяволы не обманывают напрямую, но искать в словах исчадья подвох у него не было времени. – А если я откажусь? – В таком случае, не могу обещать, что дроу переживет этот день… или следующий – я ещё сам не знаю, – Рафаил изучал ногти с таким видом, будто решение мага было ему безразлично. – Дьявол! – импульсивно вырвалось у волшебника. – К твоим услугам, – собеседник любезно ему поклонился. Вот так просто: на одной чаше весов жизнь эльфа, на другой – амбиции. Волшебник вздохнул, уже зная, что ответит дьяволу. – Где подписать? Улыбка Рафаила стала торжествующей. Ещё один щелчок, и воздухе перед магом повисли перо и пергамент с контрактом. Гейл внимательно изучил текст, перечитал его несколько раз и, не найдя подвоха, занёс острие пера над бумагой. Пальцы ощутимо дрожали: если дьявол всё-таки обманул его, то волшебник провалится на такое дно, с которого уже не сможет выбраться. Но отказываться от своего слова он не собирался, поставив под условиями сделки размашистую подпись. – Теперь отпусти Вестара! – разгорячённо потребовал Гейл, боясь, что дьявол на ходу придумает какое-нибудь новое условие и исказит сделку. – Ну разумеется, – Рафаил невозмутимо начал складывать кожаный шнурок дроу петельками, так что в итоге у него на ладони оказалась фигура, похожая на бабочку. Дьявол дунул на нее, и вещь превратилась в настоящее насекомое, начавшее порхать вокруг. Ее можно было легко принять за обычную, если не видеть золотистого шлейфа чар, тянущегося следом. – Иди за ней – она приведёт к твоему дроу. Жаль, что я не увижу вашего трогательного воссоединения, но мне пора. В следующий раз мы с тобой встретимся, когда ты будешь держать в руках Корону. Поклонившись напоследок, дьявол растворился в воздухе, и мир снова ожил, наполняясь движением и звуками. Бабочка тоже устремилась вперёд, и Гейл побежал за ней, не заботясь о том, как он выглядит со стороны – взрослый мужчина, гонящийся за насекомым. Она вела его через доки, вдоль береговой линии, петляя по прибрежным улицам жилых районов. К моменту, когда волшебник пробежал мимо моста в Счетную Палату, он уже начал задыхаться, но даже не подумал сбавить скорость, а бабочка и не старалась замедлиться, чтобы дать ему перевести дух. Лёгкие горели пламенем, и маг уже начал бояться, что это всё был жестокий обман Рафаила, но тут его проводница свернула к заброшенному дому и повела по едва заметной тропинке к отвесному берегу. Стоило только Гейлу приблизиться к краю и взглянуть вниз, как сердце радостно подпрыгнуло, хотя и так стучало как безумное. Фигуру дроу посреди песчаной заводи – несомненно живого и даже на первый взгляд целого – он узнал бы из тысячи. Спуститься к воде по нагромождению валунов сумел бы не каждый: это легко удалось ловкому эльфу, но маг был обычным, не самым физически развитым человеком. От волнения он даже забыл, что вниз можно просто левитировать, и стал неловко карабкаться, оскальзываясь на каменной крошке и цепляясь руками за корни и выступы. Услышав позади себя шорох, Вестар обернулся, с изумлением глядя на ополоумевшего волшебника, практически сползающего вниз по скале. Но Гейлу и на этот раз было плевать, как он выглядит со стороны – как только его сапоги коснулись песка, он рванул вперёд к поднявшемуся дроу и едва не сбил его с ног, заключая в объятья. – Ты живой! – выдохнул маг ему в шею. – Хвала всем возможным силам, ты живой! Возможно, это было единственное прикосновение, которое эльф ему позволит, возможно, уже в следующий миг он оттолкнёт его от себя, а на его прекрасном лице отразится презрение. Но это будет потом, а пока у Гейла есть ещё несколько драгоценных мгновений, чтобы запомнить эти объятья. Дроу замер на несколько секунд, а потом сделал глубокий вдох и снял руки волшебника со своих плеч. – Осторожнее, – поморщился он. – Ну да, живой, что могло со мной случиться за два дня? Если меня попросила найти Джахейра, то я готов продолжать с ней сотрудничать. Конечно, при условии, что такой союзник ей все еще нужен. Вестар с болезненной гримасой отстранился, и только сейчас Гейл обратил внимание на то, что на руках эльфа полно новых ран и свежих рубцов, кое-как подлеченных зельями. – Это Рафаил с тобой сделал? – он поднял было руку, чтобы коснуться порезов на предплечьях, не скрытых закатанной до локтя рубашкой, но тут же одёрнул себя, вспомнив, что потерял право на фамильярность несколько дней назад. С вопросом, кто, кого и зачем прислал, они разберутся позже, а пока надо убедиться, что с мужчиной всё в порядке… насколько это возможно. – Кто?.. – недоумевающе прищурился дроу. – Это сделал баалопоклонник, который не был столь любезен, чтобы сообщить мне свое имя. До того, как умер. – Ты… то есть… ты не знаешь? – беспомощно выдохнул маг, только начиная понимать, в какое отборное дерьмо он только что влип. “Какой же ты ублюдок, Рафаил!” Из горла вырвался истерический смешок, и Гейл отступил на пару шагов, прикрывая ладонью рот. Чёртово исчадье обвело его вокруг пальца, не сказав при этом ни слова лжи. О да, Вестар на самом деле оказался там, где его никто не найдёт – сложно было бы забраться в эти скалы случайно. Дьявол действительно не знал, переживёт ли дроу следующий день – а как иначе, если церковь Баала уже вышла на его след? И в том, что эльфу всё это время было непросто, он тоже оказался прав! Но Рафаил подал всё так, будто действительно удерживал Вестара насильно, а один идиот-волшебник с радостью купился на это, заглотив наживку вместе с удочкой. Он добровольно отказался от возможности претендовать на Корону, а взамен получил… Произнести слово “ничего” не получилось даже мысленно – по крайней мере, дьявол выполнил условия сделки и привёл Гейла сюда. Пускай эльфу угрожала гораздо меньшая опасность, чем маг уже себе надумал, пускай рано или поздно он бы вернулся в их команду, и они продолжили быть союзниками. И всё-таки волшебник был рад, что нашёл его сам, здесь и сейчас. – А впрочем, это неважно, – взгляд мужчины смягчился. О своих ошибках он может подумать и позже. – Я рад, что отыскал тебя. И вовсе не ради Джахейры, хотя она устроила нам знатную головомойку из-за твоей пропажи. – Тогда зачем? Тебе ведь лучше не иметь рядом партнера, чьё присутствие толкает на такое количество решений, о которых ты потом жалеешь. Признаться мне в некомфортных для тебя чувствах, смотреть, как я убиваю полуорка — всего этого не было бы, не будь меня рядом с тобой. Ты найдёшь себе того… ту, кто будет поддерживать и принимать тебя во всём, как Этера Астариона. А я – ну, вернулся бы через пару дней, и после решения проблемы с Абсолют пошёл бы своей дорогой. – Ты прав: опыт, который я пережил с тобой, был для меня новым… во всех отношениях, – Гейл опустился на нагретый солнцем камень, на котором совсем недавно сидел дроу. – И не всегда я точно знал, как стоит относиться к тому, что происходило. Но ты ошибаешься, считая, что я жалею об этом. Прости меня за те импульсивные слова на крыше – я всё ещё хочу, чтобы наша дорога была общей даже после решения проблемы Абсолют. Вестар обошёл его и сел на соседний валун. Рубашка, явно чужая, была велика ему на пару размеров и тут же сползла с плеча, обнажая неприятного вида зашитую рану, выглядевшую нанесённой совсем недавно. Эльф потёр лицо ладонями и перевёл взгляд на реку. – Знаешь… разочароваться в тебе оказалось больнее, чем лежать с проломленными рёбрами, — голос мужчины теперь стал совершенно бесцветным. – И безнадежнее, чем сидеть в тюрьме Лунных башен. Разбитое сердце – так, кажется, это у вас называется? Никогда не ощущал такого раньше. Но я это переживу – я и о том, что оно вообще у меня есть, узнал совсем недавно. У меня нет желания заставлять тебя выбирать между моими принципами и твоими стремлениями. Главное… убедись, что ты не погибнешь, пытаясь их осуществить. – Что ж, не могу тебя винить – ты не первый, кого я разочаровал, и, боюсь, не последний, – маг снова залюбовался игрой закатного солнца на коже и волосах дроу. – Хотел бы я быть кем-то другим: тем, кто не делает близким больно, и тем, от чьей гордыни не рискует пострадать весь мир, – он перевёл взгляд на собственные руки. – Но, судя по тому, как упорно я попадаю в одни и те же ловушки, именно эти неприглядные вещи и лежат в моей основе. И я пойму, если ты не захочешь больше меня знать. Он сделал небольшую паузу, но Вестар продолжил молчать, глядя на реку, поэтому Гейл встал с камня, чтобы подойти к самой кромке воды. – Помнишь, я обещал, что буду показывать тебе фокусы? – волшебнику наконец-то удалось переключить на себя внимание эльфа. – Давай покажу один напоследок. Маг извлёк из сумки книгу, с которой не расставался вот уже который день, и телекинезом заставил ее повиснуть в воздухе перед собой. Вестар вопросительно нахмурился, с подозрением глядя на фолиант, будто опасался, что Гейл сейчас начнет применять какое-то из нетерийских заклинаний. – Я ведь уже говорил, что в этом томе сокрыта магия за пределами человеческих сил? – мужчина ласково провёл пальцами по корешку и отошёл на пару шагов. – И теперь я тоже могу сделать кое-что, невозможное для меня раньше – сейчас увидишь… ignis. Он повёл ладонью, и Анналы Карсуса вспыхнули пламенем: чернела и съёживалась бумага, покрывалась копотью позолота обложки, выпуская в стороны гаснущие в полёте искры. Наследие Нетерила осыпалось на песок хлопьями сизого пепла вместе со своими секретами и вместе с амбициозными мечтами самого Гейла. Брови Вестара удивленно взлетели вверх. Он часто заморгал, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, потом закрыл его и отвёл глаза от мага. Зажмурился на несколько мгновений и снова посмотрел ему в лицо. Во взгляде что-то изменилось, хоть Гейл и не смог пока прочитать эти эмоции. – Да ты действительно великий волшебник, – дроу похлопал рукой по своей куртке, лежащей рядом, и вынул из сумки флакон лечебного зелья. – Поможешь обработать плечо? – Всегда, – прошептал маг, приближаясь. Обруч, тисками сдавливающий грудь, наконец отпустил, позволяя вздохнуть свободней. Если это ещё не примирение, то шаг к нему – по крайней мере, в дружбе эльф ему уже не отказал. Гейл провёл кончиками пальцев по коже над раной. – Как ассасины тебя выследили? – Не меня. Повезло оказаться рядом. – Сложно назвать такое везением, – Гейл вытащил пробку из флакона и аккуратно полил на шов. Порез затянулся неплохо для совсем недавнего, но кожа вокруг него покраснела и была горячей, а швы припухли. – Повезло тоже не мне. Один из них вломился в аптеку на площади перед башней Рамазита, пытал хозяйку, надеясь выйти на мой след. Оригинальным, надо сказать, способом: допрашивал ее о том, кто покупал ингредиенты для парализующего яда несколько дней назад. Но я его не покупал! Я привез его с собой из запасов Облодры. Хозяйка аптеки жива. Баалист – нет. – Главное, что жив ты, – маг наблюдал за действием зелья. Покраснение и отек начали спадать, на месте расходящихся краев стал формироваться розоватый рубец. – Это она тебя зашила? В аптеке же было анестезирующее зелье? – В драке было разбито и разлито всё, до чего можно было дотянуться: хорошо, что осталось хотя бы лечебное, – машинально пожал плечами мужчина и тут же поморщился. – Но уже почти не болит. Гейл закрыл флакон и, не выдержав нахлынувших чувств, прижался губами к плечу дроу – подальше от шва, чтоб не причинить лишней боли. Вестар вздрогнул, но отталкивать его не стал. Вместо этого он повернулся к волшебнику с совершенно беспомощным взглядом. – Ещё кое-что, Гейл. Когда я убивал Шаграта – у меня… правда был повод мстить ему так. Я совершенно не раскаиваюсь в том, что сделал это. Но теперь я вижу, что даже моя первая в жизни попытка проявить милосердие обернулась мучительной смертью для Астреи, а само моё пребывание в городе едва не стало причиной убийства аптекарши, которая вообще не имела ко мне никакого отношения. Поэтому прошу тебя… подумай ещё раз, хочешь ли ты быть рядом с таким чудовищем, как я. Дроу замолчал, отвёл взгляд и внезапно хрипло закашлялся, прикрываясь ладонью. Когда приступ закончился, волшебник тяжело вздохнул и обнял дроу одной рукой, положив голову ему на здоровое плечо. – Ты ведь помнишь, что говоришь это человеку, по вине которого могли и всё ещё могут пострадать тысячи? – бормотал он Вестару в шею. – Если ты чудовище – то и я тоже. И этот факт нисколько не мешает мне хотеть быть с тобой. Дроу наклонил голову и прижался щекой к волосам мага. – Спасибо, – шепнул он. – Я тоже… очень хочу быть с тобой. И рад, что ты меня нашёл. Они посидели так ещё немного, пока не обнаружили, что солнце совсем скрылось за кромкой воды. – Вернёмся в Гильдию? – с надеждой спросил Гейл, взглянув в глаза Вестара. Тот отрицательно покачал головой. – У меня есть идея получше, – на усталом лице дроу появилась тень его обычной хитрой улыбки. – Я снял комнату в “Эльфийской Песни”. Будешь моим гостем? *** – И всё-таки, господин, вы уверены, что вам нужен именно готовый костюм? – Фигаро Многоликий обошёл Астариона кругом, огорчённо качая головой. – Я никогда не говорил так про свои товары, но ваша фигура претендует на совершенство, и просто преступно облачать такую красоту в одежду, которую может себе позволить любой посетитель лавки! Нет-нет, мне как раз привезли партию первоклассного кашемира: дайте пару недель и сошью вам такой наряд, глядя на который даже короли и королевы заплачут от ощущения своей ущербности. – Моя фигура не претендует на совершенство – она совершенна, дворф, – фыркнул вампир, недовольный мельтешением торговца. – Но двух недель у меня нет, поэтому покажи свои лучшие костюмы из имеющихся и подгони силуэт. Владелец лавки скорбно запричитал и двинулся к шкафам, доставая и выкладывая товар на стол для демонстрации, а Астарион раздражённо закатил глаза. Их препирательство длилось минут десять, в ходе которого Фигаро наотрез отказывался идти на уступки, и чародейка даже удивилась, что вампир не сорвался и не применил на нём магию личинки. Тётушка Ива пообещала, что на выполнение просьбы ей требуются сутки, поэтому у Этеры и Астариона был в распоряжении целый день на завершение подготовки к плану. После практически бессонной ночи мужчина первым делом потащил их в ателье, чтобы обеспечить костюмами, достойными пребывания среди аристократов Верхнего Города. Приём, на который вампир стремился попасть, был назначен на завтрашний вечер, а сделать предстояло ещё много. В столь ранний час лавка была закрыта, но настойчивый стук и горсть золотых убедили владельца впустить неожиданных посетителей. А теперь он старательно пытался угодить своим щедрым и таинственным гостям. Вернее, одному гостю – у девушки проблем с выбором одежды не было: пускай ее лучшие вещи потонули в сундуках вместе с кораблём, дома всё ещё хранилось достаточно платьев, которые она носила только в Амне. Для консервативных нравов Балдура наряды были чересчур откровенными, но Астарион заверил Этеру, что так даже лучше – вечеринки Касадора никогда не отличались пуританством, а им нужно будет слиться с толпой. Фигаро не отпускал вампира ещё не меньше часа, подавая на примерку всё новые и новые костюмы. Астариону всё-таки пришлось применить чары, чтобы убедить дворфа, что в многочисленных зеркалах комнаты отражается столько силуэтов, сколько положено, но собственным зеркалом для мужчины снова стала чародейка, соединив их разумы. Выбор пал на не вычурный, но очень изысканный комплект из вельвета и замши в шоколадно-бежевых тонах с золотистой вышивкой. Продолжая нахваливать свой товар, модельер теперь кружил вокруг вампира с булавками, корректируя ширину брюк и длину манжетов. Перешивать камзол времени не было, но он и так сидел достаточно хорошо. Дополнив образ шёлковой рубашкой, Астарион оставил костюм на доработку и пообещал зайти за ним вечером. – Теперь самое время навестить твою обожаемую подружку и узнать, не встречался ли ей в последние дни кто-нибудь красноглазый и неулыбчивый, – вампир галантно разместил ладонь спутницы на своём локте перед спуском с лестницы. – Ты переживаешь, что Мара сорвёт тебе ритуал, прикончив кого-нибудь из отродий? – пошутила девушка, следуя за ним по оживлённой улице. – Не стоит недооценивать моих родственников, но в целом да – получить топором промеж глаз будет неприятно даже Леону. – Почему Касадор называет вас семьёй? – чародейку давно мучил этот вопрос. – Как можно одновременно считать отродий своими детьми и относиться к ним хуже, чем к вещам? – Я не знаю, – Астарион нервно дёрнул плечами. – Он всегда говорил, что таким образом воспитывает нас, чтобы сделать лучше. Но, как бы мы ни старались следовать его воле и выполнять любые прихоти, он никогда не бывал доволен. Этера ободряюще сжала локоть мужчины. – Но у него какая-то нездоровая привязанность к родне, – продолжал любовник. – Мерзавца не просто так называют патриархом клана Зарр: он обращает в истинных вампиров только представителей своей фамилии, так что в Верхнем Городе скопилось достаточно его настоящих родственников. Он берёт одного смертного каждое поколение – в его семье обрести вечную жизнь считается огромной честью для человека, пф! В голосе вампира проскочили явно завистливые нотки. Наверное, для него невыносимо было знать, что кто-то получил свой дар за одну только принадлежность к роду, в то время как он сам был обманут и угодил в рабство. – И никого в Верхнем Городе не смущает такое количество нестареющих Зарров? – Их осталось не так уж и много, если быть откровенным, – Астарион затих, когда мимо прошёл патруль стражи, и продолжил, едва Кулаки скрылись за поворотом. – Клан известен своей семейностью, это правда, но не всем молодым вампирам удаётся перешагнуть даже порог десятилетия: они неподконтрольны своему создателю, как отродья, а внезапно обретённое могущество толкает совершать разные глупости. Если ты где-то услышишь истории про моих сородичей, попавшихся охотникам или клирикам, то знай, что скорее всего это были новообращённые. Патриархи безрассудством не страдают… мы пришли. Лавка Фигаро находилась совсем недалеко от особняка Амаретт, так что путь внутри богатого квартала занял у них не больше десяти минут. Толкнув калитку, Астарион ступил на мощёную дорожку, ведущую к дому. Дверь в холл распахнулась ещё до того, как мужчина поднёс руку к молотку, а на пороге вместо дворецкого стояла сама хозяйка. – Настолько не терпелось дождаться нашей следующей встречи, что ты дежурила в коридоре? – иронично протянул вампир, чуть наклонившись к капитану. – Или просто ты так громко топаешь, что тебя слышно даже из соседнего квартала, – Мара тряхнула головой, вынуждая украшения на рогах зазвенеть. Этера с умилением улыбнулась, проходя мимо них внутрь: ещё ни один ее любовник не избежал испытания насмешками тифлинга, хотя всех прочих она знала только заочно. Но Астарион ничуть не уступал Амаретт в ехидстве, и чародейка подумала, что решение их познакомить было отличной идеей. Проводив гостей в зал, Мара велела дворецкому организовать чай и прикрыла за ним двери. – Полагаю, что вы пришли не потому, что соскучились? – Я просто хотел поинтересоваться, нет ли новых вестей из моего родового гнезда? – Астарион сел на диван, закинув ногу на ногу, в то время как Этера подошла полюбоваться видом на сад, как делала всегда, оказываясь здесь. Последний день лета был только завтра, но деревья во дворе начали пестрить разнообразием красок. Изнеженные южные кустарники так и вовсе покраснели целиком, намекая, что им уже холодно. Разгребая когтями траву и опавшие листья, по саду расхаживал Райграс, выискивая в земле нерасторопных жучков. Он в какой-то момент поднял голову, чтобы посмотреть на чародейку, но не стал даже презрительно пушить перья: рядом с хозяйкой птица вела себя более чем скромно. – Вот, держи, ещё одно письмо из вампирского логова, – капитан подошла к шкафчику, отперла его ключом и достала оттуда послание, которое и протянула Астариону. – Я написала им ответ, как ты рекомендовал. Судя по сломанной печати, содержимое этого конверта Мара всё-таки прочитала. – Отлично, это именно то, что мне нужно, – довольно кивнул вампир, отправляя письмо в карман. – Что там? – заинтересовалась Этера, подходя ближе. – Пропуск в Верхний Город, – он поманил девушку сесть с собой рядом. – И официальное приглашение во дворец – нашего капитана будут с нетерпением там ждать. – А что будет, когда не дождутся? – поинтересовалась Мара, садясь в любимое кресло. Вместо ответа раздался почтительный стук в дверь, и внутрь зашёл Арно, катя перед собой тележку с чайным сервизом и сладостями. Расставив чашки и блюдца на столике, дворецкий поклонился и вышел обратно, правильно поняв взгляд хозяйки. – Они дождутся, – произнёс Астарион, когда слуга удалился. – И, если всё пройдёт, как задумано, то ты сможешь забыть об угрозе со стороны вампиров. Но на всякий случай рекомендую с завтрашнего вечера сидеть на корабле и быть готовой к отплытию при малейшем намёке на опасность. Амаретт никогда не была глупой – иначе бы попросту не достигла своих высот – поэтому ей хватило пристального взгляда на собеседников, чтобы правильно всё понять. – Капитаном Марой будешь ты, я так полагаю? – тифлинг, не скрывая гнева, обернулась к Этере. – Думаешь, не справлюсь? – будто извиняясь, улыбнулась ей девушка. – Я помню, что ты обычно кричишь матросам, и знаю наизусть все твои байки. – Ты что, совсем… – Амаретт резко замолчала, усилием воли заставив себя не произносить того, что подумала, и шумно вздохнула, пытаясь успокоиться. – Во имя всех морских дьяволов, что у тебя на уме? У вас обоих! – женщина вовремя вспомнила, что главной причиной лёгкого помешательства ее подруги был и остаётся сидящий рядом вампир. – Ничего, что стоило бы таких эмоций! – высокомерно заявил Астарион. – Мы всего лишь нанесём дружеский визит моим родственникам, повеселимся на празднике… и кстати! Нам понадобится экипаж: почётные гости Касадора не приходят в замок пешком, тем более – из Нижнего Города. – Ты правда считаешь, что я стану поощрять вашу тягу к самоубийству? – опешила от такой наглости тифлинг и вытянула руку. – Верни письмо, – и добавила, видя, что мужчина не торопится выполнять просьбу. – Немедленно. – Или что? – зашипел вампир, сощурившись и подавшись вперёд. Женщина вскочила на ноги, скользнув ладонью по бедру, но не обнаружила там топорика и выругалась. – Слушай, ты! – унизанный золотом палец указал на мужчину. – Не тебе диктовать условия в моём собственном доме, и не тебе распоряжаться моим имуществом, клыкастый. Ты здесь лишь потому, что один дорогой мне человек испытывает к тебе симпатию, которой ты явно не заслуживаешь, – на этих словах Астарион чуть вздрогнул, но заметила это только чародейка, а капитан продолжала распаляться. – Сам можешь катиться куда угодно: хоть на вампирскую вечеринку, хоть на экскурсию по всем девяти преисподним – оплакивать не стану! Только не вздумай использовать Этеру в своих махинациях. Если она из-за тебя пострадает, то я клянусь, что семейный конфликт с папочкой покажется тебе ссорой в песочнице. “А может, знакомить их было не такой уж и хорошей идеей”. Если бы на месте Мары сейчас стояла Карлах, то под ней бы уже пришлось тушить ковёр, но, к счастью, эта тифлинг могла полыхать только взглядом. – Раз уж я дорогой вам обоим человек, то, может, и разговор продолжим по-человечески? – поспешила вклиниться в спор Этера и предупреждающе сжала ладонь вампира, надеясь удержать его от дальнейших необдуманных слов или действий, после которых их вдвоём в лучшем случае выставят за дверь. – А ты точно уверена, что обоим? – оскалилась Амаретт, но всё-таки села обратно в кресло. – О, ну что ты! Я ведь только и думаю о том, как бы поскорей заманить в ловушку своего единственного союзника, а затем и самому сдохнуть, – саркастично ответил тифлингу Астарион. – Пока что именно так оно и выглядит. – То, что я не всех посвящаю в детали своего плана, не значит, что его вообще нет. – Послушай, кэп, – чародейка пересела с дивана на подлокотник кресла, чтобы положить руку женщине на плечо. – Я бы очень хотела пообещать, что наш план надёжен, как сейфы в Счётной Палате, и что нам точно ничего не угрожает. Но я никогда тебе не лгала. А ты лучше меня знаешь, что от судьбы не спрятаться, просто ничего не делая – она обрушится на тебя с неба щупальцами наутилоида и разберёт на щепки. Я правда ценю твою заботу, вот только здесь – на суше – ты не можешь решать за меня. С твоей помощью или без, но мы туда пойдём – пока у нас ещё есть шанс навязать в этом бою свои правила. – Но ведь это вообще не твой бой, Тера! – тифлинг потёрла нахмуренный лоб, явно не понимая, почему ее подруга в упор не замечает очевидного. – Ты только что чуть не подралась с вампиром ради того, кто тебе дорог, – иронично приподняла бровь Этера. – Почему мне нельзя сделать то же самое? Амаретт улыбнулась уголками губ, осознав комичность ситуации. – Ну и дура, – резюмировала капитан, отводя янтарный взгляд и поднимаясь с места. – Вы получите свой экипаж. Если я могу помочь чем-то ещё – говорите об этом сейчас. – Больше ничего не нужно, – Астарион тоже встал. – Мы и так злоупотребили гостеприимством этого места. – Тогда вот ещё что, – Мара обернулась на чародейку, но продолжила говорить вампиру. – Я украду твою союзницу на пару часов. Не переживай, похищать ее и увозить от тебя подальше я не собираюсь, но нам нужно пообщаться наедине. – О, даже жаль, что не собираешься, – продемонстрировал клыкастую ухмылку мужчина. – Я бы посмотрел на то, как у тебя это получится. – Аст, пожалуйста… – устало попросила девушка, утомленная их ссорой. – Я схожу поохочусь, а потом зайду за костюмом, – уступил ей вампир, делая шаг в сторону выхода. – Встретимся дома. Амаретт закрыла за ним дверь в гостиную и несколько секунд пристально смотрела на Этеру. Чародейка ожидала, что сейчас ее будет ждать ряд нотаций или, как минимум, неприятных вопросов, но у капитана оказались иные планы: – Пойдём-ка и мы прогуляемся? Не подав вида, что удивилась, девушка согласно кивнула и подождала, пока хозяйка дома переодевается. К чаю они обе так и не притронулись. Мара выбрала для них маршрут по живописному району, уводящий в сторону речного берега. Время едва перевалило за полдень, и солнце стояло в самом зените, но давало больше света, чем тепла, становясь по-осеннему холодным. Когда они вышли к возвышающейся над песчаным пляжем набережной, капитан сложила локти на парапет, разглядывая силуэты кораблей на реке. – Помнишь наш первый совместный рейс? – Помню, что меня тебе навязал Джаред, у которого я уже работала “переводчицей”, – чародейка повторила ее жест, облокотившись о перила. – А ещё помню, как ты сказала, что я настолько мелкая, что выпади я за борт – ты даже этого не заметишь. – Точно. А в итоге получилось так, что мы выпали вместе, – криво усмехнулась Мара, вспоминая крушение Вообразимого. – Жаль, что Джаред не выбрался из этой мясорубки, упокой море его душу. Славный был старик. Этера только согласно кивнула, и они снова замолчали. – Я думала, ты позвала меня для душеспасительной тирады, а не ностальгии, – призналась Этера, глядя, как колышутся на ветру длинные серьги Амаретт. – Сомневаюсь, что в этом будет толк – если ты что-то вбила себе в голову, то остановить тебя можно, лишь привязав к мачте. А я обещала твоему кровососу этого не делать. – Тебе просто никогда не нравились мои мужчины, – рассмеялась чародейка. – Но с этим ты превзошла саму себя! – Мара выпрямилась, предлагая дальше двигаться в сторону гаваней. – Нет, серьёзно – даже тот смазливый капитан пиратов был лучше. Хотя меня порядком утомляло то, что он преследовал Вообразимого каждую встречу только ради того, чтобы провести с тобой ночь. Однажды я бы всё-таки угостила его посудину залпом из пушек. – Ох, ну извини, что доставила тебе столько неудобства! – ничуть не раскаиваясь, веселилась девушка, вспомнив того мужчину. Они познакомились, когда он взял их корабль на абордаж, а Этера сопроводила Мару на мирные переговоры, рассчитывая в крайнем случае зачаровать наглеца. Ну, можно сказать, что в тот раз они определенно до чего-то… договорились. – Надо было вычесть суточный простой корабля из моего жалования. – Так я вычитала, – невозмутимо призналась женщина, и задорный смех ее спутницы сменился ошеломлением. – В следующий раз можно будет меня об этом предупредить заранее! – машинально ответила Этера, но тут же осеклась и отвела взгляд. – Следующий раз, да? – снисходительно посмотрела на нее Мара. – Знаешь, я ведь хотела позвать тебя в новый рейс, когда ты только вернулась. Была уверена, что ты из тех, кто просто не умеет долго сидеть на берегу, но сейчас вижу, что ты нашла себе другое… море. – Астарион не море, – отрицательно покачала головой чародейка. – Он – шторм. – Ещё хуже! Море может как дарить жизнь, так и отнимать ее, а шторм умеет только разрушать всё на своём пути. – Это правда, – на этот раз согласилась девушка. – Но Астарион не человек, Мара, даже не смертный. Не стоит судить его по общепринятым меркам. – Мне плевать, кто он такой – я сужу его только по тому, что он делает с тобой, – строго отрезала тифлинг. – И, если тебе интересно, то раньше у тебя не было взгляда человека, готового взойти на эшафот. На это Этере было нечего возразить, и она просто замолчала. Что она могла ответить на правду? Но было ли это заслугой только Астариона или на нее так повлияло всё, что пришлось пережить за время противостояния Абсолют? – Я здесь не для того, чтобы тебя застыдить, – заверила капитан, впрочем, не смягчая тона. – Просто захотелось прогуляться с тобой, как раньше, пока от тебя прежней хоть что-то осталось. – Боюсь, что как раньше уже никогда не будет, – пробормотала чародейка, убирая с лица растрёпанные порывом ветра волосы. – Мне жаль. – Я знаю, дорогая. Но мы можем хотя бы притвориться. Больше об их текущих проблемах не было произнесено ни слова: они медленно добрели до гаваней, вдыхая специфический речной запах и прислушиваясь к крикам чаек, завернули пообедать в “Смущенную русалку”, да так и просидели в ней до самого вечера, вспоминая истории из походов. В конце концов, они обе великолепно умели притворяться. – Только не забывай, что двери моего дома всегда для тебя открыты, – сообщила Амаретт, проводив чародейку до самого здания, где находилась ее квартира. – Не забуду, – улыбнулась ей девушка. – У меня проблемы со здравомыслием, а не с памятью. – Ну вот, теперь я чуть-чуть узнаю свою подругу, – Мара порывисто обняла Этеру, не желая затягивать драматичную паузу. – Береги себя, ведьма. Завтра я пришлю сюда карету, а сама, как послушная девочка, буду сидеть на корабле и ждать, чем закончатся ваши вампирские разборки. – Спасибо. Капитан отстранилась так же стремительно и, развернувшись, пошла назад в сгущающиеся сумерки, а чародейка поднялась по лестнице и выругалась, глядя на дверь. Двери капитана были всегда для нее открыты, чего точно нельзя сказать про ее собственные – Этера так и не успела дать Астариону руну, чтобы попасть домой! Ключ от ее охранных заклинаний у него сохранился ещё с самой первой совместной ночёвки, но, чтобы проникнуть в дом, этого было недостаточно – тут ведь нет даже замка, который он мог бы вскрыть. Сколько раз вампир уже приходил сюда и ждал, пока она наслаждалась вечером в Русалке? Но, зайдя внутрь, девушка обнаружила, что мужчина невозмутимо сидит перед разожжённым камином, а новый костюм в тканевом чехле висит на вешалке в коридоре. – Как ты попал внутрь? – чародейка с подозрением оглянулась на дверь, словно пытаясь уличить ее в предательстве. – Через окно, – Астарион кивнул на приоткрытые створки, впускающие в комнату вечерний ветерок, и поднялся ей навстречу. – Хотя вынужден признать, что залезать сюда среди бела дня в городской одежде было совсем не просто. Ты специально выбирала квартиру с видом на самую оживлённую улицу портового района? – И раньше это помогало мне защититься от воров, – чуть улыбнулась девушка, обнимая его за талию и утыкаясь лбом в ключицу. – Но, кажется, от тебя мне уже никак не спастись. – Жалеешь о том, что всё зашло так далеко? – обе его руки зарылись чародейке в волосы. – Что вообще связалась со мной? Прощальный разговор с Марой оставил у нее на душе тяжёлый осадок, но Этера всё равно отрицательно покачала головой. – Если бы мне довелось начать наше путешествие заново, я бы ничего не стала менять. Кроме разве что одного. – М? – Облодру я бы убила на месте. – Вестар был бы от тебя без ума, – рассмеялся вампир, поднимая девушке подбородок и выдыхая следующую фразу, практически касаясь ее губ. – Но у него не было бы и шанса… Негромкий звон сигнальных заклинаний вынудил Этеру отстраниться и прислушаться к чарам. Проникнуть в дом никто не пытался, но магия предупреждала о том, что где-то совсем рядом плетутся пространственные арканы. Долго гадать о происходящем не пришлось: в какой-то момент ростовое зеркало на стене в гостиной пошло рябью, замерцало, а затем отражение комнаты в нём сменилось до боли знакомым пасторальным пейзажем. – А вот и приглашение, – довольно заключил вампир, приближаясь к порталу. – Знаешь, милая, я даже скучал по этому виду. Он подал чародейке руку и первым шагнул сквозь пространство. Ночное болото пестрило не меньшим количеством красок, чем залитое ярким солнцем: вдоль тропинки были расставлены многочисленные факелы, над водой кружили светляки, а в траве распустились такие цветы, которых девушка никогда не видела здесь днём. Домик фей сиял провалами окон и был словно окутан поблёскивающей пыльцой явно магического происхождения. Стоя на унизанной гирляндами веранде, им уже приветливо махала рукой тётушка Этель. Ее дочь Ива сидела за столиком рядом, но, как обычно, была гораздо более сдержана в эмоциях. – Проходи, солнышко, проходи, – хозяйка радушно выдвинула гостям стулья. – Как же ты изменился, лапушка, когда вышел из проклятья и начал наконец хорошо кушать. И девочка твоя ещё живая – ну не чудо ли?! Этера едва удержалась от желания прикрыть рукой лицо: любвеобильное воркование карги с вампиром с каждым разом всё сильней утверждало ее в мысли, что этот мир окончательно спятил. – Рад, что сумел порадовать гостеприимную хозяйку хотя бы в такой малости, – Астариона же эта игра только забавляла. – Ой, не скромничай, – Этель махнула на него рукой, и в ее глазах зажглись жестокие огоньки. – О твоих подвигах в лагере детей Селунэ я тоже наслышана, жаль только, не успела полюбоваться. – В следующий раз я непременно пришлю вам приглашение в первый зрительский ряд, тётушка, – вампир галантно поклонился. Карга захихикала, словно смущённая юная девица, и притянула к себе стоящий на столе сундучок, который мужчина отдавал Иветте вместе с черепом. – А ведь, сдаётся мне, он будет совсем скоро, этот следующий раз, – фея любовно провела рукой по крышке шкатулки. – Сложную задачку ты нам задал, да. Одна бы Веточка не управилась, пришлось мне ей подсобить. Но, раз уж ты такое ласковое солнышко, то дополнительную плату я с тебя взыскивать не стану, – женщина подвинула сундук в сторону Астариона. – Получи, что хотел, и скажи, что долг моей дочери перед тобой исполнен. Иветта за всё это время не произнесла ни слова, практически безучастно глядя на беседующих своими леденящими душу глазами. Если бы вампиру было нужно дышать, то сейчас бы он непременно задержал дыхание – с таким полным надежды ожиданием он откинул резную крышку и извлёк наружу то, что лежало в шкатулке. Даже Этера зачарованно подалась вперёд, хоть и не доверяла фейской магии ни на йоту. Вместо черепа Велиота в ладонях Астариона лежала маска: простая, белая, без намёка на украшения, без детальной проработки рта и носа – только с вырезами для глаз. На первый взгляд можно было решить, что она сделана из гипса или фарфора, но, приглядевшись, чародейка заметила, что ее структура точь-в-точь совпадает с видом хорошо отполированной кости. А от того, какая магическая мощь была в ней заключена, по спине девушки пробежали мурашки. Жаль, что вампир лишён возможности видеть сложность и красоту чар, создавших эту вещицу. – Это ещё что такое? – недоумённо произнёс Астарион, переворачивая артефакт. И ему было, чему удивиться: внутренняя сторона маски оказалась усеяна множеством острейших даже на вид костяных игл. Вампир хотел было коснуться одной из них пальцами, но поспешно отдёрнул руку, когда все шипы разом вытянулись ей навстречу. – Это? – довольно хихикнула карга. – Это – цена, дорогой мой мальчик. – Ты сказала, что не возьмёшь с меня платы! – от волнения мужчина даже забыл про свой проникновенный игривый тон и галантность. – И я не солгала, – фея наставительно подняла палец. – Но магия такой силы и сама требует платы! Ты просил у Ивы не просто прочесть воспоминания хозяина твоего хозяина, не призвать его дух и не наколдовать его облик. Ты захотел стать им, – Этель поднялась со стула и упёрлась в столешницу обеими ладонями. – А это совсем другой уровень, золотце. Древние чары, могучие чары, но в то же время хрупкие. Не будешь поддерживать их кровью – колдовство рассеется ещё до того, как ты доберешься до своего злейшего врага. – Я всё понял, тётушки, – успокоившись, Астарион вернул маску в шкатулку и закрыл крышку. – Я благодарю вас обеих за заботу и считаю долг Ивы уплаченным. Внешне в пространстве ничего не изменилось, только Этера почувствовала, как порвалась тонкая золотистая ниточка чар, соединяющая вампира и каргу. В лицо дунул прохладный ветерок, и вечер продолжился ровно таким, каким и был до этого. – Позволь напоследок дать тебе предостережение, вампир, – впервые произнесла тётушка Ива, за что получила короткий недовольный взгляд от матери. – Чем дольше ты носишь маску, тем сложнее будет ее снять. Ты хочешь стать Велиотом, а Велиот будет не прочь занять твое место. Учти это перед тем, как надевать ее. – Ох, милая! – всплеснула руками Этель. – Ну зачем же так пугать наших гостей? – Всё в порядке, тётушки, – Астарион встал, подобрал шкатулку и почтительно поклонился. – Мы всё равно уже засиделись. – Ну раз так, то береги себя, солнышко, – попрощалась за них обеих старшая фея. – Дадут боги, ещё с вами свидимся. Вампир шёл по тропинке к порталу с прямой спиной и совершенно невозмутимым лицом, но, когда он подал чародейке руку, чтобы его пересечь, Этера ощутила, как сильно у него дрожат пальцы. *** Вестар снова заворочался у Гейла на плече, вырвав мужчину из дрёмы: несмотря на ночь, полную любви и наслаждения, спал эльф плохо и тревожно, постоянно вздрагивая и даже вскрикивая во сне, будя тем самым мага. А волшебник никак не мог взять в толк, что так беспокоит возлюбленного, но не хотел поднимать этот разговор до утра. Лишь обнимал крепче и гладил по волосам, нашёптывая на ухо всякие милые глупости. Дроу окончательно проснулся только когда солнце поднялось высоко над горизонтом, и Гейл наконец смог сменить позу на более удобную, не боясь потревожить партнёра. – Тебе снились кошмары? – волшебник отвёл с лица мужчины серебристую прядку. – Неужели я оказался настолько плохим любовником? Эльф улыбнулся, оценив шутку. – Мне снова снились Башни, – он потёрся щекой о грудь мага. – Иногда я думаю, что эти кошмары никогда меня не оставят, а ведь я даже не знаю, почему так часто вижу именно их: в моей жизни в Доме тоже хватало мрачных эпизодов. – Возможно, дело в том, что тогда тебе уже почти удалось выбраться на поверхность? – Гейл ласково касался пальцами обнажённого плеча эльфа. – Терять что-то важное гораздо больнее, когда оно было почти у тебя в руках. Дроу подозрительно замолчал, и маг мысленно обругал себя, догадавшись, о чём партнёр сейчас думает. – Ты жалеешь о том, что отказался ради меня от магии Карсуса? – Я не солгал тебе, сказав, что магия лежит в основе моей сути, но в мире так много чудес, и наследие Нетерила – не последнее из них. Уверен, у меня ещё будет возможность проявить себя… менее деструктивным для мира образом. Поэтому я жалею только о том, что позволил тебе тогда уйти – знал бы ты, каких ужасов я напридумывал за эти два дня. Вестар недоверчиво поднял голову, глядя на Гейла своими невозможными турмалиновыми глазами. – Если ты так сильно за меня переживал, почему не отправил магическое послание? – прищурился эльф. Волшебник несколько секунд смотрел на него в ответ, а затем со стоном спрятал лицо в ладонях. Какой же он идиот! Называет себя великим магом, а сам даже и не вспомнил про магическую почту, стоило только занервничать посильнее. – Я не подумал об этом, – не отрывая руки от лба, признался мужчина. – Но разве бы ты мне ответил или пришёл на встречу? – Ответить тебе я бы действительно не смог, я же не колдую, – дроу ободряюще обнял мага за плечо. – А насчёт встречи – зависит от того, что бы ты мне написал. – Что ж, думать об этом уже в любом случае поздно. Главное, что я тебя нашёл, и теперь всё в порядке. – А ведь я даже не спросил тебя, как? – хитро прищурился эльф. – Тот богами забытый клочок берега казался мне достаточно укромным местом, чтобы посидеть без постоянной маскировки. Гейл поёжился, будто замёрз, хотя в номере было тепло, да и Вестар согревал не хуже любого одеяла. Чтобы немного отсрочить ответ, волшебник притянул голову дроу повыше и впился в губы поцелуем, таким жадным, словно он был последним в их жизнях. Кто знает? Возможно, маг снова разочарует своего возлюбленного, рассказав ему правду об их судьбоносной встрече. Ведь мужчина искренне мнил себя его спасителем, а получилось так, что он попросту позволил дьяволу обвести себя вокруг пальца. – Видишь ли, Вестар… – начинать было сложно, и слова приходилось буквально проталкивать наружу. – Я сделал это не один, мне помог кое-кто. – Неужели это Астарион выслеживал меня, как раньше Шаграта? – принялся гадать эльф, а Гейл нервно хохотнул. – Если бы мне мог помочь вампир, я был бы просто счастлив, – волшебник тяжело вздохнул и переплел пальцы с дроу. – Но, кажется, вчера я совершил новый необдуманный поступок: найти тебя мне помог дьявол. Стараясь не углубляться в самобичевание, маг рассказал о встрече с Рафаилом и том, чем ему пришлось пожертвовать, чтобы попасть на этот “богами забытый клочок берега”. – …Я был уверен, что он держит тебя в плену или ещё что похуже, а ты, как оказалось, всё это время жил в Песне и бродил по городу, – завершил волшебник своё невесёлое признание. – Ну вот, теперь можешь сказать, какой я идиот. – Ох… – Вестар прижал Гейла к себе и зарылся лицом в его волосы. – Тогда на крыше ты сказал мне, что я совсем тебя не знаю, и что настоящий Гейл всегда стремился к могуществу. Но вот уже второй раз я вижу Гейла, готового жертвовать собой ради других, и это… впечатляет меня больше, чем вся магия мира. Мне жаль, что я оказался причиной этого. Прости меня, ssin‘urn. – Не извиняйся, – прошептал маг, скользя пальцами вдоль его позвоночника. – Я гораздо эгоистичней, чем ты думаешь. Просто… вчера мне пришлось выбирать, какое сокровище я желаю получить больше. И, как видишь, я выбрал… Вестар приподнял его голову за подбородок и поцеловал: медленно, с наслаждением прикусывая губы – а потом слегка отстранился и взглянул в глаза. – Мы придумаем, как освободить тебя от этого договора. Если у Рафаила есть возможность приходить сюда, то есть и возможность попасть отсюда в Аверно. Контракт можно выкрасть и уничтожить. Я найду способ! Найдёт способ? Гейл удивлённо приподнял брови: этот дроу на поверхности не больше пары месяцев, один из которых он провёл в темнице, а уже рвётся покорять другие Планы! И снова готов навлечь на себя неприятности из-за опрометчивых решений мага. – Ты уверен, что мы говорим об одном и том же Аверно? – волшебник нежно коснулся его лица, чтобы хоть как-то компенсировать жесткость слов. – Это же ад, чёрт возьми! С лавовыми реками, выжженными пустынями и полчищами злобных тварей, готовых сожрать тебя независимо от того, заключал ты с ними сделку или нет! – Звучит примерно как Мензоберранзан, – ничуть не смутившись, ехидно ответил дроу. – Разве что потеплее. Гейл едва не задохнулся от такого простодушия. Осознаёт ли Вестар, во что на самом деле хочет ввязаться, или его так опьянила эта ночь, что теперь он готов ради мага на всё? И заслуживает ли мужчина такой самоотдачи со стороны эльфа, уже не единожды из-за него пострадавшего? – Я всё чаще думаю, что не достоин тебя. – Позволь мне самому это решать, – уже без показного веселья ответил возлюбленный. Гейл в ответ только крепче сжал объятья, признавая за дроу право самому распоряжаться своей жизнью. В конце концов, он шел к этому так долго. И, если после всего, что между ними произошло, Вестар все еще хочет разделить с магом путь – что ж, он не может сказать, что не рад этому. Но теперь вынужден стать вдвое осмотрительней в своих решениях. – Я не уверен, что тебе… нам нужно так рисковать ради контракта, – предпринял последнюю попытку возразить волшебник. – Я заключал его с полной готовностью исполнить, и не нашёл подвоха в тексте договора. Возможно, не стоит торопиться? Меньше всего я хотел бы снова тебя потерять, тем более, что мы пока даже не разобрались с Абсолют. – Хорошо, если ты уверен, что ничем страшным это тебе не грозит, то я согласен не предпринимать… поспешных действий, – с сомнением протянул Вестар. – По крайней мере, в ближайшее время: у нас есть множество дел, которыми нужно заняться. Гейл с сожалением подумал о том, что сейчас придется вылезать из теплой постели, и уже почти собрался это сделать, но тут пальцы дроу ласково заскользили вниз по его животу, и вся решимость мгновенно улетучилась. *Green Apelsin – “Жду тебя”