Ветер над волнами

В открытом море больших надежд Быть на плаву - сложная задача* Следующим утром Уилл снова вывел отряд к тракту. Идти вперёд было гораздо веселее, зная, что в городе ждут тепло, мягкая постель и, возможно, даже исцеление. А как только на горизонте замаячили шпили и крыши Адрии, ноги путников сами понесли их по накатанному повозками пути. Скучающий стражник на воротах смерил их презрительным взглядом, но всё-таки произнес дежурную фразу:       – Пять серебряных с пешего, пятнадцать с конного, повозки и торговые караваны только по предъявлению грамоты с печатью муниципалитета.              Уилл недоверчиво нахмурился.              – С каких это пор Адрия требует пошлину за право входа в город?              – С тех самых, как в него хлынула толпа вонючих голодранцев, – мужчина равнодушно поковырялся в зубах. – Платить-то будете, али как? Коли денег на пошлину нету, то и в городе вам делать неча, у нас и своей голи подзаборной хватает.              Деньги у Уилла были, но он рассчитывал расплатиться ими за ночлег и пополнить запас продуктов. Вот только если их не пропустят в город, ни крыша над головой, ни припасы им уже точно не светят. Может, стоит попробовать зайти через другие ворота? Или договориться пропустить их в долг?       Пока Уилл думал, чародейка мягко отстранила его и встала напротив стражника.              – Как вас зовут, уважаемый?              – Ларсом меня кличут. А тебе-то какой интерес, девка? – он повнимательней пригляделся к наглой выскочке, встревающей в мужской разговор, и осклабился в предвкушении забавы. Девчонка была грязная и одета в рваньё, но хороша лицом и достаточно фигуристая, чтобы стать неплохим развлечением на конец его смены. – Коли за себя одну похлопотать решила, то это можно. Ты смазливая вроде, если тебя отмыть, так что договоримся.              – Да как ты… – Уилл даже задохнулся от возмущения. Конечно, он заступился бы за любую девушку, оказавшуюся в подобной ситуации, но почему-то от одного вида ублюдка, похотливо разглядывающего чародейку, кровь словно вскипела, а рука сама потянулась к клинку. И видят боги, он бы выпотрошил наглеца, если бы Гейл с многозначительным взглядом не перехватил его запястье. “Просто наблюдай” – шепнул он охотнику. Даже Леон, до того безучастно державшийся сзади, заинтересовался и встал поближе.              – Ларс, такое сильное имя, – промурлыкала Этера, подходя на шаг и заглядывая стражнику в глаза. От его улыбки пахнуло смрадом, но девушка подавила желание отшатнуться, продолжая внимательно, практически нежно изучать его лицо. Первая фаза контакта самая хрупкая и требует деликатности. Разум не любит непрошеных гостей и защищается, но глупый человек, сам того не подозревая, уже отдал в руки чародейки ключ к своему сознанию. Имя – это основа бытия, имя – это власть, и, когда требуется, оно же – меч.              – Мы ведь уже встречались, разве вы не помните, Ларс? – ласково продолжала девушка, затягивая первую петлю Плетения на шее у мужчины.              – Я… нет… да, было дело.              Ларс ещё пытался сопротивляться, но речь незнакомки – текучая и обволакивающая – давила, будто он оказался под толщей воды, с каждым мигом все глубже погружаясь в омут. А его имя, слетевшее с ее губ, тянуло на дно, как камень, привязанный к шее.              – Мы виделись в придорожной таверне к югу отсюда. Вы тогда были изрядно пьяны и почти проиграли в карты последнюю рубашку. Вам очень повезло, что я решила заплатить тому джентльмену, иначе вам пришлось бы возвращаться домой голым. Помните?              – Я помню, – взгляд Ларса стал мутным и расфокусированным.              – Как хорошо, что мы снова встретились, и вы можете вернуть мне всю сумму долга. Сколько там было, двадцать пять серебряных? Как раз столько, сколько нужно, чтобы попасть в город. Удивительное совпадение, не так ли?              – Да. Я пропущу вас в счёт долга, – стражник с таким же отсутствующим видом посторонился, давая проход к воротам.              Этера и ее спутники прошли внутрь. “Добро пожаловать в Адрию”, донеслось им вслед.       Они пересекли опущенный мост и двинулись вперёд, с любопытством оглядываясь по сторонам. Эта часть города выглядела небогато, а подражание эльфийской архитектурной традиции, которой славилась Адрия, смотрелось здесь неуместно. Дешёвая штукатурка с лепниной, и так прикрывавшая только фасады зданий, местами потрескалась и облупилась, обнажая гнилое нутро отсыревшего дерева.              – Ад и преисподняя! – громким шепотом воскликнул Леон, как только отряд удалился от ворот на безопасное расстояние, – Ты зачаровала стражника! Ты вообще в курсе, что это незаконно?              – Незаконно быть мудаком, – флегматично парировала чародейка.              – Осторожней, принцесса, ты начинаешь мне нравиться, – Леон поравнялся с чародейкой и теперь шел с ней бок о бок.              Уилла неприятно кольнула фраза мужчины, но он промолчал. Охотник понимал, каким бы дураком себя выставил, если бы потребовал от зарвавшегося эльфа сменить тон и держаться подальше от девушки. Этера привлекала внимание мужчин, он знал это по себе и лишний раз убедился в ситуации со стражником, но она была не глупа и могла сама за себя постоять. Необоснованная опека с его стороны будет унизительной для чародейки и рискует подорвать его авторитет как лидера – глупо прыгать в омут сердечных волнений, когда на кону их путешествия стоит столько судеб. А всерьез воспринимать какого-то проходимца как соперника в любовных делах – ещё глупее.              Они добрались до небольшой площади с конной статуей, наполовину затянутой плющом, откуда расходилось ещё несколько улиц.              – Ну так что, какой план? Устраиваемся на ночлег или сразу идём искать архивариуса? – Гейл притормозил, чтобы повнимательней изучить изваяние и потемневшую бронзовую табличку на постаменте.              – В таком виде, – Леон демонстративно развел руки, словно приглашая оценить каждое пятно на своей залатанной рубашке. – Мы найдем в лучшем случае дверь в тюремную камеру. Нас едва не развернули на входе в город, а ты хочешь топтать грязными сапогами его культурное наследие? Или ты каждому встречному собираешься рассказать, как мы четыре дня скитались по лесу?              – Я мог бы наколдовать на нас всех иллюзию…              – Или мы можем наконец привести себя в порядок?! Вымыться, постирать вещи? Боги, у ведьмы, вон, до сих пор солома в волосах! – в доказательство, эльф на самом деле вытащил сухую травинку из собранных в хвост волос чародейки.              – Так всё-таки принцесса или ведьма? – проворчала Этера, придирчиво перебирая волосы в поисках других сюрпризов.              – Я ещё не определился.              Пока они препирались, на них начали коситься случайные прохожие, коих в избытке было на площади. Того и гляди, кто-нибудь обратится к страже с просьбой разобраться с подозрительной компанией.              – Не думал, что когда-то это скажу, но он прав, – заключил Уилл, – Если мы хотим вызвать доверие архивариуса, мы не должны выглядеть, как последние разбойники. Найдем его завтра. Если наши личинки проспали так долго, то вряд ли одна ночь промедления на что-то повлияет.              Найти подходящую таверну тоже оказалось непросто. Забегаловки на окраинах были переполнены беженцами или таким сомнительным сбродом, что даже закалённый боями Уилл предпочёл потратить побольше времени на поиски. Более приличные заведения, естественно, были им не по карману, о чем людям красноречиво намекали вышибалы на входе.       Неприметную вывеску “Дикой ягоды” они бы точно проглядели, если бы Катару не заинтересовала необычная разновидность лозы, опутавшей стену и балконы здания, оказавшегося скромной харчевней.       Охраны в дверях не было, и Уилл решил попытать счастья, подходя к стойке. Несмотря на поздний час, заняты были всего несколько столиков, между которыми сновала молоденькая кудрявая подавальщица. Сам трактирщик – дородный лысеющий мужчина с косматой бородой и выдающимся брюхом – смерил вошедших сочувственным взглядом, мгновенно оценив платежеспособность, но высказался непреклонно.              – Вам, ребята, в храм надо, коли голодные. Я туточки благотворительностью не занимаюсь.              – У нас есть деньги, уважаемый, – в очередной раз за сегодня начал Уилл, – Нам нужно две комнаты на ночь, горячий ужин, купальня и прачечная.              – Комнаты по двенадцать серебряных каждая, десять – разогреть и натаскать воду, ещё за пятнадцать Малика перестирает ваше тряпьё. Ужин по стандартным расценкам.              Это предложение было выгодней того, что озвучивали Уиллу в приличных заведениях, но всё равно дороже, чем он рассчитывал. Видя его замешательство, трактирщик вздохнул и продолжил:              – Есть ещё общая комната на чердаке, за всех возьму пятнадцать монет. Помыться можно в городской купальне, вещи отнести в прачечную.              – Это нам подходит, – кивнул охотник.              – Пойдёмте, покажу ваши места, – мужчина выплыл из-за стойки и повел гостей через зал, – Мое имя Кайзер, хозяин Ягоды, значит. А там вон – внучка моя, Малика, обслуживать помогает. Эх, сколько я на своем веку вас повидал, приключенцев…              На первой ступеньке лестницы Кайзер неловко споткнулся, но Леон успел подхватить трактирщика под руку.       Пробормотав благодарность, мужчина грузно затопал наверх. На втором этаже тянулся коридор с четырьмя одинаковыми дверями – те самые комнаты, которые путешественникам предложили изначально. Чердак располагался пролётом выше и его жилая часть вмещала в себя десять застеленных тюфяков. В дальнем углу пристроился умывальник, остальное пространство было заставлено старой мебелью и прочим крупногабаритным хламом, на который не позарился бы даже самый ушлый из посетителей. Имелась даже попытка придать помещению немного уюта – на открытом окне колыхались цветастые занавески, а на стенах обнаружилась пара холстов с пасторальными пейзажами. Не королевские покои, но здесь было тепло, чисто и всяко безопасней, чем под открытым небом. Чего ещё желать после ночёвок в лесу?              – Кроме вас тут сейчас никого нет, так что вещи оставляйте без опаски. Ужин будет готов через час, а коли вам совсем невтерпёж, могу настрогать ветчины с хлебом, да разогреть вина аль грога.              – Вы очень добры к утомленным путникам, господин Кайзер. Мы подождем ужин, но и от вина не откажемся, – ответил волшебник, первым выбрав постель и сбрасывая на нее вещи. Его примеру последовали все, кроме эльфа, оставшегося стоять и с сомнением разглядывать убранство чердака.              – Я конечно, не хотел этого делать, но думаю, что после всего пережитого заслуживаю большего, чем матрас на пыльном полу.              С этими словами он достал из кармана золотую монету, повертел в пальцах и бросил озадаченному трактирщику.              – Я желаю лучшую комнату, что у вас есть, горячую ванну, чистые полотенца и сменную одежду.              Лица его спутников не сулили ничего хорошего и обещали ряд неудобных вопросов, но никто из них не оказался настолько безумен, чтобы начать выяснять отношения при постороннем.       Трактирщик приободрился, пряча монету в карман.              – Ну раз желаете, то пойдемте, покажу и вам покои. Хорошо, ключи с собой прихватил, бегать два раза не придётся. Ох и доконают меня лестницы… А вы, значит, располагайтесь пока и спускайтесь в трапезную, вина вам подам.              – И откуда же у этого прохвоста золото? – гневно прошипела Катара, как только стихли шаги за дверью. Она швырнула куртку на постель, и закатав рукава рубашки, принялась смывать с лица дорожную пыль.              – Возможно, он потратил не всё, что нашел у наемников? – предположил Гейл.              – Гейл, я поражаюсь твоей способности видеть в людях лучшее, даже если они – высокомерные эльфы с сомнительным прошлым. Ты просто прелесть, – знахарка вытерлась и вернула полотенце на умывальник. – Никого, кроме меня, не смутило, что трактирщик споткнулся на ровном месте, а рядом так удачно оказался Леон, не давший ему упасть?              – Кажется, никто, кроме тебя, не следит за Леоном так пристально, – Этера не смогла удержаться от колкости.              – Серьезно, Ката, в чем дело? – Уилл дружески приобнял давнюю знакомую за плечи. – Понимаю, Леон – не самый приятный тип, но твоя реакция на него какая-то… слишком бурная.              – Я и сама не знаю, правда, просто чувствую, что он редкостный мерзавец. Я убеждаю себя, что у нас уговор, что ему не выгодно нам вредить, но всё внутри словно кричит об опасности, – девушка поникла, погрузившись в переживания, а Уилл прижал ее к себе, отвлекая от грустных мыслей.              – Я не позволю ему нам навредить, обещаю. Ни ему, ни кому либо ещё. Веришь Клинку Фронтира?              Катара кивнула, и Уилл отпустил ее.              – Вот и славно. Пойдёмте все вниз и выпьем горячего вина, мы заслужили этот отдых.              За время их отсутствия людей в трапезной прибавилось, и столиков почти не осталось. Они заняли самый дальний угол, куда подавальщица Малика реже всего бросала взгляд, поэтому получить обещанное вино удалось не сразу. Когда напиток подействовал настолько, что люди расслабились, но ещё не опьянели, из своих покоев спустился Леон.              – Ничего не хочешь нам рассказать? – Уилл планировал провести этот разговор строже, но вино настроило его на доброжелательный лад.              – Дайте-ка подумать, – эльф театрально тронул свой подбородок. – Хотите обсудить самые эффективные токсины семейства паслёновых?              – Не ёрничай, эльф. У кого ты украл золото?              – У растяпы-трактирщика, разумеется. У меня много талантов, но мне, в отличие от некоторых, – жест в сторону чародейки. – Не под силу убедить человека в том, что я расплатился монетой, которой нет. Вот и пришлось ее украсть.              – Я закрыл глаза на то, что ты выпотрошил трупы, но красть у обычных людей – это уже слишком.              – Да брось, охотник! Отвлекись хоть раз от своей геройской морали и посмотри реальности в лицо. Ещё немного, и вы по миру пойдете, чтобы прокормиться. Волшебник начнет показывать фокусы, а ты будешь колоть дрова, чистить нужники или какую там ещё грязную работу предлагают за горсть объедков? Выживет только ведьма, и мы продолжим путешествие вдвоём, без вашего занудного гудения над ухом. Потом я, вероятно, превращусь в мозгоеда и откушу ей голову, но мне к тому моменту будет уже всё равно. Какая радужная перспектива для всех нас, не правда ли?              Этера подавила смешок ещё одним глотком вина, а Уилл устало прикрыл глаза. Возможно в том была заслуга алкоголя и уютной теплоты человеческого жилища, но ссориться не хотелось.              – Напомни мне в следующий раз не спрашивать, откуда у тебя деньги. Делай, что хочешь, просто не переходи границы разумного.              – Ну коне-е-ечно! Ничего серьёзней маленьких шалостей, обещаю. Кстати, о шалостях, – эльф с хитрой ухмылкой повернулся к магам. – Помнится, вы мечтали о горячей ванне? С душистым мылом, мягкими полотенцами? Удивительное совпадение, у меня сейчас всё это есть, и я готов поделиться с вами. За небольшое вознаграждение, разумеется.              – Спасибо за заботу, но меня устроит посещение городской купальни, – вежливо отказался Гейл.              – А что ты хочешь в обмен на свою щедрость? – Этере было интересно, что за игру затеял Леон. В том, что у его предложения было двойное дно, она не сомневалась ни секунды. Как минимум потому, что оно было озвучено публично.              Эльф побарабанил пальцами по столешнице.              – О, я попрошу сущую малость. Мы могли бы… провести немного времени вместе, к нашему взаимному удовольствию.              – Даже шутить об этом не смей, – с Уилла мгновенно слетело благодушие.              – Встречное предложение, – невозмутимо продолжила чародейка. – Я избавлю тебя от паразита здесь и сейчас, правда, подавальщице потом придется собирать твои мозги с пола.              Леон изобразил притворную задумчивость.              – Заманчиво, но вынужден отказаться. Боюсь, что ты неправильно меня поняла, принцесса. Я предлагаю тебе беседу, приятельский разговор. С одним маленьким нюансом.              – Что ты имеешь в виду?              – Всё просто: я задам тебе один вопрос, а ты ответишь на него правдиво.              – А если ответ не оправдает твоих ожиданий?              – Это будет уже моя проблема. Так ты согласна?              – Не вижу причин отказываться, – Этера пожала плечами и почувствовала на себе прицел недоуменных взглядов своих спутников.              – Славно, очень славно. Буду ждать тебя наверху, как закончишь трапезу.              – А как же ты?              – Я закажу еду в свою комнату.              Леон поднялся из-за стола, едва не столкнувшись с Маликой, гружёной тяжёлым подносом с тарелками и мисками. Гейл любезно помог девушке водрузить посуду на стол, и голодные люди с жадностью набросились на ужин.              – Скажи мне, драгоценная сестра, какого дьявола ты делаешь? – вопрос Катары застал девушку врасплох, и она замерла, не донеся вилку до рта.              – Я… ем?              – Ты прекрасно поняла, о чём я. Почему ты потакаешь эльфу?              – Потому что мне не будет от этого никакого вреда. А ещё потому, что я хочу хотя бы раз за все эти дни почувствовать себя цивилизованной женщиной, а не облезлой кошкой.              – Тебя стало очень легко купить.              – О, а ты совершенствуешься в своих попытках меня задеть, – с приятным удивлением отметила чародейка.              – Давайте обойдёмся без ссор? – предложил охотник, глядя на напряжённых девушек. – Тера, я понимаю, что наше путешествие тебе некомфортно, но оставаться один на один с Леоном и раскрывать ему свои секреты… не слишком ли это безрассудно?              Этера внимательно посмотрела на охотника и вздохнула с некоторым снисхождением.              – Вы хотите узнать, что он скрывает, или нет? – продолжила чародейка уже без капризных ноток в голосе.              – А ты собираешься выяснять это, нежась в его ванне? – пренебрежительно фыркнула Катара.              – В моей жизни сейчас не так много маленьких радостей, чтобы пренебрегать ими, – девушка с неприязнью взглянула на свои огрубевшие от холодной воды руки. – А если Леону не терпится поинтриговать – я не против, ведь в эту игру можно играть вдвоём.              – Ты уверена, что сможешь всё контролировать? – доводы чародейки показались Уиллу разумными, но его не отпускало беспокойство.              – Можешь спросить Катару, с какими аспидами нам приходилось иметь дело в Амне. А у этого эльфа даже нет клыков.              – Я слышал, что чародеи с юга часто бывают безумными, но не думал, что за свою жизнь мне доведется встретить хоть одного. Это интересный опыт, – подал голос волшебник, изучая Этеру, словно диковинного зверя.              – Не переживай, Гейл, это не заразно.              Этера понимала, что ей не удастся развеять сомнения спутников, но достаточно было уже того, что они перестали возражать. Чародейка при всём желании не смогла бы объяснить им причину своего истинного интереса к Леону и немного покривила душой, заявив, что ей движут только подозрения. Что-то тёмное и сладостно-порочное пробуждалось в ее душе и блаженно щурилось каждый раз, когда эльф был рядом. И она очень хорошо знала это чувство наполняющего грудь восторга. Такое же возникало у нее, стоило на горизонте появиться силуэтам портов столицы Амна – Аткатлы.       Ее дома.       Места, где острый ум и подвешенный язык считаются самым смертоносным оружием, а лесть – приправой для любого блюда. Где ложь можно снимать с человека слой за слоем, как одежду, чтобы обнаружить в итоге, что его нутро тоже состоит из лжи. Где интриги были такой же обыденностью, как послеобеденное чаепитие, а разнообразие ядов к чаю превышало количество сладостей.       Места, где даже смерть обставляли с таким изяществом, что она начинала казаться желанной.       Это была жизнь на пике, жизнь на грани. Слаще опиума и ярче любовной близости. Жизнь… совершенно невозможная на Побережье Мечей с его грубой силой и тяжеловесными догмами.              Закончив ужин и проводив друзей в город, она выяснила у трактирщика, как попасть в покои их нелюдимого спутника и поднялась на второй этаж. Дверь открылась по первому стуку.              – Я надеялся, что ты придёшь.              – Разве я дала повод сомневаться?              – Был уверен, что наш светлый рыцарь приложит все усилия, чтобы тебя отговорить. Располагайся, – Леон пропустил ее в номер. Комната была обставлена без шика, но здесь имелось достаточно, чтобы чувствовать себя человеком, а не бродяжкой. Широкая кровать с горой подушек, кресло, стопка чистого белья и полотенец, купальня с горячей водой, отделённая от посторонних взглядов узорчатой ширмой, и даже собственный камин, в котором сейчас весело потрескивал огонь.       Сам эльф уже был чист и сменил дорожную одежду на ту, что нашел для него Кайзер – в трактирах регулярно оставляли заложенные или проигранные в карты вещи, так что иное заведение могло поспорить выбором со швейной мастерской.              – Я смотрю, тебе очень нравится дразнить Уилла? – девушка присела на краешек кровати.              – Что есть, то есть, – эльф со смешком опустился в кресло. – Должен же я поддерживать репутацию коварного мерзавца, которым меня считает твоя сестра?              – А ты не такой?              – Я гораздо, гораздо хуже, принцесса, – он произнес это шутливым тоном, но Этера подумала, что вполне готова поверить в его слова. – Но, кажется, тебя это не пугает?              Чародейка довольно прищурилась. Вопросы такого толка задавались не ради ответов – это было приглашение в игру, призами в которой становились откровения и тайны.              – Не пугает, – в груди разлилось ощущение сладостного предвкушения. – Ты поэтому позвал к себе именно меня?              – Это мой первый приятный вечер за долгое время, и меньше всего мне хочется портить его подозрительными перешёптываниями в свой адрес, – он встал с кресла и сделал жест в сторону стопки чистого белья рядом с чародейкой. – Но тебе ведь тоже нужен отдых. Служанка как раз поменяла воду, халат и полотенца вот здесь, мыла хватит ещё на пятерых. Наслаждайся. Я вернусь через час и тогда мы продолжим беседу.              Леон вышел из номера и закрыл за собой дверь, оставив Этеру наедине с полумраком комнаты. Чародейка быстро оглядела ее убранство, но оно было всё так же обезличено, как и до поселения эльфа здесь.       Вода в купальне оказалась горячее, чем девушке было комфортно, но она всё равно погрузилась в нее по самый подбородок. С недавних пор любое напоминание о ледяных волнах Моря Мечей вызывало в ней не самые приятные эмоции. Теплые объятия воды и поднимающийся над ней пар растворяли напряжение, и девушка просто сидела в купальне, закрыв глаза. Когда отпущенное эльфом время приблизилось к середине, чародейка с наслаждением оттерла с себя грязь, вымыла волосы и даже худо-бедно застирала одежду.       К возвращению Леона она как раз успела закутаться в длинный халат и устроиться в кресле перед камином. Эльф принес с собой пару кубков и пыльную бутылку вина, из которой принялся раскачивать пробку.              – Хорошо провела время?              – Если ты ожидаешь услышать, что это было лучшее событие за последние четыре дня, то да – это было оно.              – Я обещал, что вечер будет приятным для нас обоих, – он протянул Этере наполненный кубок и сел на пол у изножья кровати, с наслаждением вытянув босые ноги к огню.              Девушка машинально поднесла бокал к носу – рефлекс, выработанный годами жизни среди лучших отравителей Фаэруна. Леон одобрительно улыбнулся этому жесту.              – У меня нет причин тебе вредить.              – Иногда бывает достаточно только желания, – вопреки словам девушка сделала глоток вина. Она действительно не считала, что Леон захочет ее отравить, просто наслаждалась ритуальным обменом любезностями, предшествующим настоящему разговору. – Считай эту паранойю профессиональной привычкой.              – Да, я помню, о чём вы так мило ворковали с Клинком. У тебя была непростая работа.              – Интересная.              – Ты всё опасное называешь интересным? – Леон задумчиво пригубил из своего бокала.              Это был первый раз на памяти чародейки, когда эльф вообще что-то пил.              – Я уже обязана говорить правду?              – Ещё нет. Но раз уж ты сама об этом напомнила… – мужчина перетёк из расслабленной позы в более собранную, скрестив ноги. – Вы с сестрой так не похожи друг на друга и, кажется, давно не ладите. За что она на тебя взъелась?              – Хм. Интересный выбор вопроса, – чародейка порадовалась, что в этот момент ее руки не были пусты – глоток вина даст ей пару секунд на раздумья. Она не планировала ничего скрывать, но это была довольно скверная тема для уютного вечера у камина.              – Мне просто хочется узнать тебя получше, – Леон улыбнулся совершенно обезоруживающе. – Без всяких подвохов и скрытых смыслов.              Подобная искренняя открытость больше подходила лицу Уилла, а не ее нынешнему собеседнику, и чародейка не удержалась от усмешки.       Что ж, как она уже говорила своим спутникам – в эту игру можно играть вдвоем.              – Ладно, если тебе действительно любопытно именно это… – девушка поболтала остатками вина на дне кубка. – Я отняла у Катары кое-что очень ценное и не собираюсь возвращать.              Леон внимательно смотрел на нее ещё пару секунд, ожидая продолжения, но Этера молчала.              – О, боги, только не говори, что это был мужчина? – губы эльфа скривилась в презрительной гримасе. – Мне даже думать противно, что результатом нашего с тобой соглашения станет такая банальность.              Его возмущение было настолько эмоциональным, что чародейка рассмеялась.              – Нет, это был не мужчина. У нас с сестрой слишком разные вкусы.              – Тогда что? Признаться, я рассчитывал услышать чуть больше подробностей.              – А я обещала ответить правду только на один вопрос.              – Жаль, но это действительно так, – он отставил свой кубок и поднял ладони в жесте капитуляции. – Не смею настаивать.              Больше он ничего не произнес, только смотрел на девушку немного отстраненно, ожидая, что она поставит точку в их разговоре.       Но Этере было настолько уютно в этом вечернем полумраке, разогретом теплом камина и терпкостью вина, что не хотелось заканчивать всё вот так. Слишком холодно, на слишком большой дистанции.       Леон не был для нее противником, которого нужно победить и оставить за собой последнее слово. Напротив, она ощущала его… своим.       Эльф не рассказывал о себе ничего, но чародейка достаточно наблюдала как он двигается, как смотрит и говорит, чтобы опознать в нем зверя своего вида.       Игрока с человеческими сердцами и душами.              – Налей мне ещё вина? – девушка протянула ему пустой кубок.              Если мужчина и удивился ее просьбе, то не подал виду, послушно поднявшись за бутылкой. Глядя на ловкие вкрадчивые движения его рук, Этера пыталась прикинуть, какие риски принесёт откровенность. Как ее собеседник сможет использовать то, что сейчас услышит?       Эта история не была тайной сама по себе, но могла разбудить эмоции, которые чародейка готова была показать не каждому.              – Ты когда-нибудь изучал магию, Леон?              – Знаю пару фокусов, – он передал ей бокал и вернулся на своё место на полу. – Я предпочёл посвятить жизнь… иным искусствам.              – На юге магов не делят на чародеев и волшебников. В… особых закрытых магических школах Амна считается, что потенциалом обладают все, просто в большей или меньшей степени. И даже если ты не родился одаренным настолько, чтобы сходу плести заклинания, магическую силу можно… накопить. Как золото. Да, пожалуй, так.              – Почему ты говоришь мне об этом? – заинтересовался Леон, воспользовавшись паузой в монологе Этеры.              – Потому что в этом кроется ответ на вопрос, за что сестра меня ненавидит. Видишь ли, мы с Катарой были…'atfal alfursat althaania или, как это сказать по-вашему, – девушка сделала неопределенный жест рукой, подбирая слова. – “Дети второго шанса”. В Балдуре или Глубоководье любая магическая школа выставила бы нас за дверь, но в вольных городах есть… места, которые принимают таких. Мы тогда были совсем девочками и не понимали, на что подписываемся. Нам просто казалось, что мечта вот-вот должна сбыться.       Первое магическое правило, которому нас там обучили: “невозможно создать что-то из ничего”, а мы как раз были этим самым “ничем”. Учителя очень доходчиво объяснили, что нельзя просто согнать в кучку неодаренных детей и сделать из них волшебников. Но! Если кто-то из нас сконцентрирует в себе крупицы силы другого… двух, трёх, десятка. Сотни. То из толпы слабаков можно получить одного ребенка-чародея. И тренировать его дальше по общим правилам.       Этот процесс называли Слиянием, и первые годы всех обучали только ему. Нас разбивали на пары и ставили в поединок, наградой в котором была новая порция силы. Когда мы накопили достаточно, чтобы творить заклинания, нас стали учить контролю над ними. И в конце каждого курса снова отправляли на Слияние.              – Это звучит как магический вампиризм! – с непонятным воодушевлением заметил Леон.              – Не совсем так. Мне не нужно питаться чарами, чтобы поддерживать жизнь или способности. Но моя магия как будто сшита из сотни разных фрагментов, так что я скорее… химера? – чародейка вытянула и придирчиво изучила свои руки, словно заподозрив, что они всё это время были чужими.              – К чему вообще такие энергозатраты? Неужели в Амне не хватает магов с врождёнными способностями?              Губы чародейки расплылась в улыбке. Когда-то и она сама задавалась подобным вопросом, пока не поняла, что магия этой страны устроена намного, намного сложнее.              – Магия в Амне под запретом, исключения делаются только для волшебников на государственной службе и жрецов. Стоит нелицензированному магу прочитать заклинание в любом крупном городе, как его чары разбудят систему сигнальных колоколов и спровоцируют появление стражи. Как ты можешь догадаться, с такими ограничениями магу сложно провернуть сколько-нибудь серьезное дело, но… Очень много лет назад основатели Изумрудной Лиги обнаружили, что чары, собранные из фрагментов, защитная система не видит. И чародеи, обученные так, как я, могут колдовать в Амне практически без рисков. И выполнять для своих учителей поручения… особого свойства. Вот тебе и причина собирать по всему миру неодарённых детей и стравливать их друг с другом.              – А что стало с теми, кто не проходил испытание? Они умирали?              – Нет, вовсе нет, их просто отпускали. Они навсегда теряли способности к магии, но вполне могли жить как прочие люди. Если только не сходили с ума. Для большинства из нас – неожиданно заполучивших в свои руки волшебство – было страшнейшим кошмаром так же неожиданно его потерять. Представь, что ещё недавно ты держал вселенную на кончиках пальцев, а после проигрыша вся тяжесть мира снова обрушивается на твои плечи и вдавливает в грязь. Некоторые становились безумными настолько, что даже пытались мстить тем, кому проиграли.              – Значит, то, что ты отняла у своей сестры…              – Да. Амнийцы любят жестокие развлечения: кому-то из наставников пришло в голову проверить, какая из сестер Лока родилась под более счастливой звездой.              – Так вот почему ее кривит всякий раз, когда ты колдуешь. Мне уже нравится эта страна, – Леон довольно прищурился, словно подумал о чём-то очень приятном. – Маленький порочный рай изысканного коварства.              – Боюсь, что ты быстро взял бы свои слова обратно, – Этера представила эльфа в любом из городов Амна, и ей даже стало неловко.              – Вот как? Почему же?              – Не пойми меня неправильно, но твоя внешность… слишком экзотична для юга, – чародейка попыталась облечь свои опасения в самую нейтральную формулировку.              – С каких это пор красота стала проблемой? – недовольно нахмурился мужчина, жестом указав на свое лицо, словно призывая им полюбоваться.              – С тех пор, как в Амне узаконили рабство! Тебя бы похитили и продали раньше, чем ты сошел с трапа корабля. Мне кажется, что одного эпизода с клеткой в твоей жизни было более, чем достаточно.              Леон вздрогнул и разочарованно скривился.              – Поздравляю, ведьма, ты окончательно отбила у меня желание путешествовать. Разберусь с одним… паразитом и не буду вылезать из своего замка ещё лет сто.              – Тебе быстро станет скучно, – фыркнула девушка.              – Я буду приглашать развлечения на дом. Но мы отвлеклись, – он погрозил ей пальцем. – Сейчас речь о тебе, а не обо мне. Что было дальше?              – Практически ничего интересного. Катара ушла, я осталась ещё на год. Через общих знакомых я узнала, что сестра подружилась с приезжими друидами и отбыла с ними в Балдур. Встретив ее сейчас, я думаю, что всё сложилось наилучшим образом – она наконец обрела любящую семью и предназначение. А особенности друидского мировоззрения не позволили ей сгореть в собственной злобе, хотя она до сих пор винит во всём меня. Я же прошла выпускное испытание, выполнила контракт, который аннулировал мои обязательства перед Изумрудной Лигой и стала вольной чародейкой. Это всё, пожалуй.              – А ты сама? Винишь себя?              – Нет, и никогда не винила. Лига и вся эта система… понимаешь, это не то место, где можно сказать “хватит!” и уйти с гордо поднятой головой. Если ты уже встал на путь Слияния, ты должен идти до конца. Да и Катара вовсе не была такой невинной овечкой, какой пытается казаться сейчас. Она побеждала в поединках множество раз и достигла неплохого уровня, просто, чем выше взлетаешь – тем больнее падать.              – Зачем вообще было так стараться получить магию? Не подумай, я не осуждаю, – мужчина клятвенно положил руку на сердце. – Но идти на такие риски… для чего?              – Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе и об этом, – Этера вежливо улыбнулась. – Но эта история стоит гораздо дороже, чем чан с горячей водой.              – Возможно, я смогу предложить тебе что-то ещё? Например, взгляни на эту чудесную кровать, – Леон поднялся с пола и присел на краешек матраса, призывно похлопав по нему рукой. – Она такая широкая и мягкая, мы вполне поместимся на ней вдвоем…              Это было настолько абсурдно, что чародейка не выдержала и рассмеялась, прикрыв рот рукой. Неужели это правда ее жизнь? После обретения магии ее путь виделся весьма линейно – прямой дорогой к наслаждениям, роскоши и пьянящему ощущению свободы. Она быстро получила, что хотела, но наслаждалась этим совсем недолго, стремительно потеряв всё, оказавшись один на один с Морем Мечей и удушающим страхом за будущее. И вот где она сейчас. Путешествует в рваной одежде и без гроша в кармане, ест, что дают и спит, где придётся. Сидит в провинциальной таверне и рассказывает истории из детства самовлюбленному эльфийскому аристократу сомнительных моральных качеств.       И не чувствует ровным счетом никакого сожаления.       Гнев – да, безусловно. Она была готова лично расплавить мозги каждому иллитиду, причастному к сооружению такой дряни, как наутилоид. Но девушка наконец снова смогла ощутить, что она – больше, чем гнев, больше, чем страх и горечь утраты.       Вообразимый унёс на дно вещи, которыми она дорожила, вот только ее свобода оказалась такой же живучей сукой, как и она сама.              Этера не знала, получил ли эльф от этого разговора то, что хотел, но для нее он оказался гораздо более значимым, чем девушка рассчитывала. Ей нравился этот вкус ненавязчивого флирта и лёгких острот, прикрывающих более глубокие интересы.       За эту пару часов, проведенную в номере эльфа, она впервые за долгое время почувствовала себя по-настоящему живой.              – Доброй ночи, Леон, – чародейка покинула кресло и подобрала дорожную одежду. – Надеюсь, моя история пришлась тебе по душе?              – Больше, чем ты думаешь, принцесса. И я обязательно найду, чем оплатить следующую, – эльф поднялся, чтобы закрыть за ней дверь. – А пока – сладких снов.                     *Ясвена – “Имена”