Жажда

Две недели Рон Камонохаши, словно лунатик, возвращался домой одним и тем же путем – через темный, узкий переулок, который стал ареной его недавнего столкновения. Он не отдавал себе отчета, зачем это делает, возможно, подсознательно надеясь на новую встречу или же пытаясь разгадать тайну, которую переулок, казалось, хранил в своей сумрачной тишине. На крыше одного из домов, выходящих на переулок, притаился Шпиц. Он наблюдал за ночным городом, за его обитателями и, конечно же, за Роном, чья фигура регулярно появлялась внизу. Шпиц, будучи верным другом Тотомару Ишшики, не упускал ни одной детали. Он запомнил время, походку, даже едва уловимое выражение лица детектива, когда тот проходил под тусклыми фонарями. В одну из темных ночей, когда Рон, как обычно, пересекал переулок, Шпиц, словно посланник теней, передал Тотомару информацию о его передвижениях. Тотомару, поглощенный своими мыслями, слушал внимательно, словно каждый шаг Рона был частью сложного пазла, который он пытался собрать. Глаза вампира загорелись от осознания. Это был шанс, которого он ждал. Не просто встреча, а запланированная, контролируемая. Шпиц выслушал его задумчивый план, качая головой, понимая, что его друг готовится к чему-то большему, чем простому столкновению. На следующей день Тотомару, словно тень, проскользнул на крышу трехэтажного дома, нависающего над переулком. Он сидел на краю, свесив ноги вниз, наблюдая за движением города. Он терпеливо ждал, зная, что Рон скоро появится. Он не чувствовал ни холода, ни усталости, лишь нарастающее волнение и какое-то странное предвкушение этой встречи. Время тянулось медленно, словно вязкий мед. И вот, наконец, знакомая фигура появилась на краю переулка. Рон шел медленно, его силуэт то возникал, то растворялся в свете тусклых фонарей. Когда он приблизился к середине переулка, он вдруг резко остановился, прислонился к стене одного из зданий, словно что-то почувствовал. Он поднял взгляд вверх, и его глаза встретились с глазами Тотомару. В его голосе, несмотря на удивление, прозвучала ирония. – И давно тут ждешь? – спросил Рон, обращаясь к Тотомару, сидевшему на краю крыши, словно он поджидал его там целую вечность. Встреча состоялась. Напряжение повисло в воздухе, а удивление и предвкушение отразились в глазах обоих. Но что именно произойдет дальше, оставалось тайной, скрытой за стенами темного переулка. Тотомару, как и прежде, сидел на краю крыши, словно каменная горгулья, его взгляд был спокоен и даже немного рассеянным. Слова Рона, казалось, не произвели на него ни малейшего впечатления. Он ответил, не меняя позы, его голос был ровным и безэмоциональным: – Конечно, тебя ждал. С этими словами он оттолкнулся от края и, неловким и неторопливым прыжком, словно ленивый кот, приземлился на асфальт в метрах трех от Рона. Его приземление не было изящным, но в его движениях ощущалась уверенность и какая-то небрежная сила. Тотомару, также как и Рон, прислонился к стене, глядя на детектива изучающим взглядом. Рон слегка усмехнулся, наблюдая за его приземлением. Он покачал головой, делая вид, будто расстроен. – Ого, ты ждал меня. Интересно, конечно, – сказал он с явной долей сарказма. – Я тебя тоже ждал, целых две недели шатался по этому переулку, думал, ты появишься, а ты все не хотел. Ты меня огорчаешь, Тотомару. Закончив говорить, Рон выжидательно посмотрел на вампира, ожидая его реакции. В его голосе не было ни страха, ни угрозы, только едва уловимая ирония. Он хотел увидеть, как Тотомару будет реагировать на его знание имени. В глазах Тотомару мелькнуло удивление. Его брови невольно взметнулись вверх, выдавая его замешательство. Его взгляд стал более пристальным, как будто он пытался прочитать мысли Рона. Он замолчал на мгновение, осмысливая слова детектива, а затем, наклонив голову набок, спросил: – Откуда ты знаешь моё имя? В его голосе не было ни удивления, ни злобы, только искренняя, почти детская, растерянность. Он был явно озадачен тем, что этот человек знает его имя, словно это нарушало какой-то невидимый порядок. Вопрос звучал не как угроза, а как вопрос пытливого ребенка. Он больше не казался таким уверенным, каким был мгновение назад. Рон слегка улыбнулся, наблюдая за замешательством на лице Тотомару. Он наслаждался моментом, словно разыгрывая маленькое представление. – О, Тото, – протянул Рон, качая головой. – В базе данных полиции и не такое найти можно. Там и покойники, бывает, числятся живыми, и живые – покойниками. Так что это не так уж и удивительно. Рон сделал паузу, прислонившись к стене чуть удобнее. Его взгляд стал более серьезным, в нем появилось подобие научной заинтересованности. – Ты мне лучше вот что скажи, – продолжил он, – как так вышло, что более ста лет назад тебя посчитали мертвым, если стоишь сейчас передо мной, живее всех живых? Но возникает другой вопрос… – Рон сделал многозначительную паузу, его глаза внимательно изучали Тотомару, – почему ты все еще такой молодой? Он специально не употреблял слово “вампир”, хотел увидеть реакцию Тотомару. Он знал, что задевает запретную тему, и ему было интересно, как парень будет выкручиваться. Его целью было вывести Ишшики из равновесия, чтобы заставить его раскрыться. Рон понимал, что он играет с огнем, но азарт был сильнее инстинкта самосохранения. Ему хотелось разгадать тайну, которая окружала этого загадочного парня. Рон смотрел на Тотомару, ожидая его реакции, его слова звучали как вызов. Он не боялся его, напротив, его любопытство было сильнее страха. В тишине переулка повисло напряжение, словно воздух был наполнен электричеством, и теперь только Тотомару мог нарушить эту тишину своим ответом. Рон ждал, затаив дыхание, готовясь к любому повороту событий. Тотомару молчал, его взгляд стал задумчивым, почти отсутствующим. Казалось, он провалился в собственные воспоминания, пытаясь найти ответ на вопросы Рона. Его брови, которые ранее взлетели от удивления, теперь были слегка сведены к переносице, выдавая его замешательство. Он на мгновение отвел взгляд, словно избегая пристального внимания детектива, но затем снова посмотрел ему прямо в глаза, и в его взгляде промелькнула какая-то неясная тоска. – Я… не знаю, – наконец произнес Тотомару, его голос звучал тише, чем обычно, и в нем проскользнула нотка усталости. – Я не помню… как это произошло. Я помню только ту ночь, когда… когда все изменилось. Он замолчал на мгновение, словно слова давались ему с трудом. Его взгляд вновь скользнул по переулку, по тусклому свету фонарей, по темным стенам зданий, словно ища там ответы на свои вопросы. – Я не помню, чтобы меня считали мертвым, – продолжил он, его голос стал тверже, словно он сам пытался убедить себя в своих словах. – И я не знаю, почему я такой… какой я есть. Это просто… произошло. Он сделал паузу, вздохнул, а затем добавил почти шепотом: – Я не понимаю, почему я не старею. Я чувствую себя так же, как и тогда… но это было так давно. В его голосе, вопреки его стараниям сохранить невозмутимость, проскользнула печаль и какая-то внутренняя боль. Казалось, что он сам является заложником той тайны, которую Рон так стремился разгадать. Его признание прозвучало так искренне, что у Рона на секунду закралось сомнение, стоит ли ему так настойчиво копаться в прошлом Тотомару. Рон молчал, наблюдая за тем, как меняется выражение лица Ишшики. Он видел в нем не только загадочного парня из переулка, но и страдающего человека, который, возможно, сам был в поисках ответов. В его словах была капелька лжи, но она не изменила бы ничего, если бы даже Ишшики сказал всю правду. Рон понял, что он, возможно, задел что-то очень личное, и что за внешней невозмутимостью Тотомару скрывается какая-то глубокая рана. Но, несмотря на это, он понимал, что ему нужно продолжать задавать вопросы, если он хочет разгадать тайну Ишшики и, возможно, предотвратить новые преступления. В его глазах вновь вспыхнула искорка любопытства, и он приготовился к следующему ходу в этой сложной игре. Рон, внимательно наблюдая за Тотомару, слегка склонил голову набок, словно взвешивая свои следующие слова. Он понимал, что нужно действовать осторожно, не спугнув этого загадочного парня, но в то же время, ему нужно было получить ответы на свои вопросы. Он решил зайти с другой стороны, намекая на его возможную связь с последними преступлениями. – Знаешь, Тото, – начал Рон, его голос звучал ровно и спокойно, словно он обсуждал погоду, а не возможную причастность к убийствам. – Тут такое дело… В последнее время в городе произошло несколько странных убийств. Три жертвы, все примерно одного возраста и все с одним и тем же странным узором на одежде. Рон сделал паузу, наблюдая за реакцией Ишшики. Тот, казалось, был поглощен своими мыслями, и ничто на его лице не выдавало его чувств. Рон продолжил: – Полиция считает, что это случайность, совпадение, но я… – он слегка улыбнулся, – я не люблю случайности. Закончив свою вступительную речь, он посмотрел Тотомару прямо в глаза и задал вопрос, который, как он надеялся, заставит его хоть что-то почувствовать: – На месте преступления, где была найдена третья жертва, я видел темную фигуру. Не ты ли, случаем, был этой темной фигурой, Тотомару? Рон пристально наблюдал за Тотомару, ожидая его ответа. Он хотел увидеть, как тот будет реагировать на прямое обвинение. Он хотел увидеть, промелькнет ли в его глазах испуг, вина, или же он останется таким же спокойным и загадочным. Рон понимал, что этот вопрос может стать решающим, и что от ответа Тотомару зависит очень многое. Теперь оставалось только ждать, что же ответит этот загадочный парень из переулка. Тотомару на мгновение замер, словно слова Рона застали его врасплох. Он смотрел на детектива, его глаза изучали его, пытаясь прочитать его мысли. На лице Ишшики не было ни испуга, ни замешательства, лишь какая-то странная задумчивость. – Темная фигура? – переспросил Тотомару, словно пробовал слова на вкус. – Я… не знаю ничего об этих убийствах. Он отвел взгляд и на мгновение погрузился в себя, словно пытаясь что-то вспомнить. Его лицо выражало напряженную работу мысли, а в глазах вспыхивали какие-то смутные воспоминания. – Хотя, – произнес он спустя некоторое время, его голос стал тише, – да, несколько недель назад я… выпил кровь одной женщины. Тотомару на мгновение остановился, словно не понимая, что именно он сейчас сказал. Его взгляд был направлен куда-то в пустоту, и его мысли, казалось, блуждали где-то далеко. – Я нашел её… Она уже была мертва, – продолжил он, – я просто… заимствовал часть её крови. Я не убивал её. Я никогда не убивал людей, – его голос был полон искренности, в нем не было ни капли лжи. – Я только… заимствовал кровь. Это… совсем другое. Тотомару снова посмотрел на Рона, его глаза были полны какой-то странной грусти. Он пытался оправдаться, объяснить детективу, что он не убийца, что он всего лишь… существо, которое вынуждено заимствовать жизнь у других. – Я не могу быть убийцей, – добавил он, – я никогда не причинял никому вреда, только брал то, что мне нужно. Его слова звучали странно, даже дико, но в них была какая-то искренность, которую Рон не мог не заметить. Тотомару говорил так, словно его действия были чем-то совершенно естественным, чем-то, что он был вынужден делать ради выживания. Он говорил так, словно он сам был жертвой обстоятельств, а не хладнокровным убийцей. Теперь Рон должен был решать, верить ему или нет. Слова Тотомару звучали правдоподобно, но у него не было никаких доказательств, кроме слов самого предполагаемого преступника. Рон знал, что ему нужно глубже копнуть в эту историю, прежде чем делать какие-либо выводы. Но одно он знал наверняка: эта встреча, как и сам Тотомару, стала еще более запутанной и интригующей, чем он мог себе представить. Рон, не сводя глаз с Тотомару, медленно начал сокращать расстояние между ними. Его движения были плавными и незаметными, но с каждой секундой он приближался к парню на полшага, пока не оказался всего в полутора метрах от него. Он наблюдал за его реакцией, пытаясь поймать хоть малейшее проявление лжи, но на лице Тотомару по-прежнему отражалась лишь какая-то странная смесь печали и задумчивости. Рон наклонил голову набок, словно рассматривая Тотомару под другим углом, и его взгляд стал более проницательным. Он словно пытался заглянуть в самую душу вампира, вытащить наружу все его тайны и скрытые мотивы. – Знаешь, Тото, – начал Рон, его голос стал тише, но от этого еще более зловещим, – все это очень… интересно. Ты говоришь, что не убивал, что лишь “заимствуешь” кровь. Но это только в теории. На практике – все немного иначе. Он сделал паузу, словно давая своим словам время, чтобы осесть в воздухе. Он посмотрел на Тотомару прямо в глаза, и его голос стал тверже. – В последние недели, в больницы неподалеку отсюда, обращались туристы, у которых на шее были укусы. Точь в точь такие же как и те, что ты оставил на мне в ту ночь. Они, к счастью, остались живы. Рон обвел взглядом переулок, словно показывая, что он знает каждый его закоулок, каждый его темный угол. – И вот что я понял, Тото, – он вновь повернулся к парню, его голос был ровным и полным уверенности, – ты не убиваешь напрямую, но ты нападаешь на живых. Ты “заимствуешь” у них жизнь, оставляя на их шее свои метки. Ты ослабляешь их, и они чудом выживают. Но… – Рон сделал еще одну паузу, на этот раз его голос звучал с явным удивлением, – если ты нападаешь на живых людей, то зачем ты решил выпить кровь у мертвой женщины, Тото? Зачем тебе понадобилась её уже протухшая кровь? Она ведь не дала бы тебе тех сил, которые ты мог получить от “заимствования” у живого человека. Рон закончил свою речь, наблюдая за реакцией Тотомару. Он видел, как тот сжимает кулаки, как на его лице промелькнула тень замешательства, но в глазах все еще оставалась какая-то печальная задумчивость. Рон понимал, что сейчас он играет на грани, но его азарт разгадать тайну был сильнее любого страха. Он сократил дистанцию не просто так. Он хотел видеть, как Тотомару будет реагировать на это прямое обвинение, и теперь ему оставалось только ждать ответа, который должен был раскрыть истинную природу этого загадочного вампира. Тотомару застыл, словно пораженный разрядом молнии. Слова Рона пронзили его, как острые стрелы, попадая прямо в самое сердце его терзаний. Он услышал в них не только обвинение, но и вопрос, который он сам себе не мог задать. Он смотрел на Рона, и его глаза наполнились какой-то странной, болезненной мукой. – Это… не так, – пробормотал Тотомару, его голос звучал хрипло и с надрывом. Он сделал шаг назад, словно пытаясь увеличить дистанцию между собой и детективом. – Я… я не хотел нападать на живых. Это… это был инстинкт. Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями, его руки непроизвольно сжались в кулаки. Его глаза метали молнии, в них смешались ярость, отчаяние и… какая-то странная, мучительная печаль. – Та женщина… она была рядом, – продолжил Тотомару, его голос дрожал. – Она была… слишком близко. Мой инстинкт… моя жажда… она была настолько сильной, что я уже не мог себя контролировать. – Он снова замолчал, тяжело дыша, словно слова давались ему с трудом. – Я… Я старался сдерживаться, – прошептал он, – я боролся с этим, но это было сильнее меня. Моя жажда крови… она сводила меня с ума. – Он посмотрел на Рона, и в его глазах читалась неподдельная мука, – но… я не хотел ранить живых. Я не хотел причинять кому-то боль. Я просто… не мог справиться с собой. Тотомару закрыл лицо руками, словно пытаясь скрыть от Рона свой стыд и отчаяние. Его плечи дрожали, и казалось, что он вот-вот разрыдается. Он не мог сдержать того, что он чувствовал, не мог больше отрицать свои темные инстинкты. – Когда я нашел её… она уже была мертва, – прошептал Тотомару, – я просто… последовал своему инстинкту. Я не думал о последствиях. Я не думал ни о чем, кроме этой… этой проклятой жажды, которая разрывала меня изнутри. Его слова звучали как признание, как крик о помощи. Он открыл Рону не только свои преступления, но и свою боль, свои терзания и свое отчаяние. Он показал ему свою темную сторону, но в его словах не было ни лжи, ни увиливания, а только искреннее раскаяние и страх перед тем, во что он превратился. Рон слушал исповедь Тотомару, и в нем нарастало странное, непонятное чувство. Это было не отвращение, не жалость, а что-то вроде мучительного любопытства. Он видел перед собой не просто вампира, терзаемого жаждой, а сложного, противоречивого человека, который, казалось, сам был заложником своей судьбы. В его словах была искренность, которая цепляла, и Рон чувствовал, как его тянет узнать Тотомару чуть больше, копнуть глубже в его прошлое, понять, что именно сделало его таким. Он не понимал, почему его так привлекает этот загадочный парень, почему он готов простить ему эти нападения, но в нем росло какое-то немое влечение, что-то вроде желания прикоснуться к этой тайне, изучить ее со всех сторон. Собрав свои мысли, Рон снова посмотрел на Тотомару. Его взгляд был более мягким, чем прежде, в нем промелькнуло какое-то сочувствие, но вместе с тем и неуловимое желание сотрудничества. – Я понимаю, Тото, – произнес Рон, его голос звучал спокойно и рассудительно, – ты оказался в непростой ситуации. Но я не могу игнорировать то, что ты делаешь. Эти нападения, пусть даже не на смерть, не могут продолжаться. Он сделал паузу, словно раздумывая, и затем предложил: – Но… у меня есть идея, – продолжил Рон, в его голосе зазвучала легкая нотка хитрости. – Мы можем помочь друг другу. Ты поможешь мне с расследованием этих трех странных убийств – тех, что с одинаковым узором на одежде. Я знаю, что ты не причастен к самим убийствам, но возможно, ты видел что-то, что мне пригодится. Рон сделал еще одну паузу, давая Тотомару время обдумать его предложение. – А взамен… – он продолжил, – я помогу тебе с твоей… проблемой. Я сделаю так, что никто тебя не узнает. Я удалю твой фоторобот со всех ресурсов, будто этого и не было. Ты сможешь остаться в тени. Рон закончил свою речь, его взгляд был полон ожидания. Он смотрел на Тотомару, пытаясь прочитать его мысли, и в нем вновь вспыхнуло это странное, мучительное влечение узнать этого парня как можно лучше. Он предложил ему сделку, но в его предложении было что-то большее, чем просто взаимовыгода. Это был какой-то невысказанный призыв, желание понять и, возможно, помочь. Тотомару поднял голову, и Рон заметил, что на его лице больше нет того отчаяния, которое он видел мгновение назад. Теперь в его глазах зажглась искра интереса, и он смотрел на Рона с едва уловимой надеждой. Предложение детектива застало его врасплох, но в то же время, оно давало ему какой-то шанс, возможность вырваться из этого порочного круга, в который он попал. – Ты… поможешь мне? – произнес Тотомару, его голос звучал с легким сомнением. – Ты действительно удалишь этот… фоторобот? Он не мог поверить в то, что Рон готов ему помочь. Он привык к ненависти, к страху, но никак не к сочувствию и желанию сотрудничать. – Да, Тото, – ответил Рон, его голос звучал уверенно. – Я удалю его, если ты мне поможешь. Я не думаю, что ты убийца, я думаю что тебя подставили и ты тут совсем не при чем. Я хочу разобраться в этом деле, и твоя помощь может оказаться бесценной. Тотомару на мгновение замолчал, словно обдумывая предложение Рона. Его взгляд метался по переулку, словно он искал ответы в тусклом свете фонарей. Он понимал, что это его единственный шанс избежать разоблачения, но ему все еще сложно было поверить в искренность слов детектива. – Почему ты мне веришь? – спросил Тотомару, его голос звучал тихо, почти шепотом. – Почему ты думаешь, что я тебе помогу? Рон слегка улыбнулся, и в его глазах промелькнула легкая искорка азарта. – Я не знаю, Тото, – ответил он, – просто… интуиция. И еще… я хочу узнать тебя лучше. Хочу понять, что заставило тебя стать таким. Он сделал паузу, чтобы слова осели в воздухе, а затем добавил, глядя Тотомару прямо в глаза: – Ну что, ты согласен? Мы с тобой поможем друг другу, а если понадобится то и еще кому нибудь. Тотомару молчал еще какое-то время, но потом его плечи слегка расслабились, и в его взгляде промелькнуло что-то похожее на согласие. – Хорошо, – ответил он, его голос был тверже, чем прежде, – я согласен. Я помогу тебе с расследованием, если ты поможешь мне остаться в тени. Он протянул Рону руку, и тот, не раздумывая, пожал её. В их рукопожатии было что-то вроде взаимного понимания и готовности работать вместе, чтобы раскрыть тайну, которая их обоих тревожила. Они заключили сделку, и теперь их пути, как бы это странно не звучало, переплелись в одном темном переулке, под светом тусклых фонарей. И теперь Рон с нетерпением ждал того, что произойдет дальше. Темный переулок, еще недавно наполненный напряжением, теперь казался местом тайных договоренностей. Рон, доставая свой мобильник, протянул его Тотомару. Вампир, без тени удивления, принял гаджет. – Телефон, – коротко пояснил Рон. – Для связи. Тотомару кивнул, его глаза быстро пробежали по интерфейсу. Он открыл приложение контактов, и, едва уловимым движением, добавил в список свой номер. – Готово, – произнес он, возвращая телефон Рону. Рон слегка удивленно поднял брови. Он ожидал вопросов, замешательства, но вместо этого увидел уверенность и понимание. – Впечатляет, – сказал он с легкой улыбкой, добавляя номер Тотомару в свои контакты, – Теперь мы на связи. Их обмен контактами был быстрым и лаконичным, но в нем чувствовалась какая-то невысказанная значимость, словно они заключили молчаливое соглашение о сотрудничестве в этой темной подворотне.