Vestiges

— Какая-то скучная она для азари… — Те, которые на Цитадели, совсем другие, да. За ними можно весь док пройти и не заметить! А уж если она тобой заинтересуется, то вообще сбор прозевать рискуешь! — Ну вот, а я о чем? Там не нужно напрягать фантазию, как с нашей! Я думал, это фишка всех азари, отовсюду же трубят, что они самая красивая раса в пространстве Цитадели. — Я видел в экстранете картинки с ее матерью, вот там ого-го! И в кого она такая серая пошла? Двое солдат Альянса так бесстыдно увлечены темой своего разговора, что даже не замечают, что она сидит за столом в самом углу. Лиара внимательно изучает текст на датападе, периодически делая глоток чая из стоящей перед ней кружки, и только едва заметный сиреневый румянец на щеках выдает ее смущение. Мужчины поначалу общались вполголоса, и это было еще терпимо, но увлеклись, разговорились, и теперь не слышать их просто невозможно. Но подойти и попросить их перестать азари стесняется. Это ведь их корабль. До этого Т’Сони нечасто приходилось работать с инопланетянами, но она знала, как действует внешность азари на другие расы. Знала и то, как плотно укоренилось в их культуре почти необходимость привлечь к себе кого-нибудь необычного, издалека. Сложно было бы не знать, если за твоей спиной периодически раздаются брезгливые шепотки о чистокровности! Зачем мараться о внутривидовую связь, если при небольшом усилии инопланетяне складываются штабелями у твоих ног? Что ж, вот они, инопланетяне. Не совсем у ног, правда, но так смакуют подробности азарийской анатомии, что это тоже можно посчитать определенным успехом. Хотя это едва ли ощущается как успех. Возможно, других дев это и привлекает, она вполне допускает, что такое может нравится. Но не ей. Она пыталась, честно, но не получается. Слушая это обсуждение ее тела, Лиара чувствует себя куклой, а не молодой ученой, вкладывающей всю себя в успех миссии человеческого коммандера вопреки всем возникающим препятствиям. Она старается убедить себя, что все дело в различиях между расами. Все «ксеносы» на борту рано или поздно становятся темой обсуждений! О том, что скрывается под шлемом Тали, не рассуждал, наверное, только ленивый. Но для остальных это… по-другому. В случае с кварианкой люди не только гадают, они еще и боятся — они же понятия не имеют, что находится под маской, а неизвестное пугает. Назвать Рекса скрытой угрозой не смог бы самый недальновидный гуманоид: так уж устроены кроганы, чтобы отпугивать слабое на подходе и крушить сильное, как только подойдет поближе. На Гарруса косятся, шепчутся, но все-таки турианцы на борту бывали и раньше, так что после того убитого на Иден Прайм Спектра он фурора не производит. И даже так покрытый панцирем снайпер, смотрящий на всех сквозь визор, вызывает как минимум уважение. Но Лиара — азари. И в этом вся проблема. Иногда быть представительницей такой известной расы не слишком приятно. — Я еще слыхал, что они делали эту азарийскую штуку с вечностью с коммандером… — Да ладно? Черт, а откуда ты узнал? — Так ведь прямо в зале совещаний это было! Говорят, это для миссии нужно, но я что думаю — это ведь все только сама азари контролирует, так? Приворожит она Шепард, задницу свою ставлю. — Бли-и-ин, а все равно повезло, даже с такой азари. Все-таки крой научной формы вообще не о формах, в ней и мисс Земля будет плоская. Ну не может же быть, чтобы она ничего не унаследовала от матери! Интрига, это дело такое… Лиаре все сложнее сохранять нейтральное выражение лица. Мифы о беспорядочных половых связях ее расы возникли не из пустого места, но это все еще не означает, что всех нужно грести под одну гребенку. Она вот, например, никогда… И слияние нервных систем с Шепард она провела исключительно ради успеха миссии! Азари нередко так делают для передачи особенно важных мыслей: признаний в любви, выражения уважения, прощания с любимыми. Она уважает Шепард и искренне ей восхищается, и не только как прелюбопытным объектом изучения, и, о Богиня, как же теперь это будет неловко… Каждый раз одно и то же. Одни и те же сказки, которые передаются от одного к другому. Хоть бы раз обсудили бы культурные ценности азари так, чтобы это словосочетание не оказалось эвфемизмом. Хоть бы раз за пределами лаборатории кто-нибудь упомянул, что эстетика азари удивительно близка к протеанской! Ее тонкие пальцы рассеянно гладят ручку опустевшей кружки, выдавая дискомфорт. Если она сейчас встанет и уйдет, ситуация станет еще более неловкой. Хуже того, они могут начать пялиться в спину, якобы тайком, но все равно заметно. Понятно, что постоянные перелеты, стресс и усталость накладывают свой отпечаток, но лейтенант Аленко, например, себя так не ведет. — Кстати об униформе, она же вроде как археолог? Я вот смотрел фильмы, Лара Крофт совсем не так выглядела. В этом есть смысл, согласись? Бегать гораздо удобнее, когда лишняя одежда не стесняет движений… — Ну, раньше и кроганов вокруг не было. Другое дело, что эта форма все равно не защищает, так что толку от нее еще меньше — ни себе, ни людям. Между прочим, ты же помнишь заварушку на Теруме? Там было прямо как в Индиане Джонсе, вся команда убегала от здоровенного камня. Имена Лиаре ничего не говорят, но догадаться, о чем идет речь, нетрудно. В народном сознании любой, пожалуй, расы укрепился образ археологов-приключенцев, отважно кидающихся в руины, обходящих ловушки и эффектно выбегающих наружу с сокровищем в руках, иногда даже на фоне взрыва. Аплодисменты, интервью, преклонение. При этом сами руины оказываются уничтожены, артефакты, не тянущие на сокровища, утеряны, а исторический контекст — безвозвратно испоганен. Растиражированность этого образа даже после принятия Советом ряда законов по защите археологического наследия до сих пор заставляет настоящих ученых кусать локти от ярости. Т’Сони не исключение. С археологией это не имеет ничего общего, разве что черной, но представляют все себе именно это. И это не говоря уже о совершенно ей непонятной сексуализированности профессии. Вероятно, тоже итог популярности авантюристов. Дорогую и новую одежду попросту жаль брать на раскопки, поэтому помимо специального снаряжения в поход обычно отправляется то, чего не жалко — старые растянувшиеся штаны и куртки. — Ну да, только Джонс приносил золотых идолов, а не стремные сказки про исчезнувших протеан. Лучше бы и наша добыла какой-нибудь чертеж супер-пушки или вечный двигатель и отдала коммандеру. Не-е-е, Лара Крофт все-таки нам бы была очень кстати… — Эй, парни, очень кстати было бы помыть МАКО. Что-то такое действительно прозвучало недавно по интеркому, но разговор оказался очень уж увлекательным. Скрестив руки на груди, Эшли наблюдает, как рядовые без особого энтузиазма направляются к лифту. Хотя сержант явно успела побывать в душе после возвращения десанта на борт «Нормандии», она все еще распространяет вокруг себя слабое, но все равно ощутимое амбре тухлых водорослей — Лиара читала данные по планете, там все водоемы заполнены какой-то на редкость вонючей тиной. Фотосинтезируют, впрочем, превосходно. Если танк въехал в озеро или пруд, отмыть его будет той еще задачей, и лучше браться за нее сейчас, пока тина не ссохлась в твердую корку. — Спасибо, — негромко говорит Т’Сони, смущенно улыбаясь Уильямс. Несмотря на любовь к затворничеству, азари знает: Эш не очень любит инопланетян. Поэтому ее жест ценен вдвойне, независимо от того, решила ли она на самом деле помочь именно Лиаре или это стало незапланированным бонусом. — Да не за что. Пусть на Цитадели слюни пускают, — небрежно отмахивается та. — Сколько можно-то, летаем по всей Галактике, а они все только баб и обсуждают. А так займут руки чем-то общественно полезным для разнообразия, от вонищи из грузового даже Рекс сбежал. Археолог почти набирается решимости задать сержанту вопрос, раз уж она сама подняла эту тему, но тут ей на омнитул приходит сообщение от Шепард с просьбой о встрече. Из лифта выходит группа сменившихся инженеров, и азари торопится покинуть помещение, пока люди не осчастливили ее новой информацией.