В плену собственных фантазий

      Кухня, погруженная в вечный полумрак тяжелых бархатных штор, где годами «властвовал» Кикимер, сегодня едва узнаваема. Длинный дубовый стол, обычно покрытый слоем пыли, ломился от горшочков с дымящимся овсяным пудингом, тарелок с горячими круассанами и целого фонтана тыквенного сока, который Фред и Джордж уже успели превратить в оранжевый водопад над головой Рона. Воздух дрожал от смеха, криков и звонкой перебранки: миссис Уизли пыталась унять близнецов, чьи волшебные хлопушки взрывались над тарелками, превращая яичницу в розовых хомячков.       Сириус сидел во главе стола, и кусал губу, чтобы не выдать улыбку. Его дом — этот склеп, где когда-то звучали только шепоты проклятий и проповеди о чистоте крови, теперь трещал по швам, как переполненный чемодан. Рон, облитый соком, спорил с домовиком, назвавшим его «рыжим сорняком», а миссис Уизли, махнув рукой на приличия, хохотала, подхватывая на лету тарелки.       В груди Сириуса что-то ёкало — не то раздражение, не то щемящая нежность. Он вспомнил, как в этих же стенах его десятилетнего заставляли сидеть с прямой спиной, а шепот «pureblood» висел в воздухе как яд. Теперь же дом трепетал от топота детских ног, Бродяга поймал себя на мысли, что боится пошевелиться — вдруг этот миг рассыплется как пепел? Он так давно не чувствовал себя частью чего-то живого…       Всю эту суматоху нарушено появление младшей Уизли. — Доброе утро. — сказала девушка, и уверенно села напротив Сириуса, теплое ему улыбаясь, словно давнему другу.       В кухне повисла гробовая тишина, Артур уронил стакан и тот разлетелся на сотни осколков.       На мгновение хозяину дома показалось, что он увидел приведение — бледное лицо девушки обрамляли черные как ночь волосы, а зеленые глаза горели мистическим огнем. Осанка, манеры, жесты, в ней было что-то от Блэков, словно она вовсе и не Уизли. — Джинни?.. — к Молли, дар речи вернулся первой. — Да, мамочка. — спокойно ответила та, наливая себе кофе в маленькую чашку. — Что с твоими волосами?! — голос миссис Уизли дрожал, то ли от волнения, то ли от злости. — Ах это, красиво правда? Всегда мечтала это сделать. — беззаботность в ее голосе заставила близнецов расхохотаться. — Тебе идет! — в один голос сказали Фред и Джордж. Молли шикнула на них, и внимательно посмотрела на дочь. — Я сейчас же верну все как было, — женщина направилась к Джинни, держа волшебную палочку в правой руке, произнесла заклинание.       Но ничего не вышло, кажется волосы девочки стали еще темнее. — Что ты сделала? — севшим голосом спросила миссис Уизли. — Ничего особенного, заклинание вечного цвета и краска для волос. — пожав плечами ответила та. — а про себя подумала — «Спасибо Бурге, и ее тщеславию, и запасу черной краски на сто лет вперед» — Джинни улыбнулась, вспоминая, как после родов подруга обнаружила у себя первый седой волос. — Ты колдовала в не школы??? — завопил Рон. — Конечно нет! Ты что видишь здесь сову из Министерства, с сообщением — «Мисс Уизли получает первое предупреждение…» — девочка мастерски изменила голос, предав ему властности и писклявости.       Близнецы снова расхохотались, за что получили по паре подзатыльников от родителей. — Джиневра Уизли! Как ты могла такое сотворить! — Не кажется ли вам, что я уже достаточно взрослая, чтобы принимать решения, касательно моей внешности! — Взрослая? Тебе четырнадцать! — Молли все больше злилась. И никто и слова не решался произнести. — Поверь, мамочка это дело поправимое… — Ты наказана! — Что? — Отдай мне свою волшебную палочку, получишь ее, когда сядешь в Хогвартс экспресс! И не возражай! — Может ты меня еще и в комнате запрешь? — съязвила Джинни. — Если нужно будет — запру! — миссис Уизли уже кричала. — Палочку, юная леди!       В зелены глазах младшей Уизли сверкнул огонь неповиновения, так знакомый Сириусу. Но она все же сумела сдержать себя, вынув из-за пазухи волшебную палочку, передала ее Молли. И с видом полнейшего презрения к окружающим покинула кухню, гордо подняв голову, словно случившиеся ее нисколько не волновало. — Она подросток, дорогая, бунт — это нормально. — тихо сказал Артур, обнимая плачущую жену за плечи.       Портрет Вальбурги Блэк выкрикивал привычные ругательства, когда «Джинни-Элла» проходила мимо. — Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков… — Тише Бурга, и без тебя тошно. — Как ты меня назвала? Отродье предателей крови…       Сириус подоспел через минуту, пытаясь завесить портрет матери, приговаривая: — Заткнись, злобная старуха…              Звон пощёчины, заставил миссис Блэк замолчать. — Не смей! Не смей так говорить о своей матери! — тихо сказала Джинни, но в ее голосе читалась неприкрытая угроза.       Челюсть у Сириуса отвисла, и не только у него, дама на портрете, во все глаза смотрела на девочку, которая осмелилась ударить ее сына.       Не сказав больше ни слова, она поднялась в свою комнату и заперла дверь.       Остаться одной и подумать вот, что ей сейчас было нужно. Она все еще не до конца понимала, кто она… До того, как девушка приехала в дом Блэков, она была Джинни Уизли, которая бунтовала лишь в своих мечтах. И она действительно с ранних лет мечтала перекрасить волосы, рыжий казался ей уж больно простым.       Вчера она поддалась порыву, ей хотелось хоть чуть-чуть приблизится к себе прежней, почувствовать себя Эллой. О последствиях она не думала, да и если честно ей было все равно. Нет, она, конечно, любила родителей и братьев, но она никому не позволит задвинуть в угол ее индивидуальность. Осталось понять — насколько воспоминания о прошлой жизни изменили ее личность.       Подойдя к зеркалу Джинни улыбнулась, почувствовала приятное тепло, исходившее от крестража, она чувствовала магию Тома. Закрыв глаза она представила любимое лицо во всех деталях, руки, что нежно ее обнимают, и голос… — Элла…       Том был рядом с ней, она это знала, ощущала каждой клеточкой своего тела. Она не одна! — Я верну тебя! Верну моего Тома Реддла! Я не позволю никому встать на моем пути! И гори все оно синим пламенем. Оригинальной концовки у этой истории не будет. — прошептала Джинни на русском.       Необходимо было продумать план действий. Первым делом ей нужно было отыскать крестражи, два из них у нее уже есть.       Та черная тетрадка в кожаном переплете, что она обнаружила в своем потрепанном учебнике по защите от темных искусств. Тогда на первом курсе она и сама не знала почему, сохранила эту вещицу. От нее исходила приятная магия, словно кусочек чего-то давно потерянного вернулся к ней. Она бережно хранила дневник, среди своих школьных вещей. Теперь все вставало на места. Душа Эллы чувствовала душу Тома.       На повестке дня — кольцо, и она должна заполучить его раньше Дамблдора. При мысли о любимом преподавателе стало грустно. Альбус всегда ее поддерживал, помогал, обучал ее сложным заклинаниям. И для Джинни Уизли он был значимой фигурой, он был тем столпом, на котором строилась вся борьба с черной магией и предрассудками чистокровных. Как и когда-то в прошлом, она снова выбирает Тома. Но она не позволит ему умереть! «Если профессор не получит кольцо, он его не наденет, и не активирует проклятье, а значит и не погибнет от рук Снега» — эти мысли немного успокоили совесть Джинни. — Итак, что мне известно? — девушка рассуждала вслух. — Перстень предков Тома, спрятан в доме Мраксов, он защищен темой магией. Значит мне понадобится палочка… — А это становилось проблемой, Молли точно не вернет ее до начала учебного года.               Память, голосом Реддла, услужливо дала подсказку: — У волшебника всегда должна быть запасная палочка, Элла.       И она у нее есть, точнее была, в небольшой сумке, которую по настоянию Тома, собрала Элла, на случай непредвиденных обстоятельств.       Решение было принято, но действовать нужно было быстро, скоро приедет Гермиона, которую определенно поселят в одну комнату с Джинни. А это в какой-то степени свяжет девушке руки.       Сегодня ночь Джинни проберется в кабинет Ориона Блэка…