Empathy for the Devil

Сансет Шиммер обнаружила, что ностальгирует по простым радостям жизни. Это были мелочи, на самом деле. Иметь пульс, дышать — не стоять в бескрайнем пространстве космоса без ничего под копытами, кроме невидимой дорожки, рожденной звёздами. Поскольку пустота космоса простиралась безвременно в великое запредельное, мерцая ответами и многими другими вопросами к самым необычным и прекрасным квантовым дилеммам жизни о месте человечества во вселенной, Сансет скучала по тому, чтобы иметь хоть какое-то тело. Перенеслась ли её душа в загробную жизнь Эквестрии? Пришла в голову мысль, что у неё будет свидетельство о смерти в одном измерении и свидетельство о рождении в другом. Ого, да, неудивительно, что Судьбы меня ненавидят. Я — логистический кошмар. Атмосфера заморозила её душу, словно отрубленную конечность, положенную на лёд, но, не имея настоящего тела, чтобы ощутить холод, она могла только догадываться, какой глубины должен достичь термометр. Она даже могла видеть разрыв в пространстве-времени далеко впереди или, скорее, по ту сторону от него. Трещина, протянувшаяся через молочно-голубую ночь. Мои друзья. Её глаза расширились. Это была другая сторона разрыва в небе. Если бы она посмотрела достаточно пристально, то увидела бы, где король Сомбра пытался его открыть, свет пробивался сквозь него. Сансет понятия не имела, где она была и что привело её сюда, но если это была какая-то стадия загробной жизни Эквестрии, магический потенциал должен был быть безграничным. Я должна предупредить их! Я должна держать его закрытым! Но Сансет была не одинока во Вселенной. Голос, который пришёл к ней тогда, ощущался таким же перемещённым из времени, как и она сама, как дом, в котором она не жила годами. Как будто она впервые за много лет вернулась в замок Кантерлот — дольше, чем она когда-либо собиралась вернуться, не возвращаясь домой, — где залы, которыми она правила и которые она принимала как должное в самой утешительной нормальности, в какой-то момент, без её разрешения, продолжали жить. И с этого момента возвращение стало множеством странных напоминаний о жизни, которой она жила раньше, которую она могла посещать только сейчас. Сансет Шиммер услышала, как эта загадочно-добродушная улыбка эхом разнеслась вокруг неё, когда принцесса Селестия сказала: — Поздравляю, Сансет. Ты всегда находишь новые способы удивить меня. И действительно, когда Сансет обернулась на звук, её старый наставник ждал её впереди. Сансет поклонилась и запнулась. — Принцесса? Это действительно ты? Принцесса наклонилась, чтобы прижать щеку Сансет копытом. — Да, — пообещала она, — Я скучала по тебе, пока тебя не было. Надеюсь, ты не против, что тебя прерывают. Заклинания призыва имеют множество применений, как ты, я уверена, помнишь. — Да, — усмехнулась Сансет, задаваясь вопросом, появился ли румянец на её призрачных щеках. Даже без физической формы к ней вернулось воспоминание: каково это было, когда маленькая кобылка прижималась щекой к поднимающейся и опускающейся груди Принцессы, пока правительница свободного мира читала вслух чудесные мифы и легенды, чтобы помочь ей уснуть, — Я помню. Принцесса Селестия улыбнулась ещё шире. Казалось, она изучала Сансет, вероятно, продумывая на годы вперед шахматную партию своей жизни. Какие планы сражений она припасла для неё сейчас? — Это просто замечательно — видеть, как далеко ты зашла. Я всегда надеялась, что ты найдешь дорогу обратно к свету, но даже я никогда не могла предвидеть, что ты сделаешь, вернувшись. Наплыв эмоций от услышанного от принцессы голоса сопровождался тихим настойчивым голосом в голове Сансет. Мои друзья нуждаются во мне. Она ошеломлённо смотрела на свои копыта и тысячи миль пространства внизу. — Принцесса, где мы? Мне нужно вернуться к моим друзьям. Что со мной случилось? Выражение лица принцессы Селестии изменилось на что-то отстраненно-печальное. Звезда, которая мерцала в её глазах, сгорела, рухнула сама на себя и на своем месте оставила зияющую черную дыру. Тяжесть этой звезды обожгла горло и Сансет. Она узнала этот взгляд. За эти годы она видела, как принцесса в одиночку вешала луну или бросала тоскливые взгляды на статуи героев в саду или проводила свои драгоценные несколько свободных ночей, изучая работы Старсвирла в поисках любого знака того, куда он делся. Изображения матери и отца Селестии, созданные художником, навсегда висели в обеденном зале замка. Даже в самые худшие времена — когда Сансет настолько опьянела от эгоизма и жажды власти, что подумала, что принцесса её ненавидит — Сансет страдала от уколов вины, зная, что она стала ещё одним именем без надгробия для принцессы Селестии, чтобы скорбеть. Сансет посмотрела вниз на свои полупрозрачные копыта. Она могла видеть звёзды сквозь себя, как будто украдкой заглядывая в изначальную звёздную пыль, из которой она состояла. Но у неё больше не было тела. Она сгорела заживо. Лицо Сансет вытянулось. — Мне так жаль. Принцесса Селестия покачала головой. — Тебе не за что извиняться. Я знала, что ты смертна, — сказала она, хотя горе омрачало слова, — Полагаю, в глубине души я знала, что это должно было произойти в конце концов, — она почти улыбнулась, — Ты ведёшь такую смелую жизнь. — Да. Я пороховая бочка. И мы всегда знали, что у меня короткий запал... — сказала ей Сансет, но потом ей пришло в голову, что у неё есть шанс сказать что угодно. Укол паники пронзил её несуществующие кости, когда она подумала о том, что она на самом деле хотела сказать принцессе. Вместо этого она спросила: — Как, во имя Эквестрии, ты вызвала меня, чтобы поговорить с тобой? Как это вообще возможно? — Можно сказать, я попросила об одолжении, — сказала принцесса Селестия, шагая вперёд в звенящих золотых туфлях, и на этом остановилась. Сансет полагала, что она должна быть благодарна, что принцесса вообще нашла способ — и не то чтобы Сансет была чужда тому, чтобы делать себя исключением из божественных сил, находящихся за пределами её понимания... сегодня. Но иногда, например, когда её друзья оказывались в отчаянном положении и вполне могли присоединиться к ней в загробной жизни, Сансет не помешало бы немного больше разъяснений. А так, она обнаружила, что вспоминает, как именно раздражающе было быть объектом мистической мудрости и загадочных подсказок Селестии. Неужели так сложно использовать свои слова? Она решила не думать о том, как она когда-нибудь начнёт говорить, что она думала о принцессе Селестии как о матери в последний раз, когда она была на пороге смерти. Или о том факте, что она, несомненно, уже перешла порог смерти и едва держится за дверной косяк смерти, чтобы иметь возможность даже вести этот разговор. Даже если Сансет не сможет сделать глубокий вдох без тела, она напомнила себе, что ей действительно не следует грубить Принцессе в их, возможно, последнем разговоре в жизни. Сансет посмотрела на слезу в пространстве-времени. Это снова убило её, когда она поняла, что они могут нуждаться в ней, но даже принцесса не может вернуть пони к жизни. Она оставила их, не попрощавшись. Единственное прощание, которое у неё осталось, было это с Селестией — единственный шанс провести это последнее время перед тем, как она встретит свой Конец Времени. Присоединившись к своему бывшему наставнику для прогулки по звёздам, Сансет сделала всё, что было в её силах, чтобы сосредоточиться на настоящем моменте. Молодая Сансет посмеялась бы над духовными байками своего учителя, но в этом случае у неё буквально был только этот момент. Её прошлое не было сегодня. Будущее впереди, в лучшем случае неопределенное. Всё, что у неё оставалось, — это последняя поездка с принцессой Селестией, чтобы понаблюдать за звёздами. Они неторопливо шли, тишина была слишком идеальной, чтобы её нарушать. Сансет подняла шею. Тысячи звёзд висели в непостижимо тёмных далях и глубинах, поразив её бездумно. Зачарованная небесами, невыразимыми, невидимыми мирами и неизмеримым потенциалом. Когда Сансет заговорила снова, она услышала, что её голос стал намного тише, как будто это было после того, как в замке погас свет. Она наклонилась к своему старому наставнику. — Эй. Помнишь те уроки астрономии, которые ты давала мне на балконе? Принцесса Селестия улыбнулась, приподняв королевскую бровь. — Да, действительно. Я только удивлена, что ты помнишь. Ты была тогда совсем маленькой кобылкой. — Отдай мне должное. Я действительно кое-чему научилась, будучи твоей ученицей, — похвасталась Сансет, затем указала на открытое пространство. Она чувствовала, как улыбающиеся глаза её учителя всё ещё не спускают с неё глаз, — Это скопление там? Должно быть, это Колдун, Старсвирл. Я бы поставила на него последние деньги. Рядом с ним — Большой Дракон. И если я помню наши уроки, это Феникс. Самые яркие звёзды на небе. Нежная улыбка озарила лицо Селестии. — Твоя любимая. Сансет моргнул. — Так и есть? — О, да. Ты хотела услышать её историю каждый раз, когда мы говорили о звёздах, хотя ты, должно быть, выучила её наизусть. Такая упрямая маленькая кобылка. Такая волевая, — Селестия, казалось, была рада возможности снова поговорить о том времени, немного побаловаться. Сансет тоже не возражала против этого. Принцесса усмехнулась, почти про себя, — Конечно, меня не должно было удивлять, когда ты протащила осиротевшего детеныша феникса со сломанным крылом обратно в замок. Эти гобелены были бесценны, ты знаешь. Сансет рассмеялась. Она могла представить, как они будут говорить так часами, но потом она заподозрила, что у них больше нет времени на общение. Скажи ей, что она для тебя значит. Будь большой кобылкой, говори о своих чувствах. — ...Принцесса? Принцесса Селестия, казалось, наслаждалась наблюдением за звёздами, но она тоже, казалось, знала, что их время вместе ограничено. Она повела свою бывшую ученицу вперёд. — Следуй за мной, маленькое солнце. Сердце Сансет защемило сзади. Маленькое солнце? Она не могла честно сказать, что прошли годы, если считать Судьбу, отозвавшуюся Селестией, но Сансет всё же удалось издать дрожащий смешок. — Ого. Чувствуешь ностальгию, да? Тропа звёзд стала залом, и этот зал был наполнен светом, с обеих сторон окруженный воспоминаниями всей жизни Сансет Шиммер, словно экраны телевизоров до поздней ночи. Если бы Сансет посмотрела, она увидела бы эти постоянно меняющиеся сцены и обнаружила бы себя ошеломленной, увидев, как моменты из её времени в Эквестрии и на Земле разыгрываются в более подробных деталях, чем она когда-либо могла бы вспомнить. Принцесса Селестия улыбнулась. — Можно и так сказать. Охваченная благоговением, Сансет вспомнила, как она тянулась к руке Миднайт Спаркл. Когда Твайлайт протянула руку назад, Сансет протянула копыто к экрану и обнаружила, что он зарябил от статики от её прикосновения, успокоившись только тогда, когда она убрала копыто. — Где, ты сказала, мы сейчас...? Принцесса, казалось, смаковала воспоминание о том, как она купала крошечную кобылку Сансет в пенной ванне в королевском фонтане желаний на открытом воздухе (к недовольству и надувательству Кибица). У маленькой Сансет даже был резиновый феникс. — Место великой силы. Веки Сансет прикрыли глаза, но она попыталась выдавить из себя разочарованный смешок вместо того, чтобы взорваться. — Звучит примерно так. Пока они путешествовали по жизненному пути Сансет, Сансет заметила несколько неуместных воспоминаний по ходу повествования. Большинство из них были её собственными, хотя и странными с точки зрения третьего лица, но время от времени она могла заметить и чьи-то чужие. Стресс Глориосы Дэйзи из-за потери лагеря. Одинокие годы Уолфлауэр и открытие Камня памяти. И молодой Солстис Шивер, затаивший дыхание за занавесом сцены и наблюдающий за тем, как представление продолжается без него. Её сердце всё ещё горело для них. Если Селестия и заметила эти неуместные воспоминания, то никак их не прокомментировала. Она была довольна, наблюдая, как юная Сансет тайком делает свой первый глоток алкоголя на горе Олимп. — Хм. Я знала, что «головная боль» на следующий день сделает твои глаза слишком чувствительными к моему восходу. Сансет смущённо усмехнулась. — Хе-хе, о, ничего себе, это был алкоголь? Я даже не заметила… — Мм-хм, — пробормотала Селестия, посмеиваясь про себя, — конечно, ты не знала. Ты всегда была образцом послушания, не так ли? Так же, как я уверена, ты знала, что употребление спиртного несовершеннолетними могло привести к ночному сну на каменной подушке в подземельях замка. Сансет уставилась на неё, но больше всего потому, что она не слышала, чтобы принцесса смеялась так легкомысленно — особенно из-за дисциплинарных мер. Она всё ещё помнила, как её отчитывали тем суровым, воинственным тоном, который действительно научил её бояться Селестии. Даже когда она смеялась вместе с Селестией, она почти ожидала, что гильотина обрушится на неё. — Ха-ха, да... подземелья замка... Принцесса позволила своим глазам отдохнуть на воспоминании о молодой Сансет, слишком маленькой для её доспехов (не помогало и то, что Сансет была невысокой для своего возраста), практиковавшей боевую магию рядом с бдительными королевскими стражами против плохо сшитого манекена Найтмер Мун часами напролёт. — Не могу сказать, что одобряю. Хотя я рада, что ты наконец-то достаточно взрослая, чтобы сказать, как я рада, что ты никогда не бунтовала так сильно, как я в твоём возрасте. И немного старше... Сансет расхохоталась во весь голос. — Что? Побег в другое измерение — это недостаточно бунтарски для тебя? — Ну, кроме бунтов моих юных лет, о которых мне, вероятно, не стоит рассказывать, если я не хочу оказаться в темницах замка, я, возможно, сбегала в другие измерения много раз в своей жизни. Любовь делает из нас всех жеребят, как говорится, — Принцесса покачала головой, цокая языком, — Ох, я доставила Старсвирлу столько хлопот, его бедное старое сердце… Сансет присвистнула. — Блин, я не знала, что у тебя межпространственная любовная связь. Мерзко, что это ты, но круто, — Сансет также вспомнила тогда, что отчасти причиной, по которой она хотела остаться в человеческом мире, была её собственная любовная связь. Она решила больше не думать. Она приподняла бровь, — Полагаю, что всё не сложилось долго в пространстве-времени? Улыбка Селестии была окрашена в цвет утраченного счастья, как и многие её улыбки. Царственная и одинокая. — Король того мира Сомбра и я нашли удивительное взаимопонимание, — казалось, она истолковала удивление Сансет по-своему, — Он был нежной душой, я обещаю. Я брала партнёров до него, в прошлом, но он был первой любовью, которая у меня была за очень долгое время. Незадолго до того, как ты должна была родиться, у меня не было ученика, чтобы гоняться за ним по коридорам замка. Мы делали всё, что было в наших силах, чтобы оставаться вместе, — сказала ей принцесса, — но даже бессмертные полубоги не могут вечно избегать себя. Сансет кивнула, но её охватило тонущее чувство обречённости, и она не могла понять почему. — Жаль это слышать... Затем принцесса Селестия, наконец, позволила себе обратиться к воспоминаниям, которые Сансет создала в человеческом измерении. Смех, которым они поделились за обеденным столом с девочками. Видеоигры и пицца с Флэшем. Просмотр фейерверков на осенней ярмарке со своей новой девушкой. Даже исследование Ванхувера с Тимбером, попытки убедить этих болванов, что они могут посетить дамбу во время другой поездки. Сансет уже скучала по ним и отчаянно надеялась, что они позаботятся друг о друге, пока будут горевать по ней. Принцессе пришлось положить копыто ей на плечо, чтобы заставить её пойти с ней, и она, казалось, была немного удивлена, насколько её захватили эти воспоминания. — Ты должна гордиться всем, чего ты достигла, — сказала принцесса сквозь тепло своей улыбки, согревающей солнечный летний полдень, — Так много жизней затронуто, такой личностный рост. Ты так далеко ушла от того, кем ты была когда-то, и я не могу вспомнить ни одного пони, который заслуживал бы второго шанса больше, чем ты. Сансет остановилась. Если бы у неё были лёгкие — а она логически знала, что их у неё нет — воздух был бы выбит одним быстрым ударом. Но этот удар был... приятным. Понимая, что это может быть их последний разговор, Сансет понадобилось больше слов, чем просто «приятно». — Спасибо, — начала она, словно не в себе. Она задумалась, сколько раз она на самом деле благодарила принцессу, — Они... они много значат для меня. Хотела бы я не усложнять им жизнь. Принцесса Селестия подняла бровь. — Как так? — В их мире не должно быть магии, — сказала она, наблюдая за тем, как Твайлайт и Тимбер танцуют на благотворительном балу в лагере Эверфри, — Я была не первой, но с тех пор, как я там оказалась, магия стала причиной множества проблем. Это моя вина, что я так широко распахнула шлюзы, не так ли? — Возможно, — допустила принцесса Селестия, но её тон говорил об обратном. Сансет проследила за своим взглядом до сцен, где девочки объединяются перед лицом Сирен, тусуются в коридорах Кантерлотской школы, и вся школа скандирует её имя перед её смертью. Она снова посмотрела и увидела, как Твайлайт говорит Тимберу: — Я очень рада, что встретила тебя. Брови Сансет поднялись. Без неё они бы не встретились. Без магии. По мере того, как они продвигались вперёд, Сансет была ошеломлена, думая о том, как многим из её друзей было бы хуже без неё. Конечно, Твайлайт никогда бы не стала Миднайт Спаркл, но она всё равно была бы одна и не замечала бы, чего ей не хватает в Кристальной школе. Уолфлауэр всё ещё могла бы быть проигнорирована и невидима. Тимбер и Глориоса потеряли бы лагерь. Магия дала её друзьям шанс быть самими собой, и вся школа Кантерлота объединилась, чтобы стать сообществом. Она прошла мимо них, поющих вместе в кафетерии, словно в доказательство этого — настоящие придурки. Принцесса вела Сансет по её жизни в блаженном неведении, с удовольствием наблюдая за малышкой Сансет с её собственной Селестией, пока они обе продолжали корчить глупые рожицы каждый раз, когда портретист отводил взгляд. — Прежде чем мы продолжим, если я смогу украсть момент с тобой, я должна сказать, как я действительно рада, что у меня будет больше времени для важных вещей. — О, да? — взгляд Сансет вернулся в то время, когда подростком Сансет удалось открыть церемонию открытия Кантерлотского летнего праздника солнца, представив на сцене своего наставника, и она получила удовольствие от того, как пони Кантерлота подбадривали её, но не могла этого показать. Но затем Сансет нахмурилась, — Ещё больше времени..? — На пенсии, конечно, — сказала принцесса Селестия, улыбаясь ей так, словно то, что она сказала, не было сердечным приступом в шести слогах. Сансет уставилась на неё и на тот факт, что она сказала эти слова серьёзно. — Извини, что? — Мы с сестрой планируем уехать и наслаждаться страной, которую мы так долго взращивали, — будущая бывшая принцесса, казалось, видела за пределами Великого Запределья берега и городские пейзажи своей родины и весь опыт, который ей ещё предстоит пережить за тысячи лет жизни, — Я, например, с нетерпением жду встречи с большим количеством граждан, которым мы стремимся служить. Возможно, я, наконец, даже последую собственному совету: было бы неплохо завести несколько друзей. Оглядываясь назад и буквально оглядываясь назад через плечо на времена, когда принцесса была пленницей в собственных башнях бюрократии и аристократии, Сансет пришлось признать, что она знала, что это давно пора было сделать. Вероятно, на сотни лет дольше, чем сама Сансет прожила на свете. Но даже сейчас, что-то в идее ухода её бывшего учителя на пенсию казалось... кошмарным. Извращенным в странных, незнакомых и откровенно бессмысленных смыслах, от которых она хотела бы проснуться. Сансет ненавидела то, что чувствовала себя так, когда она пыталась снять груз со спины Принцессы с тех пор, как та была маленькой. Но она это сделала, и она больше не отрицала свои чувства. — Ну, это здорово, Принцесса, но ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Ты не думаешь, что пони Эквестрии были бы расстроены, потеряв лидера, который был у них на протяжении тысячелетий? Принцесса Селестия напевала: — Я думаю, что научиться прощаться — это ценный урок. От шока у неё особенно замерли колени. Она сменила тактику, думая на ходу. — Я знаю, что я часто шучу о том, какая ты древняя- На лице Селестии промелькнула лёгкая дрожь, которой обычно наслаждалась Сансет, когда она пробормотала: — Тебе обязательно нужно использовать слово «древний»? — ...но мне ведь не придётся отправлять тебя в дом престарелых, верно? — это была шутка, конечно, но это был единственный нелетальный способ, который Сансет знала, чтобы спросить, стоит ли ей волноваться. Или волноваться сильнее, в зависимости от того, что могло быть. Принцесса, казалось, поняла, хотя её тон был немного резким. — К счастью, я вполне способна позаботиться о себе сама. На самом деле, у меня будет больше времени, чтобы сделать это. Сансет не могла спорить с тем фактом, что принцессе действительно не помешали бы некоторые уроки по уходу за собой. Она попыталась снова: — Хорошо, но с такими бурными международными отношениями, как они- — На самом деле, вещи не могли быть более разными, чем те, какими ты их помнишь. Наши отношения с другими культурами никогда не были лучше! — она развернула улыбку, как свиток, — Мы должны поблагодарить за это Твайлайт и её друзей. Конечно, мы делаем это. — Хорошо, но тебе не нужно уходить на пенсию только потому, что Принцесса Твайлайт берёт верх. Ты могла бы, я не знаю, остаться и... править вместе с ней? — она поморщилась. Если бы она поискала в экранах своих воспоминаний, она подозревала, что обнаружила бы себя мечтающей о том, чтобы делать именно это с принцессой. Бок о бок. Они против всего мира (или, скорее, они для всего мира), — Держу пари, Принцессе Твайлайт понравилось бы проводить время вместе. — О, не волнуйся. Будет достаточно времени, чтобы провести время со всеми моими близкими, — сказала она, как будто думала, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — И я постаралась потратить столько времени, сколько могла себе позволить, на подготовку Твайлайт. Я полностью уверена в её способностях. Подобно тому, как она получила приглашение на коронацию Твайлайт, сердце Сансет заныло, тяжёлое из-за отсутствия груди и пылающее жаром, словно его заменила звезда. Дело в том, что Сансет знала, как бы всё это произошло, если бы она была такой же молодой и глупой, как на экране, на котором они остановились: четырнадцатилетний жеребенок, отлученный от церкви как ученик принцессы Селестии, и сбежавший в другое измерение. Ей не нужно было далеко ходить, чтобы увидеть, как её гордость превращается в чувство права, а её гнев — в опасную злобу и импульсивность. Она могла бы увидеть больше ссор, если бы поискала их в своих воспоминаниях. Они охватывали весь спектр от истерик до крикливых ссор и ледяного молчания за слишком длинным обеденным столом. Но эта ссора всегда будет гореть в её воспоминаниях ярче всего. Она могла легко представить, как сейчас начнёт драку. Расстроится, взбудоражит себя. Вызывающий гнев ждал её, чтобы пойти в атаку. Принцесса проследила за её взглядом до этой конкретной сцены, и её выражение стало отстраненным, непроницаемым. Она наблюдала, как Сансет прятала свои слёзы там, где их не могли видеть охранники, сопровождавшие её из тронного зала, и безумный рывок к зеркалу. Сансет не нужно было пересматривать их ссоры, чтобы узнать, что к этому привело, и угадать, что чувствовала к ней Принцесса в тот момент. Иногда она задавалась вопросом, простила ли Принцесса её только из вежливости или ради Принцессы Твайлайт, которая была в комнате в то время⁠ — конечно, Принцесса Твайлайт должна увидеть, что, несмотря ни на что, как бы плохо всё ни шло, Принцесса Селестия была прощающей, милосердной и доброй. Она должна увидеть, что её любовь была безусловной. Сансет Шиммер придумала слово получше, чем «хороший». Сансет сделала вдох или выполнила движение, даже если у неё не было лёгких, чтобы наполнить их воздухом. — Принцесса? Принцесса с трудом оторвала взгляд от крушения поезда, которым раньше был Сансет. Из всех воспоминаний здесь она, казалось, была заворожена, наблюдая, как Сансет впервые отправляется в мир людей и оказывается там в ловушке на тридцать лун. Сансет подошла к ней и завозилась, подбирая слова. — Здорово, что теперь у тебя будет больше времени. Я видела, что на приглашении на коронацию принцессы Твайлайт стояла подпись «со стола королевской семьи». И мне это всё ещё кажется странным. Королевской семьи. Но это… удивительно. Сансет увидела себя на экране, зовущую принцессу Селестию, испуганную и сбитую с толку тем, что она изгнала себя куда-то совершенно недостижимое. Она увидела, как Селестия склонила голову. Сансет искала любой возможный способ сделать так, чтобы то, что она должна была сказать дальше, не звучало так важно, как оно ощущалось. — В детстве у меня не было таких слов. Я не знала, что можно создать семью; для меня это всё ещё довольно ново, но это возможно. Я видела это. И я рада, что ты создала новую семью, пока меня не было. Но я не знаю… — Сансет заставила себя остаться рядом с принцессой Селестией и произнести слова, от которых она бежала долгое-долгое время, — Я всегда думала... мы семья. Когда ей удалось произнести эти слова вслух и удержать взгляд принцессы Селестии, Сансет Шиммер почувствовала, что у неё нет собственного сердцебиения. Её грудь была такой неподвижной. Дыхание остановилось у ворот. Принцесса Селестия, казалось, тоже затаила дыхание, и так долго, что сердце Сансет начало тонуть, и она пожалела, что вообще позволила этим словам вырваться из её уст, пока Селестия не улыбнулась глазами, сияющими от слёз и звёздного света. — После всего ты всё ещё находишь новые способы удивить меня, маленькое солнышко. Принцесса и призрак её бывшего ученика обнялись в бесконечном пространстве. Сансет едва могла чувствовать крылья вокруг себя или копыто, тершее её спину, поэтому она сжимала её крепче, но она могла слышать нежное тепло в голосе Селестии. — Ты более права, чем ты думаешь, — сказала она, — С тех пор, как я пригласила тебя жить в замок, наблюдая, как ты учишься и растешь в своего собственного пони, я хотела дать тебе весь мир. Иногда я, возможно, немного баловала тебя, но было так много всего, чего я не могла или... не дала тебе. Сансет покачала головой. — Ты уже подарила мне замок. — Ты заслужила семью, Сансет, — сказала ей принцесса Селестия, и это задело Сансет так, что она не могла оправиться. Свет струился по её щекам вместо слёз, обжигая глаза. Селестия всё равно вытерла его, всё ещё прижимая её к себе, — Я никогда не могла позволить себе думать о собственной семье, когда вся Эквестрия нуждалась во мне. Я могу быть сентиментальной- — В старости? — Не дави, — мягко проинструктировала она, но выражение её лица смягчилось до такой степени, которую Сансет никогда не ожидала увидеть у лидера свободного мира, — Я имела в виду, что мечтала о дочери. Призрак Сансет попытался вдохнуть воздух, который не шёл, хмурясь. — Но что мои мечты по сравнению с защитой каждой мечты в Эквестрии? — в её глазах была такая сладкая серьёзность печали. Поймана в тысячелетии революций, — У нас было пророчество, которое нужно было исполнить, война, которую нужно было предотвратить, и обязанности, которые нужно было выполнить. Военное время делает нас практичными, но, возможно, близорукими. — Даже когда мне было больно держать тебя на расстоянии, я знала, что это ради общего блага — служить как можно большему количеству пони. Или я так думала. И когда я увидела, что ты построила жизнь в своем новом доме… — Селестия спрятала эту печаль за безмятежной улыбкой, — Я перестала позволять себе надеяться, что ты чувствуешь то же самое. Сансет потёрла глаз и замяукала. — Принцесса… — Ты же знаешь, что больше не сможешь так меня называть, — сказала ей принцесса Селестия, — Мы могли бы придумать новый титул, если тебе неудобно называть меня по имени. Но Сансет не собиралась обходить стороной то, что она сказала. — Ты говоришь так, будто я забыла о тебе. Я провела всё это время в изгнании, думая о том, как вернуться к тебе. У меня новая семья, но это не значит, что я когда-нибудь забуду о тебе. Ты всегда будешь для меня важна. Всегда. Пожалуйста, помни об этом. Принцесса выглядела обиженной тем, как сильно ей нужно было это услышать. — ...Спасибо, Сансет, — она вытерла слёзы, улыбаясь, — Полагаю, всегда тяжело, когда молодая кобылка становится независимой кобылой, но никто не готовит тебя к тому, когда она становится настолько независимой, что уезжает в другую вселенную. Когда зал воспоминаний померк, волна паники ринулась к костям Сансет, чтобы подтолкнуть её к действию, но у неё их не было. Не осталось ни тел, ни времени в песочных часах. Разрыв в пространстве-времени подкрался к ним во время всех их скитаний и теперь служил фоном для последних мгновений Сансет над подземным миром. Две фигуры появились из бесконечной ночи, и Сансет узнала их, но почти не могла доверять себе, чтобы распознать лица. Не удивившись, Селестия присоединилась к ним. Принцесса Луна, принцесса Твайлайт и принцесса Селестия обменялись понимающими взглядами, прежде чем Селестия усмехнулась. — Ну. Это определенно долго назревало, не так ли? Сансет приближалась с некоторой долей осторожности. — Что? Сансет почувствовала облегчение, увидев, как Твайлайт по-дурацки машет ей рукой — словно Сансет не замечает одно из немногих существ на открытой эфирной равнине — и она сияет сквозь сопящие слёзы. — Сансет, мы так гордимся тобой! Поздравляем! Принцесса Луна кивнула с мудрой улыбкой. — Из всего, что я слышала, ты была бы действительно достойным противником, — её блестящие зубы щелкнули на фоне тёмно-синего пальто, — И другом. Поздравляю. — За что? — если Сансет хоть раз не получит внятных ответов, она поклялась, что умрёт от страха. Выглядя достаточно нетерпеливой, чтобы взорваться, Твайлайт посмотрела на Селестию, которая улыбнулась, кивая. — Продолжай, Твайлайт. Ты же её учитель, в конце концов. Твайлайт издала звук, который Сансет не совсем понимала, как классифицировать, но он звучал опасно. — Хорошо, — сказала она и сделала глубокий вдох, чтобы обрести хоть какое-то чувство самообладания. Это сработало, к удивлению и благоговению Сансет. Твайлайт сделала несколько шагов к ней. — Сансет Шиммер, за то время, что я тебя знаю, ты полностью преобразилась. Я видела, как ты смирилась, победила своих демонов и заслужила место в сердцах тех, кому ты когда-то причинила боль. Говоря это, принцесса указала за плечо Сансет, и та обернулась, чтобы увидеть знакомые сцены: она сама, плачущая на краю кратера, держащая за руку принцессу Твайлайт. Поющая вместе с ней на Битве оркестров. — Ты не только проделала тяжёлую работу, чтобы стать более доброй и сострадательной версией себя, но и предложила это понимание другим! Протянуть руку Миднайт Спаркл. Учить друзей принимать свою магию и индивидуальность. Сражаться вместе со своими друзьями, обладающими сверхспособностями, или пожертвовать собой ради взрыва Камня Памяти. Принцесса Твайлайт хихикнула, её веки полуприкрылись. — Ты даже не представляешь, на сколько жизней ты повлияла, не так ли? Вокруг них вспыхнула галактика экранов поменьше. Маленькие вспышки в течение жизни. Микро Чипс стукнулся кулаками с Сандлвудом. Джунипер наконец отчитала своего босса в кинотеатре. Трикси помогала Уолфлауэр с ежегодником. Флэш играл с товарищами по группе, Тимбер и Твайлайт окружили светлячки, Рарити и Эй-Джей наслаждались карамельными яблоками в парке, даже Сирены сотрудничали с PostCrush⁠ — и так далее, так много, что она едва могла их всех постичь. Всё это… из-за меня? Сансет повернулась к принцессе. — Я не понимаю. — Ты хороший друг, Сансет, — копыта принцессы Твайлайт эхом разнеслись среди звёзд, когда она приблизилась к Сансет Шиммер, — Твоё сочувствие выделяет тебя как достойного лидера. Я так горжусь тем, что могу называть себя твоим другом, — она держалась за сердце, словно чувствуя в нём место Сансет, — И я вечно благодарна, что смогла отправиться в твоё путешествие вместе с тобой. Сансет Шиммер наблюдала, как Принцесса Дружбы, которая вскоре станет королевой Эквестрии, подняла свой рог к звёздам и во вспышке ангельского света создала сияющую золотую корону. Мерцая в звёздном свете, рубин и янтарь, вкрапленные в золото, образовали форму знака отличия Сансет. Принцесса Твайлайт поклонилась ей, когда корона опустилась до высоты Сансет, и улыбнулась, протягивая её Сансет. Сансет подняла недоверчивый взгляд на принцесс. Королевская семья ждала впереди. Принцесса Селестия одарила её улыбкой, которая могла согреть самые дальние уголки космоса и достичь других измерений, кивнув ей. Затаив дыхание, Сансет взяла корону копытами у Твайлайт. — ...Ты уверена, что я не украду это? Твайлайт хихикнула. — Да. Было бы довольно сложно украсть то, что принадлежит тебе. … Принцесса в Эквестрии? Сколько лет Сансет потратила на то, чтобы достичь этого? Сколько времени она провела в мечтах, стремлениях, отчаянии и надеждах, не имеющих оснований, чтобы иметь эту корону в своих копытах? Как долго она мечтала о том, чтобы оказаться в этом моменте, в таком месте, с силой, способной превратить пони в аликорна? Её глаза метнулись к разбитому, потрескавшемуся небу и танцевали там. Её друзья и их мир висели на волоске за этой слезой, и до сих пор она только и боялась того, что было по ту сторону. Но теперь, когда она знала, какая немыслимая магическая сила будет освобождена... Сансет рассматривала золотое мерцание короны в своих призрачных копытах. Она поймала своё отражение в металле под своей кьютимаркой и увидела золотого единорога, который думал, что ей задолжали великую, магическую судьбу, и не мог понять, как он ею владеет. Теперь в человеческом облике призрак Сансет потрогал корону и нежно улыбнулся ей. Затем принцессам. — Спасибо, — сказала она им, — Это всё, чего я когда-либо хотела. Это такая честь, правда, но… вы меня знаете, — она бросила корону обратно принцессе Твайлайт, — Я играю по своим собственным правилам. Как только Сансет сделала свой выбор, магический свет, слишком яркий, чтобы смотреть прямо на него, поднял её в воздух. Она чувствовала, как он подвешивает её за позвоночник, и когда свет закружился вокруг неё, она почувствовала обжигающее воздействие на спину. Две пернатые конечности, которых у неё никогда не было до сегодняшнего дня, ярко вспыхнули, и когда Сансет Шиммер коснулась земли, она согнула огненные крылья феникса за спиной. Затем она увидела печаль принцессы Селестии. Огонь погас, открыв мягкие перья и мягкую улыбку на её лице, когда она заметила реакцию принцесс. Принцесса Твайлайт покачала головой, моргнув на корону, а затем на Сансет, и тихим голосом спросила: — Но... это потому, что ты не хочешь делить коронацию? Ты можешь иметь свою собственную. — Всё в порядке, Твайлайт, — усмехнулась она и протянула руку, чтобы взять одно из копыт Твайлайт в обе руки, — У тебя будет потрясающая коронация, и ты будешь принцессой, которую заслуживает Эквестрия. Я верю в тебя, — она ухмыльнулась, — Даже когда это тяжело, — а затем улыбнулась более искренне, — У тебя есть моё благословение. Принцесса Твайлайт слегка улыбнулась ей и прижала корону Сансет к груди. — Спасибо. Принцесса Луна, похоже, в основном была удивлена. — Мне очень нравится твой стиль. Увидев трещину в небе, Сансет расправила крылья, зажигая свою магию, и поднялась в воздух. Прежде чем потерять мужество, она сказала принцессе Селестии — нынешнему лидеру свободного мира: — Увидимся позже, мама. Сансет пронеслась сквозь глубины космоса, устремляясь к трещине в небе на полной скорости со всей силой своего тела, строя позади себя идею, что она точно знает, кто она: она была Сансет Шиммер, и она создавала свои семьи и судьбы. И когда она нырнула, проталкиваясь сквозь невыразимую инерцию, кулак над головой, ей показалось, что она увидела улыбку принцессы. Затем небо прорезал закат.