Красные руины

— Почему вы так поступили?! Почему скрывали это от меня?! Джон саданул кулаком по столу, дерево треснуло, но боль почти не почувствовалась. — Эймон, успокойся! Оттолкнув руки Рейнис, он отшатнулся, сверля взглядом брата и сестру. — Нет, вы не имеете права просить меня о таком! Моя семья ведёт войну, а вы скрыли это от меня. Его отец (дядя) и кузен воевали с южанами. Арья пропала. Теон вернулся на Железные острова и предал их. И как оказалось, каждый человек на этом корабле знал об этом, кроме него. Если бы кто-то не проговорился в присутствии Призрака, пока Джон, слившись с сознанием лютоволка, видел его глазами и слышал его ушами, он даже не представлял, когда бы узнал об этом. Возможно, Эйгон уже сидел бы на троне, а Джон гадал, почему Старки не пришли присягнуть новому королю. — Это было ради твоего же блага, — холодно заявил Эйгон, его лицо было непроницаемым, а голос звучал властно. Джон когда-то в шутку назвал это «королевской манерой Эйгона», но сейчас ему было совсем не до шуток. — Моего блага? С чего ты решил, что имеешь право решать за меня? — Я твой старший брат. Глава нашего дома. Я имею полное право… — Ты всего лишь на два года старше! И я не какой-то раб, которым ты можешь… — Прекратите оба! — Рейнис вклинилась между ними, сверкая глазами на обоих. — Пожалуйста, Эймс, мы не хотели причинить тебе боль. Джон фыркнул: — Ну, конечно, нет. Вы просто держали меня здесь, как зверя в клетке, лишённого права знать, что происходит. Вам нужен ваш драгоценный трёхглавый дракон, и вы используете меня, чтобы получить его. Пощёчина не стала для него неожиданностью — у всех из них был вспыльчивый характер, а у Рейнис, пожалуй, самый опасный, если её довести. Щека горела, но это только усилило его злобный взгляд. — Мы не используем тебя! А защищаем! Ты наш младший брат. Мы столько лет были разлучены, — проговорила она сквозь стиснутые зубы. — И что бы ты сделал? Сбежал обратно в Вестерос, чтобы погибнуть? От рук Ланнистеров, которые думают, что давно нас уничтожили? Или сторонников Узурпатора, которые, раз взглянув, сразу же распознают в тебе Таргариена? Костяшки пальцев побелели, когда он ещё сильнее сжал кулаки. — Или же вы просто боялись, что я вернусь, чтобы поддержать короля, имя которого не Эйгон? — Этого ты хочешь? — голос Эйгона звучал спокойно, и собранно, но в глазах плескался лёд. — Ты бы предпочёл видеть брата Узурпатора на Железном троне, как того желает твой дядя? Джон не знал, что ответить, поэтому промолчал, даже когда Эйгон шагнул ближе. — Потому что, если ты не поддерживаешь меня, не поддерживаешь нашу семью, скажи это прямо сейчас. Мы дадим тебе монеты и высадим где-нибудь. Рейнис взирала на них с ужасом в глазах: — Эгг… Однако Эйгон, казалось, даже не услышал её: — Только не думай, что мы примем тебя обратно. Не думай, что после того, как мы вернём трон нашей семьи, ты сможешь приползти обратно и притвориться, что всегда был нам верен. Что у тебя есть право стоять рядом с нами. С нас хватит предателей. Больше я их не приму. Даже если это мой собственный брат. Джон всё ещё кипел от гнева так, что мысли путались, но слова Эйгона ужаснули. Он полюбил брата и сестру. И даже теперь, осознавая, что они скрывали от него правду, он не мог представить себе, что потеряет их. — Я так легко заменим? — прохрипел Джон, отступая к двери. — Если я не буду безупречно послушным, вы просто вычеркнете меня из всех своих планов, из всего своего будущего? Эйгон открыл рот, чтобы ответить — несомненно, сказать что-то, что снова пронзит Джона, как кинжал в сердце. Но Рейнис повернулась к нему с яростью: — Прекрати! Прекрати сейчас же! — выкрикнула она, переводя взгляд с одного на другого. — Эймон, ты сейчас же отправляешься в мою каюту и ляжешь, тебе нужно время, чтобы всё обдумать. Эйгон, а ты остаёшься здесь и не выйдешь, пока не успокоишься! Джон съёжился, неосознанно дёрнувшись, когда Рейнис схватила его за руку и потащила по коридору. Втолкнув в свою каюту и плотно захлопнув за ним дверь. Сначала он хотел выломать дверь и снова потребовать объяснений, но понятия не имел, что Рейнис сделает, если он ослушается. Вместо этого он рухнул на её постель, уставившись в стену. Слёзы сами собой покатились по щекам, а он даже не сразу это заметил. Время шло, хотя он не знал, сколько именно и мысли поневоле обратились к Старкам: к Роббу и Арье, к Неду, Брану, Рикону и Сансе. Даже к Теону, который чаще всего был с ним груб и язвителен, но всё равно оставался частью стаи. Теперь у Джона была другая семья, как и у Теона. Семья, с которой он должен был расти. Которую должен был знать с первых дней своей жизни. Но это не означало, что она могла заменить ту, что дала ему северное воспитание. Джон не мог просто вырвать из себя чувства к Старкам, как бы люди вокруг него ни ненавидели «Пса Узурпатора». — Эймон? — Голос выдернул его из мрачных размышлений. Джон повернулся к входу в каюту, где стоял Эйгон. — Чего тебе? Брат стиснул губы, на мгновение зажмурившись, а потом сделал шаг вперёд. Сел на край кровати и положив руку на Джоново плечо. — Я хочу объясниться. Джон фыркнул, глухо всхлипнув. — Пожалуйста. Просто… Когда мы узнали, было уже слишком поздно. Твой дядя объявил о своей поддержке Станниса Баратеона, война началась. Мы боялись, что ты, не раздумывая, рванёшь в Вестерос и попадёшь под раздачу. — И тогда бы ты потерял своего наследника и оказался в проигрышной позиции. — Тогда мы бы потеряли младшего брата и были убиты горем. Ты можешь быть… импульсивным. Как и мы все, впрочем. В наших жилах течёт кровь драконов, и иногда мы действуем раньше, чем думаем. А ты не смог бы ничего изменить. Даже если бы нашёл войска своего дяди, ты мог просто не выжить. Поэтому мы решили скрыть от тебя эти новости. До разрешения ситуации. — Разрешения? — До тех пор, пока твоя семья не вернётся в Винтерфелл. Или хотя бы до тех пор, пока они не одержат победу над Ланнистерами. Пока не появится какая-то определённость. А не эта… неизвестность. — Разве вы не этого хотели? Хаоса в Вестеросе? Эйгон тяжело вздохнул, ложась рядом с Джоном и обнимая его. — Хотели. Но мы не думали, что семья твоей матери окажется в центре хаоса. Старки редко покидали Север, тем более после… после падения нашей семьи. Джон с трудом сглотнул, пытаясь удержать новые слёзы. — Мой дядя был лучшим другом Узурпатора. Вы знали, что он, так или иначе, окажется вовлечён. — Мы думали, только он. А не полномасштабная война. Не брат Узурпатора, объявляющий его детей бастардами и пытающийся захватить трон силой, и его другой брат, выступающий против всех. Прости, Эймон. Я знаю, что, несмотря на всё, ты любишь Старков. Даже своего дядю… — Он вырастил меня. Был единственным отцом, которого я знал! А теперь, возможно, он где-то сражается, думая, что меня больше нет. — Знаю. Мне жаль. — Ты всё ещё можешь оказать содействие. Заключить соглашение со Станнисом Баратеоном, привлечь Золотую роту, Дорн и других союзников, с целью свержения Ланнистеров. А с дальнейшим курсом действий определимся позже. Джон почувствовал, как Эйгон качает головой. — Мы не готовы. Даже при условии полной готовности наших сил, наличия всех необходимых ресурсов и кораблей… существует вероятность того, что мы не успеем достичь чего-либо значительного. И даже если успеем, будущее не высечено в камне. Нельзя просто предположить, что брат Узурпатора будет рад нашему содействию или согласится мирно уступить трон. — Мой дядя, мой кузен Робб могут уже быть мертвы, а я даже не узна́ю наверняка. Эта мысль причиняла Джону почти физическую боль. Его брат, лучший друг и соперник, даже если по крови он лишь кузен, не мог умереть. Не в таком молодом возрасте. Не тогда, когда Джон так далеко. — Пока они держатся, — наконец ответил Эйгон. — Но Речные земли уже подверглись нападению со стороны Ланнистеров ещё до того, как твой кузен двинулся на юг. После того как жена твоего дяди обвинила их в покушении на твоего брата, начались стычки. А оба брата Узурпатора объявили себя истинными королями. Война разделила королевства на три лагеря. — А Дорн? — Если бы не Рейнис, не уверен, что они вообще поддержали бы меня, Эймон. Дядя Доран… довольно эксцентричный человек. Он известен своими многочисленными замыслами, многие из которых, вероятно, не будут реализованы. Пока он не вмешивается. «Дядя Нед, — подумал Джон, — помог бы». Но потом ему пришло в голову: как легко его дядя отправил его на Стену, даже не рассказав правду о его происхождении. Как оправдывал Роберта, закрывая глаза на все его худшие поступки, ещё до того, как стало ясно, каким плохим королём он был. — Я… я не хочу тебя оставлять. Руки Эйгона обняли его крепче. — Тогда не недо. Тебя там не ждут. Помнишь, что сказал сир Джейме? Все считаю, что ты в Эссосе. — Мёртв или в рабстве, — усмехнулся Джон. — Как я могу позволить своей семье оплакивать меня, зная, что это ложь? — Ты предпочёл бы, чтобы мы оплакивали тебя по-настоящему? Джон вздрогнул, зажмурившись и уткнувшись лицом в покрывало. Он думал, у него будет больше времени, прежде чем его верность подвергнется испытанию. Он не хотел выбирать. Наконец, почувствовав напряжённую паузу, Эйгон вновь заговорил: — Мы не можем посодействовать брату Узурпатора в его войне, даже если твоя семья по матери его поддерживает. Но младшая девочка, Арья, кажется, пропала… Мы могли бы отправить людей на её поиски. По крайней мере, узнать, что с ней случилось. Джон перевернулся и посмотрел Эйгону прямо в глаза. — Правда? — Ага — Спасибо. Он обнял его, испытывая облегчение оттого, что брат хотя бы в чём-то помогает Старкам. Ему всё ещё было страшно за Старков: за то, что могло случиться с ними на Юге, за то, что война могла унести любого. Но теперь у него хотя бы была эта надежда. Эйгон крепче прижал его к себе расслабляясь. — Когда я займу трон, то помилую их. Знаешь, твой дядя поднял восстание не просто так, у него была веская причина. И он не имел никакого отношения к смерти моей матери. Он защищал тебя, пусть даже едва, и я этого не забуду. Джон шмыгнул носом, чувствуя, как остатки злости начинают рассеиваться. Он представил будущее, где им удалось захватить Железный трон, сохранив семью Старков. Санса наверняка с радостью приехала бы ко двору. Может быть, они смогли бы взять Арью на воспитание, дать ей свободу быть собой, подальше от удушающей строгости матери. А Робб… возможно, он тоже нашёл бы своё место при дворе. Он понимал, что это, скорее всего, несбыточная мечта. Шансы, что все выживут в этих войнах, и что его дядя и кузены согласятся признать власть Эйгона без сопротивления, были ничтожны. Но он не мог перестать мечтать.