Добрые волшебники остались в сказках

POV Катя Пушкарёва

Как же они мне оба надоели. Что Жданов, что Воропаева, хоть по-человечески с ними, хоть как с волками, разницы никакой. Не способна Кира понять, что Андрей - не солнце, вокруг которого вращаются все планеты, не имея возможности уйти со своих орбит в сторону. Стоило всё-таки вернуться в Зималетто уже за одну эту пятилетку за три дня с возможностью осознать действительность. А то, так бы и жила, годами вспоминая и лелея нашу любовь и мечтая, что однажды случится долгожданная для обоих встреча. Но я сама подтолкнула нас к ней гораздо раньше, и теперь поздно кусать локти. Воропаева сказала, что Андрей свободен. Не проблема. Подберут, отогреют, к жизни вернут без моего прямого участия. Не бродячий пёс. Модели таких зверей любят. А Жданов не любит никого. На том и сойдутся. Или Кира сейчас оттает и примет обратно, как она делала уже тысячу раз. Отчего бы не повторить в тысячу первый? - Господи, вы ещё со своим ремонтом, - поднимаю взгляд на потолок. - Как я могла забыть? Новые арендаторы помещений этажом выше ещё на прошлой неделе предупреждали, что планируют косметический ремонт всего офиса. Пару недель придётся разбавлять жужжание и брюзжание собственных сотрудников такими приятными для ушей звуками дрели. Моя голова точно не выдержит. Но в ремонте ли дело или надо заканчивать пить? Кать, на Жданова времён начала кризиса компании становишься похожа. Скоро тебе ромашковый чай и мешочки с лавандой начнут предлагать для успокоения. Смеюсь. Да кто начнёт-то? Кого это волнует? Заявление на подпись под нос подсунут и перекрестятся, как только пересеку порог Зималетто. Все, даже Рома. Я всегда верила в сказки, это и была моя главная ошибка. Не внешность дурнушки. Её, как оказалось, можно исправить. Не ужимки и кривляния, которые на раз-два вышибает работа в террариуме, вроде модного дома. А инфантильность, розовые очки, которые я носила под своими собственными. Именно под ними, потому что боль от их осколков я ощущала каждый раз, когда меня передавали. Малиновский не предавал. Он писал инструкцию и лишь говорил, что думал. Не могу я винить его за это. Рома не исполнял план, в отличие от Андрея, которому поначалу приходилось наступать себе на горло. А может, и не только поначалу. Иногда мне казалось, что он любит меня, но до конца я так и не узнаю всей правды. Правда. Инструмент, ценнее вышивального станка, как сказал вчера Малиновский. Он вчера столько наговорил. Сегодня больше половины вряд ли вообще вспомнит. Я не хочу верить никому, но притягивать за уши в наши с ним (отношения?) существующую в моей голове загадочную, новую схему - тоже не дело. Ну повторю я ему этот довод в сотый раз, что изменится? Может, он придумает в итоге то, чего изначально и в помине не было. Лишь бы уже отстала. Ромка и вчера хотел этого больше всего, я надоела ему своим вниманием и нудятиной до чёртиков. Нечего удивляться, что он укатил в неизвестном направлении с Мариной. Я видела её краем глаза, но сразу узнала. А всего-то, стоило проявить смелость и признаться, кто мне симпатичен. Но нет, начала что-то доказывать, неприступную крепость изображать, захотела, чтобы побегали за тобой? Рома не будет ни за кем бегать. Если, Пушкарёва, ты этого ещё не поняла, то и хорошо, что всё закончилось, так толком и не начавшись. Один поцелуй тебе на память о том, что ты упустила в этой жизни. Два. Как странно. Именно сейчас я его помню. Как волновалась из-за того, что на нас смотрят Жданов и Кира, но ещё больше, из-за того, что мне откликнулось его тепло, разлившееся по губам, и я начала отвечать. Несколько секунд, но они были только наши. Не стал бы Малиновский так чувственно решать проблему только ради спокойствия акционеров. Уже тогда я была ему не безразлична. И вчера последовало логичное продолжение. Жаль, Пушкарёва, окончание ты пропустила. Молодец. Сбежала на втором акте, оставшись у разбитого корыта. Над головой, по ощущениям, падает огромный шкаф. Но, может, это мыши у них там, в загадочном офисе такие крупные. Надо было спросить, кто хоть заехал? Ничем ты не интересуешься, президент. Разбираю перед собой папки с документами. Надежда только на Зорькина. Больше о помощи просить некого.

POV Кира Воропаева

В кабинете я смогла высидеть двадцать минут. В ожидании хоть какой-то работы, но Пушкарёва с загрузкой не спешила. Скорее всего, уже строит план, как незаметно вернуться к Андрею. Сразу было понятно, что она согласилась на предложение Жданова-старшего только из-за его сына. Иначе и быть не может. Как назло, опаздывает Вика. С ней бы сейчас обсудить. Но подруга лучшая где угодно, только не в Зималетто, хоть к Женсовету иди, сдавайся, всё равно Катерина им всё растрезвонит. О каком выходе из кризиса мы говорим, если все заняты не понятно чем. Кира, один кофе, и ты возвращаешься за дело. Должен же хоть кто-то. - Что они там делают? - глаза бы мои не смотрели на наш старенький потолок, который вот-вот пойдёт по швам, благодаря этим новым соседям сверху. Надо бы узнать, кто взял офис. До них там тихо-мирно сидела консалтинговая фирма, но, видимо, не смогла вытащить из кризиса даже себя, не говоря уже о других компаниях. Если они продолжат так шуметь, жди беды. Милко подобные звуки лишат вдохновения и приблизят к нервному срыву. А ведь я могла уже пить вино в ресторане. Надо было дожать Пушкарёву и уволиться. Подхожу к бару и вижу, что мадам куда-то лыжи навострила. Причесалась, волосы в хвост собрала. Прислушалась, значит, к моим словам, и на том спасибо. А может, для Жданова старается. Интересно, его где носит? Поехал чемодан разбирать к себе домой? Надо было затолкать все его вещи ногами, а я аккуратно собрала и разложила, будто благодарна ему за годы отношений. А уж за сегодняшнюю ночь можно и вовсе кланяться в ноги. Катенькой меня ещё никто не называл. Так ласково он не называл меня даже Кирой. Видимо, права Пушкарёва: не любит и не любил никогда. Не ожидал он сегодня, что я начну этот разговор, что смогу сказать всё, о чём Андрей боялся даже думать. А я смогла. Сама удивляюсь, но расставаться было легче, чем в очередной раз мириться. А по дороге в Зималетто, как камнем, в сердце свалилась пустота и так паршиво стало, что выть на луну захотелось. Но ни луны уже на небе не было, ни голоса. Всё оставила в квартире. Только самое ценное взяла с собой. Моё время Андрей Жданов больше не получит, даже если все вокруг, включая его родителей, будут убеждать меня, что всё ещё образуется. Двери лифта открываются, и нет, это не Пушкарёва возвращается. Это её напарник. С Клочковой Ромку точно не сто́ит обсуждать, но как в такого влюбляются? То ли типаж слишком не мой, то ли характер, то ли склонность тащить в постель всё, что движется, то ли язык без костей, то ли всё сразу, но Малиновский - никак не герой женских романов. Допустим, Пушкарёва просто изголодалась по мужскому вниманию. Кто у неё был-то, кроме Жданова и Зорькина? Передёргивает и от одной, и от второй кандидатуры. Я не хочу знать, как у них было с Андреем. Хотя не могу выкинуть из головы, что сегодня я именно это и узнала, против своей воли. Жданов, ну почему ты такой мерзавец? В кого? А Роман? - Кира, приветствую. - Доброе утро. Ночка выдалась бодрой? - Что ты? До рассвета собирал себя по частям и со звонком будильника выпроводил готовый экспонат на работу, как есть. А то Катерина Валерьевна опозданий не любит. - Тебе повезло. Она куда-то отошла. Он удивился, но постарался не подать виду и быстро проследовать в свой кабинет. О Пушкарёвой Малиновский говорить не хочет. Выглядит, как мужчина, которого бросили. Хотела бы я увидеть сегодня Андрея таким же, но нет ведь, придёт как фонарь, будет светить и улыбаться всем секретаршам, особенно той, которая сейчас на посту президента. Могла ли она отложить дела компании в долгий ящик и поехать к нему? Запросто. От неё ничего другого ожидать не приходится. Понаблюдаю ещё немного, и если не вернётся, то будет у меня для тебя сюрприз, Катя. Не только ты мне их преподносишь с первого дня работы в компании. Проходит не меньше получаса, когда рабочее место, наконец, решает занять Виктория Аркадьевна. Моё желание обсуждать что-то с ней успело сойти на нет, поэтому подруге достаётся за опоздание, а не подруге.. - Роман Дмитрич, к Вам можно? - Да, Кир, заходи. Хотя я удивлён. Что нужно от моей скромной персоны? - Не такой уж и скромной, давай по-честному. - Все сейчас за честность. А что это хоть есть-то? Ты мне расскажи. - Ром, вы что с Пушкарёвой вчера вместе пили? Выглядите как близнецы. Малиновский внезапно приходит в себя, начинает корчиться и отчаянно хвататься руками за лицо. - О Боги! Всё так плохо? Скобки на зубах? Прыщи? Зрение минус пять? - он успокоился, поняв, что ничего из перечисленного ему не грозит. - Прыщей у Пушкарёвой нет. Я погорячился. Идеальная, чистая кожа. - Мне ты это зачем говоришь? - А? - понятно, Рома говорит сам с собой. - Прости. Так, о чём ты хотела поговорить? - Как ни странно, о Кате. - Ну тогда я уже начал. Можешь продолжать. - Послушай, если у Вас что-то не получилось, то я знаю причину, - мне удаётся вернуть его к диалогу и немало удивить. Но это только цветочки, Ром. Конечно, при условии, что ваши отношения - не фарс чистой воды. - Говори. Его серьёзный тон пугает. У Жданова научился? Не мудрено, когда двое друзей работают в одном кабинете. Катя бы их рассадила что ли по разным партам. Она даже до этого не додумалась. - Мы с Андреем расстались. - Поздравляю! В какой раз? Если юбилейный, обещаю поздравить от себя лично вас обоих. - В последний, Малиновский. Я ушла от него, собрала вещи и думаю, что он уже разбирает их на другом конце Москвы. - Куда ты сослала моего друга? На автобусе в Выхино? Сам боялся попасть под гнев руководства, спешил, но чтоб Жданов опаздывал. Давненько с ним такого не случалось. - Ты зря торопился. Нашему боссу сейчас не до тебя. Как, впрочем, и не до меня. Я рассказала Пушкарёвой, и знаешь, как она отреагировала? - Ушла в отрицание и сказала, что не знает Андрея Палыча? - Шутить пытаешься? А я думаю, тебе будет интересно узнать, что она уехала полчаса назад. Бросила все дела, потому что появилось нечто более важное. - Кир, не суди всех по себе. Это ты у нас, уж прости, кроме Жданова никого не видишь. - Ну почему же! Как минимум, я вижу ещё и Пушкарёву. И как женщина, скажу, что прихорашиваться ради поездки на производственный этаж или любой другой она бы точно не стала. Катя уехала на свидание. - Даже если и так, я тут при чём? - Теперь уже ни при чём, Ромка. Не делай хорошую мину при плохой игре. Мы оба - пострадавшая сторона. Счастливо оставаться. - И тебе продуктивного дня. Кир, займись уже чем-нибудь полезным. - Могу посоветовать тебе тоже самое. - Обойдусь без советов. Малиновского проняло даже сильнее, чем я ожидала. Я его впервые таким вижу. Неужели вслед за Андреем влюбился? Отказываюсь в это верить. А папку сегодня уже кидали, Роман Дмитрич. Вы - не первый. Сверху снова послышался грохот. Надо дойти до них прямо сейчас, пока настроение не испортили. Вызываю лифт и поднимаюсь наверх. Стройматериалы. Горы стройматериалов. Если это косметический ремонт, то я - Волочкова. - Извините, - задаю вопрос первому попавшемуся под руку рабочему. - Я из Зималетто. Мы находимся этажом ниже. Возможно ли переговорить с Вашим начальством? - Да. Только одну минуту, я проверю. Кажется, у неё сейчас посетители. - У неё? - но меня уже никто не слышит, рабочий ушёл добывать информацию. Ещё одна директриса а-ля Катя Пушкарёва. Захотелось уйти, что я тут же и сделала. Будет ещё возможность пообщаться.

POV Роман Малиновский

Два крыла

Стаканы сменяли друг друга, бармен трудился этим вечером на износ. Женщины вокруг тоже радовали глаз, чей угодно, но только не мой. Я не мог зацепиться ни за одну из них, потому что передо мной сидела Пушкарёва. Хотелось напоить её и заставить признаться, что я ей нравлюсь, не могу не нравиться. Но вместо этого быстро пьянел сам, а ей хоть бы что. Улыбалась, пыталась шутить, что в какой-то момент начало раздражать. По Жданову Катенька страдала не так. И все углы собирала по дороге в свою каморку от одного Андрюхиного подмигивания. Я не достоен и малой доли такого её внимания. Прёт на меня с безразличием танка, допытывая про какой-то план. Если Катя что-то вбила себе в голову, спорить с ней - проигрышный вариант. Я лишь изредка вбрасываю вопрос, который волнует меня. - Кать, а тебе про план зачем знать? - Думаешь, приятно, когда тебя обманывают? - пожимаю плечами. - А как считаешь, если девушке симпатичен парень, но она упрямо не желает признаваться, это считается обманом или нет? - Ром, я тебе не соврала. Я ничего не чувствую. Только дружеская симпатия, - но глаза отвела, а руки сами потянулись к бокалу. Пьём за дружбу, Катюш, всё именно так. Я ищу в ней изъяны. Что-то кроме брекетов, за что можно зацепиться и понять, что дальше нам не по пути. Мимолётная искра ещё никого не убивала, а увлечься более серьёзно, как заранее признать поражение. Но Малиновский всегда выходит победителем. Чего о тебе, Катюша, сказать нельзя. Но чем дольше мой взгляд на ней задерживается, тем сильнее плыву. Была бы мисс мира, было бы плевать, но нет же. Самая обычная девушка, обычнее многих, но всё в ней какое-то непривычное, незнакомое и провоцирующее на открытия. Хочется узнать больше и заглянуть глубже. А Пушкарёва меня в ответ по носу щёлкает своим: Роман Дмитрич, может, хватит пить? А сама-то тоже не со стаканом сока сидишь! - Нет, Катя, мы ещё не закончили. - Лично я всё сказала. Если тебе есть, что добавить, то сейчас самое время. - Официант, любезный, а плесните рюмочку водки. - Но Вы же в начале вечера сами просили водку не наливать. - Просьба отменяется. А виски меня не берёт. И женщина вот эта, - показываю пальцем на Катю, будто в клубе полно других, интересных мне женщин. - Тоже не берёт. Говорит: ничего не хочу. Не зацепил. Официант вежливо кивает, но, вероятнее всего, я ему неприятен. Ха, узнал бы ты меня получше, вообще бы обслуживать отказался. - Ром, прекрати. Что люди подумают? - Подумают, что ты - страшная женщина, Пушкарёва. Ты ведь страшная? - Пострашнее многих буду. Тебе ли не знать? - Если бы всё было так просто, Катя. Водка работает на ура и я, общаясь с Пушкарёвой, хорошо представляю её прежнюю версию, как наяву. Но восприятие так сбоит, что даже от того образа я бы сейчас не убежал. Захотел бы раздеть и посмотреть, а что под обёрткой? Раздеть. - Катя, душно здесь, не находите? - Мне вполне комфортно. Может, у Вас давление? - Ты мне ещё предложи аппаратом измерить. У тебя в сумочке не завалялся? - Нет. - Ты как хочешь, а я разденусь, - расправляюсь с пиджаком и остаюсь в рубашке. - Что значит, как хочешь? Я вообще-то в одном платье! Ром, ты знаешь, ты совсем не умеешь пить. - Да ладно тебе, я ещё тебя могу научить. Вот смотри. Подхожу к ней со своим стаканом, обнимаю за практически родные плечи и ощущаю, как её напряжение улетает в космос. Она бы и хотела вырваться, но Малиновский умеет крепко держать добычу, этот опыт не пропьёшь. Выпиваю стакан, обнимая её. - Ром, вернись на своё место. - Я абсолютно на своём месте, Катенька. - Тогда я пересяду. Знаешь, у меня всё это уже было. С Андреем. Приставания по пьяни, намёки. - Со Ждановым, говоришь. Ну да, точно. Не подумал. Добровольно возвращаюсь обратно. Вот я дурак. Нельзя к ней было лезть в таком состоянии. - Ты упустила, что в нашем случае всё наоборот. Я пью, потому что получил отказ, а не чтобы тебя поцеловать. - Я тебе не отказывала. - А что же это было? Катерина, Вы - само противоречие. - Я только сказала, что не хочу продолжения. - А это разные вещи? - Я не знаю. Но уверена, что встречаться нам не надо. Ничего хорошего из этого не выйдет. - Так давай по-плохому. Я не против разнообразия в жизни. - Тогда посмотри по сторонам. Здесь этого разнообразия хоть отбавляй. Без меня экзотики навалом. - А я ослеп, девушка. Никого не вижу. Только Вас. Возможно, Вы вывели новую экономическую формулу приворота. - Или дело всего лишь в лошадиной дозе алкоголя. - Да нет же, Катя. Алкоголь случился позже. - Позже? Когда я Вам успела так понравиться? Хотите, отвечу? - киваю. Хочу, конечно. - В ту ночь, когда мы искали Жданова. Ваш новый план созрел именно тогда. Я думала об этом. И не знаю, как могла не заметить. Тогда мы оба были также пьяны, поэтому не рассказывайте мне, что водка - лишь следствие. Умная ты, Пушкарёва. Горе от ума. Тяжело с тобой придётся. - Извините, мне в дамскую комнату надо, я на минуту. Я и сам искал этот момент первой симпатии, хотя прекрасно знал, когда и при каких обстоятельствах она возникла. Как снег на голову. Как ландыши по весне. В тот день, когда ты пришла в Зималетто и попросила позвать меня. Я не понял, почему именно Малиновского, но заинтересовался. Ты меня ненавидеть должна была, а начала общаться. И извиняться перед тобой не было никакого желания ни за инструкцию, ни за что, потому что слишком хороши были перемены в тебе. И во внешности, и в речи, и в характере. А что к ним подтолкнуло, и догадываться не надо. Я повёз тебя искать Андрея, а приехал сам. Докатился. До бара, потому что потребовалось срочно выпить и придумать новый план. В твоей компании это было сделать особенно сложно, я постоянно отвлекался, переставал соображать. Ещё и предложенная опция - отправиться ко мне домой будоражила воображение покруче любого напитка. Тогда-то и пришло в голову держать перед глазами, словно фото, твой старый образ. Чтобы моментально трезветь в любой непонятной ситуации, а тебя любыми правдами и неправдами помирить с Андреем. Его женщины меня не возбуждают по умолчанию. Я так поверил в свою идею, что поначалу она работала на меня. Но чем дальше всё заходило, тем острее ощущались пробелы, о которых я не подумал. А теперь будто бы и поздно думать. Рука сама тянется к телефону. Если Пушкарёва такая холодная и равнодушная сейчас, то в постели она - 100% бревно, и точка. Мариночка, доброй ночи. Я в Два крыла. Если спасёшь меня, обещаю улететь отсюда вместе с тобой до самого неба. Твой Р. Ещё немного муси-пуси, Ромка, и прорвёмся. Не из таких болот выбирались. А Катенька пусть дальше недотрогу строит. Она возвращается с красными глазами. - Что случилось, Катерина Валерьевна? Предались ностальгии в женском туалете, о чём-то приятном вспомнили? - Не о Вас, уж точно. - Слушайте, ну если я Вам так неприятен, давайте такси вызову, поедете домой к маме с папой. - Да, вызывайте. Я дам адрес. Домой мне не нужно. Загадка, по которой страдает душа поэта. А для чего страдает и почему, никому не известный факт. Да и кого я обманываю? Из нас двоих Буратино - я сам. Даже Жданов говорил, что Катя не деревянная, а ему можно верить. Своим глазам - тоже. Марина примчится быстро, и я тяну время, желая её дождаться. Такси Пушкарёвой тоже не торопится. Несколько минут спустя наши дороги сходятся у входа в бар. Я открываю дверь машины и приглашаю Катю занять своё место. Она находит мой жест лишним, я нахожу лишними сразу все её взгляды и реакции, но молчу. Если мы сцепимся напоследок языками, она никуда не поедет и останется со мной до утра. Марина кладёт руку мне на плечо, как только такси скрывается за поворотом, но я убираю её. Зрители разъехались. - Мариш, молодец, что приехала. Покатаемся? - Она за рулём, а мне сегодня личный водитель не помешает. - Как скажешь, - Пушкарёва так ни за что не ответит. Мы нарезаем круги по Садовому кольцу. Она хочет продолжения. Я хочу домой и спать. - Мой адрес ты знаешь. - Уже едем. - Послушай, я хотел поговорить с тобой. Нам не стоит дальше продолжать. - Что-то не так? - прямо как я сегодня перед Катюшкой. Пляшу с гармошкой в руках, а она вообще не по русскому народному репертуару. - Всё так. Но мне сейчас не нужны отношения. - Это из-за той женщины? Я видела, как вы прощались, когда я подъехала. - Нет, это из-за меня. Острое желание побыть одному. Понимаешь? - Нет. - Тогда просто отвези меня домой. Если тебе деньги нужны, не проблема. Скажи, оплачу все расходы. - Ничего не нужно. Ну и замечательно. Дома я кладу голову на подушку и мгновенно засыпаю. Пора поставить жирную точку в сегодняшнем непростом дне. А завтра подумать на трезвую голову. Один я всегда побыть успею. Но с Пушкарёвой, чует моё сердце, мне будет в разы интереснее.