Добрые волшебники остались в сказках

POV Катя Пушкарёва

Андрей, вернись, пожалуйста. Взгляд Борщёва сковал меня и заставил стоять на месте. Пишу ещё одну смс Андрею, надеясь, что он увидит. Но я не узна́ю что, сев в машину, он поставил телефон на беззвучный и швырнул на заднее сидение. Андрей гнал обратно и не был уверен, что в Зималетто. Не узна́ю, что дикая боль от встречи со мной раздирала его, не давая успокоиться. Не узна́ю, что больше всего он хотел сказать мне, что любит, но был настолько шокирован тем, что услышал от меня, что интуитивно перешёл в оборону и дал себе слово и пальцем ко мне не притрагиваться. Зато узна́ю, на что способен Михаил в гневе. Я себя тоже считала серой мышью, пока ненависть не взяла надо мной верх. Он схватил меня за руку и потащил обратно в квартиру. Я пыталась сопротивляться, но все усилия были напрасны. Если люди слишком вежливы и заботливы, слишком приторны, добродушны и открыты, то Вам повезло. Вы встретили уникального человека. Но если это была маска, то нужно только дать повод, чтобы уникальный человек скинул её и показал Вам своё истинное лицо. Он снова поставил передо мной бокал вина. Миша всегда хотел, чтобы я выпила и расслабилась. Сейчас этого хотела я сама. Выпиваю. - Что здесь делал Андрей Жданов? - Это не твоё дело. - Катя, меньше часа назад у тебя было свидание со мной. А сейчас ты утверждаешь, что это - не моё дело? - Ничего не было. - Повтори! - Ничего не было, Миша, - чувствую, как моя щека пылает от пощёчины. При всех своих недостатках, Жданов никогда не поднимал на меня руку и никогда бы не посмел поднять. Я точно это знаю. Вскакиваю со сломанного и неудобного дивана, чтобы уйти, но он с размаху толкает меня обратно. Ощущаю спиной жёсткий каркас. Какая всё-таки неудобная конструкция, рассчитанная исключительно на холостяцкие вечера. - Нет, мы договорим! - Мне не о чем с тобой говорить! - Тогда ты просто выслушаешь. Ещё один бокал вина появляется перед моими глазами. - Я знаю, что у вас были отношения. Ещё в Египте я понял, что Жданов - не просто человек из прошлого. Потом была дегустация вин, на которой Юлиана познакомила меня с ним. А когда Жданов примчался вечером в Мармеладофф, я убедился, что ни один из вас не ставил точку в этих отношениях. А ты всё это время врала мне, Катя. Я снова порываюсь вскочить. - Сядь! - и больше не узнаю́ его голос. - Когда Андрей приезжал в Мармеладофф? ПОЧЕМУ ТЫ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛ МНЕ? - сила гнева не даёт мне спокойно сидеть на месте, встаю и срываюсь на крик. - Чтобы ты тут же убежала к нему, а меня выкинула из жизни, как ненужную вещь? Я не знаю, Катя, как Жданов поступал с тобой, но, судя по неоднозначным взглядам Юлианы и твоей матери, ничего хорошего в тех отношениях не было. Но теперь понимаю, что ты достойна того, чтобы тебя унижали, потому что сама близких тебе людей ни во что не ставишь, не умеешь ценить и принимать любовь. - Любовь? То есть ты меня любишь? Да Андрей никогда бы не позволил себе поднять на меня руку. Что бы ни происходило между нами. Потому что он - настоящий мужчина. А не какое-то ничтожество! - ещё один удар я ощущаю уже сильнее, спотыкаюсь и падаю назад, ударяясь об угол журнального столика. Как я могла не разглядеть, что передо мной фальшивка и, на этот раз, самая низкокачественная из всех. Унести бы отсюда ноги, пока жива. Нахожу глазами бутылку вина на столе и смахиваю её на пол в надежде, что разобьётся. По ней идут трещины, но она остаётся целой. Твою мать! Миша хватает меня за плечи и приказывает подняться на ноги. - Это я-то ничтожество? После всего, что для тебя сделал? - Ты ничего не сделал для меня! Если ты о моих внешних изменениях, - чувствую, как по губе сочится кровь. - То это заслуга Юлианы. Мой изменившийся характер - заслуга так ненавистного тебе Жданова. Ты лишь взвалил на меня и мою семью все заботы о твоём драгоценном ресторане. Хотя у меня в этот момент уже была работа у Юлианы, за которую я получаю деньги. А всё, что я делала для твоего дела, ты воспринимал, как само собой разумеющееся. - Ты делала это добровольно. Тебя никто не заставлял. - Ты и не способен никого заставить! Ты слишком слабохарактерный для этого. Поэтому ты сейчас размахиваешь руками. Потому что не можешь добиться чего-то другими методами. Словно в подтверждение моих слов, удар прилетает и в третий раз. Миша уходит на кухню, смачивает водой какую-то грязную тряпку со стола и кидает мне. - Вытри кровь. Откидываю тряпку в сторону. И не подумаю, пусть все твои соседи видят, какое ты чудовище. - Куда ты собралась? - Уйти от тебя. Я просила позвонить мне. Так вот, можешь забыть всё, о чем я просила, и меня. - И куда ты пойдешь в таком виде? - В полицию. Если ты думаешь, что я спрячусь дома и буду молчать, ты плохо меня знаешь. Я слишком долго была доброй, хорошей Катей. Но благодаря всему, что случилось сегодня, поняла, кого я потеряла. И я сделаю всё, чтобы вернуть его! Давай, бей ещё раз, ты ведь этого хочешь! Закрываю глаза, представляя, куда прилетит его новый удар. Вместо этого он целует меня, чем приводит в бешенство. Мне противно ощущать его слюну на своих губах. Он крепко держит меня за шею, и я не в состоянии ослабить хватку. Миша сбрасывает с меня расстёгнутое пальто и пытается сорвать остальную одежду. Вспоминаю приёмы, которым учил меня отец, и со второй попытки мне удается оттолкнуть его. Выбегаю на улицу без пальто. Не время медлить. Это спасение, что я всего в 10 минутах от Зималетто. Ноги сами несут меня туда. Отправляю ещё одно сообщение Жданову. Я сказала ему, что люблю тебя. Прости, что не смогла признаться тебе. Давай попробуем ещё раз, пока не стало слишком поздно. Никто не ответил. Я уже дошла до входа в Зималетто и присела в стороне. Сил не было. Меня заметил встревоженный Потапкин и шёл в мою сторону. - Девушка, Вам нужна помощь? Выглядела я, как не законченная картина маслом. Свежие ссадины неприятно обжигало лучами вечернего солнца. Охранник меня не узнал, и я решила не представляться. - Да, мне нужен Андрей Палыч. Андрей Павлович Жданов, - тут же поправляю саму себя. Потапкин, совершенно забыв, что перед ним незнакомый человек, признаётся мне, что Жданов уехал и ещё не возвращался. Но он давно должен был вернуться. Я начинаю волноваться. - А Вы не знаете, где он? - Девушка, даже если бы и знал, я не имею никакого права говорить Вам об этом. - Понятно. - Вам точно не нужна помощь? - Всё в порядке. Ссадины заживут быстрее кровоточащей на сердце раны. - Скажите, а Роман Дмитрич Малиновский на месте? - Да. - Вы сможете позвать его сюда? - Я попробую. Вы точно не хотите подняться? - В таком виде - нет. - Как Вас представить? Я быстро перебираю имена в голове, соображая, что бы придумать. Катей Пушкарёвой представляться никак нельзя. К незнакомой модели Роман может и не выйти. Знакомых Потапкин знает в лицо. Но есть одна идея. Малиновский неглупый, он поймёт, что это я. - Ми́рра Ло́хвицкая. - Ну и фамилия у Вас. Смотрю на его бейдж, словно мы не знакомы. - Потапкин, знаете ли, тоже не слишком литературно звучит. Он уходит звонить Роману. Малиновский обещает подойти через пять минут. - Сергей Сергеевич, кто меня спрашивает? Рома уже знает ответ на свой вопрос и ищет Пушкарёву глазами, смотря мимо меня. - Мирра Лохвицкая, Роман Дмитрич. Спешу прекратить бег его глаз. Он ошарашен от вида моей сногсшибательной красоты. Новый образ или расписанное кровью лицо так впечатлили его? Он берёт меня за руку и отводит в сторону. - Что с Вами случилось, Катя? - Поскользнулась, упала, очнулась, гипс. - Катя, я серьезно, давайте без шуток! Где Жданов? Сейчас я готова поверить даже Малиновскому. Его страх за друга реален и ощущается всё отчётливее. - Я пришла сюда, чтобы узнать это. - Подождите, так вы разминулись? - Я не сомневалась, что Вы в курсе. - В курсе чего, Катя? Жданов помчался к Вам, чтобы поговорить с Вами и помириться. И я очень надеюсь, что это не он Вас так. - Мы поговорили и не помирились, и нет, это не он. Рома не хотел вникать, кто же тогда. Но Жданова нужно был срочно найти. Что может натворить его друг на эмоциях, Малиновский знал не понаслышке. - Вы ведь опять ему не поверили? - А должна была? - Какие же вы оба упрямые, я просчитался. Если б знал, добавил бы вам пункт про упрямство в инструкцию. - Вам? - Вы ведь тоже в конечном счёте читали. Имейте в виду, Катя, извиняться я перед Вами не собираюсь. Я - не Жданов. Что было, то было. Считаю, что этот роман с Андреем подарил Вам безумную влюблённость, чего с Вами не было ни до, ни после. Я хотела было возразить, но моё раскрашенное лицо говорило, что Малиновский прав. - Вам точно не нужно в больницу? - Нет, всё в порядке. Нужно срочно найти Андрея. Он не так меня понял. - Вас вообще сложно понять. Узнать тоже. - Куда он мог поехать? - Одному Богу известно, Катя. - Но Вы же - его лучший друг. - Знаете, после Вашего ухода, я - последний человек, с чьим мнением считается Андрей. Он много раз уезжал в бары, напивался до беспамятства, дрался. Ему хотелось, чтобы его избили как можно сильнее. Он будто мстил самому себе за то, что сделал с Вами. - Я чувствовала, что ему плохо. - Какое благородство! - Вам этого не понять. - Да, мне не понять, за что Вы продолжаете ему мстить. Андрей Вас действительно любит. Хотя меня каждый раз от этого передёргивает. - Можете не скрывать своего истинного отношения ко мне. - Я и не собирался. Но не нужно делать из меня врага. - Тогда, кто же мы с Вами? Дружбу я себе иначе представляю. - Команда быстрого реагирования по спасению рядового Жданова. - Роман, скажите, что с ним всё в порядке. - Пушкарёва, вот не надо, слышите, все эти женские сопли я терпеть не могу. Найдём Андрея, и я лично выскажу вам обоим, что обо всём этом думаю. Рома открыл окно машины. Мои локоны развивались на ветру, когда я уловила на себе его взгляд. - Пушкарёва, а Вам действительно всё это очень идёт. Надеюсь, он не про раны. Мы обзвонили все рестораны, где любил бывать Жданов. Заехали в несколько баров. - Везу Вас, Катя, по местам боевой славы Жданова. Были у Андрея дома, где я нервничала до мурашек, потому что предпочла бы переступить порог его квартиры при других обстоятельствах. Были дома и у Малиновского, на всякий случай, хотя я видела, как он довольно усмехнулся, поняв, что это место ещё пробуждает во мне старые эмоции. Обработали мои раны и поехали дальше. Звонила Кира, она тоже не знала, где Андрей. - Кирюш, не волнуйся. Ты что, Жданова не знаешь, поехал в какой-нибудь бар. Такое событие, братец твой завтра покидает президентское кресло. Воропаев ничего не говорил мне об этом, но Жданов сегодня упомянул о том же самом. - Может, Андрей у родителей? - Я не могу им звонить. Они тут же заподозрят неладное и придётся тратить время ещё и на то, чтобы успокоить их. - Давайте я позвоню. Если что, скажу, что ошиблась номером и думала, что это телефон Андрея. - Выглядит правдоподобно, Пушкарёва. Соображаете также быстро, как раньше. - Здравствуйте, - я сразу поняла, что трубку взял не Жданов. - Я могу поговорить с Андреем? - Это Павел Олегович. А кто его спрашивает? - Это Катя Пушкарёва. Простите. Я была уверена, что это его номер. Ещё раз простите за беспокойство. Малиновский явно был не восторге от такого количества извинений в одной короткой фразе. - Катя, подождите. Я и сам хотел Вам звонить. У меня есть к Вам разговор. Это очень важно. Вы могли бы приехать в Зималетто завтра? Рома тоже внимательно слушал доносящиеся до него обрывки, и я вопрошающе уставилась на него. Он лишь пожал плечами. - Наверное, речь о том чтобы отозвать доверенность, которую Вы оформили на имя Воропаева. Соглашайтесь. - Да, Павел Олегович. Я приеду завтра в 10. - В 9, Катя, - Малиновский шёпотом подсказывал мне. - В 9.. Да.. До встречи. - Почему в 9? - Рабочий день начинается в 9. А я не готов опаздывать на целый час из-за Вас. - Вы-то тут причём? - Пока всё идёт к тому, что Жданова мы будем искать всю ночь. А значит с утра я должен буду отвезти Вас на работу. Или Вы хотели бы показаться дома в таком виде? - Нет. Про родителей я совсем забыла, поэтому звоню им. Вру, что останусь у Юлианы, что с Михаилом всё в порядке и что завтра буду дома после работы. Они неожиданно спокойны и верят во всё сразу. Малиновский презирает меня за упоминание какого-то неизвестного ему мужика. - Так это Михаил - автор нательной росписи? - Давайте не будем об этом. - Значит, точно он. Дальше ехали молча. Ещё пару часов поиска ничего не дали. - А поехали в бар, Катя. У себя дома я буду чувствовать себя странно в Вашем присутствии. - Неужели что-то может смутить и Вас? - Нет. Но я бы не хотел давать повод Андрею думать, что между нами может что-то быть. Одного Михаила и так за глаза. - Хорошо, едем. Я плохо помню, после какой рюмки мы окончательно перешли на ты. И в какой момент я отвечала на все его вопросы, не разбирая, а достаточно ли они корректные. Малиновский тоже говорил мне в ответ всё, что считал нужным. Его глазами наш с Андреем роман выглядел иначе, но в нём было немало искромётного и живого. - Да у тебя с первого дня работы в компании было на лбу написано: я люблю Андрея Жданова, именно поэтому я и предложил ему эту идею. - Всё было слишком легко. - Жданов тоже сох по тебе почти с самого начала. Хотя он всегда уверял меня в обратном. Но я-то видел его взгляды в твою сторону. - Я думала, никто ничего не замечает. - А никто и не замечал, кроме меня. Но это всё романтика. Женщину в тебе на тот момент разглядеть быть сложно. До сих пор не понимаю, как Андрюхе удалось. - Он закрыл глаза. - Пушкарёва, я прошу, избавь меня от этих подробностей. Имей ввиду, Жданова я просил о том же самом. Но это не мешало ему с первой ночи говорить о тебе с придыханием. Господи, не забыть бы всё это, когда я протрезвею. Это совсем не то, что я ждала услышать от Ромы, но он, как и я, сейчас не в том состоянии, чтобы извиваться и врать. В четвёртом часу ночи мы остались последними клиентами заведения и решили, что нам пора. Квартира Малиновского уже не была чем-то запретным. Хотелось положить голову на подушку и скорее уснуть. Ехали на такси. Как завтра забирать свою машину перед работой, Рома понятия не имел. - Можно попросить Федора. Он справится. - Катя, ты как всегда зришь в корень. - И напиваюсь за троих. - Тебя алкоголь не портит. Когда я также еду со Ждановым из очередного бара, он начинает ворчать ещё на выходе из заведения. - Как думаешь, он может просто кататься по городу? - Ага, и уснуть в машине. - Главное, чтобы не за рулём. - Главное, - Рома смотрел на меня озадаченно. Мысль о том, что Андрея мы так и не нашли быстро отрезвляла не только меня. - Катя, тебе завтра придётся появиться в Зималетто. Постарайся привести себя в порядок. - У тебя найдётся дома тональник? - Кать, у меня дома найдётся всё, что тебе нужно и даже больше. На верхней полке в ванной целая косметичка того, что забывали у меня женщины. Я не поморщилась, хотя ситуация обязывала это сделать. - Найдёшь? - Да, разберусь. А ты разве со мной не едешь? - Передумал. Уснуть с тобой в одной кровати я не готов. Да и в одиночку не факт, что удастся. Лучше ещё покатаюсь, вдруг найду нашу пропажу. - Ладно. Рома прощается со мной и выходит ловить новое такси. Мне предстоит поездка к нему домой. Какую же кашу я заварила из-за мимолётного порыва - отомстить. Ещё и Павел Олегович хочет меня видеть. Что ему нужно? Только ли отозвать доверенность? Если да, то зачем встречаться именно в Зималетто? Вижу, как Малиновский садится в другое такси. Почему-то кажется, что он спит на ходу и сейчас поедет в ближайшую гостиницу. Но мы сегодня сделали всё, что могли. Так что я на него не в обиде. Продолжать поиски на рассвете бесполезно.