Хорошая девочка

— Я собираюсь на встречу.       Она замерла на пороге гостиной. Глаза отца тут же вонзились в нее как нож в масло. Мужчина сидел в кресле с папкой документов, а перед ним, на кофейном столике, толстый стакан с горючей жидкостью. Катя ждала. — С кем?       Спокойным, глухим голосом. — С Андреем… Он президент компании в которой я работаю. Это светское мероприятия. Там будут мои коллеги… Подруги.       Валерий Сергеевич вернул все свое внимание к бумагам. — Нет. Разговор закончен.       Катя тихо выдохнула, стараясь успокоить разволновавшееся сердце. — Это была констатация факта. Я взрослая. Я знаю Андрея уже четыре месяца…       И вздрогнула, когда отец швырнул папку на стол, чуть не смахнув свой коньяк. Снова переведя взгляд на дочь, Валерий Сергеевич зло молчал. — На какую еще встречу? В восемь вечера? Вы небось в клуб? Пьяными кататься на машинках, как это сейчас молодежь любит? — Валерий Александрович подался вперед, спрашивая с долей злобной насмешки: — Ты знаешь сколько добрых людей было сбито пьяной молодежью? — Мы не собираемся ничего нарушать… При чем здесь… — Катя схватилась за горло, пытаясь протолкнуть камень мешающий говорить. — Все веселятся, а мне нельзя? Чем я хуже?! — Ты лучшая!       Громогласно, что запищало в ушах. Катя опустила голову, пряча слезы. — Тебе они все в подметки не годятся! Мы с твоей матерью не для того тебя растили чтобы ты где-то по ночам жопой вертела! — Так а для чего ты меня растил?! На конвой?! В армию?! Для чего?!       Выпустив весь дух, она тут же бросилась по коридору в свою комнату. Закрыла дверь, развернулась и застала мать, сидящую на краю кровати. Все слушала. Елена Александрова смотрела ласково и внимательно, по-матерински. Катя прислонилась к двери. — Я сижу в четырех стенах. Дело же не в Андрее. Эта встреча… Там же будут мои подруги.       Женщина скривилась, приглашая сесть рядом, а затем взяв дочь за руку. — Да не подруги они тебе. Ты умная, образованная девочка, о чем ты будешь с ними разговаривать? У них в голове ода косметика небось да юбки. — Я не умничать туда иду, я хочу общаться.!       Катя осторожно вытянула руку из материнской, сжимая ладонь в кулак. Никаких камней в горле, только дрожь обиды. — Я всегда делала так как вы хотели. В школе лучшая ученица, в МГУ лучшая студентка, я читала стихи перед депутатами, но все! Все! Я хочу жить своей жизнью… По своим правилам, не по вашим!       Елена Александровна тяжело выдохнула. Она посмотрела на закрытую дверь, подбирая слова. — Доченька, мы сейчас говорим не про правила, а про планку. Твой отец генерал. Он занимает высокую должность. А ты должна, в свою очередь, соответствовать. — Женщина небрежно махнула рукой. — Хорошо, ты работаешь в модном доме, но слава богу экономистом, это похвально. То с какими людьми ты видишься, как ты себя ведешь — все это планка, и ты не должна опускаться ниже нее. — А как же мне научиться себя вести, как мне выбрать правильных людей, если я ни с кем не общаюсь, никого не знаю?       Елена Александрова снова потянулась к руке дочери, но Катя вскочила с места и отошла к книжному шкафу. Она коснулась выпускного альбома втиснутого рядом с красным дипломом МГУ и документами. На первых страницах история университета, затем преподавательский состав и выпускники потока. Катя пролистала до нужной страницы с фотографией ее первой любви.       Девушка развернула альбом матери. — Он был не самым лучшим студентом. И его не волновала моя планка. Он вообще моего имени не помнил. — Ну к чему это?       Катя медленно опустила альбом. — Можно я побуду одна.?       Устав от слез, Катя с отвращением встретила свой взгляд в отражении зеркала. Серые косички, обычно тонкие, сейчас распухшие губы, большие глаза с темными кругами. Она оскалилась, рассматривая проволоку брекет-системы.       Глянув на время, она прислушалась к шорохам в квартире.       На сборы ушло тридцать минут. Катя распустила волосы, накрасила губы блеском, надела бусы и самое приличное платье по меркам модного дома Zimaleto. И сжав руке наличные вместе с телефоном, тихо раскрыла дверь своей комнаты. Пульс бьющий в ушах мешал слуху. Глазам темно. Катя осторожно ступила с пятки на носок по коридору мимо родительской комнаты. Пройдя по стенке рядом со скрипящей половицей, она остановилась перед шкафом с верхней одеждой. Тяжелая шуба легла на плечи, на шею платок. Катя развернулась к выходу. Потянув ручку двери на себя, она медленно прокрутила защелку против часовой стрелки. В родительской комнате стояла тишина, только тикали часы в гостиной.       Второй замок она сдвинула беззвучно, придерживая пальцами, и аккуратно надавив на ручку двери, она открыла себе путь. Тишина. В шубе стало жарко.       Катя взяла свои полусапожки, единственную пару обуви с каблуком, и выставила их за порог. Она обернулась в темноту коридора. Из кухни лился свет фонаря. Переступив через порог, на холодный бетон подъезда, она прижалась к двери всем телом, прижав ту до щелчка и облегченно выдохнув.       Судорожно застегнув обувь она сбежала вниз по лестнице, от призрачной погони и криков. И широко улыбнулась, когда выскочила из подъезда, в мороз и свободу.       В арендованном ресторане играла музыка — интимный тембр женского голоса под аккорды твердых струн бас гитары. Гудели голоса. Столы отодвинули к стенам, освобождая место для гостей в центре. На белой скатерти тарелки закусок и пиалы фруктов — уже объетые. Официанты предлагали бокалы игристого. Катя отказалась, отмахиваясь ладошкой.       В тусклом свете сияли наряды. Золотой, серебряный, ярко розовый. Катя проморгалась, пытаясь в пестрящей толпе разглядеть определенную фигуру. Ее встречали удивленные взгляды и она опускала глаза в пол, смущенно хватаясь за подол своего платья. Стройные ноги моделей, высокие шпильки, начищенные ботинки. Начищенные ботинки. Катя подняла глаза. Черный взгляд из-под густых бровей, хищный нос и спокойная улыбка. В свете ламп мелькнула рыжая копна волос. — Катерина, — вкрадчиво начал Воропаев, — не ожидал. — Александр Юрич.       Катя протянула руку для рукопожатия и мужчина неожиданно усмехнулся этому жесту. Воропаев развернул ее ладонь и коснулся губами воздуха над ее кожей. И жар хлынул к щекам девушки. — Не замечал вас ранее в нашей компании. Хотя слышал, что новое лицо заняло место финансиста. — Вас тоже было не видно в компании, хотя вы являетесь акционером.       Воропаев ласково улыбнулся. — Навели обо мне справки?       Он все еще придерживал ее ладонь. Пальцы постыдно потели, а Воропаевские оказались сухими и теплыми. — Прочитала в журнале «Личность». — Катенька, — бархатно, — я уже и не надеялся, что тебя отпустят.       Катя расплылась в улыбке, чувствуя как плечи обвила мощная рука Андрея Жданова. Она подняла голову, утыкаясь взглядом в мощную челюсть и купидонов подбородок с яркой ямочкой. Катя отстранилась от президента Zimaleto. — Я ждала звонка…       Новая песня заполнила ресторан громкими битами, заставляя гостей поднять шум и Андрею пришлось склониться к уху девушки. — Я же знаю кто твой отец, решил не нервировать его до официального знакомства.       «Официальное знакомство» — Катя сильнее сжала руку Жданова и вспомнила о посторонней личности в их разговоре.       Воропаев стоял склонив голову в бок и спрятав руки в карманы брюк. Выражение лица Александра сменилось на презрительно-надменное. По лицу пролегла складка, а правя бровь изогнулась. Во взгляде насмешка. — Сашка, родной, что-то не так?       Черные глаза поволокло чем-то еще более мрачным и Катя непроизвольно сжалась. — Вроде мы не успели породниться, Жданов. — Александр возвел руки в молитве. — Господь отвел.       Жданов раздраженно цыкнул. — Так или иначе, долго шли нога в ногу. Сейчас наши пути разошлись. — Катю мотнуло от движения Андрея. — Но ты не стесняйся, если нужны выплаты вне срока, обращайся, Катенька оформит.       Рассмеявшись, Воропаев вернул руки в карманы и отвесив Кате небрежный поклон головой растворился в толпе. — Милая, послушай меня внимательно.       Жданов развернул девушку на себя, обхватив ее плечи и спустив голову на уровень ее глаз. — Фамилия Воропаев происходит от древнерусского разбой и грабеж. Он ядовит и очень опасен. Не веди с ним беседы, а если он начнет к тебе приставать передавай все мне, слово в слово. Хорошо, родная?       Катя ошарашено кивнула.