Нити неизвестности

      Первое, что почувствовал Се Лянь при пробуждении — это отсутствие головной боли. Точнее, отсутствие вообще какой-либо боли. Правда, тело было уставшим, как если бы он долго тренировался, но боли не было.       Это настораживало.       Едва подняв тяжёлые веки, он уставился на едва заметный просвет наверху.       Последнее, что он помнил… да, было больно. Адски больно.       Но что произошло потом?       Се Лянь с кряхтением сел и чуть пошевелил всеми конечностями.       Так, стоп.       Принц напрягся, чувствуя, что что-то не так. Вообще не так.       Почему конечностей будто… стало больше?       Медленно повернув голову, Се Лянь посмотрел себе за спину и тут же с воплем отшатнулся, только увидев паучьи лапы.       Чжи Ван жив?! Не возможно!!!       Но за его спиной никого не было, а лапки нервно взмахнули в воздухе и двинулись вслед за ним, нелепо скребя по земле.       Это. Что?       Се Лянь вдруг понял, что это его лапки.       Чего?!       Он ошалело уставился на лишние конечности, что чуть подрагивали.       Силясь подняться, он пошатнулся, но новые придатки упёрлись в землю, помогая ему удержать равновесие. Он знал, что может ими двигать, только не мог понять, как именно это делать. Вместо привычной одной пары рук, к ним добавилось ещё четыре пары лап. Обилие нервных сигналов от каждого движения сбивало с толку, поэтому паучьи лапки дрожали как ноги новорожденного жеребёнка.       Се Лянь всё ещё судорожно пытался сообразить, что происходит, но мозг упорно отказывался понимать, и понемногу в нём начала зарождаться паника. Мысли спутывались и обрывались, не имея логики и последовательности.       Что-то вдруг заставило его неподвижно замереть на месте. Что-то в нём, то что раньше было будто уснувшим, шептало, что надо уходить.       «Беги, беги, беги, беги, беги, беги, беги, беги, беги, беги,беги, беги, беги, беги!!!! Как можно дальше!!! Как можно быстрее, быстрее, БЫСТРЕЕ!!!»       Се Лянь даже не заметил как начал двигаться. Будто марионетка, ведомая кукловодом, он рванул вперёд и наверх. К тому просвету, что он видел. Цепляясь руками, ногами и всеми лапами за камни и выступы.       Ему нужно выбраться.       Ему нужно бежать.       Ему нужно…       Мощный удар энергии сотряс вершину горы.       Се Лянь, не теряя ни секунды, рванул вперёд изо всех сил. Глубинный инстинкт на задворках сознания оглушительно верещал, подгоняя и заставляя ускориться. Паника застилала разум, мешая сосредоточиться.       Се Лянь скрылся с горы настолько быстро, что патрулирующие там Небожители видели лишь мелькнувшую тень.

***

      Се Лянь пытался отдышаться после такой большой пробежки. Теперь, когда какие-то его новые инстинкты перестали кричать бежатьбежатьбежать, он мог остановиться и… немного прийти в себя, что у него едва получалось, честно говоря.       Он глубоко вздохнул, задержав дыхание и погрузился в тишину.       Тихо.       Странно тихо. Будто чего-то не хватает, какого-то звука…       Се Лянь распахнул закрытые до этого глаза и неуверенно прижал руку к груди.       Тихо.       Сердце не билось.       Се Лянь резко вздохнул, да так и замер. Выдоха он так и не сделал.       Нет. Нетнетнетнетнетнетнетнетнет!!!       Се Лянь вцепился руками в волосы и потянул до боли и тихо взвыл. Лапки обернулись вокруг тела сжимая его.       Он мёртв. Он умер. И он теперь демон.       Ему начало казаться, что его душат и ему не хватает воздуха, хотя ему теперь и не нужно дышать.       Внезапно началось покалывание и медленное чувство онемения в руках и ногах. Тело сотрясала дрожь, тошнота подкатывал к горлу, а голова начала кружиться.       Его состояние бы ухудшилось, если б не внезапное ощущение давления на руке. Жое старалась привлечь его внимание, чтобы он отвлекся от своих мыслей. Она аккуратно, но крепко сжимала и разжимал его руку, продвигаясь вверх по ней, а потом снова повторила с другой рукой. Се Лянь достаточно отвлёкся, чтобы заставить себя сделать глубокий вдох и выдох, и так повторить несколько раз.       Чуть успокоив бурю в душе, он сел и попытался привести мысли в порядок. И, немного поразмыслив над ситуацией, сделал не самые утешительные выводы.       Вывод первый. Он определённо умер. Но умер не так, как он умер… Тогда, в храме. После храма он вернулся таким же, каким и был. И, что самое главное, живым. Сейчас… Нет.       Вывод второй, который следует из первого. Он определённо мёртв и определённо теперь демон. Он стал одним из тех, кого поклялся истреблять. Не то чтобы это как-то мешало ему продолжать это дело, но… Сам факт. Стать тем, кого ты убиваешь… Се Лянь чувствовал иронию.       Вывод третий. Самый невероятный. Канги треснули.       Он подтвердил это, присмотревшись в своё отражение в удачно подвернувшейся реке, а до этого внимательно рассмотрев ногу. Удивительно, что он что-то рассмотрел в темноте. Да, луна освещала пространство, но этого света явно было недостаточно, чтобы что-то рассмотреть.       Это было едва заметно, издали и не скажешь. Но Се Лянь это чувствовал. Слабый отголосок его прежней божественной силы. Теперь он мог его использовать. Сейчас он был по силе равен едва ступившего на путь заклинателя человека, у которого не было особой предрасположенности к заклинательству, но было упорство.       Что удивило Се Ляня ещё — так это вполне гармоничное протекание божественной и демонической силы в нём. Словно масло и вода, они не смешивались и не портили друг друга, живя сами по себе и не мешая другой силе существовать в его теле.       На самом деле, он едва различал их, ведь обе силы были тёплыми. И это казалось Се Ляню странным, ведь обычно демоническая энергия ощущается как холод.       Впрочем, Се Лянь не мог отрицать, что, выпусти он демоническую силу наружу, она бы стала холодной. Но пока он этого не делал, она была тёплой, и его это устраивало.       Тем не менее, пускай энергии не смешивались, но они пребывали в хаосе. Так что он расположился под деревом возле реки и стал медитировать, заставляя обе энергии течь так, как ему нужно. Место было хорошим для медитации. Постоянный звук текущей воды успокаивал разум, но, не смотря на это, Се Ляню было сначала трудно сосредоточиться, поскольку лапки продолжали нагружать его сознание дополнительной информацией. Тем не менее, спустя время, кажется, разум наконец привык к этому, после чего Се Лянь весьма успешно сделал то, что планировал. Теперь каждая энергия протекала по своему пути, не пересекаясь. Божественная перекрывала демоническую, так что та казалась не такой… ошеломляющей.       Се Лянь не был уверен, что такая сила есть у Свирепых. Он не был уверен, что такая сила была у Чжи Вана, а он был весьма сильным противником.       Се Лянь не хотел думать, что, наверное, похожая сила была у Безликого Бая. Что он стал ещё больше похожим на него.       Пока он медитировал, он отпустил Жое, чтобы та патрулировала лес и не дала никому его побеспокоить. Никому из демонов, если точнее.       Та за это время успела насобирать ему немного ягод и грибов (среди которых определённо были ядовитые) и снова уйти в лес. Се Лянь, съев всё, что считал съедобным (а его живот считал съедобным всё), решил задуматься вот над чем.       Демоны, так или иначе, обладают какими-то способностями. А, собственно, что является его способностью?       Хотя.       Он посмотрел на белые паучьи лапки, что теперь свернулись вокруг него. Кажется он мог бы догадаться.       Сейчас он мог тщательнее их рассмотреть.       Они были белые, с серебристым отливом, луна отражала холодный блеск, показывая, что это весьма опасное оружие. Острые концы, как и у Чжи Вана, наверняка могли пронзить что-то или кого-то насквозь. Се Лянь поёжился, вспомнив, как легко чужие лапы вспарывали его плоть.       Он попытался ими пошевелить, каждой по отдельности, но движения получались не те, которые он хотел — то все лапы двигались разом, то пытались как-то извернуться. Лишь сильно сосредоточившись он мог заставить шевелиться конкретную пару, даже не отдельную лапу. И как только Чжи Ван управлял каждой отдельно, не забывая при этом атаковать руками?       Решив ненадолго отложить тренировки, он решил было позвать Жое, которая, как он думал, продолжала патрулировать территорию. Однако, выпрямившись, он краем глаза заметил белое пятно. Он тут же отскочил подальше, обнажая меч и чуть не падая из-за того, что паучьи лапы задели один из кустарников.       Белым пятном оказалась девочка. На вид ей было лет десять, в белом с серебристыми переливами ханьфу, с белоснежными волосами, которые были достаточно длинными, чтобы лежать на земле. Она сидела на коленях, а руки просто лежали на ногах. Она была чуть наклонена в его сторону, но как только Се Лянь пришёл в движение, она откинулась назад. Девочка открыла рот, чтобы что-то сказать, но издала лишь какой-то неразборчивый звук.       Пожалуй, Се Ляня вполне могло бы удивить присутствие маленькой девочки, чей приход он не заметил, если бы не одно «но».       Глаза. Он знал эти глаза. И, если присмотреться, то он мог узнать и это лицо.       Но этого просто не могло быть.       Он резко втянул воздух. Это были его глаза. Она была похожа на него, только женская версия.       Она похожа на его мать.       И теперь, когда он над этим задумался, он прислушался к своим ощущениям. Ничто не кричало в нём об опасности от неё, напротив, всё говорило в нём о том, что она близка к нему. Её энергия была похожа на его собственную. Будто его часть, но с оттенком чужой силы. Тем не менее, она была до последней капли Ци знакома ему.       Исходя из этого, напрашивается лишь один вывод…       — Жое? — сказал он на пробу, чуть опуская меч.       Девочка, до этого смотревшая на него с, как он теперь понял, лёгким предвкушением, ярко улыбнулась, несколько раз кивнула и снова попыталась что-то сказать. Но вновь получился неразборчивый звук.       Ну конечно, она ведь была лентой, откуда ей знать, как говорить?       Жое будто поняла, что Се Лянь ничего не понимает из её звуков, так что она замолчала и просто поддалась вперёд. Её лицо теперь буквально говорило: «Удивлён?» Учитывая то, что Се Лянь был способен понять Жое, когда та была лентой, было не удивительно, что понял он правильно и теперь.       — Но… — Се Лянь хотел было спросить, как такое возможно, но остановил себя. В ситуации, в которой они оказались, буквально на всё можно было задать такой вопрос. Так что, одной удивительной вещью больше, одной меньше — разницы нет.       Жое наклонилась ещё больше, плюхнувшись грудью на землю и тут же приподняв голову. Всё в ней явно выражало замешательство, и явно не тем, что она человек.       Се Лянь тут же подошёл к ней и помог ей снова сесть. Руки безвольно висели по бокам.       — Ты… можешь встать?       Жое попыталась всем телом потянуться вверх, но ноги, естественно, ничего не стали делать. Она чуть нахмурилась, смотря на то, что когда-то было цельным её концом, которое теперь разветвлялось и ни одна половина которой не желала подчиняться. Она знала, что это ноги, и что, теоретически, в таком… теле, ей надо будет научиться это делать. Со стороны это казалось простым, и что-то в ней будто бы понимало принцип, но заставить работать эти два отростка ей пока не удавалось.       С руками была та же ситуация. Жое про себя удивилась тому, насколько у её создателя это выходит просто и ловко (когда он не падает).       Се Лянь же тем временем почувствовал, как в душе разливается мягкость и непередаваемая нежность к ней. Маленькая, сильная, зависящая от него и такая родная.       Она родилась из энергии смерти особ царского рода, на алтаре жертвы, принесённой Богом в отчаянии. Из скорби, вины, слёз и крови Падшего Бога. Она переродилась в горниле вулкана, в адском пламени, из крови, плоти, энергии и духа Падшего Бога, новорожденного Непревзойдённого Демона.       И обрела человеческий облик.       Се Лянь честно говоря даже не знал, что ему делать с этим. Жое могла теперь выглядеть, как человек, но на этом всё. Все её действия продолжали быть тем, что могла бы сделать лента, но не человек.       Или… новорожденный ребёнок. — Ты можешь опять стать лентой?       Жое же, в подтверждении, прикрыла глаза, и спустя пару секунд перед Се Лянем была уже привычная лента. Впрочем, на ней теперь виднелся тонкий серебряный узор, который отражался на свету. Она залезла ему в рукав, обвившись вокруг него и высунув свой конец из рукава. «Конечно, могу».       Се Лянь поднялся на ноги и стряхнул грязь со своих и без того не чистых одеяний.       — Хотелось бы мне тоже так изменить свою внешность. А то, боюсь, людей с паучьими лапами не бывает, ха-ха…       Жое тут же зазмеилась прочь из рукава и, как только она вся оказалась на земле, стала снова девочкой. Затем, опустив голову на свои ноги (она опять оказалась сидящей на коленях) и преувеличено сосредоточившись, она снова стала лентой, вопросительно зазмеившись перед ним.       — То есть… нужно представить своё обращение?       Лента качнулась, подтверждая слова, и снова спряталась в рукаве принца. Се Лянь же вздохнул и снова подошёл к воде.       Из отражения на него смотрел демон. Не принц павшего государства. Не низвергнутый Небожитель. Не человек в маске скорби и радости. И это всё равно был он.       Он взял свои волосы и потёр их в руках. Каждая волосинка отделялась, словно у живого человека. А на ладони виднелись линии жизни. Оба признака не говорили, что он демон. Тем не менее, он точно им был. Кожа, что стала светлее. Паучьи лапы. Демоническая энергия, что текла в нём. Уши, что стали заострёнными.       Последнее, кстати, по скромному мнению Се Ляня, было даже милым. Но, он отвлёкся.       Он попытался увидеть в отражении… себя. Себя как человека. Без паучьих лап, с нормальными ушами и более тёмной кожей.       Но… не мог. Стоило ему попытаться увидеть себя прежнего, как мозг дорисовал ему на лицо маску. Он тут же отшатнулся и судорожно начал ощупывать лицо. Убедившись, что никакой маски нет, он выдохнул и поднялся на ноги.       Наверное, с этим стоит пока повременить.

***

      Се Лянь не знал, нужно ли демонам спать, но ему пока определённо нужно. Он буквально только прилёг на бок, как тут же отрубился. Может, со временем его тело привыкнет к тому факту, что половина вещей, которые нужно делать живому, ему теперь делать не нужно.       Проспав таким образом несколько часов, он проснулся из-за того, что Жое его усиленно дёргала. Он сел, слегка поморщившись от того, как половина лап распрямлялась после долгого пребывания в одном положении.       Когда эти чувства прошли, он заметил, что Жое притащила ему ещё немного ягод и грибов.       Когда с… завтраком было покончено, Се Лянь подошёл к реке, где на него снова из отражения смотрел демон. Помня о том, что в прошлый раз при попытке увидеть себя как человека он увидел Безликого Бая, Се Лянь стал пытаться понемногу менять свою внешность. По одному элементу за раз.       Но даже спустя пару часов у Се Ляня ни черта не вышло, даже уши не стали более человеческими, когда как Жое перевоплотилась туда-обратно раз двадцать, не меньше. Она таким образом пыталась помочь, но это было бесполезно.       Но, за это время, он успел ещё лучше рассмотреть себя. Он думал, что это может ему помочь с перевоплощением.       Принц был рад, что он застрял в каком-то лесу, где его никто не увидит. Он не хотел никого пугать своим видом, хотя он даже себя этим пугал. Новое тело было… легче? Крепче? Чёрт возьми (он уже сам стал чёртом), ему в какой-то момент показалось, что оно ниже! (Благо только показалось, Се Лянь и так не высок по сравнению с другими, это был бы ужасно, стань он ещё ниже)              Если обобщить всё, что он смог рассмотреть при свете дня, то тело было немногим лучше прежнего, если не обращать внимания на восемь паучьих лап и… как оказалось, дополнительных пар глаз, которые были закрыты. Принц изначально принял из-за шрамы или царапины, но потом… Он каким-то образом сумел их открыть, и, чёрт, такое ощущение, что он может видеть как сова, на полный оборот головы. А ещё хватило пары минут, чтобы заболела голова от такого количества новой визуальной информации. Он едва смог заставить их закрыться. Впрочем, он просто положился на естественный инстинкт тела закрыть глаз, если в него что-то летит. Например, палец.       Что ж, научиться моргать дополнительными парами глаз оказалось проще, чем научиться управлять лапами.       Была одна подстава. Плечи будто стали уже, и это точно не было игрой его воображения.       Было ещё кое-что. В прошлый раз он это не заметил, зато заметил сейчас. Среди его тёмных волос проглядывали белые. Се Лянь, заметив это, начал паниковать, потому что только седины ему не хватало!       Но, перекинув все волосы через плечо (они явно стали длиннее) и внимательно рассмотрев их, он с облегчением понял, что это не седина. Но, в то же время, ему не померещилось. Вернее, не совсем.       Белые «волосинки» были липкими на ощупь, но не приклеивались к волосам.       Это была паутина. Которую можно заметить только по блеску. Странно, что она была в волосах, но, посмотрев на себя в отражении ещё раз, он теперь нашёл это даже красивым.       Ещё ему вспомнилось, что Чжи Ван вполне себе мог орудовать паутиной. Так что Се Ляню стало любопытно, может ли он сделать то же самое, и если да то… как?       И, спустя три часа экспериментов, он понял, что да, может. Се Лянь всегда был прилежным и старательным учеником, умел анализировать и делать верные выводы из увиденного. И это ему очень помогло.       Паутина выходила из рук, точнее, запястий. За что он был благодарен, прекрасно зная, откуда она выходит у настоящих пауков.       Его паутина была серебристо-белая. Паутина Чжи Вана, как он помнил, была белоснежно-белой, словно очищенная от мяса кость.       Он вспомнил свою невольную мысль о том, что паутина похожа на струну, натянул её между деревьями (не с первой попытки, но ему это удалось) и на пробу дёрнул.       Прекрасный звук.       А ещё паутина могла быть разной толщины, из-за чего он чуть не лишился руки пальца, поскольку сделал её очень тонкой. Практически невидимой.       За всеми этими попытками перевоплотиться, разглядыванием себя в отражении и игрой с паутиной Се Лянь не заметил, как стемнело, так что он устроился под деревом, и попытался уснуть.       Лапки, мягко говоря, мешали ему это сделать. Так что ему срочно нужно было научиться их убирать. И поскольку меньше всего они мешали, что не удивительно, когда он лежал на животе, так он лёг и уснул.       

***

      Спустя три дня пути Се Лянь продолжал свои попытки научиться хотя бы прятать лапки и тренировки в орудовании паутиной. И что одно, что другое, получалось не то чтобы хорошо.       Откровенно говоря, плохо. Он мог превосходно владеть мечом, отлично владеть саблей, уметь орудовать тешанями, уметь стрелять из лука, и ещё множество других орудий, которыми он владел на довольно приличном уровне, но ни одно из них не было похоже на нити. Даже близко.       Ладно, самым близким ко всему этому была Жое. Но Жое и оружием назвать нельзя. Особенно сейчас, когда она научилась превращаться в человека.       На самом деле, кроме такого значительно изменения в ленте, были ещё некоторые, на которые он обратил внимания за эти три дня пути.       Теперь на ней, когда она была лента, был виден тонкий серебристый узор в виде паутины. И, что более важно, она стала сильней.       Тем не менее, даже тот факт, что она стала сильнее, не помогал ей научиться ходить быстрее того, как обычно учиться ребёнок. Руки тоже всё ещё плохо слушались. Но, всё же, Жое понемногу начинала учиться ими пользоваться.       У неё это получалось гораздо лучше, чем у Се Ляня с лапами. Впрочем, нельзя сравнивать одну пару рук и четыре пары лап. Сложность второго случая определённого выше.       На четвёртый день скитаний удача отвернулась от Се Ляня сильнее, чем за последние пару дней. Но не сильнее, чем за всё время до Тунлу. Треснувшие канги хоть и давали больше удачи, но не намного.       Во время своей тренировки с паутиной Се Лянь… сам в неё угодил. И запутался, да так, что самому вряд ли получиться выбраться.       Если бы Чжи Ван был жив и увидел его сейчас, он бы, наверное, развеялся бы от смеха.       И, словно этого было мало, он услышал шорох, сигнализирующий о приближении к нему кого-то. Человека, если учесть, что Се Лянь поручил Жое следить, чтобы демоны не приближались.       Он тяжело вздохнул, но тут же постарался как можно сильнее развернуться в сторону раздавшегося вскрика и звука падения. Дополнительные пары глаз как раз были кстати.       Это была девушка. Одета она была в белые и явно мужские одеяния с узором из облаков. Голову венчала лобная лента с таким же узором, а золотые глаза с шоком и насторожённостью рассматривали его. Длинные чёрные волосы были завязаны в конский хвост, а кожа выделялась своей бледностью (но не настолько явной, как у Се Ляня теперь). А её рука покоилась на рукоятке меча, готовая в любой момент его обнажить.       И тут до Се Ляня дошло.       Белые одежды и лента на лбу, всё в узорах облаков.       До него доходили слухи об стремительно набирающих силах орденах, среди которых был Гусу Лань, известный своими белыми одеяниями и строгими правилами. Но Гусу Лань, как и остальные ордена, были очень далеко отсюда.       Хотя он не совсем понимал, где это «отсюда». Но он был всё равно уверен, что отсюда до территории ордена Гусу Лань было очень далеко. Так что же эта девушка здесь забыла?       Так они и замерли: Се Лянь в паутине, повиснув вниз головой, из-за чего уже покраснели не только уши, но уже и голова и шея, а девушка возле дерева, смотря друг на друга как на диковинку, которыми они друг для друга и были.       И тут девушка разразилась смехом, да таким громким, что перепугала птиц. Громко, звонко и безудержно.       Се Лянь точно помнил про правило о чрезмерном веселье и его запрете. Так что теперь он меньше верил в то, что эта девушка является адепткой того ордена. А она тем временем даже согнулась от смеха, опираясь рукой о дерево, уже задыхаясь от смеха.       — Я, ха-ха, никогда не в-видела, чтобы демон, ха-ха, пал жертвой своих же способностей, ха-ха! Нет, я многое видела, но такое — впервые!       Она уже чуть не плакала от смеха, в то время как Се Лянь хотел только одного — чтобы земля под ним разверзлась и поглотила его. Это было ужасно стыдно!

***

      Когда девушка отсмеялась, а Се Лянь понял, что яму силой мысли не вырыть, она его освободила, разрезав мечом, Чанъняо, паутину. Конечно, они немного не рассчитали тот момент, что Се Лянь был вниз головой, но, казалось, Се Ляня это не беспокоило, так что и девушка быстро перестала переживать. Это ведь демоны, они могут и не чувствовать боль.       — Благодарю за помощь, — сказал Се Лянь, вежливо поклонившись. — Моё имя…       И тут он остановился. Он хотел было назвать своё настоящее имя — Се Лянь, — но он был уверен, что, раз она здесь, значит, она знает, кто он. Или узнает имя, по крайней мере.       — Недавно стал демоном, да? — усмехнулась девушка. — Знаешь, редко выдаётся возможность понаблюдать за таким… чудом, ха-ха.       Се Лянь неловко почесал шею, про себя обрадовавшись, что Жое незаметно вернулась к нему и обвязала шею, скрывая канги.       — Я — Лань И из ордена Гусу Лань, — она поклонилась.       Значит, всё же Гусу. Не смотря на то, что она… не похожа на адептов ордена по слухам.       — Зови меня… — Се Лянь ненадолго задумался. Если быть честным, у него не было идей, какое себе призрачное имя можно выбрать.       «Призрак… Умин… цветок… Хуа? А имя…»       — Зови меня Хуа Се.       Если бы он думал дольше, это было бы уже неловко. Так что пусть будет так. И, в какой-то степени, символично.       — Цветок благодарности? — переспросила девушка, на что получила кивок. — Ты точно странный демон.       Что, если верить улыбке Лань И, ни капли не смущало её и даже нравилось.       Только Се Лянь собирался встать из того положения, в котором лежал после падения — лапки умудрились зацепиться за подол ханьфу и он старался не порвать его, — как под горлом оказался меч.       Он перевёл растерянный взгляд на госпожу Лань. Та всё ещё улыбалась, но эта улыбка не доходила до холодных глаз.       — Ч-что?       — Я, может, и кажусь легкомысленной, но я не настолько глупа, чтобы поверить демону. Паук плетёт свои сети, плетёт, да только слов будет мало, чтобы я поверила в твою безобидность.       Она мельком глянула вниз, принц проследил за её взглядом и… обнаружил, что в какой-то момент его лапка концом упёрлась девушке в живот, будто безмолвная угроза вспороть его.       Се Лянь только глаза расширил от шока. Он же… не хотел, это вышло само собой!       — Я не… я не специально! Эти отростки вообще порой своей жизнью живут, клянусь! Госпожа Лань, я правда никому не вредил, я вообще всё время тут, в лесу, был.       Лань И всё ещё держала меч у его горла. Но… взгляд у парня был честным, как у ребёнка, да и он сам будто был напуган вывертом паучьей конечности.       Она, как заклинательница, должна избавиться от демона, чтобы он не принёс в дальнейшем проблем, и не убил никого. Проще убить его, пока он слаб и неопытен, но… она не могла. Золотистые глаза, не такие как у неё, а темнее, смотрели без злобы, присущей порождениям Инь. Если бы не паучьи лапы, она бы приняла Хуа Се за обычного человека.       Что же делать-то?

***

      Всё же Лань И приняла то решение, которое считала правильным, но из-за которого Старейшины её вполне могли наказать ударами дисциплинарного кнута. Сама Лань И давно планирует урезать их власть в ордене.       Они всего лишь старейшины ордена.       Она Глава ордена. Она в нём Госпожа и Хозяйка, и её слово закон.       Старейшины могут советовать, но не приказывать ей.       В общем, она пощадила демона и решила пока побыть с ним. Для пригляда, так сказать, а потом она его отпустит окончательно, если Хуа Се действительно так безобиден, как кажется.       Нет, он, естественно, не такой уж безобидный, просто так демонами не становятся. Он выглядит не намного старше неё, но… это явно было ошибочным мнением.       Что-то было в нём такое… такое. Немного даже пугающее, особенно когда с его лица спадает улыбка, а глаза темнеют то ли от воспоминаний, то ли от чего-то ещё.       Впрочем, она увидела его таким лишь раз, на второй день их… знакомства. Он тогда смотрел словно в бездну, которая отражалась в его глазах. В тот момент она подумала, что ошиблась со своим решением, и потянулась к мечу. Но у Хуа Се определённо был острый слух, и даже едва слышный звон выдвигаемого клинка не остался незамеченным им. Он тогда резко обернулся и посмотрел так, словно был удивлён тем, что кто-то есть рядом.       После этого она не видела такое лицо.       А спустя пару дней Госпожа Лань сменила своё мнение о нём. Такого нерадивого демона поискать ещё надо.       Почему нерадивый?       Да потому что такого неаккуратного демона ещё поискать надо. Как Лань И может судить, обратился он совсем недавно, но активно учится контролировать свои силы. Он периодически путается в своей же паутине и лапах, доводя её до икоты от смеха.       Вопреки значению слова «нерадивый», Хуа Се не был халатным или ленивым, нет. Он исправно вставал с утра, если ложился спать вообще, и начинал тренировки под взором адепта Гусу.       Заклинательница не решалась оставлять его одного, кто знает что он учудит? И к деревням не пускала. Они держались в лесу, а если что-то нужно было, она одна ходила в деревню, строго наказывая Хуа сидеть на попе ровно.       Когда она ушла так в первый раз, она по возвращении ожидала не увидеть его на месте, но он там был. Он ждал её, а его желудок урчал от голода.       Она знала, что демонам еда в принципе ни к чему, но это, судя по всему, были остатки человеческой сущности в паучке.       Девушка не могла не отметить быстро растущие силы Хуа Се, но и так же все более улучшающийся контроль… но когда у него внезапно прорывались лапки, после того, как он их с таким трудом убрал, это вызывало улыбку и беззлобные смешки.       На месте они не останавливались, ведь каждое место, где они разбивают лагерь, неизбежно покрывалось паутиной и налётом тяжёлой демонической ци, что всё ещё иногда выходила у паучка из-под контроля.       Сама она уже попривыкла, поэтому они убирались с места, чтоб не оставлять следов по которым их можно выследить.       (Это дикой бесило Пэй Мина, который всё ещё не мог выследить новое порождение Тунлу. Он лишь натыкался на паутину, чисто случайно, но ни следа ци или чего-то другого, что указывало бы хоть какое-то направление, куда делся демон)

***

      Лань И в очередной раз сидела возле костра, расположив свой гуцинь на коленях. Она неспешно перебирала струны играя Покой. Не вкладывая никакой силы в музыку, чтобы не навредить сидящему напротив демону.       Тот не обращал на это никакого внимания, но всё же сквозь медитацию слушал спокойную мелодию.       Контроль. Ему нужно было улучшить свой контроль настолько, насколько это возможно. И это не только контроль над энергией, точнее энергиями, но и над паучьи и инстинктами. Они и так прорывались, и Се Лянь плёл маленькие паучьи сети, сравнимые размером с теми, что плетут обычные пауки.       Он хотел бы сплести настоящую сеть, большую и крепкую. Иногда он потворствовал этому желанию, сплетая для себя подвешенное на ветвях полотно и спал в нём.       Лань И не была просто надзирательницей, и не стояла над душой. Она помогала ему с медитацией. Она так же выходила в деревни и покупала там припасы, ведь сам он не решался пока соваться к простым людям.       Контроль над конечностями улучшался, правда, с переменным успехом. Сильный всплеск эмоций, и вот уже привычные восемь лапок снова за спиной.       А девушка только смеялась и улыбалась, щуря глаза, блестевшие золотом, говоря, что он ещё научится.       «Путь в тысячу ли начинается с первого шага»       Вот и он небольшими шажками учился.       Присутствие Лань И так же помогало не чувствовать себя одиноким. Какая-никакая, но компания. Было с кем поговорить, посоветоваться, обсудить и поспорить.       Он чувствовал, что обрёл для себя драгоценного друга.

***

      Их совместное путешествие длилось уже два месяца. Будь воля Лань И, она б и не возвращалась в орден, но долг и ответственность не позволяли всё бросить и оставить позади.       А душа просила свободы. Душа простилась на волю.       Но Лань И была вынуждена вернуться в клетку правил. Добровольно сковать себя, лишая свободы.       Ведь там её ждал жених.       Лань И скривилась. Она не любила его, мужа ей выбрали старейшины. Лань И вида его от силы пару раз, но вот… она клянётся, что когда появится наследник, она не позволит этому человеку больше прикоснуться к ней. Нет. Она и так уже чувствует себя запятнанной, а ведь они ещё пока не поженились! А дальше что?       Лань И всерьёз опасалась, что ей вздумается наложить на себя руки, когда она разделит ложе с нелюбимым человеком.       Но… долг, обязанность..       Как Лань И ненавидит эти слова. Всем своим существом.       Когда она вернётся, она будет добиваться, чтобы устранить такую вещь, как договорной брак.       Только по любви. Только по обоюдному согласию. Иное же для неё просто насилие, не только физическое, но и душевное.       Она не хочет, чтобы её ребенок столкнулся с этим… или другие её потомки.       Лань Ань завещал, что брак священен, что любовь есть основа брака.       Старейшины извратили святые писания её деда. Они многое переделали под себя, когда её отец, глава клана до неё, дал им слишком много свободы. Слишком много власти.       «Власть развращает, а абсолютная власть, развращает абсолютно»       Её отец упустил момент, когда старейшины обнаглели, и теперь им, потомкам, с этим разбираться.       Но она постарается. Она вырвет столько власти из цепких рук старейшин, сколько сможет. Сколько бы правил не пришлось для этого нарушить, скольких бы убить не пришлось.       Дедушка говорил ей, что её сердце жестоко. И он был прав. Лань Ань знал свою внучку лучше, чем кто-либо.       Хуа Се за эти пару месяцев подтянул контроль, и теперь лишние конечности не вырывались так просто. А как он ими орудовал! Лань И была в восторге от такого спарринг-партнёра.       Он, наконец, не путался в лапках, а двигал ими уже как руками. Так же легко и просто. Поразительный прогресс всего за два месяца.       Но самым интересным было приспосабливать его паутину к бою.       В один вечер, когда Хуа Се рассказывал ей о своих приключениях, она играла вновь на гуцине.       Сам демон тоже умел, и она успела оценить это по достоинству. Это не боевые мелодии, конечно, но они были красивы. Девушке, как обладательнице тонкого музыкального слуха, они нравились.       Но… они навевали такое чувство тоски и меланхолии, что едва не выбивали слёзы.       Так вот, она высказала мысль о том, чтобы использовать струны гуциня как оружие.       Се Ляню её идея сначала показалась мало осуществимой, но Лань И настаивала на своём.       Он смотрел как она снимает струны с корпуса, и ему было жалко такой красивый инструмент.       — Лань-мэй, может, не надо? Ты же можешь испортит инструмент.       Он пытался её остановить, но та только фыркнула.       — Да ладно тебе! Хуа-сюн, если и сломается, его можно починить, не впервой… боги, Хуа-сюн, ну не делай такое скорбное лицо, будто я убила кого-то.       Хуа Се не знал, смеяться ему или плакать, поэтому только потёр точку между бровей и зажмурился на миг.       — Дорогая Лань, если ты убила кого-то, это было заслуженно, — он открыл глаза и возвёл их к небу, вздохнув. — Но вот порча гуциня уж точно не заслуженная! Лань-мэй, прекрати мучить инструмент!       Он уже хотел отобрать струны у девушки, когда та, пытаясь забрать их обратно, пустила через них ток своей энергии.       Струны, мгновенно заострившиеся, рассекли ладонь Се Ляню едва ли не до кости. Не успей он отдернуть руку, он бы её и вовсе лишился.       Они ошарашенно замерли на истекающую кровью ладонь.       Струны выпали из рук Лань И и она кинулась к нему.       — Хуа-сюн! Ты в порядке?! Прости, я не хотела тебя порезать! Боги, извини, я не специально!       Она стала судорожно осматривать его руку. Но, благо, рана была тонкой, хотя и глубокой, и быстро закрывалась.       — Ну… как видишь, моя теория верна. Струны можно использовать как оружие, если напитать их ци. Они становятся очень острыми, и, я думаю, при должной тренировке, можно будет рассекать валуны как масло! Хуа-сюн! А ты не верил мне! Я же говорила!       — Ладно, ладно, успокойся. Да, признаю, ты права. Но, Лань-мэй, это может быть опасно, — он посмотрел ей в глаза. — Сейчас ты случайно едва не отрезала мне руку, а что, если кто-то намеренно использует это во зло? Скольких может убить одна единственная струна?       Девушка поубавила пыл. Хуа Се был прав, во всём.       — А что, если… что если сделать так, чтобы это была… семейная техника? То есть, только члены главной семьи ордена могут ею пользоваться? И больше никто. Более того, сделать её секретной, не обучать всех. А только тех, кому доверяет глава ордена? Как думаешь?       — Ладно. Но я всё равно считаю, что это опасно.       — Мгм.       Они замолчали и уселись у костра. Лань И смотрела на ночное небо и звёзды. Ей всегда это нравилось.       Она перевела взгляд на Хуа Се. Он что-то сплетал из своей паутины и выглядел сосредоточенным. Вот он развел руки и паутинка сверкнула серебром в свете костра, как струна.       Стоп.       Как струна?       Ну конечно!       — Хуа-сюн!       Се Лянь от неожиданности порвал паутину.       — Лань-мэй, ты чего кричишь?       — Хуа-сюн! Твоя паутина, её же можно использовать как струны!       Се Лянь немного непонимающе посверлил её взглядом.       — К чему это ты?       — Хуа-сюн, струны, ну же… твоя паутина как струна гуциня.       Она делала акцент на слове струны.       «Моя паутина как струны?.. Что она… струны? Струны!»       — Подожди, ты имеешь ввиду…       — Да-да-да, что если твою паутину можно использовать так же как и мои струны?       Се Лянь задумался. Это было бы полезным.

***

      Так что, спустя пару дней, спроси у кого, кто из них демон-паук, он не смог бы ответить.       Струны гуциня были невероятно опасны, но паутина Се Ляня оказалась куда более смертоносней. При одинаковом использовании нити Се Ляня казались гораздо более опасными, чем струны гуциня Лань И.       А ещё, что очевидно, гораздо прочнее. Спустя эти пару дней струны, в конце концов, не выдержали, и порвались. Когда это произошло, оба какое-то время просто смотрели на обрывки струн. И если Се Ляню действительно было жалко струны такого прекрасного инструмента, то Лань И особо не беспокоилась.       На самом деле, она уже подумывала об этом попросить, но теперь это превратилось во что-то вроде необходимости.       — Хуа-сюн… а не одолжишь ли ты мне немного своей паутины?       Се Лянь быстро понял, зачем Лань И понадобилась его паутина. Он сам как-то натянул свою нить, подобно струне, между ветками, чтобы оценить звучание. Так что он просто взял гуцинь, который лежал невдалеке от них, и спорно натянул их, для пробы проведя по струнам, чтобы убедиться, что натянул он их не слишком слабо и не слишком сильно.       Звук был… божественным. Он был чистым, и всё же в нём было такое… неземное. Они замерли, вслушиваясь в затихающий звук струн. Никто из них никогда не думал, что какой-либо инструмент может звучать так.       Руки Се Ляня сами потянулись к струнам. В голове вплыла мелодия, которую он слышал в детстве. Он был уверен, что она забылась уже, оставив только чувства. Его мама играла её всего пару раз, но сейчас он мог без труда её вспомнить.       Если Лань И думала, что до этого слышала неземной звук, то теперь она слышала неземную мелодию. Почему-то сразу вспомнилось то чувство уюта и защищённости, которое умеют дарить мамы. Словно ничто в этом мире не способно тебе навредить. Тепло объятий, нежный голос, рассказывающий удивительные истории перед сном. Словно она вернулась в то время. Словно она не Лань И — глава ордена «тысяча бесполезных правил» Лань, которую Старейшины тихо ненавидят, не грозная заклинательница, а Сяо И, маленькая девочка, которая сидит у мамы на коленях и сама что-то рассказывает, пока та расчёсывает волосы, нежно улыбается и смеётся.       Руки Се Ляня сами играли мелодию, пока мыслями он был там. В гостиной, возле камина, слушая, как матушка играет эту мелодию. В этом воспоминании отец сидит в соседнем кресле от матушки, такой спокойный, каким он не был, когда Се Лянь стал старше. Сам он не отводит взгляд от матушки, которая словно преображалась, играя. В то время ему казалось, что вокруг мамы появлялась неземная аура.       Мелодия затихла, и они отстранённо заметили, что вокруг затихли все животные. Обычно их шум практически полностью игнорируется разумом, но, стоило им затихнуть, сразу стало заметно их отсутствие.       Но это длилось лишь пару секунд. Вскоре животные словно начали оживать, возвращаясь к своим делам, и это заставило немного прийти в себя Лань И и Се Ляня.       — Ну, полагаю, замена достойная, — сказал Се Лянь, немного нервно усмехнувшись.       — Достойная?! — Лань И была возмущена столь низкой оценкой. — Хуа-сюн! Из чего, гуй тебя подери, сделаны твои нити?! Что это была за мелодия? Ты вкладывал свою силу в игру? — она уже схватила Се Ляня за плечи, встряхнув, смотря в его глаза и словно пыталась в них узнать ответ. Се Лянь же просто замер от такого наплыва вопросов.       Лань И, словно осознав, что она переборщила, отпустила его, отступила и выдохнула. Такая музыка была слишком… Она оказала сильное влияние, и это было слишком непривычно, слишком странно. Просто слишком.       Страшно представить, на что будет способен этот гуцинь, если в него вложить духовную силу.

***

      Се Лянь уже в который раз замечает, что после того, как переродился и стал демоном-пауком, стал бледнее обычного. Не мертвенно-бледный или болезненно-бледный, как-то по другому…       Кожа была гладкой и нежной.       Раньше он и так был бледноват, а в некоторых случаях и вообще белый как пергамент из-за усталости и потери крови… но сейчас…       Се Лянь не мог внятно объяснить, какого цвета теперь его кожа       Порой ему чудится лёгкий золотистый отблеск на коже, когда утром солнечные лучи только только появлялись из-за горизонта.       Се Лянь понимал, что в отличии от того, что было раньше, теперь его кожа не по человечески красива.       Но помимо этого, был ещё один момент.       Вены.       Вены на руках, на шее, казалось… будто стали ближе к поверхности.       Или это кожа стала тоньше?       Се Лянь не знал.       Но теперь они просвечивали сквозь эту бледную кожу и расцвечивали её росчерками бледно-голубого и бледно-фиолетового цветов.       Линии на ладонях, внутренних сторонах запястий и пальцев, на шее — они везде выстраивали свои чудные узоры. И порой принц прослеживал их кончиками пальцев, наблюдая за смешением цветов.       Сильнее вены выделялись после омовения. От воды они будто казались ярче и чётче.       Это… было странно, но не уродливо.       Как, например, чёрные вены у трупов. Принц в который раз поблагодарил свою сущность за то, что не стал чем-то ужасным.       Лань И тоже говорила ему, что это выглядит весьма эстетично. Пускай он выглядит как человек, но… вот это самое «но» говорит о том, что перед ней далеко не обычный смертный.

***

      Се Лянь и Лань И за время их небольшого путешествия встречали многих демонов. Некоторые из них были ужасными, омерзительными и, Се Лянь не побоится этого слова, отвратительными.       Встречались и такие демоны, которые похожи на людей. Личина этих демонов была прекраснее всего, а характер был под стать ядовитому цветку, что имеет самые прекрасные бутоны.       Были такие демоны, что внешне прекрасные, но внутри — отвратительные твари.       Порой Се Лянь задавался вопросом. А есть ли у демонов душа? И этот ответ разнился от представителя к представителю.       Но не это важно.       Они впервые встретил такого демона. От неё исходила тёмная ци, но выглядела она… сказочно.       Как фея.       Она была похожа на ребёнка лет шести, с каштановыми волосами, отливающими золотом на солнце, яркими зелёными глазами, не человеческими, но такими завораживающими. В лёгком светло зелёном ханьфу, расшитом золотыми орхидеями. С тонкими полупрозрачными голубыми крылышками, на которых были белые прожилки, формирующие узоры. Она была ростом не больше его ладоней. Даже, наверное, меньше ладоней Лань И.       Она запуталась в паутине Хуа Се, когда тот, в своём паучьем порыве, сплёл её и оставил между деревьями. Ушло не меньше часа кропотливой работы, чтобы аккуратно отцепить её и никак не навредить ей. Она невероятно сильно боялась их, но к концу «спасательной операции» перестала и с любопытством рассматривала Се Ляня.       После того, как последняя нить паутины была отцеплена от демона-феи, та немного покружилась вокруг и улетела прочь. Ни Лань И, ни Хуа Се особо не задумывались над тем, куда она улетела, полагая, что она не вернётся обратно.       Малышка же вернулась на следующее утро, с трудом принеся в своим маленьких ручках большой персик и сунув Хуа Се его в руки.       Его спутница смеялась над выражением его лица. Видимо, он был настолько ошарашен, что она снова не удержалась.       Малютка исчезла так же быстро как и появилась вновь, но Се Лянь и Лань И надолго запомнили её.

***

      Наконец пришел тот день, которого и Се Лянь и Лань И ждали с нетерпением.       Но, если без шуток, то Се Ляню «разрешили» выйти к людям самостоятельно. И у него это в равной степени вызывало и предвкушение, и ужас.       — Лань-мэй, всё будет хорошо… я надеюсь… а может попозже, а?       Девушка выпрямилась и задорно улыбнулась, упирая руки в бока. Они только закончили разбивать привал возле небольшого городка, который должен стать последним шагом демона к тому, чтобы вернуться к человеческой жизни, так сказать. Демон демоном, а Хуа Се не был похож на асоциальную личность.       — Хуа-сюн, думаю, твой контроль уже довольно хорош. Ты несколько дней подряд уже не выпускаешь ни свои конечности, ни капли эманаций ци. Надо проверить уже как всё будет среди людей.       Это так. Се Ляня уже было не так просто вывести из себя настолько, чтобы он показал свои паучьи лапки. И всё же, между тем, когда тебя проверяет один человек, который ещё и твой друг, то есть не желает тебе зла, и тем, чтобы находится среди людей, не все из которых с добрыми намерениями, есть большая разница. Се Лянь глубоко вздохнул и неуверенным голосом спросил:       — Ты уверена? Может ещё немного…       — Хуа Се.       Он закрыл рот, услышав её серьезный голос. С губ Лань И слетела улыбка, а лицо застыло холодной маской.       — Ты не сможешь постоянно прятаться, рано или поздно тебе придется выйти к людям. Уж лучше это произойдет сейчас, пока я тут, чем потом, и ты натворишь дел.       Се Лянь неловко отвёл взгляд и пробурчал себе под нос.       — Ну не всегда же так… вдруг что-то случится?       Он снова смотрел на неё.       Лань И вздохнула и закатила глаза. Маска с лица спала и она тепло улыбнулась ему.       — Хуа-сюн, «Не поднимешься в горы — не узнаешь высоты неба; не спустишься в бездну — не узнаешь толщи земли.» Пока ты не попробуешь, ты не узнаешь, случится что-то или нет. Но лучше верить в хороший исход, верно?       Она подстегнула его и, развернувшись, пошла к небольшому городку возле которого они обосновались. Се Лянь нехотя поплелся за ней.       «Всё будет хорошо. Наверное…»

***

      Се Лянь не был уверен, виновата ли была канга, которая всё продолжала в большинстве своём блокировать удачу, или это были происки судьбы, или ещё что.       — Держите этого демона в белом!       В любом случае, теперь он в компании кого-то со всех ног бежит прочь из городка.