По Долгу Крови

Время останавливается. Замерзает, подобно хрупким снежинкам в северных землях королевства. Эймма никогда там не была, но читала о великой Стене и чудовищах из легенд, обитающих за ней. Пламя, разожженное слугами в камине, перестает баюкать слух приятным треском. Даже ветер не рискует проникнуть в покои через раскрытые ставни. Девушка стоит на одном месте, пойманная «с поличным». В момент написания двух писем, Деймону с матушкой и сестрам. Взгляд распахнутых фиалковых глаз устремлен к Одноглазому, держится усилием воли на уровне ворота его туники. Необходимо проверить, куда точно упал свернутый кусочек пергамента и попытаться как-то его спрятать. Благо, на втором, что остался лежать на столе — лишь пара чернильных клякс. — Муж мой, — с трудом выдает принцесса, стараясь держаться непринужденно. Испуг побороть можно, но не последствия неожиданного вторжения ночью. — Я не ждала тебя так поздно, — короткий взор вниз. Послание лежит совсем рядом. — Ты в здравии? — наступает на него ногой и прочищает горло. Только благодаря клокочущей злости внутри молодого человека, ее уловка остается незамеченной. Возможно Эймонд просто не предает этому значения. — Еще в каком. Твоими усилиями, — ядовито отзывается принц, скривив тонкие губы. Крепче сжимает рукоять клинка и неторопливо наступает вперед. У Эйммы есть шанс уйти от опасности, пока дистанция еще позволяет совершить маневр. Броситься к столу, где оставлен один из ножей, которые она тайком носит с собой для защиты. Деймон упорно добивался от нее этой привычки, как и от Джейса. «Мне нельзя отступать. Иначе он найдет письмо», — ощущает неприятный комок в горле и продолжает стоять на месте. Неосознанно сжимает руки в кулаки. Одноглазый выставляет кинжал вперед. Нацеливается кончиком на лицо девушки. Вскидывает подбородок и злобно усмехается. Его забавляет ее реакция. Не просто испуг, а понимание, что бежать бесполезно. — Я хочу твой глаз. Отдай его мне, — выжидает, когда супруга заохает от шока либо сразу закричит от страха и опять свалится в обморок. Приближается на пару шагов с вытянутым оружием. Эймма каменеет из-за тревоги, ведь расправа над ней совсем близко. Лезвие клинка легко вопьется в плоть одним броском вперед. Эймонду никто не помешает забрать желаемое, как пыталась забрать обезумевшая королева в Дрифтмарке. Никто не придет на помощь, даже если закричать во все горло. Треклятое семейство Зеленых только обрадуется ее скорой кончине. «Неожиданность, — ураган мыслей вертится в голове девушки, — неожиданный ход навстречу…» — идея приходит быстро. Пусть и сомнительная, но выбора нет. Она может спрятать послание, отвлечь принца и даже спастись. Если сделает все правильно, как учил отец. Ответное нападение. Та самая уловка, которой воспользовался Деймон на Ступенях. Но вначале следует сдаться, показать готовность встретить смерть. Прикинуться поверженной и запутать противника. Она решается, набрав в грудь больше воздуха. Скидывает халат с плеч. Тяжелый ворох ткани падает на ковер, удачно прикрывая ноги, вместе с письмом. — Так возьми, — остается в одной сорочке. Плавно отходит в сторону. Ближе к столу, где лежит ее нож. Одноглазый хмурится, не понимая странного посыла своей жены. Больше похожего на вызов, причем отчаянный и совсем нелогичный. Вовсе не то, что он ожидал увидеть. Глупо брыкаться, когда до белой шейки всего один шаг, но убивать так быстро и легко не стоит. Клинок медленно опускается. Он присматривается к положению жены, чтобы предугадать ее следующие действия. Припоминает наставления сира Кристона на тренировках. Эймма пятится назад на два шага, левая рука чуть вытягивается в сторону. Туда, где находится стол. На короткий момент принц переводит свой взор. Успевает отметить пергамент с пером и сияющее лезвие тонкого клинка. Девушка бросается к источнику желанного спасения. Разворачивается спиной, однако у молодого человека хорошая реакция, выработанная тренировками. Он настигает ее следом, подталкивает к столу и хватает за волосы. Прижимает к себе, задирает голову беглянки, усиливая хватку на затылке. Подводит кинжал к ее горлу, готовясь забрать жизнь. Она всхлипывает, сталкиваясь животом с деревянным углом стола. Чернильница падает на пол, образуя вокруг себя лужицу. — Что такое, дорогая женушка? — издевательски спрашивает Эймонд. Отталкивает маленький ножик, чтобы она не дотянулась. Рассматривает остальные предметы и посмеивается. — Не успела написать послание любовнику? — Ты хотел забрать мой глаз, — выпаливает Эймма, пытаясь вырваться из грубой хватки. Морщится от боли, когда он сильнее стягивает пальцами мягкую копну волос. Лезвие клинка почти касается кожи и охлаждает пыл борьбы. — К чему эти расспросы? — перестает дергаться, чтобы не порезаться о заточенную сталь. Градус волнения превышен, отчего дыхание становится слишком тяжелым и шумным. — Действительно… — Одноглазый не спешит с ответом. Сложно сосредоточиться на словах, когда упрямая, вертлявая дрянь так близко. Прижата им, громко дышит и не сдается. — Ни к чему. Они уже не дети, да и на чумазое посмешище из прошлого, она больше не похожа. Невольно, но принц ощущает тепло женского тела, сокрытого тонкой сорочкой. В воздухе витает цветочный аромат и забивается в ноздри. Девушка тянется на носочках, чтобы не соприкасаться с клинком. Сильнее прижимается к груди молодого человека. Переминается с ноги на ногу, упираясь ягодицами. Он превосходит ее в росте и силе, может убить одной рукой, сжав шею. Либо разорвать сорочку, открывая наготу. Взять в любой момент по праву сказанных у алтаря клятв. Тело принца сковывает напряжением, жар подступает, разгоняя кровь. Хватка на волосах ослабевает. Лезвие кинжала опускается вниз. Молодой человек отходит назад, ругаясь про себя за слабость. Обдумывает их противостояние, зашедшее в иное русло, благодаря скрытой уловке. Она специально это сделала. Заставила его смутиться и таким образом отступить от прежнего замысла беспощадной расправы. Эймма разворачивается, ощущая свободу. Смотрит на Одноглазого, раскрыв губы. Ее грудь часто вздымается, а догорающие позади свечи отбрасывают тени, обрисовывая изгибы девичьего тела. Брови Эймонда ползут вверх, пока здоровый глаз продолжает подмечать детали. Молчание затягивается. «Ты уже видел ее тело? Что взволновало больше всего?» — вопросы шлюхи из увеселительного дома отзываются в ушах, вместе с тяжелыми ударами сердца. — Мне известны твои интриги, — предупреждает он, удерживая взор на лице девушки. Легкий ветерок колышет невесомую ткань сорочки. Точки сосков становятся более заметны. — Вновь становиться посмешищем я не намерен. Хорошо перенял урок со свиньей. — Посмешищем ты делаешь себя сам, — Эймме хватает смелости быть откровенной. Взгляд в сторону дверей помогает определиться с новым маневром. Спастись бегством со слезами на глазах. Правдиво разыграть драму с угрозами смерти и выставить Одноглазого безумным деспотом перед придворными. — Утопая в обиде и жажде мести. — У меня есть на это право, — непримиримо указывает принц, начиная злиться. — А как же право долга? Твоего и моего? — спрашивает девушка, искренне не понимая его категоричности. Она ведь призналась, что была напугана, и произошедшее в Дрифтмарке — чистая случайность. — На наших плечах ответственность перед короной и семьей. — В Пекло семью с ответственностью! И тебя туда же! — прикрикивает Эймонд, бросая в порыве клинок, который опротивело держать без надобности. — Думаешь, можно легко отбросить все, что вы натворили?! — опять возвышается над ней. — Бастардное племя. — Никто не ждет твоего прощения и милости! — возмущается в ответ принцесса, дергая плечами. — Ты согласился исполнить волю короля. Так почему продолжаешь жалеть себя, как обиженный мальчишка?! — Сука… — Одноглазый замахивается, желая хорошенько вдарить ей по лицу, однако кулак приходится на стол, впечатавшись с резким грохотом. Не в его правилах бить женщину. Пусть и такую ненавистную. Тем более, что последствия на ее лице вызовут ряд неудобных вопросов. — Заткнись! — слышит испуганный писк принцессы и хватает другой рукой за шею. — Даже не вздумай судить меня, — дышит Эймме в лицо, не обращая внимания на боль в костяшках от резкого удара. — Ты трус! — выпаливает девушка со слезами на глазах. Жгучая ненависть, которую регулярно сливают на нее, порядком выматывает. Хочется во всеуслышание послать семейство Зеленых к Неведомому и вернуться на Драконий Камень. — Больной, озлобленный мерзавец. Такой же, как насильник Эйгон, — ей трудно говорить сквозь удавку на шее, но бурлящие чувства побуждают высказать всё. Забрызгать покои ядом. — Ваш достойный претендент. — Трус? — переспрашивает Эймонд, толкая девушку на кровать. Сравнение с непутевым старшим братом искренне его возмущает. Хочется скорее опровергнуть эти слова действиями. — Может проверим? — падает сверху, хватает жену за руки. Заводит их над ее головой. — Ты же так радеешь за долг. Заслышав последнюю фразу, Эймма перестает дергаться. Шумно выдыхает, пробуя расслабиться, под весом мужского тела. Консумация брака укрепит ее позиции при дворе и даст определенную защиту от нападок особо рьяных почитателей Хайтауэров. Молодой человек подмечает внезапную смену поведения брыкастой девицы. Стоило упомянуть долг, как она тут же демонстрирует притворное смирение. Он быстро скидывает повязку с глаза, желая произвести больше ужаса. — Ну как? Теперь готова? — смотрит на нее. Расслабляет хватку на руках и принимает более удобное положение. — Я не боюсь тебя и пустых угроз, — честно заявляет Эймма, хотя дрожь от волнения из-за предстоящего соития побороть не может. Сердце громко стучит, свисающие серебряные пряди щекочут шею, на щеках горит румянец. Взгляд нацеливается к камню в глазнице. — Они не так пусты, как ты думаешь. Я докажу твою связь с Порочным папенькой, — чеканит Эймонд, опираясь на локоть. Тянется другой рукой вниз, к ногам девушки. Сгребает ткань сорочки и приподнимает. — Исполнение долга предусматривает чистоту. А ты ей не обладаешь, — хватает пятерней оголенное бедро, отчего с губ принцессы срывается всхлип. — Когда доказательства будут представлены королеве-матери, брачные клятвы утратят силу, — проговаривает севшим голосом, — ты отправишься гнить в темницу, а я стану свободным. У лордов королевства появится лишний повод убедиться в наследной порочности Рейниры. — Это неправда, — она хмурит брови, смущаясь еще больше. — Надо же. Твой стронговский пыл внезапно исчез, — саркастически подмечает молодой человек. Пальцы его руки неторопливо движутся вверх. Касаются завитков, между ног. Эймма перестает дышать. Кусает изнутри щеку и отворачивается. Смелость и упрямство покидают ее, уступая место растерянности. Смотреть открыто ему в глаз становится невыносимо. Еще более сложно не реагировать на легкие прикосновения. — Смотри на меня, раз боишься правды! — рычит принц, ныряя пальцами, между горячих складок. Эйгон говорил, что девственницы узкие, и в них не протиснуться. То же самое упоминала его знакомая из борделя, которая показала, как правильно действовать руками, чтобы подарить женщине больше удовольствия. Жар прожигает насквозь, делает из крови огненное пламя, что ударяет в чресла тупой, ноющей болью. Он действительно хочет видеть сдавшуюся жертву, молящую исполнить низменные желания. Преклоняющейся ему, как божеству. Никакая кровавая расправа не сравнима с такой властью. Девушка дергается, пугаясь происходящего. Она мало знает о близости между мужчиной и женщиной. Только из разговоров служанок и случайного подглядывания за кухаркой с рыцарем. Первое соитие болезненно, а кровь служит подтверждением той самой чистоты. Ее глаза округляются, когда средний палец мужа плавно погружается. Руки сами хватаются за мужские плечи. — Нет, — шепчет Эймма пересохшими губами. Морщится от тянущего, неприятного чувства внизу живота, когда принц углубляет проникновение. Сжимает ноги, отталкивает молодого человека, пробуя уйти от болезненного акта. — Смотри, — просит Одноглазый охрипшим голосом, оценивая ту самую тесноту. Эйгон не соврал о боли и тяготах, в обращении с нетронутой. — Возненавидь еще больше. Она сдвигает брови и смотрит на него в ответ. Выражение страданий на лице сменяется подозрением. Проводит кончиком языка по пересохшим губам и по-прежнему цепляется за плечи молодого человека, но уже без сопротивления. Расслабляет ноги, позволяя его пальцам продолжать исследование. Уши закладывает от шума бегущей крови. Эймонд вспоминает, как впервые доставил удовольствие шлюхе, которая направляла нужными словами. Движется ладонью немного выше, находит чувствительный комок плоти и начинает поглаживать. Принцесса шумно вздыхает, удивляясь смене ощущений. Тянется рукой к затылку мужа, не понимая своего состояния. Боли больше нет, зато появилось странное ожидание, похожее на требование. Тело перестает слушаться, разогреваясь от неторопливых прикосновений. Возможно она просто рехнулась. Возможно истощена вечным противостоянием с ним. Приятная ломота проходится по спине, вынуждая изогнуться, шире развести ноги. Приподнять и согнуть в коленях. Она откидывает голову назад, раскрывает губы в глубоком вздохе и неосознанно стонет, вовлеченная в танец иного рода. Мнет серебро мужских волос, притягивает к себе, обезумев от жажды, с которой впервые столкнулась. «Это все ложь!» — Эймонд не может поверить увиденному. Отказывается принимать ее желание в отношении себя. Грозный наездник Вхагар с изуродованным лицом не должен внушать пылкие чувства женщине, чья красота способна лишить рассудка. Со свистящим выдохом он откатывается назад. Неуклюже приподнимается, испытывая смятение. Тянется к брошенному кинжалу, прячет его в ножны, пока девушка даже не думает прикрыться или попытаться убежать. Она поджимает пальчики на ногах и продолжает лежать на кровати с задранной сорочкой. Яркий румянец доходит до груди. Молодой человек торопится покинуть опочивальню без лишних слов. Забывает свою повязку, добирается до первых гостевых покоев и закрывает двери на засов. — Пекло! — бросается на круглый столик, замахивается клинком и уничтожает его за пару резких ударов. — Пекло! — швыряет стул в камин, отходит к стене с тяжелым дыханием. Прижимается спиной, задирает голову и закрывает глаз. Лезет свободной рукой в штаны, сжимает пальцами затвердевший член. Несколько резких, грубоватых движений ведут к долгожданной разрядке. Молодой человек вскрикивает, содрогаясь в позорном удовольствии. — Ты должна ненавидеть, — говорит в пустоту густой ночи. Видит затуманенным взором разморенное лицо жены. — Должна.

***

Служанка по имени Ханна оценивает свою работу, откладывая гребень. Разглядывает девушку и улыбается. — Такая прическа идет вам больше, — подходит к кровати, чтобы расправить покрывало и взбить подушки. — Смотрится очень благородно, — ищет быстрым взором пятна крови на простыне. Находит у ковра забытую повязку, выполненную из плотной кожи. — Джейс с Бейлой отплывают в Дрифтмарк, — проговаривает Эймма, держа в руке два свертка. Тоскливо вздыхает и принимается третий раз перечитывать послание Деймона. Отец предупреждает о Косолапом лорде Стронге, ставшим верным союзником королевы. — Венчание пройдет на землях Веларионов. Даже не знаю, попаду ли туда вообще, — смотрит на себя в зеркало. Тугие косы собраны наверху короной. Открывают девичье лицо и удлиняют шею, на которой заметны несколько маленьких синяков. — Не самый удачный вариант, хотя… — задумывается, тянется рукой, чтобы прикрыть следы жестокого обращения мужа. Их демонстрация может увеличить круг сторонников. Только сама мысль о слезном вымаливании жалости к себе вызывает отвращение. «Возненавидь еще больше», — слова Эймонда звучат в ее голове, оставляя на щеках яркий румянец. В теле просыпается томление, стоит вспомнить неторопливые прикосновения его пальцев. Дразнящие и ласкающие… — Принц был у вас этой ночью, — проговаривает Ханна, показывая найденную повязку. — Он возлег с вами? Лицо Эйммы еще больше вспыхивает. Она не решается посмотреть служанке в глаза, поэтому цепляется взглядом за повязку в ее руках. Поднимается со стула и забирает находку. Молчит какое-то время, обдумывая произошедшее. — Я не знаю, — отвечает шепотом, вновь ощущая странное ожидание, где-то в животе. — Седьмое пекло! — ругается женщина, покачав головой. — Вы не знаете, был ли его член внутри вас? — Нет, но… — смущается принцесса, вертя в руках дрянную повязку. Кружится из стороны в сторону. Говорить о таком она бы не решилась даже с матерью и сестрами. — Он прикасался пальцами. Там, — неловко указывает точное место. — Поэтому я… — замолкает, потупив взор. — Вам было приятно, не так ли? — спрашивает служанка, широко улыбаясь. Подходит ближе. — Оказывается, Эймонд Суровый умеет доставлять удовольствие, — задумывается над собственным выводом. — Большинство мужчин заботят лишь собственные желания. Жажда крови, жестокость, похоть, — присматривается к собеседнице, сощурив хитрые глаза. — И только мы, женщины, способны их обуздать. — К-как именно? — запинаясь, спрашивает девушка, ощущая во рту сухость. — Позволить дарить наслаждение, — Ханна касается пальцами лица принцессы. Проводит линию по щеке. — Достаточно признаться, что вы хотите этого. Именно от него. Нежно, искренне, будто стремитесь отдать всю себя, — последние слова звучат слишком выразительно, точно какие-то древние заклинания. — Не уверена, что смогу так. — У вашего супруга есть дракон, который легко перевезет десяток взрослых мужей, — сообщает Ханна, находя для девушки весомую причину постараться. — Попросите его доставить вас в Дрифтмарк. После признаний, — дополняет в конце со смешком. — Вряд ли он согласится сопровождать меня на празднество, — Эймма продолжает разглядывать повязку, скомкав послание отца в ладони. — У меня тоже есть дракон, но он больше сдружился с Рейной. А другой… — У вас два дракона? — спрашивает служанка в недоумении. — Не совсем, — торопится ответить девушка, — это долгая история. Все произошло случайно, — вспоминает, как забрела из любопытства в мрачные катакомбы Драконьей горы, куда отваживался заходить лишь Деймон. Тогда Рейнира была яростнее самого Балериона, узнав, где плутала ее неразумная дочь. Девушка направляется к камину и бросает послания в огонь. — Мы пока ограничиваемся песнями, — вновь прикасается к шее, желая стереть злосчастные пятнышки. — Не нужно, — женщина присматривается к синякам на молочной коже и загадочно улыбается, отчего искривленность ее лица становится более заметной. — Сделайте свою уязвимость украшением. Ради обретения власти. — Но зачем? — Эймма сдвигает брови, опуская руку. — Чтобы получить больше защитников, — Ханна смотрит на пламя, где догорает маленький кусочек письма. — Среди рыцарей и лордов. Поверьте, слабость очень притягательна, если ее правильно подать. Девушка понимает смысл наставлений женщины. Она действительно может урвать хорошую поддержку, если покажет себя благородной, храброй мученицей, преданно цепляющейся за клятвы. В точности, как королева Алисента, прятавшая двуличное нутро за маской благочестия. Она дергается с места, будто неожиданно вспоминает нечто важное. Открывает маленькую шкатулку с украшениями и достает серьги, подаренные Деймоном на пятнадцатые именины. — Это все, чем я могу отблагодарить тебя, — передает украшения служанке. — Вы чрезмерно щедры, принцесса, — Ханна изучает драгоценный подарок. Обводит кривым большим пальцем замысловатый узор металла. — У меня нет друзей в Красном замке, — признается Эймма, приглядываясь к рукам собеседницы. На правой заметен шрам от глубокого пореза, который она прячет за рукавом платья. — А ты единственная, кому можно доверять. — Я делаю это по собственной воле, — отстранено проговаривает женщина, храня в памяти ужасные события одной из ночей в борделе Блошиного Конца. — Стимула вершить месть достаточно. В отличии от терпения.