Что ты чувствуешь прямо сейчас?

      Дождь тарабанил по крыше всю ночь, но это не мешало двум девушкам упиваться и наслаждаться друг другом. Пэнси казалось, что она находится в какой — то другой Вселенной. Что это не она и все события, происходящие в данную секунду пропадут, исчезнут. Гермиона испарится, как чудесный сон. Паркинсон чертовски боялась этого. Боялась, что как только она закроет глаза, девушки с кудрявыми, каштановыми волосами больше не будет рядом. Пэнси чертовски боялась, что она сама себе все это придумала. Что эта ночь станет просто полетом ее больной фантазии, что это просто иллюзия. От этого она не могла полноценно наслаждаться присутствием шатенки и происходящим. Из раза в раз ее окутывала волна страха и ужаса, но она старалась этого не показывать и никак не проявлять.       Грейнджер лежит на Пэнси, положив голову на грудь брюнетки, и размеренно дышит, она уже спит несколько минут. А Паркинсон никак не может заснуть, она бездумно пялится в потолок. Девушка ощущает безумную усталость, она хочет отпустить себя и получать удовольствие от момента, но гнетущее чувство тревоги пожирает ее. В груди будто разрасталась гигантская дыра, которая с каждой секундой становилась больше.       Пэнси как можно аккуратнее убирает голову Гермионы со своей груди, после садится на кровати, опускает ноги и встает с места. Она проводит ладонью по запутанным волосам, подходя к столу, после чего берет портсигар и палочку со стола и тихим шагом, дабы не разбудить свою гостью, идет на балкон. Попутно брюнетка ухватила халат и накинула на себя.       Осенняя свежесть встретила Паркинсон, она вдохнула влажный от дождя воздух, а после выдохнула пар. От свежести воздуха голова как будто стала чище, брюнетка достает сигарету и зажимает ее губами, после прикуривает с помощью палочки. Делает первую затяжку и прикрывает глаза. Фонари в саду красиво освещают цветы, кустарники и деревья. Пэнси обожала в детстве играть с Драко в нем. Они часто играли в прятки, волшебные шахматы, реже плюй — камни.       Девушка курила сигарету, ностальгически улыбаясь, оглядывая территорию. Девушка обратила внимание на английский дуб, за который Малфой зацепился и слетел с метлы в детстве, когда учился полетам. Брюнетка сдержала смешок, когда вспомнила как из глаз Драко слезы лились градом, а Люциус с серьезным лицом ругал сына, пока мать произносила заклинание, чтобы не осталась следов и шрамов. Фактически в этом несчастном случае была виновата Пэнси, так как во время полета, она толкнула мальчика, из — за чего тот не справился с управлением. Благо, Драко не пожаловался на нее родителям, Паркинсон, желая быть благодарной, на протяжении полугода на выходных давала блондину шоколадных лягушек.       Оторвавшись от раздумий, Пэнси подозвала эльфийку и приказала ей принести заварочный чайник и чашку. В детстве она очень любила читать книги и пить здесь чай, смотря на свои владения. Она часто ощущала это чувство власти и превосходства, видя, что по праву является ее территорией, но фактический на текущий момент в этом не было никакого смысла. Ни в богатом огромном доме, ни большом участке, ни деньгах. Единственный плюс, что ее предки позаботились о сохранении денег, чтобы пару поколений потомков не нуждались в средствах для существования.       Через несколько минут Пэнси сидела за небольшим столиком и пила горячий чай, смотрела вдаль, она вдыхала аромат влажной, манящей ночи. Девушке хотелось навсегда остаться в этой ночи и сделать так, чтобы она никогда не заканчивалась. Беспорядочные мысли не лезли сейчас в голову Паркинсон, каким — то чудом ей удалось успокоиться. Возможно, здесь помогли воспоминания детства, сигареты и горячий чай. Она хотела вернуться к девушке и как можно крепче обнять ее, прижаться к ней, ощутить запах ее волос, тела. Отпечатать навсегда это в своей памяти и с теплотой в душе вспоминать.       Гермиона просыпается в чужой постели, в чужом доме, проводит ладонью по простыни рядом, но не чувствует Пэнси. Грейнджер несколько раз моргает, чтобы привести себя в чувства. Она испытывает смешанные эмоции по поводу этой ночи и не совсем может понять, почему испытывает именно это. Как и всегда девушка решила на время отложить свои мысли и эмоции на момент, когда она останется одна и сможет хорошо обдумать произошедшее. Спустя время шатенку настораживает тот факт, что рядом нет владелицы поместья и она принимает решение немного подождать, возможно, она находится в уборной. Но спустя несколько минут никого рядом не оказывается и поэтому она встаёт, кутаясь в одеяло, берет палочку с тумбы, произносит «Люмос», чтобы осветить себе путь. Девушка обходит просторную комнату, заглядывает в ванную, дверь в которую открыта и никого там не обнаруживает. Грейнджер решила проверить балкон, ведь найти брюнетку во всем особняке не представлялось возможным.       Шатенка ступает босыми ногами по полу, она подходит к двери балкона и открывает ее. Девушка чувствует поток ветра, а Пэнси в свою очередь поворачивается на звук открытой двери и удивленно смотрит на вошедшую.       — Ты чего не спишь? — интересуется Гермиона, ближе подойдя к столику, за которым сидела брюнетка с сигаретой между пальцев. Она чувствует, какой холодный мраморный пол, но старается не обращать внимания на данный фактор. Она одними губами произнесла «Нокс» и свет погас.       — Ты замерзнешь, — кивает Паркинсон, глядя на босые ноги шатенки. — Присядь или стань на краешек одеяла, тебе будет не так холодно.       — Ты уходишь от ответа, но спасибо за заботу, — Гермиона садится напротив и прижимает колени к груди, закутывая сильнее свои ноги в одеяло. Девушка выжидающе смотрит на брюнетку, ожидая ответа.       — Я… в какой — то момент я почувствовала очень сильную тревогу, — она затянулась, а через секунду выпустила клубок дыма изо рта. — Если быть откровенной… Я испугалась. Испугалась, что если я закрою глаза, ты исчезнешь. И все будет происходить таким образом, будто этой ночи никогда не было, — Пэнси сглотнула, смотря в сторону. Она часто избегала зрительного контакта, когда ей приходилось говорить о своих чувствах. Паркинсон чувствовала себя такой уязвимой рядом с шатенкой, слишком слабой и жалкой.       «Травма оставленного? Маска зависимого? Это бы многое объяснило», — пронеслось в голове Гермионы, но она мысленно одернула себя и постаралась «выключить» психотерапевта.       — Но ты же понимаешь, что это иррациональное убеждение? Я же здесь, — она протянула ладонь к руке брюнетки, которая держала чашку чая. Девушка старалась обратить внимание Паркинсон на себя, посмотрев на нее и погладив ладонь, оставила нежные прикосновения на коже. — Я рядом, я никуда не исчезла.       — Но ты же не можешь быть уверена, что так будет всегда, — брюнетка выдохнула, опустила чашку на стол и переплела свои пальцы с пальцами Гермионы, взглянув в ее янтарные глаза.       — Я не могу пообещать тебе то, в чем я не уверена. Я не знаю, что будет дальше, Пэнси, — проговорила Грейнджер, наблюдая за тем, как курит девушка напротив. — Единственное, что я могу дать тебе — это здесь и сейчас. Сейчас я рядом и я никуда не ушла, я сижу здесь, вместе с тобой, дышу табачным дымом и слушаю как капли стучат о землю.       — Это уже лучше, чем ничего, — криво улыбается Пэнси, а после тушит окурок в пепельнице. — Я очень рада, что ты рядом. Не подумай, что я не ценю этого, просто… Я просто очень боюсь.       — Я понимаю тебя, дорогая, — Гермиона встает с места, кидает на стул одеяло, а после переставляет его на место рядом с Паркинсон. Шатенка кутается в одеяло и кладет голову на плечо девушки. — Я рядом.       — Спасибо, — Пэнси облегченно выдыхает и прижимается щекой к макушке шатенки. Сейчас она чувствовала себя умиротворенно, но на долго ли?       Они просидели так еще несколько минут и уже солнце начало выглядывать из горизонта. Девушки зачарованно любовались рассветом, наслаждаясь присутствием друг друга. Это их первое совместные ночь и утро.       — Это так романтично, — прошептала Грейнджер, сильнее прижавшись к девушке.       — Да, просто потрясающе, — кивнула брюнетка, устало зевнув.       — Ты вообще не спала? — Гермиона обеспокоенно взглянула на брюнетку.       — Может, несколько минут. Не переживай, на меня это никак не повлияет, в течение дня посплю, — усмехнулась Паркинсон, посмотрев в глаза Гермионы. — Все в порядке. Я в порядке.       Грейнджер недоверчиво смотрела на Пэнси, но решила ничего не доказывать ей, чтобы девушка не ощутила на себе давления. Шатенка прикрыла глаза, растворяясь в этом прекрасном моменте.       

***

             По возвращению домой Гермиона никак не могла привести свои мысли в порядок, казалось, что в голове все путается и ей никак не удавалось структурировать нескончаемый поток. Она испытывала очень сильное раздражение, потому что позволила им с Пэнси стать ближе к друг другу, она никак не могла объяснить, почему эта чертова девушка так сильно притягивала к себе. Почему она заняла все ее мысли? Почему она зациклилась так сильно на ее проблемах? Почему ситуация Паркинсон настолько глубоко засела в ее разуме, что она не могла перестать думать о чем — то другом?       Грейнджер ожидала, что после выходных сможет расслабиться и спокойно продолжать консультировать своих клиентов. Но у нее сложилось впечатление, что из — за минутной слабости, что она допустила с брюнеткой, ей самой потребуется помощь специалиста.       Девушка мерила комнату широкими шагами, стараясь найти выход из положения, в которое она загнала себя сама. Все психологи и психотерапевты занимаются личной терапией и Гермионе в данный момент ее жизни она была остро необходима. И решила, что запишется к специалисту, но немного позже, когда приведет все свои мысли в порядок и разложит все четко по полочкам.       Грейнджер понимала, почему ей снесло крышу от происходящего, по крайней мере, она пыталась себя оправдать тем, что переспала со своей клиенткой, потому что она давно не чувствовала прикосновений. К ней никто давно не прикасался также, как Пэнси, не смотрел этими зелёными глазами, в которых можно было затеряться, словно в чаще леса. Не целовал ее так трепетно нежно, одновременно с безумной страстью и желанием. Шатенке никогда не было так хорошо ни с кем, она не могла даже сравнивать Рона с этой девушкой. Это была не та близость, не те эмоции, не те прикосновения, не тот взгляд и все в целом было не тем, как ей нужно.       От нескончаемого потока мыслей голова Гермионы казалось превратилась в гигантский шар, от этого ее отвлекла Офелия, которая ластилась о ноги хозяйки. Грейнджер решила отвлечься и для этого ей был необходим разговор с человеком, которому она доверяла так же, как и себе. В данном случае это была Джинни.

***

      Пэнси была вне себя от счастья из — за того, что произошло между ними с золотой гриффиндорской девушкой. Внутри брюнетки казалось все расцвело, она как будто заново обрела желание жить, нашла смысл существования в этом бренном мире. Паркинсон испытывала очень сильное вдохновение от того, что произошло прошлой ночью, в ее кровь казалось были выброшены все возможные гормоны радости, потому что на протяжении всего дня она проходила с глупой улыбкой на лице.       Девушке хотелось поделиться со всем миром своей радостью, этими положительными эмоциями, что заполнили ее разум и тело с головы до ног. Она задыхалась от нежных чувств, когда вспоминала каждое прикосновение шатенки, которую она желала на протяжении долгих лет.       Будучи вдохновленной она написала небольшой стишок, который явно ассоциировала их отношения с Гермионой, но вряд ли когда — нибудь она покажет его, потому что в нем содержалось очень много сокровенного, интимного для нее.       За все это время Пэнси ни разу не подумала о том, чтобы приложиться к бутылке, как будто в этом не было необходимости, ей больше не хотелось травить себя этой дрянью, ведь рядом с ней был самый главный наркотик, о, черт, как же банально это звучит, — Гермиона Грейнджер.       Еще утром брюнетка получила сову от Драко и с радостью приняла его приглашение заглянуть к нему в гости, ей хотелось с кем — то поделиться своими эмоциями. Чтобы кто — то настолько близкий смог также разделить ее радость. Девушка взбудоражена, внутри нее все замерло и эти чувства отдавались приятной теплотой в груди, Пэнси быстро собирается и аппарирует к Малфой Мэнору. Это место навевало ностальгией, будто ей снова 10, они еще не подозревают о школьных трудностях, первой любви, первой сигарете или бутылке сливочного пива. Эти беззаботные игры и детская наивность, иногда Паркинсон не хватало этой легкости детства в тяжести взрослой жизни. Брюнетка тряхнула головой, будто избавившись от назойливого потока и загнула вперед. Она быстро дошла до здания, открыла дверь и тут же к ней подлетел блондин и заключил ее в крепкие объятия.       На мгновение Пэнси опешила, они были очень близкими друзьями, для нее Малфой всегда был как брат, но такое поведение все равно вызвало у нее шок. Потому что обычно парень не вел себя таким образом, он отстранился, взял в ладони лицо подруги и с горящими глазами произнес:       — Пэнси! Я, черт возьми, скоро стану отцом! — он проговорил это очень громко, а бледное лицо брюнетки тронула улыбка, она почувствовала теплоту внутри и радость. Искреннюю радость за близкого человека.       — Я поздравляю тебя, засранец! — девушка протянула руку к его голове и потрепала светлые волосы. — Ты поэтому меня пригласил? — друзья прошли в гостиную и присели на диван напротив друг друга.       — Да, сейчас об этом знают только я, Астория, было бы странно, если бы она не знала, — он нервно засмеялся, — мама, отец и ты. В общем, все близкие для меня люди уже в курсе. Мать хочет устроить свадьбу, как можно скорее, раньше, чем мы планировали, — он фыркнул, откинувшись на спинку дивана. — И кроме того, у Люциуса Малфоя родится внук или внучка, какое важное событие, — саркастически произнес блондин.       — А Дафне Астория еще не говорила? — удивилась брюнетка, это доказывали ее вскинутые брови.       — Она как раз отправилась к себе домой, чтобы поделиться с родственниками, — он махнул ладонью и прикрыл глаза. — А что, тебя уже перестала интересовать Грейнджер и ты решила вернуться и трахать сестру моей невесты? — он взглянул на подругу, едко усмехаясь.       — Да, иди ты! — Пэнси бросила в него подушку, что лежала рядом, он рассмеялся и обнял ее, положив подбородок на угол подушки. — Я переспала с Грейнджер. — безэмоционально произнесла Паркинсон.       — Ты что? Черт возьми, Пэнс, ты умеешь удивлять. И ты мне не сказала? Я чувствую, что обида внутри меня растет, — он ухмыльнулся, затем указал прислуге сделать чай.       — Это случилось вчера и я очень хотела тебе это рассказать. Не дуйся, мой дорогой друг, мужчине твоего возраста и статуса это совершенно не к лицу, — парировала Пэнси, бросив взгляд зеленых глаз на друга.       — Ты почти обидела меня, снова, — он наигранно надулся, — Забавно, что о главном событии своей жизни я узнал вчера, пока ты трахала гриффиндорскую заучку.       — Черт, Драко! — она закрыла лицо ладонями и скатилась вниз по дивану. — Мне и так неловко, что я рассказываю тебе о своих любовных похождениях, а ты еще и издеваешься надо мной.       — Да ладно, Пэнс, ты же знаешь, я никогда не хотел тебя обидеть, — Драко провел ладонью по волосам и взял чашку чая, что минуту назад принес юноша, который работал уже около двух лет у Малфоев. — Но когда ты спала с Дафной, я знал практически все подробности о вашей интимной жизни.       — Но я тебе не так уж и много рассказывала о ней, — брюнетка с сомнением взглянула на друга и сделала глоток из чашки чая.       — Но ты забываешь, что я скоро буду женат на сестре твоей бывшей пассии, а сестры часто делятся друг с другом интимными подробностями, — блондин хитро взглянул на подругу.       — И что же она говорила? — лениво протянула Пэнси, глядя в серые глаза.       — Слушай, иногда она рассказывала Астории подробности вашей интимной жизни настолько ярко, что я пожалел, что в подростковом возрасте мне не удалось убедиться в том, насколько ты хороша, — парень едва сдерживал смех.       — Да, твою мать, Малфой! — Паркинсон ударила ладонью по столу, он вздрогнул, но не перестал смеяться. Его очень забавляла вся эта ситуация.       — Да ладно, между нами не было бы ничего такого, мы же как брат и сестра, это невозможно, дорогуша. Меня просто очень смешит то, как ты злишься, — Драко уже успокоился и расслаблено полусидел на диване.       — Тебе напомнить, как мы с тобой дрались в детстве и как часто я тебя щекотала? — брюнетка угрожающе поднялась, обходя стол.       — О, нет, родная, я бы предпочел не вспоминать об этом, — как только Пэнси встала с места, он спешно поставил чашку на стол и перепрыгнул через спинку дивана, после чего шел спиной вглубь комнаты.       — Ты возбудил во мне желание напомнить тебе об этом, — она рассмеялась и пошла по следам своего друга.

***

      По возвращению домой Пэнси решила не терять времени зря и заняться своим психологическим здоровьем, она прочла несколько магловских книг для самопомощи в области психологии. Также одну из магических книг, связанных с эмоциями ей дала Гермиона на последнем сеансе.       Брюнетка сидела за своим столом в комнате, которая когда-то казалась ей тёмным уголком её прошлого, а теперь стала святилищем для новой жизни. Стены её комнаты были покрыты глубокими тёмными оттенками, а окно выходило на небольшой сад, где цветы распускались даже в самые холодные дни. Но сейчас она была сосредоточена не на внешнем мире, а на своих внутренних переживаниях.       В руках она держала старый том, посвящённый магической психологии, которую дала ей шатенка. С каждой страницей её охватывало чувство, будто кто-то понимает её на глубоком уровне. Одна из первых глав говорила о природе страха и о том, как волшебники использовали магию для работы с эмоциональными травмами. Пэнси внимательно читала, делая пометки на полях, заполняя их мыслями и вопросами.       Она остановилась на одном абзаце, в котором говорилось о важности самосознания. Автор рекомендовал методику, в которой использовались кристаллы для сосредоточения энергии. Паркинсон нашла в этом идею, которая могла бы стать её следующим шагом. Она вспомнила, что в старых сундуках её семьи хранился набор кристаллов, собранных её бабушкой, и решила использовать их в своей практике.       В тот вечер, когда свет начал угасать, она достала из шкафа маленький бархатный мешочек с кристаллами. Каждый камень имел свою историю — аметист для успокоения, цитрин для уверенности и розовый кварц для любви к себе. Пэнси аккуратно разместила их на столе, образуя круг, и села в центр.       Она закрыла глаза и начала медленно дышать, позволяя своим мыслям успокоиться. Вдох — и она представляла, как свет кристаллов наполняет её, а выдох — как уходит страх. Это было похоже на медитацию, но с добавлением волшебства, которое она всегда считала чем-то далеким и недоступным.       Постепенно её дыхание стало более ровным, а страх, который сжимал её сердце, начал отпускать. С каждым вдохом брюнетка чувствовала, как тёмные тени, окружающие её, становятся менее угнетающими. В этот момент она вспомнила о заклинании, которое изучала — «Люмус», предназначенном для создания света в темноте.       Внутри неё разгорелось желание применить его. Пэнси произнесла заклинание, и в комнате зажегся мягкий свет. Она открыла глаза и увидела, как кристаллы искрятся в его свете, придавая всему окружающему волшебный оттенок. Этот свет стал её маяком, символом того, что даже в самые тёмные моменты можно найти путь к исцелению. После завершения медитации брюнетка вернулась к книге. Она прочитала главы, посвященные использованию магии для трансформации внутреннего состояния. Она узнала о том, как некоторые волшебники использовали специальные заклинания, чтобы «очистить» свои эмоции, позволяя им быть свободными от тяжёлых воспоминаний.       Одна из техник называлась «Эмоциональное очищение», где волшебник визуализирует свои негативные чувства как черный дым, а затем использует магию, чтобы «вытолкнуть» их из своего тела. Пэнси записала этот метод в своём дневнике, представляя, как она сможет применить его в будущем.       Каждую ночь она практиковала новые техники, и с каждым разом чувствовала себя всё увереннее. У неё появилось желание не только освободиться от страха, но и стать более сильной. Пэнси понимала, что это непростой путь, и что она должна будет столкнуться с болезненными воспоминаниями, но теперь у неё была волшебная поддержка и её собственное желание измениться, что появилось благодаря шатенке. Ей очень хотелось поделиться с Грейнджер своими успехами, поэтому она ждала их встречу с нетерпением.       Они не виделись больше недели, Паркинсон отправила пару писем совой для Гермионы, но так и не получила ответа и в этот момент в ее голове начали закрадываться тревожные мысли о том, что она больше не нужна ей. Что скорее всего шатенка считает ошибкой произошедшее между ними, иначе бы она хоть что — то ответила.       В своих догадках брюнетка была права, но по большей части она игнорировала ее, потому что банально не понимала, что ей делать дальше. Она уже пообщалась с магловским психологом, который вновь ей объяснил, что действия Грейнджер не этичны. Но как чувства могут быть не этичными? Девушка была потеряна и она совсем не знала, что ей делать. Хотелось убежать, скрыться подальше от мыслей, эмоций и от самой себя. Ее пугало состояние, в котором она находилась, потому что ранее Гермиона не испытывала ничего подобного. Она хотела находиться с ней рядом, желала касаться каждого миллиметра кожи, целовать ее каждый день и ночь, быть просто рядом. Быть влюбленной в нее.       Шатенка закрылась ото всех, в течение недели она не брала пациентов на консультации, попросила всех перенести на недель позже, если что — то срочное, то попросила отправить сову. Но пока письма ей поступали только от ничего не понимающей Паркинсон, Джинни и одно страдальческое письмо от Рона, который хотел все вернуть и бла-бла-бла. В общем, ничего нового. Грейнджер даже не хватало этой гриффиндорской смелости, чтобы раскрыть одно письмо от Пэнси Паркинсон и прочесть. Она думала о том, что с ней могло что — то произойти, но логично предположить, что если письма приходят, значит у нее все нормально? Наверное. Черт, как же тяжело разбираться в межличностных взаимоотношениях.       За это время Гермиона успела встретиться только с Джиневрой, они обсудили ее эмоциональное состояние и то, что ей делать дальше. Подруга предложила провести последнюю консультацию и на время отстраниться от Пэнси. Гермионе требовался отдых от нее и от своих мыслей, работы и кучи других задач, которые у нее были, она даже подумывала уехать на несколько дней к родителям, чтобы провести там свой мини отпуск.       Девушка сидит за столом и трясущимися от нервного напряжения руками открывает письмо от Паркинсон:       «Привет, Гермиона.       Извини, что написала тебе несколько раз, я просто хочу понять, что между нами происходит, эта неясность сводит меня с ума. Я хочу с тобой поговорить. Прошу, давай мы увидимся и все обсудим, как взрослые люди. Не закрывайся от меня. Черт, поговори со мной.       Твоя Пэнси»       Грейнджер вздохнула и провела ладонью по волосам, она не понимала, как лучше повести себя в этой ситуации и все же решила увидеться с ней еще раз. Провести последнюю консультацию.       Брюнетка не понимала, что происходит и почему Гермиона так долго держит ее в неведении, она хотела с ней поговорить и не могла перестать об этом думать. Она постоянно вспоминала последний разговор, по факту шатенка ничего не обещала Паркинсон, она дала ей это «здесь и сейчас», о котором говорила на балконе, когда они встречали рассвет после секса.       Пэнси старалась отвлечься на множество вещей — это чтение, написание стихов, прогулка по саду во дворе, но усмирить поток мыслей у нее так и не вышло. Ей нужна была Грейнджер здесь и сейчас.       И будто по воле всех высших сил к ней явился патронус девушки, который вещал: «Привет, Пэнси. Извини, что не отвечала тебе. Была занята работой. Сегодня буду ждать тебя в моей квартире на консультацию в 19:00»       В этот момент у брюнетки точно слетела гора с плеч, ей стало легче дышать, а ее лицо тронула легкая улыбка. Паркинсон взглянула на наручные часы и поняла, что до их встречи осталось пару часов и совсем скоро наконец — то она может поговорить с девушкой, от которой ждала хоть какого — то ответа все это время.       В своей голове брюнетка старалась предположить все возможные сценарии дальнейшего развития событий, она хотела понять, чем закончится или продолжится их история. И что вообще произойдет дальше. Она собирается и приходит к решению снова прогуляться к дому шатенки, чтобы зря не терять времени.       Девушка идет по знакомому маршруту и старается обдумать все, что она услышала от выдры Гермионы и никак не может сделать окончательного вывода. Если она прислала к ней патронуса с запросом на консультацию, то значит никаких отношений не будет? У них теперь вообще ничего не будет? Просто дальше консультации, как будто между ними ничего и не было? Паркинсон тряхнула головой, словно избавляя себя от раздумий.       Она поднимается в знакомую квартиру и стучит в дверь. Брюнетка перебирает пальцы на руках и переминается с ноги на ногу. Девушка безумно нервничает и хочет уже понять, что происходит между ними. И вот дверь открывается. Пэнси кажется, что Гермиона с каждой их встречей становится только прекраснее, а внутри у брюнетки замирает все, такое ощущение, что она не может вдохнуть. Но заставляет себя сделать вдох и выдох.       — Привет, Пэнси, — ее голос звучит как глоток воды в пустыне и Паркинсон готова всю жизнь слушать его, она переступает порог, снимает пальто и вешает. К ногам уже ластится довольная Офелия. И губы Паркинсон трогает лёгкая улыбка.       — Привет, — на выдохе произносит Пэнси, а в груди все щемит и ей как будто не хватает воздуха, она точно задыхается.       — Пройдем в мой кабинет, — Грейнжер направилась дальше вглубь квартиры, не взглянув даже на свою клиентку.       Они идут в тишине, в воздухе на физическом уровне ощущается напряжение и обеим девушкам не комфортно. Пэнси казалось, что все ее внутренности сжались, а дыхания не хватало с каждым шагом, у Гермионы же крутило желудок от волнения и она старалась не смотреть на спутницу.       Грейнджер все равно было очень тяжело представить, как за такой короткий период ее отношение к слизеринскому мопсу смогло измениться. Их взаимоотношения перешли на совершенно другой уровень, от ненависти к друг другу к зависимости настолько сильной, что Гермиона думала, если брюнетка к ней только прикоснется, она забудет как дышать вовсе.       Шатенка садится за стол и опускает взгляд в свои заметки, делая вид, что она увлечена написанным текстом. Хотя по факту она старалась так растянуть время и боялась начать этот тяжелый для них обеих разговор. Пэнси также молчит, она достает из сумки пачку сигарет и палочку. Прикуривает. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Знакомый ритуал, с помощью которого она пыталась успокоиться.       — Итак, — начинает Гермиона, хватаясь пальцами за край стола, она впервые за все это время поднимает взор ореховых глаз на брюнетку, которая все это время смотрела на нее. Грейнджер почувствовала себя так, как будто по ее сердцу скользнуло лезвие. Но она не могла оторваться от этих изумрудов смотрящих на нее с грустью, непониманием и страхом. По правде шатенке самой было страшно, она не хотела разбивать и без того хрупкое сердце девушки. — Я хотела обсудить с тобой наши профессиональные отношения.       — Я тебя слушаю, — раздался хриплый голос шатенки, она сбросила пепел в пепельницу, что стояла на столе. Она понимала, какой разговор ей предстоит, но легче от этого не становилось.       — Я понимаю, что у тебя есть ко мне чувства, — на мгновение Гермиона замялась и отвела взгляд в сторону, — у меня они к тебе тоже есть. Но я не могу больше тебя консультировать, Пэнс. Это выходит за границы профессиональной этики, мы не можем больше общаться в рамках профессиональных взаимоотношений, потому что моя оценка будет не объективной из — за чувств к тебе, — протараторила Грейнджер последние предложения.       Пэнси чувствует боль, которую нельзя сравнить ни с одним круциатусом, ни с какой травмой детства, ни с издевательствами Темного лорда. Она хочет разрыдаться прямо здесь, хочет кинуться в ее объятия и расплакаться от отчаяния и горя, которое она ощущала. Она понимала, что скажет шатенка дальше, лицо Паркинсон вытягивается и она кивает.       — Но наши отношения. Романтические взаимоотношения также не могут продолжаться, потому что я была твоим терапевтом. И мне сейчас нужно заняться своим психологическим здоровьем, потому что я запуталась. Я не понимаю, как дальше мы можем развивать наши с тобой отношения, — она переводит взгляд на брюнетку, которая смотрела в окно, что находилось позади Гермионы. — Я могу отправить тебя к другому терапевту, чтобы ты продолжала консультироваться с ним, я больше не могу тебе помочь, Пэнси. Я очень хочу, чтобы тебе стало лучше, но я не могу, — на глазах Грейнджер выступили слезы. Плакала она очень редко, но боль, что разрасталась все больше с каждой секундой вызвала такую реакцию.       — Не плачь, Грейнджер, — Пэнси смотрит в ее янтарные глаза и видит эту боль и несчастье. Она представляла как себя чувствует Гермиона, но говорить о себе не видела никакого смысла.       — Пэнси, у меня правда к тебе чувства и я не знаю, что с этим делать, мне нужно время разобраться. Прошу тебя, пойми, — шатенка кусает губы от волнения, а мурашки бегут по ее спине.       — Ты мне ничего не обещала, Гермиона, я тебя понимаю. Мне жаль, что между нами произошла такая ситуация. Я правда безумно в тебя влюблена, но было бы эгоистично с моей стороны просить тебя не делать перерыв в нашем общении. А я хочу… Я хочу, чтобы ты была счастлива, даже если меня не будет рядом, — спокойно проговорила брюнетка, хотя, внутри нее горел огонь и она чуть не взрывалась от своих эмоций.       — Это лишь на время для того, чтобы мы смогли разобраться, — успокаивала то ли себя, то ли Паркинсон шатенка.       В комнате повисло молчание и напряжение. Никто из девушек не решался прервать эту нависшую тишину, которую развевал только шум города, что был слышен из — за открытого окна.       Гермиона задумалась, вспоминая методики, которые когда-то обсуждались в магическом сообществе в контексте лечения эмоций. Существовала редкая и довольно сложная практика, о которой она узнала из старых магических текстов — эмпатическая связь, позволяющая магам временно ощутить чувства друг друга. Это была крайне интимная магия, требующая полного доверия и готовности открыть своё сознание другому человеку.       — Пэнси, есть один способ, — осторожно начала Гермиона. — В магии существует техника эмпатической связи. Это заклинание позволяет не просто поговорить о чувствах, но и почувствовать их, буквально прожить чужие эмоции. Оно сложное, и его редко используют, потому что это требует огромной эмпатии и готовности разделить свою боль и страхи с другим человеком. Но я думаю, что это может нам помочь. Ты готова довериться мне?       Пэнси нахмурилась, не совсем понимая, к чему клонит Грейнджер, но затем её лицо просветлело.       — Ты хочешь, чтобы я почувствовала то, что чувствуешь ты? И наоборот? — неуверенно произнесла брюнетка.       — Да, — Гермиона посмотрела в изумрудные омуты с уверенностью. — Это не просто разговор. Это настоящий обмен эмоциями. Ты сможешь понять, как я ощущаю себя рядом с тобой, и я смогу понять, что происходило в твоей голове и сердце. Если мы решимся на это, это может изменить наше восприятие и помочь нам справиться с этой болью… вместе.       Паркинсон задумалась. Это было не просто предложение — это было что-то гораздо большее. Она понимала, что согласиться на это означает полностью открыться Гермионе, обнажив свои страхи и чувства. Но в то же время она понимала, что, возможно, это единственный путь к исцелению, как для нее, как и для Грейнджер.       — Давай попробуем, — наконец сказала она, с решимостью в голосе. — Если это поможет нам понять друг друга, я готова. Я доверяю тебе, Гермиона.       Шатенка вздохнула с облегчением, хотя внутри у неё всё ещё бушевал страх — как перед неизвестным, так и перед тем, что Пэнси узнает её глубочайшие чувства. Грейнджер поднялась с места, и обошла стол, она встала в центре комнаты. Пэнси встала, подошла к девушке и встала напротив нее.       — Хорошо. Держи меня за руки, и я начну заклинание, — мягко сказала Гермиона, протягивая Пэнси свои руки.       Когда их пальцы сплелись, Гермиона сосредоточилась, вызывая в памяти древние слова заклинания. Она закрыла глаза и начала тихо произносить фразу, чувствуя, как магия медленно начинает окутывать их обеих. Сначала ничего не происходило, но через несколько мгновений они обе почувствовали, как волна тепла начала распространяться от их сцепленных рук и эмоции ощущались на столько сильно, что у шатенки закружилась голова, а Паркинсон чуть не потеряла сознание.       Пэнси вдруг ощутила страх, стыд и вину — это были эмоции Гермионы, смешанные с её собственной тревогой. Её сознание погружалось всё глубже в те чувства, которые Гермиона скрывала. Она видела моменты, когда Гермиона корила себя за то, что нарушила границы, как обсуждала это с близкой подругой. Как сильно она не понимала себя и переживала, что Паркинсон не поймет ее.       Сначала Грейнджер окутала пустота и она испугалась, что брюнетка совершенно ничего к ней не чувствует. Но затем ее окатила волна. Словно ураган нахлынули чувства Пэнси — неуверенность, страх, боль. Глубокая рана, которую она так долго скрывала, всплыла на поверхность. Гермиона ощутила, как в груди что-то сжалось, словно каждый вздох Пэнси давался ей с трудом. Гнев за несправедливость жизни, за войну, за разрушенное детство, глубокая ненависть к отцу, обида на мать, но тем не менее среди этих бурь был и свет — нежность, любовь. Эти эмоции сверкали, будто бы солнце пробивалось через тёмные тучи. Пэнси была так уязвима, но в то же время её любовь к Гермионе была чистой и сильной.       Эти чувства переплетались между ними, усиливаясь. Обе девушки тяжело дышали, пропуская через себя эту бурю эмоций.       — Я… — едва слышно произнесла Пэнси, открывая слезящиеся глаза. — Я не знала, что тебе так трудно было с этим… И что я заставила тебя страдать.       Гермиона тоже тяжело вздохнула, чувствуя слёзы на своих щеках.       — А я не знала, что твои чувства ко мне настолько важны для тебя.       Заклинание начало ослабевать, но его эффект оставил в обеих глубокий след. Грейнджер наконец отпустила руки брюнетки, но в их взглядах теперь было новое понимание — это был опыт, который невозможно было забыть.       — Теперь я чувствую… — Паркинсон говорила тихо, будто боясь нарушить этот момент, — что мы можем начать с чистого листа. Это не изменит прошлое, но, может быть, мы сможем лучше понять друг друга и не повторять старых ошибок.       — Я согласна, — ответила шатенка, чувствуя, как её сердце наконец-то находит покой. — Это была тяжелая ноша, но теперь я понимаю, что мы можем пройти через это, но мне нужно пространство. И я бы искреннее хотела, чтобы какое — то время мы бы с тобой не виделись.       — Я тебя понимаю, Гермиона, я хочу дать тебе это пространство. Я не хотела, чтобы ты так плохо себя чувствовала. Извини меня, мне очень стыдно перед тобой, — у брюнетки после этого всплеска эмоций появилось безумное желание обнять Грейнджер, прижать к себе и сделать так, чтобы ее больше ничего не беспокоила. Она хотела защитить ее, но понимала, что здесь ей нужно защищать шатенку от самой себя.       Гермиона смотрела на Пэнси, чувствуя, как сжимаются её внутренности от боли и угрызений совести. Мягкие слова Пэнси звучали как прощение, но это лишь делало всё ещё невыносимее. Шатенка понимала, что именно она создала этот хаос — смешала работу с личным, нарушила границы, о которых так тщательно заботилась.       — Ты слишком добра ко мне, — прошептала она, почти не чувствуя, как слёзы заполнили её глаза сильнее. — Я не заслуживаю этого. Я нарушила все правила, которые должна была соблюдать. Я не должна была… — Грейнджер замолчала, не в силах закончить фразу, ведь мысли о том, что было между ними, снова пробудили в ней эту внутреннюю борьбу.       Пэнси подошла ближе, положила ладонь на щеку шатенки, её взгляд был твёрдым, но глаза оставались наполнены мягкостью и пониманием.       — Не говори так. Все мы совершаем ошибки, Гермиона. Но это не значит, что ты плохой человек. Ты всегда хотела помочь мне… и ты помогла. Даже если мы теперь должны расстаться, это не отменяет того, что ты изменила мою жизнь к лучшему.       Гермиона вздохнула, ощущая, как воздух выходит из её лёгких слишком тяжело, будто давил грудь. Она хотела сказать что-то важное, но слова застревали, как колючки.       — Я не знаю, смогу ли простить себя за это, — призналась она, опустив голову. — Как я могу продолжать жить, зная, что нарушила свои принципы?       Пэнси чуть нахмурилась, наблюдая за шатенкой.       — Простишь. Со временем. Все раны заживают. Ты дала мне шанс начать заново, и теперь я хочу дать его тебе. — Она замолчала на мгновение, затем добавила с тихой решимостью: — Я не хочу, чтобы это было нашим последним разговором. Но если так должно быть, я отпущу тебя.       Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как её мир рушится. Ей нужно было время, но она не могла избавиться от страха, что, отпуская Паркинсон сейчас, она может потерять её навсегда.       — Может, когда-нибудь, — проговорила Гермиона, — когда всё это уляжется, мы сможем начать сначала… Но не сейчас.       Пэнси кивнула, стараясь не выдать эмоций. Она шагнула ближе и тихо произнесла:       — Я буду ждать.