Кошмары Рокси

      — В сотый раз повторяю — вышло ужасное недоразумение!       Несмотря на то, что Рокси потеряла всякую надежду быть услышанной, она просто не могла молчать. Она уже успела пожалеть о том, что, когда приехала психиатрическая бригада, она не смогла взять себя в руки и крича пыталась доказать им, что не сумасшедшая. Этим она сделала себе только хуже и сейчас сидела в кабинете врача в смирительной рубашке, в которой доказать свою вменяемость ей было еще сложнее. Радовало одно — ей хотя бы дали возможность поговорить с врачом.       — Милая Роксана, — с добродушной улыбкой протянул сидящий напротив нее врач, — мы ведь не звери, и ты не в тюрьме. Нервные срывы не редкость на фоне подобного рода потрясений, и, уверяю тебя, это не конец света, мы сможем все решить.       По его выражению лица и тому, как он говорил с ней, Хаттон поняла, что он не верит ей. И это убивало. Девушку затрясло, едва сдерживая слезы, она взмолилась:       — Сэр, пожалуйста, пусть меня развяжут, я докажу, что не сумасшедшая, Вы сами сможете в этом убедиться.       Врач не стал ничего отвечать на это, а лишь кивнул санитарам, стоящим за Рокси, чтобы те увели девушку. Заметив это, Хаттон закричала и попыталась оттолкнуть мужчин, чтобы выиграть хотя бы немного времени.       — Идиоты! Люди погибают не просто так, я знаю, кто во всем виноват, дайте же мне поговорить с полицией или будет слишком поздно. Меня тоже убьют!       Голос Рокси срывался на визг, когда она почувствовала на себе грубые руки санитаров, пытавшихся ее сдержать. Слова девушки звучали путанно и даже ей самой показалось, что она несет какой-то бред, которому вряд ли кто-то поверит. Но ничего другого она не могла сказать.       — Пять миллиграммов галоперидола и четыре лоразепама. Если не уснет, увеличьте дозу, — врач быстро отдал распоряжение стоящей неподалеку медсестре.       Несмотря на то, что он наклонился к женщине совсем близко и произнес это почти шепотом, Хаттон услышала, и ее охватил животный страх. Она снова закричала, пытаясь обратить на себя внимание врача и сделать все, чтобы отсрочить неизбежное, но санитары выволокли ее из кабинета и потащили по коридору в сторону палаты. Силы были неравны, и Хаттон только стремительно уставала, пытаясь воспротивиться. Никто не пытался уговаривать ее или быть осторожнее, она чувствовала, что от того, с какой силой чужие пальцы впивались в ее руки, утром на этом месте появятся синяки. Если, конечно, она доживет до утра.       Все вокруг было пропитано безысходностью и ощущением конца, начиная от отвратительного запаха, от которого слезились глаза, заканчивая решетками на окнах и болотно-зеленой краской на стенах коридора. Крики Рокси смешивались с воплями других пациентов, до которых тут явно никому не было дела, и их накачивали медикаментами до состояния, в котором они не доставляли бы никому хлопот. Та же самая участь ждала и Хаттон.       Не пытаясь хоть как-то смягчить падение, девушку бросили на жесткую кровать в палате и намертво зафиксировали ее руки и ноги, чтобы она не могла ими пошевелить.       — Это варварство и нарушение моих прав! — закричала Рокси, дергая руками и пытаясь хоть как-то ослабить тугие ремни.       Она и не предполагала, что в современных больницах еще практикуют подобное, хотя такие методы во всех нормальных лечебных заведениях явно должны были остаться в прошлом. Но Хаттон уже поняла, что прогресс и врачебная этика просто не дошли до этой психиатрической больницы, а ее просьбы и требования вероятнее всего останутся без внимания.       Услышав упреки Рокси, медсестра, набирающая в шприц лекарство, лишь криво усмехнулась, не удостоив девушку даже взглядом.       — О, конечно, твои права, как мы могли забыть, — протянула она под дружный смех санитаров.       Женщина подошла ближе и, небрежно задрав на Рокси больничную рубашку, вколола ей в бедро смесь назначенных препаратов. Хаттон дернулась, но почти сразу почувствовала расслабление, захватывающее ее тело. Она попыталась поправить на себе одежду, чтобы не чувствовать себя так незащищенно, но не смогла сдвинуться даже на чуть-чуть. Ее взгляд метался по комнате — она пыталась сделать все, чтобы не уснуть, но веки стали такими тяжелыми, что сомкнулись против ее воли.

*      *      *

      Преисполненный решимости после неудавшегося разговора с Сэм, Питер взял машину отца и поехал в сторону психиатрической лечебницы, единственной в округе. Вождение не было его сильной стороной, но это мало останавливало молодого человека. Сжимая дрожащими руками руль, Харди думал только о том, что ему срочно нужно разобраться во всей этой темной истории с нападением на миссис Хаттон, ждать до утра он точно не собирался.       Ненавязчивая песня по радио и пустынная дорога, на которой изредка встречались другие автомобили, успокаивали Питера. Он терпеть не мог оживленные автострады, особенно в час-пик. Может быть, именно поэтому брал машину только в самых крайних случаях. Но сейчас, за городом, все было иначе. Неспешно он вел автомобиль сквозь темноту, все вокруг было наполнено умиротворением и тишиной. Дыхание стало размеренным, а бешено колотящееся сердце в груди успокоилось. Все вдруг стало хорошо, Питер чувствовал это.       Пальцы, которые раньше впивались в руль, теперь держали его, едва касаясь. Выкрученный на максимум теплый воздух, наполнял салон и расслаблял еще сильнее. Моргать становилось тяжело, а веки будто стали настолько неподъемными, что Питеру пришлось с силой зажмуриться, чтобы снова открыть глаза. Монотонное гудение двигателя и аккуратный шорох шин по асфальту сливались воедино, становясь все более незаметными, пока окончательно не растворились в воздухе. Освещение вдоль дороги начало затухать, непроглядная темень поглощала дорогу, оставляя лишь подрагивающий слабый свет желтых фар, мощности которых едва ли хватало на пару метров.       — Проснись, кретин! — раздраженный голос Хэзер Чендлер разрезал тишину.       Широко раскрыв глаза, Питер тут же вывернул руль, в последний момент избежав столкновения с фонарным столбом. Его снова затрясло, и молодой человек в панике огляделся по сторонам. Чтобы немного прийти в себя, Харди остановил машину и опустил голову на руль. Сна больше не было ни в одном глазу, смерть прошла слишком близко, чтобы теперь ему снова захотелось испытать нечто подобное. Питер потер переносицу и снова посмотрел на дорогу, чтобы прикинуть, насколько долго ему еще ехать. Прищурившись, он заметил впереди белые стены клиники для душевнобольных. Решив, что нельзя останавливаться, когда находишься так близко к цели, молодой человек вновь завел мотор и, стараясь не терять концентрацию, поехал дальше.       Добравшись до главного входа без приключений, Питер немного воспрял духом. Свежий ночной воздух заполнил легкие с первого глубокого вдоха и прогнал остатки сна. Без особых проблем Харди вошел в приемную зону и огляделся. Сначала ему показалось, что тут никого нет, пока из-за стойки регистрации не раздалось нервное покашливание. Там, едва выглядывающая из-за высокой стойки, сидела приземистая старушка, по выражению лица которой было ясно, что она не очень рада ночному гостю.       — Молодой человек, Вы на часы смотрели? — женщина отложила в сторону пестрый журнал, который с интересом изучала до прихода Питера.       — Доброй ночи, мэм, простите, но это срочно, — Харди тут же подошел к женщине и оперся обеими руками о стол, разделяющий их, — к вам должна была поступить девушка, Роксана Хаттон, мне крайне важно поговорить с ней или с ее лечащим врачом.       — Может быть, еще и кофе Вам предложить? — саркастично хмыкнула женщина и, расправив перед собой журнал, вернулась к чтению.       — Вы не понимаете, это правда… — начал Питер, заикаясь от волнения.       — Ничего не знаю, часы приема окончены, — отмахнулась его собеседница. Она пододвинула к себе огромную потрепанную тетрадь и, отыскав там взглядом нужную строчку, хмыкнула, — к тому же, к особо буйным пациентам допускаются только ближайшие родственники.       Заметив записи, Харди наклонился чуть ближе и прищурился, пытаясь разглядеть, что именно написано напротив имени его подруги, но встретившись с суровым взглядом регистратора, тут же отпрянул. Все, что он успел разглядеть за это время — это только номер палаты девушки. Но даже эта информация была ценна сейчас.       — Ну, нельзя так нельзя, — улыбнулся молодой человек, пытаясь убедить женщину, что не собирается спорить с ней.       Будто невзначай он посмотрел в сторону лестницы и заметил на ней указатель с планом этажа. Судорожно он попытался примерно просчитать, где именно должна располагаться палата Рокси, но мозг, который уже давно требовал отдыха, отказывался соображать так же быстро, как раньше.       — Ну, и чего застыл? — недовольно воскликнула женщина. — Или мне охрану вызвать?       — Ухожу-ухожу, — протараторил Питер и, не прерывая своих расчетов, направился к выходу.       На улице он быстро сбежал вниз по ступеням и, обернувшись, стал пересчитывать окна на третьем этаже. Примерно определив, где именно находилась девушка, он раздраженно вздохнул, понимая, что лезть туда было слишком высоко и опасно.

*      *      *

      Услышав шорох в коридоре, Рокси открыла глаза. Она попыталась подняться, но кожаные ремни, которыми она была пристегнута к кровати, не позволили ей этого сделать. По мере того, как шаги становились все более отчетливыми, дыхание Рокси учащалось. Она попробовала снова высвободить руки, но только почувствовала неприятное жжение. Девушка быстро окинула взглядом комнату, ища способ высвободиться, но ничего не пришло ей на ум. Дверь в палату тихо скрипнула, заставив Рокси резко повернуть голову в ту сторону.       Дверь приоткрылась, и Хаттон облегченно вздохнула, увидев Питера, который ступал осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе лишнее внимание. На цыпочках он быстро подошел к кровати девушки и приложил палец к своим губам:       — Тихо, пока они не поняли, что я здесь, — громким шепотом проговорил он.       — Черт, слава богу, я ведь думала, что мне конец, — ответила ему Рокси.       Она почувствовала, что к ее глазам подступают слезы, и попыталась вытереть их о ворот своей рубашки. Бросив короткий взгляд в сторону двери, она заметила, что Питер не закрыл ее до конца. Через небольшую щель была видна стена коридора, ярко-синяя, как в…       Казалось, сердце в груди Хаттон остановилось, она повернулась в сторону Харди и выпалила:       — Как ты меня обычно называешь?       — Рокси, что за игры? — усмехнулся молодой человек. — У нас нет времени на это.       Он потянулся к ремням на запястьях девушки, но Рокси закричала, и молодой человек отпрянул:       — Не приближайся ко мне! Как ты меня называешь? Отвечай быстро!       Хаттон не моргая смотрела в лицо Харди, надеясь, что сейчас он даст ей правильный ответ, и ее подозрение не подтвердиться, но напряженное лицо Питера вдруг растянулось в улыбке, совершенно ему несвойственной, но до ужаса знакомой.       — Хитрожопая сука, — выдохнул он, а затем наклонился ближе к Рокси и добавил у самого ее лица, — но не очень умная, я ведь собирался тебя освободить, а сейчас стану ли…       Он рассмеялся и медленно, будто наслаждаясь тем, как искажается от страха лицо девушки, забрался на ее постель. Каждый мускул в теле Роксаны напрягся, а сама она в панике судорожно замотала головой.       — Пожалуй останусь в таком обличии, чтобы тебе было приятнее, — проговорил Джей-Ди, располагаясь над Рокси.       Девушка начала извиваться под ним, но это его только сильнее рассмешило. Он провел руками по ногам Хаттон, поднимая полы халата все выше. Жадно он наблюдал за тем, как расширяются зрачки Рокси, а она сама прикладывает все силы, чтобы высвободиться и скинуть его с себя.       — На этот раз уйти не получится, — он провел губами по пульсирующей точке на шее девушки и прикусил кожу, заставив Рокси стиснуть зубы от боли, — придется отдать должок за свою мать.       — Если ты думаешь, что Вероника кинула только тебя, то нет, — стараясь пересилить страх, выпалила Рокси, — она родную дочь запихнула в психушку, лишь бы я не рассказала всем правду.       Джей-Ди изменился в лице и снова приобрел свой обычный облик. Он недоверчиво прищурился и чуть отклонился от девушки.       — Я знаю, что это она тебя убила, — продолжила Хаттон, — ты должен мне верить, мы на одной стороне!       Рокси надеялась, что услышанное заставит Джейсона передумать и он пощадит ее, она цеплялась за эту хоть и слабую, но единственную надежду на спасение. Когда парень поднялся с кровати и подошел к окну, Хаттон вздохнула и облегченно откинула голову обратно на подушку. Ей показалось, что сейчас она была ближе к смерти от сердечного приступа, чем от рук Джей-Ди.       — Предлагаю тебе пари, — сухо произнес молодой человек.       Он замолчал на несколько секунд, в течение которых Рокси не смела произнести ни звука, лишь с опаской смотрела в сторону Джей-Ди, боясь того, что он скажет дальше. Когда же он снова повернулся к ней, Хаттон вздрогнула.       — Убей Веронику и я пощажу тебя и твоего дружочка Питера, — протянул довольно Джейсон, а потом с издевкой добавил, — раз мы с тобой, как ты говоришь, на одной стороне.       Рокси не знала, как ответить, но точно понимала, что даже будучи невероятно злой на свою мать, она не сможет причинить ей вред.       — Ты уже ранила ее, — продолжил Джей-Ди, — ножом из сна, моим ножом. Я чувствую кровь, которую он проливает. Поэтому ты должна убить ее именно им, чтобы я был уверен на сто процентов, что ты меня не обманула.       — А если я убью ее иначе? — упавшим голосом спросила девушка, не веря, что произносит эти слова.       — Тогда сделка не состоится, и стоит тебе заснуть, как я убью тебя в ту же секунду, играть с тобой в догонялки мне наскучило, — ответил ей молодой человек.       Рокси почувствовала, что ее руки больше не связаны, и приподнялась. Джейсон сел напротив, ожидая ответа. Хаттон протянула ему свою ладонь:       — По рукам.