Кошмары Рокси

      — Знаешь, в Вестербург-Хай прошли мои лучшие годы!       Сидевшая за рулем своего автомобиля Вероника Хаттон мечтательно закрыла глаза, вспоминая свою юность, проведенную в этих местах. Тогда, тридцать лет назад, все казалось ужасно скучным и абсолютно не примечательным. Семнадцатилетняя Вероника Сойер, которой она была будто в прошлой жизни, только и мечтала о том, что сразу после выпускного бала покинет школу, чтобы никогда в нее не возвращаться. Годами она училась не вспоминать плохое, концентрироваться только на светлых и радостных моментах. И со временем это дало свои плоды, женщина будто создала в своей голове несуществующую картинку, идеальную юность, которой у нее никогда не было, но о которой она мечтала. Вероника искренне верила в свой самообман, так было проще. Но не в те моменты, когда ей начинало казаться, что ее выдуманные школьные годы были лучше, чем все то, что у нее есть сейчас: блеклые дни, похожие друг на друга, как плохая копия, с которой уже едва ли можно что-то прочитать.       — А я думала, что лучшие годы у тебя отняла я, — хохотнула девушка, сидящая справа от нее.       — Ой, язва, — цокнула языком Вероника и рассмеялась. — Не даешь матери понастольгировать.       Женщина бросила короткий взгляд на свою дочь и улыбнулась. Роксана Хаттон была похожа на нее. Такие же выразительные карие глаза, светлая кожа и хрупкое телосложение. Разве что волосы были идеально прямыми, а не вьющимися как у Вероники. Рокси всегда носила их убранными в высокий хвост и почти никогда не делала укладку, ей это казалось пустой тратой времени.       Одного взгляда на Роксану хватило для того, чтобы заставить миссис Хаттон улыбнуться и почувствовать, как глубоко в ее душе разливается теплое приятное чувство любви к своему ребенку. Девушка много значила для нее, и сейчас, подбрасывая ее в свою старую школу, Вероника чувствовала непонятное волнение. Выпускной класс, экзамены, она очень хотела, чтобы этот год у Рокси прошел спокойнее, чем у нее самой когда-то.       — Говоришь, в Вестербург было ничего, когда ты училась? — Роксана оторвала глаза от экрана своего телефона и посмотрела в окно, чтобы понять, какой отрезок пути они сейчас проезжают.       — Даже очень ничего, — ответила женщина, — постарайся сегодня подружиться с кем-нибудь, чтобы не чувствовать себя одиноко.       В голосе Вероники звучала забота, но ее дочь лишь закатила глаза и тяжело вздохнула.       — Мам, ну опять ты начинаешь? — раздраженно спросила Роксана. — Если друзья так важны, то почему ни одного твоего друга из школы у нас в гостях я не видела?       — Ну… Они все выросли, у них тоже семьи, куча дел и мало свободного времени.       Женщина закусила губу, будто боясь продолжения разговора, опасаясь того, что Рокси в свойственной ей манере начнет задавать каверзные вопросы и поймет, что Вероника оборвала все общение с одноклассниками, чтобы они не смогли ненароком разрушить ту иллюзию, которую она создала для себя. Они напоминали бы ей о произошедшем, а это последнее, чего она хотела.       Идиллическая картина школьных лет рушилась на глазах, сквозь трещины и зазоры начала проступать реальность: убийства ни в чем неповинных школьников, предательство, ложь и невероятная жестокость. Прошлое настигло ее через столько лет, и Вероника почувствовала, что ей становится тяжелее дышать. А она так надеялась, что огромные суммы денег, которые она заплатила психоаналитику, не будут потрачены зря.       — Я была одной из самых популярных девчонок старшей школы, — продолжила миссис Хаттон, но прозвучало это не так убедительно, как она рассчитывала, — мы устраивали вечеринки и были почти как сестры, поддерживали друг друга во всем.

«Врунишка, Ронни…»

      По спине у Вероники пробежал холодок, фраза, возникшая из ниоткуда в ее голове, звучала так явственно, будто ее произнес кто-то реальный. Кто-то, кого она надеялась навсегда оставить в прошлом и больше никогда не вспоминать.       — Дай-ка угадаю, а потом распрекрасный квотербек позвал тебя на бал, где тебе торжественно вручили корону королевы? — хихикнула Рокси.       — Больше ни слова тебе не скажу, — отмахнулась от нее Вероника, внутренне выдохнув с облегчением, что теперь есть веская причина замять этот разговор.       — Только не обижайся, ладно? — ответила на это девушка. — Клише из дешевых школьных мелодрам — это так по-бумерски. Прости, но меня такое не интересует.       Женщина ничего не ответила дочери, а остаток пути они проехали в тишине. Вероника и сама в свое время смеялась над теми, кого волновали только титул королевы бала и смазливые спортсмены. Но зачем она решила представить себя именно в таком свете, она не понимала. Зачем соврала дочери и почему ей было так сложно говорить о своем прошлом. Может, скрывать правду просто вошло в привычку?       Она хотела уберечь Рокси от сложностей в общении со сверстниками, научить разбираться в людях, чтобы ей никто не воспользовался, не сделал больно, не разбил ее нежное сердце. Роксана была груба, но Вероника знала наверняка, что это не более чем маска, под которой скрывается ранимый человек, которому просто необходимы надежные друзья. А никак не те, кто окружал ее саму в школе Вестербурга, никаких жестоких Хэзер, никаких тупых парней из футбольной команды, никакого…       Произнести его имя даже в своих мыслях казалось чем-то жутким и необъяснимо опасным. Будто это сможет воскресить его, и снова все то, что она старательно пыталась стереть из головы и из жизни, станет явью.       — Если что, звони, — сухо сказала Вероника, когда припарковала машину недалеко от школы.       — Не беспокойся, я со всем разберусь сама, — криво усмехнулась Роксана.       — Не сомневаюсь, но… — женщина чуть смягчилась, собираясь с духом, — обещай, что, если что-то пойдет не так, ты обратишься ко мне за помощью. Я выслушаю и постараюсь помочь.       Вероника взяла в свои руки ладонь дочери и аккуратно сжала.       — Обещаю, — безразлично бросила Роксана и выдернула свою руку. — До вечера!       Девушка захлопнула за собой дверь и быстро направилась к центральному входу. Вероника смотрела вслед дочери, пока Рокси удалялась все дальше и дальше, а потом и вовсе не скрылась из виду.