Драко Малфой. Эффект кувалды

Над Хогвартсом зарядили дожди, и я с тоской вспоминал тёплые сентябрьские деньки, когда мы всей нашей разнофакультетской командой выбирались на импровизированные пикники: парни уставали от уроков и скучали по дому, пусть и стеснялись в этом признаваться даже самим себе. Но я слышал, как Винс пару раз хлюпал ночью в подушку, а Грег стал ещё молчаливее. Даже Гарька чуть схуднул с лица и всё чаще крутил в руках грубо вырезанную деревянную фигурку, висящую у него на шее, — он не рассказывал, что это, а я не лез с расспросами. Поэтому старался при любой возможности вытащить их из замка, чтобы отвлечь от грустных мыслей. С нас были пледы, подушки и домашние сладости, с Гарри — пирожки с местной кухни: хогвартские эльфы обожали его и были только рады услужить, молниеносно выполняя любые желания. Обычно мы собирались вчетвером, чувствуя себя в такой тесной компании вполне уютно, но иногда к нам ради разнообразия присоединялись — то по очереди, то все вместе — Блейз с Тео или гриффиндорцы — Грейнджер, Лонгботтом и Уизли. Последнего, правда, никто не звал, но его это мало волновало. Я ради Гарри, не выносящего ссор, старался вообще не вступать с Роном в разговоры, принципиально его игнорируя или ограничиваясь короткими фразами, потому что бесцеремонность Уизли и отсутствие даже элементарных манер бесило меня до звёзд перед глазами. Тому же по какой-то неведомой причине нравилось цепляться ко мне по поводу и без, пока Гарри не осадил его раздражённым предложением: «Тебя здесь никто не держит, Рон, если не нравится, ты можешь уйти». Уизли покраснел и заткнулся, оставив за собой право бросать в мою сторону испепеляющие и презрительные взгляды, которые меня совершенно не трогали. Ещё одним — негласным и известным только мне — участником наших встреч на природе была Распределяющая Шляпа. Как выяснилось, эльфы действительно могли проникать сквозь защиту Хогвартса, поэтому, немного оклемавшись от встречи с лавкой, я, выбрав место, где меня никто не увидит, вызвал Терри и поручил его заботам своего необычного союзника. Результатами швейных трудов я смог полюбоваться уже в ближайшую субботу. Старшие курсы ушли в Хогсмит, а мы, выбрав место поспокойнее, куда не долетали вопли расшалившейся малышни (да-да, я сам от неё недалеко ушёл по местному возрасту, но не мог воспринимать сверстников иначе), с комфортом расположились на травке. Парни, набив животы, ускакали поразмяться — Винс, притащивший в школу магловские спортивные журналы, жаждал поделиться подсмотренными в них новыми приёмами, а я, оставшись в одиночестве, откинулся на плед и уже погружался в приятную дрёму, когда рядом раздался негромкий хлопок от перемещения. Я скосил в ту сторону глаза и в следующую секунду изумлённо пялился на Распределяющую Шляпу. — Мадам? А как вы… это… тут? От неожиданности все слова выветрились из моей головы, заставив проявить неподобающее наследнику великой фамилии косноязычие. — Меня перенёс этот ваш эльф, Тирри, — небрежно махнула кончиком колпака Шляпа. — Терри, — автоматически поправил я. — Он самый. — Но зачем? Возникли какие-то проблемы с нашей договорённостью? — Ты не рад меня видеть? — обиженно проскрипела Шляпа. — Вовсе нет, — горячо заверил её я. — Просто опасаюсь, чтобы вас кто-нибудь не увидел или не заметил вашего отсутствия в кабинете, тогда возникнут проблемы. — Меня там давно никто не замечает! — с истеричными нотками в голосе выдала Шляпа. — Конечно, если я нужна всего лишь раз в год на распределении! — Сочувствую, — рассеянно кивнул я, обдумывая новую информацию. Уже после нашей первой встречи стало понятно, что Дамблдор ни в грош не ставит древнейший артефакт. Разбираться с его тараканами у меня не было ни времени, ни желания, зато был реальный шанс заиметь отличного шпиона в стане одной из противоборствующих сторон (то, что местный Гэндальф подвизался на стороне добра, не делало его белым и пушистым, учитывая методы, которые он использовал. Для меня цель редко оправдывала средства, особенно когда речь шла о беззащитном ребёнке, чья жизнь должна послужить разменной монетой). Причём мне даже не придётся прилагать для этого больших усилий, осталось всего лишь закрепить полученный результат. Но действовать нужно прямо сейчас. — Надеюсь, Терри сделал всё правильно? Вы довольны? — О, более чем! — Складка на шляпе изогнулась, складываясь в довольную ухмылку. — Смотри! Она чуть приподняла край. Я даже сперва не понял, на что смотреть, потому что подкладка была тёмной, и раз я не видел её раньше, мне не с чем было сравнивать. Но уже через мгновение удивлённо присвистнул: цвет открывшегося кусочка подкладки вдруг посветлел, став насыщенно синим, плавно перетёк в изумрудно-зелёный, выгорел до лимонного и, вспыхнув напоследок ярко красным, снова потух до безликого тёмного. — Теперь я могу менять цвет по своему желанию, — довольно проскрипела Шляпа. — Будто — как это говорится у вас, у людей? — помолодела на десяток лет. Нет, я-то уж точно минимум на пару сотен. А если бы ещё почаще на солнышке погреться могла… Намёк я понял и в тот же вечер написал маме с просьбой прислать артефакт, которым можно изменять цвет и фасон одежды, в качестве причины указав расплывчатое «подарок новому другу». Через несколько дней белоснежная мамина сова принесла посылку с искусно сделанной брошью в виде трилистника. Чтобы изменить наряд, достаточно было прикоснуться к ней и представить новый образ как можно ярче. Я не был уверен, что это сработает, потому что магию одного артефакта пришлось бы накладывать на магию другого. Но всё получилось, и с тех пор на наших прогулках я щеголял в модном тёмно-зелёном берете. Шляпа оказалась интересным собеседником, в меру язвительным и чрезвычайно болтливым, видимо, отрывалась за годы жестокого игнора: с удовольствием делилась школьными сплетнями, с ностальгией вздыхала, рассказывая о прошлом, кидалась саркастическими комментариями, слушая наши разговоры. От неё же я узнал о довольно занятной встрече, вернее, двух. Первая состоялась между Дамблдором, Грейнджер и Уизли. Директор в своей привычной манере доброго дедушки, мило беседующего со своими любимыми внуками (в пересказе Шляпы это выглядело особенно мерзко), долго расспрашивал ребят об их жизни в школе, уроках и друзьях. Особенно о последнем. Видимо, что-то в ответах Гермионы ему не понравилось, потому что на следующую встречу её не пригласили. Рон пришёл один, и пока он лопал пирожные, Дамблдор долго и весьма эмоционально вещал о ценности дружбы, в конце недвусмысленно намекнув, что иногда людям нужно помогать правильно выбирать друзей. На бесхитростный вопрос Уизли, кого он имеет в виду, Дамблдор печально вздохнул (далее со слов Шляпы в моей литературной обработке): — Конечно, Гарри, мой мальчик. Он столько времени жил среди маглов и мало что знает о волшебном мире, в котором его могут подстерегать сотни опасностей. Ему нужен надёжный друг, чтобы в случае необходимости прикрыть спину. Кто-то с горячим сердцем, честный и отважный. Таким, каким может быть только истинный гриффиндорец. — Ну я такой, — пафосно напыжился Уизли. — Что ж, Рон, значит, я могу на тебя рассчитывать? — Да, сэр! Надо оградить Гарри от этих проклятых слизней. Только он меня совсем не слушает! Я ему столько раз говорил не доверять Малфою, что тот его просто использует, но Гарри мне не верит. — Он просто очень добрый и во всех пытается видеть хорошее. Это не так уж и плохо на самом деле. — Хорошее в Малфое?! — Рон так удивился, что даже забыл о пирожном, которое плюхнулось ему на колени. — Да садовые гномы в сто раз лучше! — В мире много людей, мой мальчик, и есть такие, кто много хуже младшего Малфоя, — с грацией бегемота ушёл от ответа Дамблдор. — А Гарри абсолютно перед ними беззащитен… — Я его защищу! Защитю! Короче, рядом буду. — Я рад, что у Гарри есть такие самоотверженные друзья. Если что-то будет надо, обращайся. Думаю, нам стоит встречаться иногда — мне хотелось бы быть в курсе. И, Рон… Не говори мисс Грейнджер о нашей договорённости. — Почему? — нахмурился Уизли. — Она ведь тоже вроде как наш с Гарри друг. — Потому что она девочка. А их так легко очаровать. Достаточно сказать комплимент, быть галантным, сделать подарок… — Точно, — презрительно скривился Рон. — То-то она вечно Малфою оды поёт: то он ей дверь придержал, то книжки донёс. Или этот, Крэбб, тот ей вообще стихи пишет! Фу, девчонки! На этом беседа закончилась. Дамблдор быстренько выпроводил новоявленного шпиона, сославшись на поздний час, и заварил новый чай, чтобы насладиться им уже в полном одиночестве. Если быть до конца откровенным, я его понимал — понимал, но не одобрял! Дамблдору нужен герой, тот, кто без раздумий и сомнений добровольно возложит себя на алтарь ради всеобщего блага, этакий новый Данко, готовый пожертвовать сердцем, душой, волшебной силой, самой своей жизнью. Чтобы Гарри таким стал, он должен был пережить тяжёлое детство, обрести правильных друзей и пройти через испытания. Гарри уже достаточно разочаровал Дамблдора, приехав в Хогвартс не затюканным мальчиком-зайчиком, склонным восторженно смотреть в рот любому, кто проявит к нему хоть толику сочувствия, да ещё поступив не на тот факультет и сдружившись со слизеринцами. Поэтому дедуля изворачивался, как мог. Я догадывался, что нечто подобное может произойти, но теперь его манипуляции, зная о них, было легче отследить, а значит, и противостоять им. Вряд ли у меня хватило бы силёнок честно тягаться с этим прожженным интриганом, но ради Гарьки я готов был использовать все имеющиеся в моём распоряжении ресурсы. Наши отношения с ним совместными усилиями постепенно выходили за рамки обычного приятельства. При первой же возможности я рассказал ему о падении с метлы и «потере» памяти. Гарри молча выслушал, старательно супя брови, потом странно всхлипнул и бросился мне на шею, постоянно повторяя: «Всё будет хорошо, ты справишься, я в тебя верю!» Я лишь приобнял его в ответ, не пытаясь отстраниться: он был до ужаса тактильным, чем снова напоминал мне Кота. Тот, будто оправдывая своё прозвище, мог часами тереться рядом, любыми способами пытаясь урвать ласку: то беззастенчиво пробирался под руку, то залезал на колени, то просто стоял или сидел рядом, прижавшись к боку. Было немного обидно, что отец не одёргивал его, как в своё время меня, даже иногда сам лохматил ему волосы, но одного взгляда на довольного Кота хватало, чтобы махнуть на прошлые обиды рукой: родственников не выбирают. Гарьке в этом отношении повезло больше. Уже при нашей первой встрече в Косом переулке у меня возникли подозрения, что в этой реальности Дурсли не настолько неадекватные личности, как было в каноне: и внешний вид Гарри, и его манеры буквально кричали о том, что он рос в приличной семье, в которой о нём заботились и пытались воспитать как достойного члена общества. Я намеревался осторожно порасспрашивать его о жизни в семье тётки, но Гарька значительно облегчил мне задачу, треща о Дурслях без умолку. То о рыбалке, когда дядя Вернон поймал «во-о-от такую рыбу, ты не поверишь, Драко, она была с его руку!»; то о традиционном летнем походе: «Мы решили вернуться другим путём и едва не заблудились. Ох и попало нам тогда от тёти!»; то о воскресных обедах с охотничьим пирогом и малиновым муссом с мороженым: «Дадли его терпеть не может и всегда отдавал свою порцию мне, пока тётя с дядей не видели. Ну или делали вид, что не видели». Иными словами, не было никаких комнат под лестницей, поношенной одежды, голода и унижений. Дурсли если и не любили Гарри наравне с собственным сыном, то относились к нему хорошо. Кстати, о Дадли. О нём Гарька говорил чаще и охотнее, чем о себе, и при этом едва не светился от гордости, рассказывая, как брат самостоятельно пришил пуговицу или поджарил тост. Мне, в отличие от Грега и Винса, никогда не державших в руках иголку с ниткой и не знающих, с какой стороны подходить к плите, эти достижения не казались чем-то из ряда вон, но я тактично помалкивал, видя, насколько это важно для Гарри. Под одну из таких историй мы однажды вечером вчетвером возвращались из библиотеки, когда лестница неожиданно изменила направление. Подобное стало уже достаточно привычным, хоть и весьма раздражающим, но в этот раз у меня ёкнуло сердце: я не знал точную дату первой встречи с милым пёсиком, помнил только, что это случилось до Хэллоуина. Да ещё и дверь, к которой нас «привезли», выглядела… настоящей. Не знаю, как это объяснить. Возможно, всё дело было в том, что мозг просто реагировал на знакомые образы из фильма: в тех местах, что мелькали в кадрах, я остро ощущал неприятное чувство дежавю; они казались мне чёткими, будто попавшая в фокус картинка, незнакомые же места поначалу не то чтобы расплывались перед глазами, но мне требовалось время, чтобы пообвыкнуться, и это совсем не походило на привыкание к новому месту, скорее уж на регулировку камеры. В меноре подобных вывертов сознания я не замечал, заваленный по уши впечатлениями от перемещения и проблемами адаптации, а может, просто не обращал внимания, зато в Хогвартсе «насладился» по полной. Возможно, дело было ещё и в магии, пропитывающей школу от подземелий до шпиля Астрономической башни. Как найти объяснение этому феномену, не привлекая к себе внимания, я не знал, поэтому просто забил на него. Возвращаясь к двери — она мне не понравилась. Как теперь любят говорить, от слова «совсем». Поэтому я резко развернулся, собираясь пойти другим путём, и едва не впечатался в идущего следом Грега. — Драко? — изумлённо поднял брови тот. — Нам нельзя сюда. Это третий этаж, Запретный коридор, забыли? Я не был уверен, что мы находимся именно там, и всё же рисковать не хотел. Канон, конечно, с удовольствием поимеет меня, но кто сказал, что я не буду сопротивляться? — Ладно, — покладисто кивнул Винс. — Давайте обойдём. Парни дружно развернулись… и застыли: под ногами зияла бездна. — Лестница сбежала, — озвучил очевидное Гарри. — Придётся всё же пройти здесь. Мы неуверенно шагнули в тёмный коридор. На стенах сами собой начали загораться факелы, «ведя» нас в определённом направлении, пока мы не уткнулись в запертую дверь. — Куда теперь? — спросил у меня Гарри. Ребята безоговорочно признали меня лидером, и не только в этом конкретном случае — так было с первых дней нашего знакомства. С Грегом и Винсом и так всё было понятно, а вот то, что так же поступил и Гарри, меня несколько обескуражило: ему самому нужно быть лидером, чтобы пройти через то, что приготовила ему судьба. Ведомый на такие подвиги не способен. Хотя, может, он ещё изменится? А пока решение придётся принимать мне. Выбор у нас был невелик: вернуться обратно, только не факт, что лестница уже встала на место; попробовать побродить в темноте, по неосвещённой части коридора; или… Скрип за спиной и восторженный вздох прозрачно намекнули, что в некоторых ситуациях нужно думать быстрее. — Ой, а я думал, дверь закрыта, вон же замок на дужке висит, — затарахтел Гарька. — Фу, ну и вонь. Здесь кто-то сдох? Винс, ты чего встал-то? Подвинься. Э-э-э… это у меня в глазах троится или он и вправду такой? — Не, я тоже вижу — три головы, — подтвердил Винс. — В школе разводят мутантов? Или это сиамские близнецы? — Кто такие мутанты? Отлично, и Грег подключился. — Ну это такие… э-э-э… существа с мутациями. — А что такое мутация? — Изменения в хромосомах. — А что такое… — Да тише вы! Нашли где просвещением заниматься. — Это уже я. — Пошли отсюда, пока это чудовище не проснулось. Пёсик широко зевнул во все свои три огромные пасти, обдав нас волной мерзкого запаха. — Фу!!! Пару секунд стояла тишина: собачка то ли растерялась от такого неуважительного к себе отношения, то ли выбирала, кого первого употребить на ужин. Я воспользовался паузой и рявкнул: — Уходим! Мы выскочили обратно в коридор и бросились наутёк, даже не потрудившись как следует закрыть дверь (да и как её закрыть, если замок — фикция? Как она вообще держалась без замка?). Лестница, хвала Мерлину, была уже на месте и благополучно доставила нас к нужному этажу. Но как следует отдышаться мы смогли только на подходе к кухне — как настоящие мужики, мы решили хорошенько заесть пережитый стресс. — Как думаете, директор знает о цербере? — приканчивая вторую тарелку овощного рагу, спросил Гарри. — Думаю, да, иначе он не стал бы говорить о том, что на третий этаж ходить нельзя, — выбирая между ватрушкой и пирогом с патокой, пожал плечами Грег. — Согласен. — Я благодарно кивнул домовику, принимая из его кривых лапок кружку с какао. Тыквенный сок мой организм категорически не принимал, пришлось воспользоваться связями в лице «мистера Гарри Поттера, сэра», и теперь эльфы всегда готовили для меня какао. — И что теперь? Парни переглянулись и выжидательно уставились на меня. Ах да, я же лидер, мне и решать. Вообще по-хорошему мне следовало написать отцу, чтобы из школы убрали опасную зверюгу. Хотя учитывая соседство с Запретным лесом, населённым чёрт знает чем, и гиппогрифа, «приятное» знакомство с которым ждало меня на третьем курсе… И ещё неизвестно, не заменят ли Пушка (как вообще можно было назвать такую страхолюдину Пушком?!) чем-то более зловредным, с ним я хотя бы знаю как справиться. Значит, выход пока только один. — Ну… — Я задумчиво почесал кончик носа. — Наверное, лучше пока никому ничего не говорить. И постараться больше туда не попадать. — А вы запомнили, как туда идти? — неожиданно встрепенулся Винс. — Ну чтобы случайно не забрести, — уже без энтузиазма закончил он под нашими сердитыми взглядами. — Да чего там запоминать? — махнул рукой Гарри, скороговоркой пересказав весь путь. — Интересно, зачем он там вообще сидит? — задумчиво спросил у пирожка с капустой Грег. — Наверняка что-то охраняет, — ответил за пирожок Винс. — Или кого-то. Собаки же для этого нужны. — Не обязательно, — возразил Гарри. — Есть и такие, которых только для развлечения или для красоты заводят. Хотя Злыдень — это бульдог тёти Мардж — не очень красивый, он толстый и слюнявый. Однажды он напускал целую лужу на мою любимую футболку! Пришлось её потом выбросить — от неё жутко воняло. — Не думаю, что кто-то завёл трёхголового пса ради развлечения, — хмыкнул Грег. — Я согласен с Винсом — он что-то охраняет. — Что, например? — Что-то или очень важное, или очень опасное. — Что-то, опаснее цербера? — комично вытаращился на Грега Гарри. Я сознательно не вмешивался в их диалог, чтобы не наталкивать на определённые мысли. Впрочем, парни неплохо справлялись и без меня. — Теперь я точно не хочу попасть в тот коридор ещё раз, — нахмурился Гарри. Впору было умилиться его здравому смыслу и громко поаплодировать, но у нас неожиданно нарисовалась ещё одна проблема. — Если мы не поторопимся, то в любом коридоре можем встретить кое-кого не менее опасного, — предупредил я. Парни переглянулись и хором выпалили: — Филч! Что ж, к нашему счастью, второй забег по замку тоже прошёл удачно.