На языке зверей

             Под крышей дома свистел-отбивал порывистый декабрьский ветер, весьма типичный для шотландских равнин. За неделю до этого округу укрыло несколькими слоями пушистого снега. Как бы Дейдра не любила прогуливаться по этим бескрайним белым одеялам, вычитывая на них звериные следы, но свернуться с книгой в постели в такую пору она любила еще больше.       — Что читаешь? — поинтересовался Сириус. Он стоял в дверях, облокотившись о косяк, и улыбался — как водится, собачьей усмешкой. Дейдра демонстративно спрятала лицо за раскрытыми корками.       — Не думаю, что тебе будет интересно. Это магглская книга.       — Почему же? Магглы придумали множество интереснейших вещей...       — Например, виски.       — Например, виски, — согласился он. — Не хочешь вместе позавтракать?       Дважды упрашивать не пришлось. Скинув с себя одеяло, Дейдра принялась ходить по комнате, собирая волосы в хвост. Сириус наблюдал за ней с любопытством, которое она могла ощутить даже спиной...       В последнее время он зачастил с визитами. Дейдра, впрочем, не противилась — поздняя осень на Вороновом Холмогорье была временем унылым. Конечно, присутствие дружка Поттеров в родовом поместье Максвеллов вызывало у нее двоякие чувства, но Дейдра их приняла. О последствиях следовало думать в долбанном ларце в логове Пиритса, теперь их оставалось только расхлебывать.       Из уважения к мужу, она не поселила Блэка у них насовсем, а когда он приезжал на день или два, отправляла его спать в гостевую. Если бы не Сириус, Дейдре приходилось бы куда тяжелее. Шутка ли, провести четыре месяца наедине с воронами да тремя подрощенными огнещенками! С тех пор, как правая рука покалечилась в капкане Пиритса, домашние обязанности давались ей труднее... а когда имеешь такое большое хозяйство, одной магией не управишься, как ни старайся.       Огнещенков, к слову, двумя месяцами ранее подбросил Герхард О'Рейли — то был последний раз, когда ирландский маркоборец давал о себе знать... если, конечно, не считать попытки похищения. Стоило Дейдре вспомнить об этом, ей сводило скулы. Тогда, едва дочитав письмо дочери, она засобиралась в Ирландию, чтобы отыскать мерзавца и выбить из него все дерьмо, но Сириус, чертов гуманист, ее остановил. Щенки же с той поры разместились в вольере на заднем дворе — и в первую же ночь чуть его не сожгли. Пришлось применить Репаро и наложить сверху заклинение огнеупорности. Верткие, непокорные и кусачие, да еще требуют сырого мяса и кипятка по шесть раз на дню...       В общем, хлопот в Гнезде с годами не убавлялось.       Дейдра и Сириус сделали несколько кругов вокруг дома, убирая наваливший за ночь снег, наколдовали снеди воронам да огнепсам, прогулялись по заснеженному саду. Когда носы и уши у них совсем замерзли, и они вернулись на кухню, чтобы умять поздний завтрак — наскоро пожаренную яичницу с картофельными блинчиками и горячим кофе.              — Кстати, утром пришла сова от Кингсли. Ты уже читала пророк? В пригороде учинили терракт, и Дамблдор хочет, чтобы мы переговорили с подозреваемыми.       — Почему мы?       Сириус кривовато усмехнулся, вытер салфеткой усы.       — Скорее уж ты. Полагаю, и Дамблдор, и Кингсли наслышаны о твоем мастерстве убеждать людей... м-м... недипломатическими методами.             — Вот как, — игриво протянула Дейдра, когда с завтраком было покончено. — Что ж, им повезло, у меня сегодня особенно недипломатическое настроение. К камину?       — После вас!       Пороховое пламя перенесло их в мрачные и холодные коридоры, напоминающие подземелья; то было одно из немногих тайных подразделений Министерства Магии, находящихся в секретности столь строгой, что даже приспешники Фарджа о нем не знали — только члены старой министерской гвардии.       В проходе они едва не столкнулись с Кингсли. Внушительный рост мракоборца в узких тоннелях особенно бросался в глаза — ему приходилось чуть горбиться, чтобы шапочка не касалась проемов. Острый взгляд Кингсли перебегал по лицам Сириуса и Дейдры, оценивая их решимость.       — Вы оба здесь. Это хорошо, — он кивнул, приглашая их следовать за ним. — У нас есть одна зацепка, но ее недостаточно.       — Потому мы и здесь, — ответила Дейдра твердо и хлестко.       — Я не сомневаюсь в твоих способностях, Дейдра. Но парень явно непростой. О сути нападения молчит, как настоящий Пожиратель.       — А он не Пожиратель?       — Никак нет. Вообще говоря, мы полагаем, что он друид.       Они пересекли еще несколько гулких коридоров, пока не добрались до тяжелой железной двери, ведущей в камеру под номером шестнадцать. Кингсли снял заклинание блокировки, и дверь со скрежетом открылась, пропуская их внутрь. Там, прикованный к влажной каменной стене, сидел подозреваемый.       Он был худощавым, но обладал покатыми и плотными мускулами, как у зверя, привыкшего к долгим вылазкам. Правую щеку покрывали крупные свежие ожоги, распространявшие кругом запах обугленной кожи и сукровицы. Шею сдавливал медный ошейник, предназначенный, как можно было догадаться, для блокировки друидической энергии.       — Судя по всему, друид, — негромко продолжил Кингсли. — Не выдает ничего лишнего, но наш опыт указывает на его способность управлять зверями. Пока что не буянит, ошейник на нем — лишь мера предосторожности. Но вы будьте начеку.       Едва услышав, что о нем заговорили, подозреваемый открыл глаза и взглянул на Дейдру и Сириуса. В темных глазах мелькнула не то насмешка, не то нетерпение. Он выпрямился и слегка склонил голову в едва заметном издевательском приветствии, словно был здесь не узником, а равноправным гостем.       — Добро пожаловать, — его голос был низким и шершавым, с легким акцентом, выдававшим в нем ирландца. — Мои новые друзья-волшебники. Надеюсь, вы здесь, чтобы меня развлечь?       Дейдра подошла к нему и резко подняла его лицо за подбородок, глядя в глаза неумолимо и свирепо. В иной ситуации, возможно, ударила бы с порога, но при Сириусе заниматься подобным отчего-то не хотелось.       — Взрыв в маггловской части Лондона, — произнесла она, сдавливая подбородок пальцами. — Сколько еще вам нужно крови?       Он не отвел взгляда, лишь слегка прищурился, словно бы наслаждаясь происходящим. Губы скривились в диковатом оскале.       — Ты думаешь, я и правда повелеваю этим? — он чуть наклонил голову, его голос был почти ласковым. — Нет, волшебница. Я всего лишь следую тому, что давно запланировано. Твои сородичи готовы были заплатить любую цену, чтобы архив Министерства Магии исчез. Понимаешь?       Дейдра опустила руку на его щеку — опаленную — словно за тем, чтобы погладить. Но затем резко и глубоко впилась пальцами в расплавленное мясо. Друид захрипел, запрокинул голову, но боли не избежал — Дейдра держала крепко и безжалостно.       — Кто тебе приказал? — процедила она.       — Тот, кого вы боитесь даже называть вслух, — вымученно произнес друид. — Вы думаете, что знаете все, но ваша правда ограничена стенами вашего мира...       Сириус, который молчал все это время, шагнул вперед.       — Достаточно загадок! Ты выполнил поручение. Расскажи, как пробрался в архив и устроил взрыв, и тебе больше не причинят вреда.       На мгновение ему казалось, что друид что-то скажет, но вместо этого он лишь усмехнулся. Казалось, он постепенно привыкает к боли.       — О, да, мне помогли. Кто — не столь важно. Мои твари знают, куда идти. Да, это был просто зверь, послушный пес. И поверьте, он просто подчинялся своему хозяину.       Сириуса передернуло:       — Ты начинил взрывчаткой собаку? Да ты настоящий психопат!       Дейдра молчала, наблюдая за тем, как блеск насмешки в глазах друида превращался в нечто гораздо более глубокое — что-то вроде укоренившегося спокойствия, совершенно неуместного для человека в его положении.       — Думаешь, молчание спасет тебя? — холодно спросила она. — Ты всего лишь игрушка, пешка в чужой игре, и твоя судьба уже предрешена. Кто на самом деле отправил тебя сюда, Ирландская Община?       Друид хрипло рассмеялся — казалось, ее слова подействовали на него ободряюще. Звук его смеха отразился от каменных стен камеры, превращаясь в гулкое эхо.       — Игрушка? Пешка? Вы, волшебники, уверены, что понимаете все. Дух вашего мира так тяжел, так отяжелен верой в собственное превосходство, что вы не замечаете, как за вашей спиной плетутся совсем другие нити... — он взглянул на нее исподлобья, будто испытывая. — Скажи мне, волшебница, с чего ты взяла, что в этой игре все решают ваши?       Не отводя взгляда, Дейдра приставила палочку к его груди.       — Кто был твоим связным? Кто отдавал приказы по ходу дела? — ее голос зазвучал еще тише, но в нем чувствовалась сталь. — Если не ответишь сейчас, тебе не избежать веритасера. Сможешь выдержать его действие, друид?       Его глаза сузились, словно впервые за все время она назвала аргумент, достойный внимание. Но вместо того, чтобы испугаться, он снова хрипло рассмеялся.       — Ах, веритасер, проклятия... детские забавы. Есть магия, которая куда глубже. Магия, которая не нуждается в словах, — его слова звучали оглушающе, словно удары древнего бубна. — Наша песня — не о вас! Она древнее ваших палочек. И когда она прольется, вы почувствуете, что значит быть тем, кто безмолвно уходит, и узрите тех, кто всегда возвращается...       Дейдра почувствовала, что этот разговор заходит слишком далеко, и резко перебила, не позволив ему насладиться собственными словами:       — Красивая пустота, но скучная. Кто стоит за этим? Отвечай! Это Волан-Де-Морт, но он действует не один, не так ли?       Он пожал плечами, и удерживающие его цепи звякнули в тишине.       — У вас был шанс прислушаться, но вы отвернулись, — и он на мгновение замолчал, глаза его расширились, и в них появилась странная решимость. — Но тебе это известно, не так ли? Ты уже знаешь, что происходит, волшебница. Ты боишься, но ты знаешь. Наша. Песнь. Снова. Поется.       

* * *

      Спустя неделю после происшествия в Выручай-Комнате Астра и Фред негласно, но все-таки начали встречаться.       Некоторое время она переживала, как будет себя вести Фред и как это воспримется однокурсниками. Но поскольку Амбридж запретила большинство из того, чем, собственно, парочкам полагалось заниматься в коридоре, переживания отпали сами собой — никто, кроме разве что Джорджа, об их отношениях и не догадывался.       А вот Фреда происходящее бесило.              — Вот же злобная карга, — выругался он как-то раз, когда они с Астрой случайно пересеклись и уединились за лестницей в западном крыле. — Я тебе говорю, это все от недостатка мужского внимания...       Астра расслабленно упиралась спиной в стену, рассматривая его снизу вверх. От кожи Уизли, тонкой и светлой, исходил переменчивый, но всегда тонкий и приятный запах — иногда он казался пороховым или полынным, иногда оборачивался молоком или имбирным печеньем. Чу-де-са.       — Может, нам стоит свести ее с Филчем?       — Какие у тебя дьявольские мысли, — мурлыкнул Фред, наклоняясь к ней совсем близко. — Понимаешь, во что эта парочка превратила бы школу?              — Уже превращает...       То была чистая правда. Хогвартс хирел с каждым днем: cнимались со стен картины, освобождая место для агитационных плакатов, исчезли разноцветные свитера, заменившись строгими и однообразными форменными мантиями. Все становилось каким-то холодным и усредненным. Астра, как и Фред, тихо ненавидела эту новую действительность.       С другой стороны, их отрывистые встречи теперь казались особенно сладкими. Наверное, они интересовали бы Астру куда меньше, если бы не необходимость озираться по сторонам, прятаться тут и там и время от времени уносить ноги. Сердце Астры никогда не билось так часто, как, бывало, билось в ту особенную пору...       В один из дней Фред едва не лишил ее этого чувства, едва не раскрыл их идеально-тайный роман. Астра тогда коротала время в библиотеке, за подготовкой к С.О.В.; Гермиона как раз отошла в уборную, когда Уизли неслышно подошел и зарылся носом в ее волосы.       — Фред! — шикнула Астра, обернувшись. — Ты что себе позволяешь?!       Он зашел еще дальше, схватив ее за шею и глубоко поцеловав.       — Я тебе мозги вышибу, — простонала она, когда Фред, наконец, отстранился. Нельзя было предположить, засек кто-нибудь их или нет — зал пустовал, но у Хогвартса изо всех мест торчат любопытные глаза и уши.       — Сжалься, Максвелл! Я с подношением. Хотел зарезать черного козла, ну или что там нужно, чтобы тебя успокоить... Но подумал, что и это сойдет.       На столешницу перед ней шлепнулась увесистая книга с потертым, кое-где расклеившимся переплетом. "СПРАВОЧНИК ОПАСНЕЙШИХ МАГИЧЕСКИХ ТВАРЕЙ: ДРУИДИЧЕСКАЯ ВЕРСИЯ", гласила надпись на обложке на древнем гаэльском. Дикая виверна, выбитая по центру обложки, злобно зашипела и растопырила крылья.       — Осторожно, она кусается.       — Ты где это нашел?       — Будешь много знать — скоро состаришься, потолстеешь и начнешь работать на Фарджа.       Астра давно перестала удивляться таинственным связям близнецов с внешним миром и их способности добывать всякие удивительные вещи — взять хотя бы моедодок, спасших ее от ошейника Амбридж... теперь в напоминание о нем остался лишь шарфик на шее, чтобы инспекторша, чего доброго, не заметила пропажу.              — Спасибо, Фред, — она приправила интонацию теплотой, но лишь чуточку — а то ведь, чего доброго, зазнается.       — Ну что ты, — он обогнул стол и оперся на него локтями, пристально заглядывая ей в глаза. — Ты наверняка придумаешь, как меня отблагодарить...       — Развлекаешься, Фредди?       Астра резко отодвинулась назад, чуть не грохнувшись вместо со стулом, затем оглянулась на голос. Слава богу, то был всего лишь Джордж — он стоял у шкафа, сложив руки на груди, и наблюдал за ними со странноватой улыбкой. Фред расхохотался и убежал, перед этим бегло чмокнув Астру в нос.       — Увидимся, Максвелл.       Когда Гермиона вернулась и застала Астру за новой книгой, то очень удивилась.       — Что ты читаешь? Какой странный язык...       — Гаэльский, — ответила Астра. — Это друидическая книга.       Гермиона вдруг встрепенулась и швырнула свои пергаменты на стол, прямо на книгу. Астра воззарилась было с возмущением, но тут мимо проплыла миссис Пинс. Негодование сменилось смущенной улыбкой.       — Советую тебе спрятать ее подальше, — серьезно сказала Гермиона. И добавила, понизив голос: — Эта книга выглядит так, как будто ее стащили из Запретной Секции!              

* * *

      В тот чудный вечер в гостиной старого дома на площади Гриммо запах хвои смешивался с подкопченным каминным дымком, пряными нотами корицы и гвоздики, плещущихся в чашах горячего сидра. В углу стояла огромная ель, кряжистая, лапистая, а на её колючих ветвях переливались старинные стеклянные игрушки — некоторые из них забавно дрыгались и переливались. Было тихо, если не считать треска дров в камине. Сириус, как и положено хозяину, разместился поближе к огню; он сидел полубоком, чтобы все слушатели — Гарри, Рон, Гермиона и Фред с Джорджем — могли видеть его лицо. Он рассказывал о тех днях, когда они с Джеймсом Поттером прокрадывались в Запретную секцию Хогвартской библиотеки, а его голос — низковатый, чуть бархатистый — создавал в их умах образы почти осязаемые.       — Мы прятались в тени, в самой глубине зала. Клянусь, одна из книг начала шептать что-то непристойное, как только я ее открыл! Потом я узнал, что в ней заточена душа какого-то малолетнего правонарушителя — еще с тех времен, когда в школе были, м-м, более суровые нравы...       — Славные, наверное, были времена, — с иронией заметила Дейдра. Она стояла чуть поодаль, облокотившись о спинку дивана. — Думаю, Хогвартс привил бы нашим детям куда лучшие манеры, если бы наказывал чем-то посерьезнее, чем дурацкое лишение очков.       — Я не против, — хором воскликнули близнецы, а Джордж добавил: — Эта коллективная порука полный бред, я хочу лично отвечать за все те великие вещи, которые совершаю!       — Я бы все же не торопился с выводами, Дейдра, — с усмешкой сказал Сириус. — Мы могли бы прямо сейчас вытаскивать наших детишек из плена какого-нибудь фолианта вместо того, чтобы попивать сидр, — он подмигнул Астре, вновь пригубляя бокал. Она улыбнулась в ответ, хоть и не без усилия.       Ее, конечно, воротило от стремительно развивающихся отношений маменьки. Астра догадывалась, что во время ее отстутвия Сириус гостил у них в Шотландии, на минуточку, в родовом поместье ее отца. Некоторое время ее ужасно это бесило, ровно как и сам Блэк — его нахрапный смех, бродячий оскал, почти полное отстутвие манер. Но надо было видеть, как изменилась Дейдра!       Для окружающих, возможно, это было не столь очевидно, но Астра готова была поклясться, что мама стала улыбаться чаще и искреннее обычного. Раньше она улыбалась посторонним людям лишь потому, что так было принято в обществе, но теперь, кажется, могла улыбнуться и просто так, с обыкновенной человеческой теплотой. И даже лицо ее посвежело. Теперь Дейдра больше походила на живую женщину, чем на фарфоровую куклу, и это заставило Астру задуматься, выглядит ли она похожим образом, находясь рядом с Фредом. Возможно, именно это заставило ее пересмотреть отношение к Сириусy. Сложно было сердиться, видя мать столь довольной и понимая, в общем-то, природу этих чувств...       В гостиную залетел маленький золотой колокольчик и затанцевал на месте, звоном оповещая о готовности ужина. Все переместились в столовую, где Молли Уизли и Джини презентовали роскошный стол — тут тебе и румяная индейка, и дымящиеся пироги, и миски с хрустящими орехами и сладкими засахаренными фруктами, и много чего еще.       Все расселись. Не успела Астра опуститься на выбранное ею место, как по бокам плюхнулись близнецы. Иронично, потому что прямо напротив сидел Сириус, справа от него — Дейдра, слева — Гарри.       — Прям настоящее семейное торжество, — ехидно сказал Фред, словно прочитав ее мысли.       Когда Молли Уизли привела Артура, все немного притихли. Недавнее нападение состарило главу семейства лет на пять-семь, а передвигался он теперь исключительно в кресле с колесиками. Места укуса змеи на теле мистера Уизли были перемотаны бинтами, делая его похожим на мумию. Фред и Джордж легко справились с затянувшейся паузой, когда начали рукоплескать. К ним присоединились Гарри с Гермионой и Сириусом. Артур смущенно заулыбался; подкатив его к основанию стола, миссис Уизли взяла свой бокал и постучала по нему вилкой, призывая всех к тишине.       — Сейчас папа скажет тост, — возвестила она.       — За мистера Поттера! — Артур воздел бокал так высоко, как только смог. — Если бы не он, меня бы здесь сегодня не было...       Хотя тост вышел несколько мрачноватый, остаток ужина проходил безмятежно. Для всех эта ночь была чем-то большим, чем просто праздник — она была затишьем среди тягостного ожидания грядущей войны. Они разговаривали, смеялись, обменивались подарками. Прежде чем вручить свой, Фред выцепил Астру за руку и увел в гостиную, подальше от чужих глаз и ушей.       — Что это? — подозрительно спросила она, взвешивая на руке небольшой картонный коробок.       — Это, Максвелл, называется по-да-рок, — очень серьезно сказал Фред.       Он старался казаться непринужденным, но ему явно не терпелось увидеть ее реакцию. Взгляд Фреда, сияюще-озорной, неотрывно наблюдал за каждым ее движением.       Под слоями серебристой бумаги обнаружился небольшой стеклянный шарик на цепочке, переливающийся серебристо-голубым светом. Внутри сидел миниатюрный магический зверек, крохотное существо, похожее на белоснежного котенка с прозрачными крыльями, искристое, словно сотканное из инея и лунного света. Каждое движение его было преисполнено необъяснимой прелести: стоило ему лениво потянуться, как его крохотные коготки начинали сверкать, как звездная пыль, а крылышки мелко подрагивали. Астра рассматривала зверька, едва дыша — она ужасно боясь его потревожить.       — Ему нужна ты, — шепнул Фред, прерывая молчание. Его дыхание тепло защекотало шею. — Он слушается только тебя, и каждое утро в это же время он прячется в снежной чаще...       — Погоди, он существует на самом деле? В смысле, это копия?       — Очень хорошо сделанная, между прочим.       Астра перевела взгляд с шара на Фреда и непроизвольно сжала основание шара. Удивительное создание внутри сферы отозвалось едва заметным движением, как будто чувствуя и понимая ее волнение.       — Это просто чудесно, — благоговейно сказала она. И густо покраснела. — Фред, теперь мне стыдно! Честно говоря, у меня... у меня нет подарка для тебя.       Это была правда — Астра не потрудилась ничего приготовить, и вовсе не потому, что не хотела или забыла. Нет, она раздумывала об этом очень даже долго, но чем дольше думала, тем больше сомневалась. Не так давно она вообще не представляла себя в паре с Уизли. Обмен подарками в контексте их отношений представлялся актом совершенно нелепым и смущающим. И видит Мерлин, она никак не могла предположить, что Фред ей что-нибудь подарит! Это было бы совершенно не в его духе — так уж ей казалось...       Фред, однако, не обиделся, даже ухом не повел — лишь улыбнулся. От столь спокойной реакции стало совсем совестно.       — Не бери в голову. И потом, — его тон стал до дурного развязным, и совесть Астру поотпустила. — Уверен, ты придумаешь нечто особенное, что могла бы мне подарить...              — Астра? Фред? — в дверях показалась Гермиона. — Там... э-э... — она посмотрела на Астру, многозначительно улыбнулась и покачала головой. — Извини, миссис Максвелл попросила тебя позвать. Вы Джорджа, кстати, не видели? Он куда-то подевался...       — Нет, — хором ответили они, затем Астра, бросив на Фреда уничтожающий взгляд, добавила: — Я немедленно направлюсь к маме!       Оказалось, мама тоже собиралась вручить ей памятный подарок — а именно, пару друидических браслетов, да не простую, очень хорошо Астре знакомую. Открыв коробку, она сперва даже не поверила.       — Где ты их взяла?!       — Один знакомый стащил из камеры хранения в Министерстве. Неважно, что их тебе подарил Пиритс, — жестко сказала она, предотвращая дальнейшие вопросы. — Ты должна быть готова защищать себя. Наступают темные времена, Астра. Если эти штуки служат тебе, то так и быть, пускай остаются.       — Спасибо, мам...       — И тебе спасибо, — она обворожительно улыбнулась. — Честно говоря, я боялась, что ты решишь испортить всем праздник.       — У меня еще есть время, — мрачно заметила Астра.       — Астра.       — Что еще?       Взгляд матери был неожиданно серьезным и каким-то... болезненным, кажется. Словно она собиралась разделить с ней какое-то сокровенное и устрашающее знание.       — Друидская Песнь. Мы полагаем, что она возродилась.       Они никогда прежде об этом не разговаривали, ни разу, но в ходе своих изысканий в библиотеке Хогвартса Астра, разумеется, знала про Друидскую Песнь и понимала, чем знаменуется ее возрождение. Это группировка не менее, а в чем-то и более опасная, чем Пожиратели Смерти — группировка друидов и псиоников, одержимая своей интерпретацией заповедей бога Цернунна. Кошмарной, надо сказать, интерпретацией.       — Война наступит раньше, чем мы думали, да?       Дейдра медленно кивнула.       Праздник продолжался еще долго, но едва стрелки на часах добрели до полуночи, все принялись расходиться по комнатам. Астра уходила одной из последних, потому что они с Гермионой и Джинни засиделись за разговорами. Гостинную укрывал полумрак, но в воздухе еще витали запахи сладостей и рождественских блюд.       Вслед за девочками Астра поднялась наверх по скрипучей лестнице — в свою любимую комнатушку на чердаке под крышей, тускло освещенную канделябром. Там она насилу стащила с себя свитер и рухнула на кровать, раскинув руки. Сидр и вкусная еда совершенно ее разморили...       — Я тебя чувствую, — пробормотала Астра, не размыкая глаз.       Тихие шаги, шорох белья, скрип вдавленного матраса, едва уловимое движение гибкого тела слева. Губы Астры мягко захватили и обласкали, затем отодвинулись с характерным хлопком. По-прежнему не открывая глаз, она схватила его за шею и вновь поцеловала.       — Не уходи, — попросила она. Пропади все пропадом! — Пожалуйста.       — Никогда, — хрипло ответил он. — Я пришел за своим подарком.       — Чьим-чьим подарком?       Она зарылась пальцами ему в волосы. Такие мягкие, послушные, не в пример его характеру. Смешно, конечно, что он считает их долгожданную близость своим подарком, хотя Астра не стала бы его разубеждать. Не нужно ему знать, как у нее все пониже пояса скручивает, когда она вдыхает этот его запах — запах-хамелеон.       Астра открыла глаза. Фред, нависший над ней, смотрел очень спокойно, и лицо его в отблеске свечей казалось теплым и очень родным. Она слегка коснулась пальцами и очертила его скулы, затем челюсть и подбородок. Бред какой-то. Бред же, что теперь он реально кажется ей красивым?       Он смотрел на нее долго, как будто изучая, но она выдержала этот взгляд, не смутившись. Затем он внезапно спустился вниз, задрал кофту, прильнул губами к ее животу. Астра не сдержала шумного выдоха, ноги свело судорогой, с непривычки показавшейся почти болезненной. Фред увлеченно целовал ее, словно узоры вырисовывал, спускаясь все ниже...       Затем дверь неожиданно распхнулась, треснув вырванным с корнем замком. Астра вздрогнула, подступающая нега улетучилась, словно все предшествовавшее ей лишь приснилось. На пороге стояла Дейдра Максвелл собственной персоной.       — Добрый вечер, — подчеркнуто вежливо произнесла она. — Мистер Уизли, будьте добры слезть с моей дочери и убраться отсюда вон!       — Как скажете, мэм, — непринужденно отозвался Фред. Он с провокативной неспешностью встал, поправил волосы и вышел, по пути разменивая убийственный взгляд миссис Максвелл на свой нахальный.       Едва они остались одни, внимание Дейдры переключилось на Астру.       — Только не начинай, — она устало потерла виски.       — Астра Максвелл! О чем, позволь спросить, ты думаешь?       — Кто бы говорил...       Она не видела лица матери, но угадала, что оно перекосилось от гнева.       — Прошу прощения? Между прочим, я в твоем возрасте не зажималась с парнями в койках! Я всегда считала тебя здравомыслящей девочкой, Астра...       — Мам, перестань, я не хочу об этом говорить.       — Ты же понимаешь, что можешь забеременеть?       — Ну все, — Астра резко встала. — Я сваливаю!       Игнорируя протесты Дейдры, она выверенным движением откинула оконную раму и сиганула наружу. Она хорошо знала свою мать и понимала, что вне зависимости от обстоятельств, в такое узкое окно она не полезет — не солидно ведь. Часок-другой на холодном воздухе, к тому же, наверняка покажутся ей неплохой воспитательной практикой...       Она взобралась наверх и уселась на трубу, откуда, как водится, открывался чудесный вид на город, и даже знаменитое лондонское кольцо обозрения можно было рассмотреть — сейчас оно сияло разноцветными огнями. Ветер был порывистый, кусачий, мокро-снежный, и Астра поспешно растерла свои плечи.       Она не почувствовала, что не одна. Лишь случайно повернув голову вправо, увидела поодаль Джорджа с бутылкой сливочного пива в одной руке. Она почему-то сразу поняла, что перед ней не Фред, хотя света на крышу падало немного.       Ветер стих, создав идеальную слышимость для того, чтобы последующие слова Джорджа прозвучали совершенно отчетливо:       — Не спится, Максвелл?       Астра сразу сообразила, что он выпил, притом выпил довольно много. И не только потому, что свободной от бутылки рукой он придерживал кирпичный каминный выход. Глаза у Джорджа были одурманенные и блестящие, как будто влажные, и пахло от него... в общем, тонкое обоняние Астры улавливало этот запах даже на холодном ветру.       — Я слышал шум, — он кривовато улыбнулся. — Никак поругалась с кем-то?       — С мамой, — автоматически ответила Астра. — А ты тут что делаешь?       — Отдыхаю, разве не видно.       Он облокотился спиной о стенку, откинул голову на холодный кирпич и закрыл глаза. Губы растянулись в расслабленной хмельной улыбке. Астра впервые видела его таким... как будто бы не в себе. Она снова перевела взгляд на манящие просторы города. Астра еще немного помедлила, решая, стоит ли ей ретироваться и оставить Джорджа одного, но в итоге лишь потуже обхватила себя руками и подняла на него задумчивый взгляд.       — У тебя тоже не заладилось с миссис Уизли, да?       — Можно и так сказать, — пробормотал он, не открывая глаз. — Мама в своем репертуаре: «Джордж, хватит дурить!», «Джордж, будь примером для младших!», — он коротко усмехнулся. — Как будто я могу быть примером хоть для кого-то...       Астра ответила скованной улыбкой. Видеть обыкновенно уверенного и задорного Джорджа таким омраченным было до ужаса непривычно. Что-то его определенно тяготило — но увы, Астра не столь хорошо знала его, чтобы понять, что именно.       — Я бы не сказала, что тебе чего-то не хватает, — чистосердечно сказала она. — Ты можешь оставаться... таким, каким хочешь.       Джордж наконец разлепил глаза и посмотрел на нее, прищурившись.       — Ты всегда так прямо говоришь, что думаешь, Максвелл?       — Только то, в чем совершенно уверена.       Джордж задумчиво изучил ее лицо, словно бы пытаясь понять, на что именно его провоцируют, потом хмыкнул.       — Ты — одна из самых упрямых девушек, которых я встречал. И, возможно, одна из самых смелых.       Астра почувствовала, как ее щеки начинают гореть вопреки колющему морозу. Она коротко рассмеялась, чтобы как-то сгладить эту неловкость, и отвернулась, снова уставившись на Лондон в его рождественском великолепии.       — Уж точно не смелее, чем ты и Фред, — отстраненно сказала она. — Это вы решаете все как один. Словно у вас не бывает сомнений... словно и не бывает между вами разногласий.       — Так думают все, — ответил Джордж, выпрямляясь. Астра перевела взгляд на него — и уже не отводила. — Но не все всегда так гладко. Иногда... — он сделал по направлению к ней, затем остановился и продолжил уже тише: — Иногда я завидую его удачливости. Ты, наверное, это заметила.       В этом признании прозвучала такая уязвимость, что Астра несколько оторопела. Ветер трепал волосы Джорджа, но сам он молчал. Может ли быть такое, что за его хмельной бравадой скрывается нечто большее?       — Удачливости? Мне казалось, вы одинаково удачливы.       Она сунула свои дрожащие ладони под кофту, чтобы как-то их согреть, и содрогнулась от обжигающего холода. Джордж пожал плечами и отвел взгляд.       — Просто... бывают такие вещи, которых даже я боюсь. Но не сейчас. Не этой ночью.       И прежде чем она успела спросить, о чем он, Джордж вдруг, словно пронзенный какой-то мыслью, стащил с себя свитер через голову и протянул ей.       — Ты дрожишь, Максвелл, — сказал он, стараясь выглядеть бесстрастным. — Надень.       Она приняла свитер немного неуверенно, но все же закуталась, не отводя взгляда от Джорджа. Он шагнул ближе, и лица их оказались совсем рядом. Щеки внезапно разгорелись с новой силой. Теперь она уже не смогла бы сказать наверняка, кто из них более пьян — хотя бы потому, что Джордж начал медленно наклоняться к ней, а она не усмотрела в этом ничего эдакого...       Когда кожу опалило его дыхание, на контрасте с воздухом кажущееся раскаленным, в груди Астры что-то больно замерло и рассеяло эту дурманящую пелену. Одновременно с нею очнулся и Джордж — резко отстранился, слегка покачнувшись, и виновато отвел взгляд.       — Извини, — смазано сказал он — и, не добавив больше ни слова, отошел и скользнул в люк, оставив ее на крыше одну, со своим свитером и неровно бьющимся сердцем.       "Что это, черт возьми, вообще было?" — спрашивала себя Астра, возвращаясь знакомым путем в комнату и укладываясь на кровать.       "Было ли вообще?" — спрашивала себя Астра следующим утром, завтракая в компании близнецов — столь же обоюдно-жизнерадостных и в ус не дующих, как и обычно.       Так ведь наверняка и не скажешь.