Куда приводят мечты

Повозка убаюкивающе поскрипывала, но Гастон в конце концов проснулся. Он спал на самой мягкой и восхитительной подушке — на бедрах своей маленькой жены. Белль дремала, прислонившись к стенке дилижанса. Напротив спал Адам, он спал на ворохе своей одежды, которую ему собрали миссис Поттс и Люмьер. Сквозь не до конца закрытые занавески окошка дилижанса внутрь повозки пробивались лучи садящегося солнца. Значит, они ехали уже целый день. Гастон осторожно сел прямо, чтобы не разбудить Белль, и, отодвинув занавеску, стал смотреть в окно. Но перед глазами вместо мелькавших деревень были сцены прощания в замке. Гастон оставил щенка Бруно в замке, на попечение Чипа. Они же должны были вернуться быстро, ведь так? Так что за такое короткое время вряд ли его охотничий щенок станет вторым Султаном, так что вреда не будет. Также Гастон попросил Чипа сбегать в деревню к Лефу, чтобы он забрал его коня из замка и ухаживал за ним и лошадкой Белль, пока они будут в отъезде. Лошади знали Лефу и доверяли ему, так что они были бы в надежных руках. Миссис Поттс, в свою очередь, обещала раз в два дня навещать отца Белль. Слуги в замке отнеслись к отъезду принца по-разному. Люмьер, миссис Поттс и Когсворт считали, что он должен, наконец, занять свое место, место, которое принадлежало ему по праву. Они, конечно, волновались за принца, но считали, что вечно сидеть в одиночестве в почти заброшенном замке для молодого принца — это совсем не дело. Поэтому они, хоть и со слезами, но отправляли принца в путь с надеждой и радостью. Люмьер рвался поехать с хозяином в Париж, но военные маршалы были против. В повозке и так было мало места. Так что принц Адам впервые остался совсем без слуг. Полетт же молча стояла рядом с Фифи, белая, как смерть, и плакала. “Он сюда больше не вернется”, — все повторяла она и некрасиво шмыгала носом, совершенно никого не стесняясь. Адам, конечно же, заверял всех, что вернется как можно скорее. Как только это недоразумение с ним и Белль, наконец, прояснится. В Париже жила его тетка, которая должна была его опознать и подтвердить, что он — действительно принц Адам. Один из маршалов, который сидел на скамейке рядом с Адамом, также выглянул в окно. — Мы прибываем в Лион, — сказал он своему товарищу. — Надо остановиться на ночлег. — Согласен, — ответил другой маршал. Это была отличная идея, потому что Гастон опять сильно проголодался. Спать он больше не хотел, но ему нужно было размять ноги и вылезти из этой неудобной повозки хоть ненадолго. — Мы же не должны утомлять Его Высочество поездкой без остановок, — захихикал Франсуа. Они то и дело упражнялись в остроумии насчет Адама, не веря, что тот принц. — Смейтесь, смейтесь, — буркнул Гастон. — Как бы плакать потом не пришлось. — Вам тоже оказать почести, месье? — продолжили ржать маршалы, и Гастон сплюнул в угол дилижанса. Дилижанс остановился, и Белль и Адам проснулись. Белль медленно моргнула, приходя в себя от сна, и, сев прямее, дотронулась до его руки. — Где мы? — спросила она. — В Лионе, — ответил Гастон. Белль достала из корсета вырванную из одной из ее любимых книжек карту Франции и начала водить по ней пальчиком, что-то шепча про себя. — Значит, через два дня мы должны прибыть в Париж, — наконец объявила она, обращаясь к Гастону и проснувшемуся Адаму. Маршалы рассмеялись. — Малышка-то все знает! Все трое — Белль, Адам, а особенно, Гастон — нахмурились, и маршал оборвал свой смех. — Остановимся здесь, в постоялом дворе, можете поесть и поспать, — сказал он уже совсем другим, сухим и раздраженным тоном. — Очень надеюсь, что у вас троих хватит ума не пытаться сбежать. Мы уже передали ваше описание нужным людям, а здесь, наверное, задействуем еще и художника. В любом случае, вам троим будет сложно… — он помялся, подбирая слова, — сложно… передвигаться незамеченными. Вы трое слишком… слишком красивые. И это было правдой. Гастон как-то не думал сейчас о своей внешности, а также о внешности своей жены и друга, но, если подумать, даже любой из них в одиночку сразу бы привлекал внимание окружающих. А сразу трое людей редкой красоты было бы чем-то вроде представления в цирке. Они трое выглядели так неестественно среди грязного постоялого двора рядом с его служащими с красными, пропитыми лицами, изъеденными оспой. Гастон, Белль и Адам выглядели как пришельцы, как что-то чужеродное, как люди из другого мира, и да, Гастон краем глаза замечал, как шептались люди и как они показывали на них пальцами, когда он, взяв под руку Белль, шел рядом с Адамом внутрь гостиницы. Они стали есть, и маршалы опять засмеялись, показывая на Адама пальцем, когда он пил суп прямо из миски, не пользуясь никакими столовыми приборами. — Я уверена, что твоя тетя тебя узнает, — ободряюще сказала принцу Белль, так же, как и он, выпивая суп через край тарелки. — Я ее помню совсем ребенком… — задумчиво проговорил Адам. — Но, говорят, я очень похож на отца, а он ее брат. Она должна меня узнать. Когда все поужинали, маршалы показали своим пленникам комнаты для сна. Себе маршалы взяли по две большие комнаты со всеми удобствами, а для Гастона и Белль и отдельно для Адама были выбраны две крошечные комнатушки. Лежа в обнимку с Белль на ужасно тесной кровати, Гастон задумчиво сказал, глядя, как в окно бьет холодный осенний дождь: — Надо вернуться поскорее. Начинается осенний сезон охоты, а я не хочу его пропустить. — Мы быстро вернемся, — ответила Белль. — Если только… — Если что? — Если только Адам не захочет остаться здесь подольше. — А зачем ему это? Все близкие к нему люди остались в замке. Белль приподнялась на локте и, раздумывая, сказала: — Но все равно, ему там было одиноко. А Париж — веселый город. — Глупости. Что ему там делать без нас? Мы его друзья. А я точно ни в каком Париже не останусь. — Я тоже. И они заснули. … Гастон проснулся от того, что кто-то выкрикивал его имя. Он открыл глаза. Белль уже оделась и заплетала волосы. На его вопросительный взгляд она кивнула в сторону комнаты Адама. — Зовет тебя — говорит, в чем-то нужна помощь. Меня просил не заходить. Гастон пожал плечами и, одевшись, зашел в комнату принца. Затем он удивленно расхохотался. Около кровати лежал ворох одежды Адама, а он сам, в одной сорочке, но при этом запутавшись в штанах и фраке, крутился на спине на полу как огромный жук. — Что ты ржешь, помоги! — обратился к нему Адам, на минуту остановив свои хаотичные движения. Гастон сел на стул и закинул ногу на ногу. — Помочь в чем? — Одеться помоги! Видишь, я не справляюсь! Тут нет слуг. — Ты что, сам не можешь? — Конечно, нет, — раздраженно ответил Адам. — Меня всегда одевали. Давай, помоги скорее. — А по нужде с тобой не сходить? — поддел его Гастон, от души хохоча. Его удивлению Адам вполне серьезно ответил: — По нужде хожу я сам, но потом за мной надо будет убрать. — И кто же это будет делать? Повисло молчание. Некоторое время Адам смотрел Гастону в глаза и, видимо, понял, что просить помощи тут не стоит. — Белль, скорее всего, не будет убирать за мной? — наконец сказал принц. — Правильный ответ, — отозвался Гастон и постепенно перестал смеяться. Он задумчиво смотрел на принца, который все боролся со своей одеждой, катаясь по полу. Он выглядел смешно. При этом сам принц, когда был в нормальном состоянии, совсем не был смешным, как бывают смешными некоторые люди, например, Лефу или Морис. И тем явственнее был этот диссонанс, эта явная беспомощность красивого и сильного человека. — И что еще ты не умеешь сам? — вдруг спросил Гастон. — Что ты имеешь в виду? — Ну, я точно знаю, что ты не можешь приготовить сам себе пищу или даже разогреть суп и налить себе в тарелку, не умеешь ходить по городу и тем более по лесу без сопровождения. Не умеешь одеваться. А что еще? Адам, видимо, понял, что от Гастона помощи не будет, и собрал всю свою смекалку и выпутал ноги из штанов. И далее почти сразу засунул ноги в штанины. Удивительно, на что способен человек, когда над ним начинают смеяться. — Я все умею сам, просто некоторые вещи не делаю. — И какие же, например? Моешься сам, надеюсь? Адам промолчал, и Гастон с ужасом понял, что это не шутка. — Что? Тебя кто-то моет? И тебе это нормально? — Конечно, нормально, черт возьми. Для этого есть специальный слуга. Гастон потрясенно молчал. Он впервые в жизни видел живого аристократа, даже принца. И было удивительно, насколько они все-таки отличались от простых людей. При огромной власти, им принадлежавшей, при том, что одним словом они могли вершить судьбы, эти люди были потрясающе беспомощны в быту. Даже не как дети, а как младенцы: они полностью зависели от действий и преданности их окружения. Даже маленькие крестьянские дети могли есть, одеваться и бегать в лес за ягодами самостоятельно, помогать в меру сил родителям, но принц Адам был полностью зависим от слуг. Без своих слуг он не мог бы и дня прожить, а если его бросить одного в лесу или даже в городе, он бы не смог выбраться самостоятельно. — А как же… Это самое с женщинами? Тоже слуга нужен? — задал вопрос Гастон, потому что не мог это не спросить. Адам справился со штанами и теперь боролся с рубахой. — Это самое? Что ты имеешь в виду? — Ну… Допустим, ты женился на какой-нибудь принцессе. И потом брачная ночь. Тоже слуги помогают? — Ну, конечно, помогают раздеться, каждому — свой слуга или служанка. Потом они оставляют нас одних, но дежурят у двери, а потом должны будут убедиться, что брак консумирован. — Тьфу ты, даже знать не хочу, что это значит, — сплюнул Гастон. — В общем, Адам, мой тебе совет — умение одеваться и самому подтирать свой зад может пригодиться тебе в этой жизни. А если на тебя нападут? Ты же даже убежать не сможешь. Как раз эта поездка поможет тебе хоть немного обходиться без нянек. Снизу заорали маршалы. Адам кое-как молча напялил рубаху и накинул на плечи фрак. Они с Гастоном вышли из комнаты, на лестнице их уже ждала Белль. Путешествие продолжалось.