По пути

Первый в жизни матч на пять сетов. Кагеяма не нервничал. Чувство, поселившееся внутри, было сродни предвкушению, волнению, интересу — но точно не страху. Чего нельзя было сказать о Хинате и других сокомандниках. Общая тревожность перед матчем чувствовалась даже в воздухе, и каждый боролся с ней как мог и как привык. Хината трясся, но, к счастью, не так, как в их первые серьезные матчи. Лицо его не было позеленевшим от нервов, он проворно разминался, разогревался, перекидывался словами с другими парнями и время от времени бросал на Кагеяму взгляды, даже когда не ждал паса. Тобио был всецело поглощен игрой, процессом, залом, волейболом, но всё равно, когда занимал позицию для подачи, в голове крутились слова Хинаты, которые он шепнул ему перед самой разминкой: — Разогревайся хорошо, Кагеяма, но я всё равно забью больше мячей и выиграю желание! Фраза эта, тихо сказанная на самое ухо, скручивала внутри приятный тёплый клубок, будоражила и немного… возбуждала. Кагеяма выиграет эту возможность сам. Однозначно. Спустя три сета, когда его на время заменил Сугавара, он пытался воспроизвести в голове количество забитых мячей, но цифры путались. В игре с такой сильной командой, с непобедимым Ушивакой следить за такой вроде бы мелочью действительно оказалось чем-то непосильным. Надежда оставалась на Киёко-сан, которая всё в журнал фиксировала. Усталость и нервозность настигли Кагеяму в четвертом сете. Стоило вырваться вперед на два очка, Шираторизава нагоняла, а потом обходила. Травма Цукишимы едва не выбила их из колеи, Хинату заметно подтряхнуло от этого, хотя он изо всех сил делал вид, что остался непоколебим. Но проигрывать сегодня намерения не было. Ни у Кагеямы, ни у Хинаты, ни в целом у Карасуно. Сотни часов тренировок, разминок, растяжек. Тысячи отбитых мячей. Теория. Техника. Стратегия. Всё это не прошло даром. Всё было применимо. Кагеяма готов был расплакаться, когда зазвучал финальный свисток, и на табло обновился счет. Карасуно победила. Толпа уставших, потных, мокрых, визжащих от счастья сокомандников хлынула на поле, сбивая с ног всех, кто ещё мог стоять на ногах. Карасуно превратилась в вопящее счастливое тестостероновое месиво, и, где-то в этой мешанине, Тобио наспех высмотрел рыжую макушку и её счастливого обладателя, слезы которого стекали по дрожащим губам прямо на подбородок. Кагеяму хватало и трогало слишком много рук, но ни одни из них не принадлежали Шоё. Хината обнимался то с Сугаварой-саном, то с Ямагучи, из объятий которого наспех высвободился нетактильный Тсукишима, то с Нишиноей. С кем угодно, кроме Кагеямы, и, когда их взгляды наконец встретились, Тобио решил, что сейчас настанет и его очередь, но рядом вырос Укай сенсей: — Ребята, нужно освободить площадку и привести себя в порядок перед церемонией награждения! Вы большие молодцы, но стоит поторопиться, у нас есть минут 15-20! Кагеяма не помнил, как отделился от команды и оказался в уборной противоположного крыла здания. Вроде бы ему кто-то что-то говорил, когда он уходил, и вроде бы встретившаяся по пути девушка вежливо объяснила, где можно найти мужской туалет, и сейчас связующий стоял, тяжело опершись руками о раковину, и пытался привести себя в чувства. Точнее, избавиться от их излишества. Отделить эти спутанные узлы мыслей друг от друга, разделить по важности, разложить по полочкам, как он делал это всю свою жизнь. Всё хорошее складывал на одну: будь то первое касание волейбольного мяча или поездка с родителями и Мивой к морю, когда он был ещё маленьким. Те воспоминания, что его расстраивали или как-то тяготили, например, когда никто не принял его паса — лежали на другой, более заполненной полочке. Была также и отдельная полка для волейбола: все лучшие моменты, все тренировки, приход в Карасуно, победы над сильными соперниками, тренировочный лагерь и всё, что так или иначе связано со спортом. Три набора. Идеальный порядок. Но не сейчас. Сейчас Кагеяма ясно видел ещё одну, совсем новенькую полочку для Хинаты. На ней уже красовалась большая стопка разноцветных нитей, по цвету на каждое его настроение. Множество моментов из жизни, таких же ярких, как его нападающий. Самая пестрая, самая неупорядоченная и, наверное, самая… нужная полка. И когда вокруг него всё успело так закружиться? Кагеяма в десятый раз плеснул прохладной водой себе в лицо, в двадцатый раз пригладил волосы, надел олимпийку и глянул на своё отражение в зеркале: синие глаза светились счастьем (ещё бы: ведь они победили такую крутую Шираторизаву), но, если присмотреться получше, в этих самых синих омутах тлел печальный огонек, и Тобио прекрасно знал природу его появления. От того, что не разделил радость победы с Хинатой. Кагеяма не был силен в осмыслении чувств, умел только ругаться и кричать, как настоящий король-тиран, а Шоё вечно тянул его в какую-то социальщину: научил доверять ему, отвечать на сообщения, нормально улыбаться, а не как кровожадный маньяк, научил быть зависимым от своих прикосновений. Приручил к себе. И теперь Тобио не знал, что и делать: ведь просто так подойти и обнять Хинату было чем-то недопустимым (никто не поймет, его оттолкнут, осудят) хотя так делала, кажется, вся остальная часть команды. Тем временем стрелки часов неумолимо двигались вперед, приближая время, когда нужно было в зал возвращаться, получать заслуженную медаль за победу. Пока Кагеяма размышлял и оценивал, Хината действовал: оббежал все уборные на этаже, оставил миллион пропущенных, выдохся. Ноги тряслись и не слушались, но он упорно мчался глубже по коридорам. И, когда наконец нашел застывшего над раковиной Кагеяму, еле сдержал возбужденный писк, и тело, словив вторую волну, само принесло его к другу, само развернуло к себе и само притянуло за длинную шею ниже, достать до губ, чтоб на радостях чмокнуть. Вообще-то, он планировал только обнять, возможно, даже запрыгнуть на Победогеяму, но, увидев это странное потерянное выражение на лице связующего, не смог сдержаться. Следом чмокнул ещё раз, словил момент, и снова губами коснулся губ. Даже если ударит, ведь их уроки уже давно кончились. Щебетал что-то о победе, тараторил безумолку о лучших моментах игры, как всегда это делал после матчей. Кагеяма краснел прямо на глазах и все равно продолжал подставлять лицо под легкие поцелуи, часто-часто моргая. Когда он вышел из ступора, рот его изогнулся в широкой улыбке, от чего у Хинаты сердце забилось чаще, отчего вдруг пресловутые бабочки в животе ожили и запорхали. От победы, от всей этой радости, от прикосновений к Кагеяме мозг превратился в бурлящий серотониновый коктейль. Голова готова была взорваться, когда Тобио вдруг тронул его подбородок рукой. Тобио наклонился вперед, совсем недвусмысленно пялясь на губы сокомандника, Хината старался не дышать, хотя ощущать дыхание Кагеямы на своей коже было невыносимо приятно, да ещё и ноги подгибались. Ещё мгновенье и они всерьез поцелуются? Да ведь? Кагеяма же этого хочет? — Кагеяма! Послышалось где-то издалека. — Хината! Когда Сугавара ворвался в уборную, Хината плескал себе водой на лицо из-под крана, а Кагеяма вышагивал из-за двери туалета, за которую в панике шмыгнул, услышав голос связующего. — Я вас зову, зову, ребят, уже опаздываем на награждение! Вы чего так долго? — Да вот, Дургеяме приспичило. Я сам только его нашел! — Брякнул Хината, закрывая кран. Если бы Суга так не торопился, он бы мог заметить, что здесь что-то произошло, но связующий был на взводе. Понервничал достаточно, разыскивая первогодок по зданию, и теперь попросту не придал значения тому, какие они оба были перевозбужденные. И вообще как сильно они походили сейчас на нашкодивших щенков. — Дождетесь ведь, прилетит вам от Савамуры! — Добродушно улыбнулся Коши, уводя звездный дуэт за собой. Пока Кагеяма набирал сообщение о победе маме, уже сидя в автобусе, на соседнее место приземлился рыжеволосый, своими телодвижениями чуть не выбив из рук мобильный. — Осторожно, придурок! — Не ворчи, Дургеяма! — Беззлобно отозвался Хината, пристегивая себя ремнем безопасности и беспокойно елозя задницей на месте, как делал это всегда. Брюнет удивленно вскинул брови, осматривая салон. Большая часть воронов уже сидела на местах, лишь капитан и Коши болтали на улице с незнакомыми девушками. Ноя, что странно, сидел один, прислонившись макушкой к стеклу. Кагеяма спросил шепотом: — Сегодня не с парнем своим сидишь? Вопрос ожидаемый и очевидный, ведь в последние разы они всегда сидели вместе, не только в поездках, но даже в столовой. Хината коротко глянул на Ною и ответил, грустно улыбнувшись: — Юу вымотался и захотел побыть один… мне кажется, у него что-то случилось. — Ну, потом наверняка тебе скажет. — Пожал плечами Кагеяма. Немного злило, что Хината сел к нему только потому, что с ним не сидел Ноя, но, с другой стороны…какая разница? Это же простая поездка домой на автобусе. Тобио вообще любил развалиться на два места один, однако сейчас совершенно не был против компании. Тем более компании в лице Хинаты. — Я переживаю за него. — Ещё тише добавил Хината, чтоб точно никто не услышал, хотя сокомандники все ещё возились на своих местах, повсюду слышались спокойные разговоры, Хитока-тян тоже что-то обсуждала с Шимидзу. — Я думаю, у него ничего не выйдет с сам-знаешь-с-кем… Кагеяма скорбно вздохнул, проваливаясь затылком в подголовник. Обсуждать чужую личную жизнь не хотелось. К тому же Ноя и Асахи были достаточно взрослыми людьми и, как казалось Кагеяме, могли сами разобраться в своих отношениях, не задействуя при этом третьих лиц. Этот спектакль тянулся долго, псевдоотношения Хинаты и Нои тянулись долго — это Тобио настораживало. Неужели обязательно всё так усложнять? Нельзя поговорить с глазу на глаз? Может, ему самому этот разговор устроить? Боже. Ну и чушь. — Дургеяма, я что, тебе надоел со всем этим? Тобио тряхнул головой, отгоняя идиотские мысли. Тем временем вернулись Такеда-сенсей и третьегодки, и автобус тронулся с места. — Нет. Просто… Долго это будет еще, ну… продолжаться? — Не знаю. Может пару недель, может меньше. Им просто поговорить нужно, а они никак не могут… Несколько раз вроде бы собирались встретиться, но что-то у них не клеилось. — Как на духу выложил Хината. Кагеяме пришла в голову очень неприятная мысль, он озвучил её сразу же: — Может, и не хотят они видеться и обсуждать что-то? Может, ты просто нравишься Нишиное?       Хината отмахнулся от Кагеямы как от больного, и громко хихикнул. — Скажешь тоже, Дургеяма! — И уже тише, под самое ухо добавил, — а может, это ты просто ревнуешь? — Совсем кретин? — Вскрикнул Кагеяма, отчего большая часть сокомандников повернулась. Лицо Цукишимы исказила привычная противная ухмылка. Кагеяма встретился глазами с Коши и склонил голову в безмолвном извинении. Его вдруг бросило в жар, и от стыда покраснели щеки. — Сам посуди, — как ни в чем не бывало продолжил Хината, наклоняя голову ещё ближе к Тобио. — Тебя же явно нервирует то, что мы как бы встречаемся. — Ничего меня не нервирует, я обычный. Всегда такой! — Обычно ты просто раздражающий, а сейчас суперпупермегараздражающий, Дургеяма! — Это не аргумент. Шоё странно сверкнул глазами, а потом устало вытянул ноги в проход. Кагеяма было подумал, что всё, Хината слишком устал чтобы препираться, но не тут то было. Он просто решил сменить тему с дурацкой на дурацкую в квадрате: — Так, если подумать, я как будто с тобой встречаюсь, а вовсе не с Ноей. — Да че ты несешь! — Прошипел Кагеяма, толкая Хинату в плечо, пора, ой как пора было выпроваживать его на другое место. Кругом незанятых полно, как минимум впереди два свободных и через проход тоже. Занимай любое! — Мы с ним просто за ручку иногда ходим, а с тобой цел... — МОООЛЧИ! — Вновь зашипел Кагеяма, рукой закрывая чересчур болтливый рот. Хината лишь весело прыснул, смеясь в эту самую ладонь, пока у Тобио уши были готовы сплавиться от стыда. Он всем нутром чувствовал десятки заинтересованных глаз, наблюдающих за ними, но, когда осмотрел салон, понял, что это воображение разыгралось. Многие из ребят, вообще, кажется, спали. Даже Кей больше в их сторону не глядел. — От того, что ты заткнешь меня, факт не изменится, — проговорил Шоё, осторожно отнимая руку Кагеямы от своего рта. Ладони его были сухими, но теплыми. Тобио дернул с усилием, но Хината держал крепко. От всей этой нелепой ситуации связующий начинал позорно потеть, а в первую очередь влага выступила как раз на сжатой ладони. — Зачем ты говоришь об этом? — Проскрежетал Тобио сквозь зубы. С преувеличенным интересом скользя взглядом по унылому пейзажу за окном. — А что такого? — Просто это… — Кагеяма не мог подобрать слов. «Странно» - не подходило, «неприятно», определенно, тоже, ещё и Хината сжимал руку с таким усилием, что все мысли в голове путались. Хотелось на воздух, в прохладу, подышать и успокоиться, а то так и до приступа недалеко. Подростки же могут от приступа умереть? Наверняка могут. — Я не знаю. Отстань! — Не отстану! Тебе что, настолько не понравилось, что даже вспоминать не хочешь? Нет, наоборот: мне настолько понравилось, что я только и делаю, что об этом вспоминаю. А еще, когда дрочу, думаю о тебе, а еще я специально не вернул тебе хренов шарф, чтоб запах мандаринов чувствовать, когда тебя рядом нет. Вот такой я мерзкий человек, вот такой отвратительный! Кагеяма тяжело вздохнул, хотя в пору было заплакать. Он устал. Он смертельно устал после матча. У него всё ещё гудели ноги и немного кружилась голова. А от вопросов подобного рода внутренности завязывались в узел. — Хината. — Он немного пожевал губу, раздумывая, что сказать дальше. Рыжий в этот момент отчего-то занимался тем же. — Мне НЕ не понравилось. Понятно? Я боюсь, что нас могут услышать. Ты всегда такой громкий! Я обсужу с тобой любую проблему позже, когда высплюсь и отдохну, ладно? О чем захочешь, о том и поговорим. Где-нибудь, где будет тихо и спокойно, где я точно смогу тебя ударить, если ты скажешь чушь, и никакой Дайчи-сан меня не остановит. Хорошо, коротышка? Хината кивнул, его пушистые ресницы красиво трепетали, потому что он часто моргал. А на лице покоилась широкая удовлетворенная улыбка. Внезапно его телефон издал какой-то звук, он извлек его из кармана, при этом выпуская ладонь Тобио из хватки. Шоё быстро прочитал входящее сообщение, радостно хмыкнул себе под нос и звонко брякнул: — Хорошо, Усталояма-кун. Тебе предстоит хорошенько отдохнуть, потому что тебе ещё мое желание исполнять! Я выиграл! — Что ты несёшь? — Не поверил его словам Кагеяма. Хината весело рассмеялся, показывая сообщение от Шимидзу. Кагеяма перечитал раза на три, пока смысл слов наконец не дошел до него. Он действительно, действительно продул в этом споре. Хината в матче забил больше мячей, чем он. Несмотря на все хорошие подачи связующего и несколько удачных сбросов. Он поднял потерянный взгляд и посмотрел в переднюю часть салона автобуса. На них как раз смотрела Киеко-сан, которая едва заметно, скромно так улыбнулась и отвернулась обратно, что-то отвечая Ячи, сидевшей рядом. Воздуха в легких стало ещё меньше. — Ну-у же! — Хохотнул Хината, хватая его пальцами за щеку. Голос был счастливый и дразнящий, — умей проигрывать, Дургеяма! — ЗАТКНИСЬ!