По пути

Следующие пару дней пролетали быстро и проходили по схожему сценарию. Болезнь отступала, температуры уже не было, оставалось два дня до долгожданного возвращения в зал. Кагеяма просыпался, делал зарядку и домашние дела, отправлялся на утреннюю пробежку и по возвращении домой сразу проверял телефон. Хината обычно писал ему перед первой тренировкой, если забывал — то сразу после неё, затем шло несколько часов молчания (занятия в школе и личные дела) и вечером, когда уже солнце садилось, сообщения на дисплее появлялись вновь. Кагеяме было тяжело в этом признаться, даже самому себе, но он действительно ждал этих сообщений. Может, конечно, от скуки и домашней рутины, что поглотила его с головой, а может и нет… Что писал Шоё? Писал, что тренировка закончилась, и что он скоро придет в гости. Это стало каким-то ритуалом, пока мама Кагеямы была в отъезде. Когда он приходил, они ужинали, смотрели матчи, болтали о волейболе и манге, о погоде, о предстоящих отборочных, а вчера даже пробовали позаниматься вместе, потому что у Шоё опять были проблемы с английским. Но, спустя много минут тщетных попыток, остановились и пришли к окончательному выводу, что они оба тупицы и лучше попросить помощи у кого-то другого. Когда Шоё буднично сказал, что обратится к Хитоке-тян, у Кагеямы больно кольнуло где-то в горле, он попытался прокашляться, но ощущение так и не ушло. Близилась та самая суббота. Хината будто забыл о ней и больше не упоминал, а Тобио вспоминал лишь моментами, когда разговор даже вскользь заходил о новом менеджере Карасуно. Брюнет так и не выяснил, знал ли Шоё, с кем он пойдет на свидание, но самому это сообщать крайне не хотелось: в конце концов, вдруг он испортит интригу, которую создала Хитока-тян, подкинув записку анонимно. Кагеяму предстоящая суббота всё же нервировала, и он ненавидел себя за это: какая разница куда и с кем пойдет Шоё, если они, по сути, лишь напарники по команде. А поцелуи, к слову, больше не повторялись. Было вообще неясно, что между ним и Хинатой сейчас происходит. Они переписывались и созванивались, виделись каждый вечер, будто компенсируя потерянное время в зале из-за больничного Кагеямы, дрались и смеялись. Тобио кормил Шоё едой, которую сам готовил, и встречал его на крыльце. Поил вкусным травяным чаем и гладил по волосам, когда они смотрели очередной фильм или матч. Как же ему нравилось касаться его волос! Таких приятных, мягких, и немного волнистых на затылке. Каждый раз, трогая их, дыхание Тобио ненадолго учащалось, но после того, как рыжий удобнее устраивался на его коленях, постепенно приходило в норму. Единственным минусом было то, что теперь приходилось всегда носить штаны дома, так как касания Шоё кожа к коже слишком нервировали и не давали расслабиться. Особенно когда они смотрели хоррор, и во время очередного скримера Шоё хватался за его бедро или коленку рукой. Честно, это было приятно. А ещё ужасно хотелось взять эту руку в свою и переплести пальцы, как это делают в сериалах. Что бы Шоё тогда сделал? Покраснел бы, как после поцелуя? — Завтра прилетает мама, я буду занят весь вечер. — Проговорил Кагеяма, ковыряя прибором свою порцию лапши. С одной стороны, он уже успел по ней соскучиться, из-за завала в командировке говорили они редко. Не то чтобы Кагеяма много болтал с ней, когда она находилась дома, но её отсутствие было заметно и это напрягало, хотя с «самостоятельной» жизнью он справлялся, в целом, неплохо. С другой стороны, мамин приезд означал, что с Шоё проводить время получится меньше. Хоть они будут видеться в школе и на тренировках, но… не будут видеться дома. Или почти не будут видеться дома. Наверное, мама была бы не против, если бы Тобио все же иногда приводил друзей, ведь за сына-затворника пришлось бы меньше переживать. Однако что-то останавливало. Скорее всего, пришлось бы себя по другому вести, не касаться Шоё, когда вздумается, и в шутку бороться тоже бы вряд ли получилось. Мама знала лишь об одном визите «приятеля из волейбольного клуба» — именно так Кагеяма обозвал Хинату — и очень этому обрадовалась, но обо всех остальных совместных вечерах Тобио не желал говорить. Это было слишком личное. Да и к тому же, что, если она спросит, чем они занимались? Что ответить? Рассказать, как её сын два часа к ряду наглаживал голову Шоё и чуть ли не считал на его затылке мурашки? Глупость какая! — Понял. Надеюсь, она с комфортом доберется до дома! — Улыбнулся Шоё. Парень уже доедал йогурт, в то время как порция ужина Кагеямы потихоньку остывала. Розовая субстанция с ароматом клубники каким-то образом оказалась на щеке Шоё, и, видимо, он ничего с ней делать не собирался. Тобио поднялся из-за стола, планируя взять из холодильника сок, который снова принес его напарник. — У тебя йогурт на щеке. Рыжий округлил глаза, немного над собой хохотнув, и протер лицо рукавом, когда можно было и салфеткой. Но сделал только хуже. Тобио хмыкнул и подошёл к нему ближе. — Дай, я уберу. Хината зачем-то прикрыл глаза. И пушистые реснички затрепетали. С мазком йогурта он выглядел глупо и мило одновременно. Кагеяма подумал с секунду, аккуратно приложился руками к его лицу и широко провел языком поперек щеки, Хината дернулся, но глаза не открыл. Тобио повторил движение, но теперь уже задел и губы Хинаты, который только смог пискнуть и уставиться на Кагеяму. — Убрал? — Ага. Тобио отстранился, старательно игнорируя шум вдруг разбушевавшегося сердца в груди. Хината смотрел, будто ждал продолжения. Но Тобио лишь направился в спальню, приглашая за собой гостя. Сегодня был последний вечер, когда они могли так просто побыть вдвоем. В будущем такой возможности могло уже и не представиться. Дальше отборочные, тренировки, учеба и… суббота. Тобио включил фильм, пока Хината любовался фоторамкой с командой Карасуно на полке. Шоё никогда не ложился на кровать первым, всегда ждал, пока усядется Тобио, и пристраивался у него головой на коленях. В этот раз брюнет решил немного поменять расстановку — сам улёгся лицом к экрану и призывно похлопал рукой по месту у своей головы: — Садись. Сегодня я хочу полежать. Было дико, но Хината сел молча, не задавая лишних вопросов, хотя очень их любил. Когда черная макушка оказалась прижата к его коленям, он издал какой-то нечленораздельный звук и вздохнул. Ужасно хотелось, чтоб парень тоже погладил его по голове, хоть чуть-чуть. Хотя бы просто потому, что Тобио всегда это делал. Ему было интересно, каково это: когда тебя кто-то так касается. Он видел, что у Шоё всегда бегали мурашки по шее, значит, скорее всего, это было приятно. Минут через 20, сконцентрировавшись на происходящем на экране, Тобио не сразу заметил, как чужая рука коснулась плеча там, где заканчивался рукав его футболки. Дыхание участилось. Подержав там какое-то время и сжав немного напоследок, руку отняли, и Кагеяме от этого стало грустно. Фильм был интересным, но недостаточно. Героиня играла как-то неубедительно, насколько об актерской игре мог судить Кагеяма. Она как будто по бумаге… Блять. Боже Пальцы Хинаты коснулись раковины уха и медленно провели по нему, очерчивая форму. Кагеяму словно ударило током и он вздрогнул. — Кагеяма, так не надо? — Эм, а… Что? Он не сразу нашел, что ответить. — Нет! — Прозвучало как-то резко. — То есть. Не ожидал просто. Всё. Ну… нормально. Но нормально не было. И когда рука оказалась на прежнем месте, а затем погладила шею и ниже, он еле сдержался, чтоб не заскулить. И незаметно для самого себя прижался плотнее к чужим коленям. Он никогда не позволял себе трогать что-то помимо головы Шоё, но для самого Шоё, видимо, таких ограничений не существовало. Тобио сжался, как пружина, боясь себя выдать. Щеки его пылали, и он надеялся, что сверху этого не видно и все его слабости нельзя прочитать по полыхающему лицу. Интересно, какое лицо сейчас было у самого Хинаты? Можно повернуться, но есть вероятность, что это закончится, поэтому Кагеяма лежал смирно. Рука Хинаты тем временем заскользила по ребрам, немного царапая ногтями ткань. Будь брюнет сейчас без футболки, его бы прошибло еще раз. Хотя, если бы он действительно был сейчас без футболки… Аааааааааааааааааааааааааааа! О фильме уже и речи не шло. Кагеяма был лишь в состоянии контролировать дыхание, чтобы не выдать себя. — Кагеяма, неудобно тебя просить... — Вдруг раздался шепот. Попроси, попроси, попроси еще об одном уроке. Пожалуйста. — Что? Нервы уже были накалены до предела, Тобио сильнее впился в чужое колено. — Можешь, пожалуйста, ну… дать мне… вылезти. Я пить хочу. Ты специально что ли так предложения строишь, придурок?! Внутри появилось ощущение, будто с ним играют. Но Тобио ставил на то, что Хината глуповат для таких уловок. — Валяй. Он послушно поднялся, выпуская Шоё, который сразу же скрылся за дверью комнаты. Его не было пару минут, за это время Кагеяма немного успокоился и даже отдышался. Он сел на кровати и подтянул колени к лицу. Друг вернулся в комнату со стаканом, шумно поставив его на тумбу, и влез на кровать рядом. Захотелось ему отвесить как минимум леща, как максимум — пнуть и послать домой. Кино было успешно заброшено, Тобио прожигал взглядом пол. — Чего не ложишься, Кагеяма? — Голос рыжего казался бодрым. — Не хочу. — Ладно. Так будет даже удобнее. Тобио бросил взгляд на Шоё, который, широко разведя колени в стороны, уселся прямо перед ним, загораживая экран спиной. Внутри что-то клокотало и хотело вырваться из грудной клетки, но было позабыто, как только Хината придвинул свое лицо так близко, что носы соприкасались. Дышал он тяжело и часто, пялился на губы Тобио, даже не скрывая. Кагеяма отважился заглянуть ему в глаза и немного испугался: Хината смотрел с таким явным желанием, что становилось тошно. — Ну, что хочешь? — Нетерпеливо буркнул Кагеяма, дрожь в голосе спрятать не удалось. — Ещё один урок. — Что? — Хочу ещё один урок, Дургеяма. Тобио готов был завыть от нетерпения, а воздух, который они с Шоё делили вот уже целую вечность, даже лицо начал обжигать. Запах цитруса, засевший в легких, был приятным и одновременно раздражающим, как и его хозяин. Ну, и чего он ждет? С экрана послышался не то удар машины о машину, не то выстрел — не суть, главное, что звук этот побудил Хинату к действию. Они снова поцеловались. Кагеяма позволил вести Шоё: тот касался губ неспеша, вбирая то одну, то другую по очереди, так медленно, будто опасался получить за это по башке. Но когда понял, что ничего не угрожает, заметно расслабился и проник языком в рот Тобио. Брюнет нещадно сжал в руках одеяло, хотя хотелось бы вцепиться в волосы Шоё и притянуть к себе ближе, насколько это было возможно. В итоге же Кагеяма сам оказался прижатым к стене Хинатой, который исследовал его рот так напористо, что у парня невольно начали закатываться глаза. Уверенность рыжего возбуждала. Про себя Кагеяма отметил, что этот мелкий засранец усваивает слишком быстро всё, до чего смеет касаться. — У меня уже лучше получается? — Отстранившись, спросил Хината. Грудь его вздымалась нисколько не меньше, чем у Тобио. Кагеяма попытался экстренно собрать в кучу свои мысли, чтобы вышло хоть одно нормальное предложение, но мозг в черепной коробке сменился вечеринкой гормонов, и слова совсем не шли. — Так себе. Ещё раз Кагеяма решил быть настойчивей. Если это последний раз… а это, скорее всего, последний раз, нужно Шоё запомниться. От этой мысли паршиво, но ничего ведь не поделаешь, правда? В субботу Хината пойдет на свидание с Ячи, и они начнут встречаться. А у Тобио всегда будет волейбол. Этого всегда ему было достаточно. Достаточно же? Пальцы зарылись в мягкие волосы, Тобио пожадничал и притянул рыжего еще ближе, тот вцепился в его колени, что-то промычав в поцелуй. Вдоволь наигравшись с чужим языком, Кагеяма закусил нижнюю губу Хинаты и немного её оттянул. Шоё простонал, причем достаточно громко, чтобы даже звук позабытого фильма не смог это растворить. Тепло резко прилило к низу живота Тобио, и сердце билось теперь где-то там же. Хината испуганно замер и уставился на друга, сам не понимая, что сейчас произошло. Было хорошо. В голове образовался какой-то вакуум. Были только зажмуренные глаза напротив, черные ресницы и шумное, будто после трех сетов подряд, дыхание Кагеямы. Всё это терпеть уже было непосильно, сдерживать себя и свои желания — ещё тяжелее. Кагеяма оторвался, чмокнув в последний раз уголок рта Хинаты. И, не встречаясь взглядами, осевшим голосом тихо спросил: — Ну что, уроки закончены? Губы его были припухшими и блестящими, а румянец на щеках — особенно прекрасный. Хината угукнул и нехотя отнял руки от ног Тобио. Что-то подсказывало, что продолжать уже не стоит, брюнет вдруг резко напрягся и ощетинился. — Тогда я пойду, Кагеяма. Мама уже наверно потеряла меня. — Хорошо. В зале всё было по-прежнему. Нишиноя разучивал «Раскаты грома 2» — ничем не отличающуюся от предыдущей новую версию приема мяча, Цукишима отлынивал от усердной работы, Ямагучи тренировал новую подачу. А Хината… Хината был как обычно гиперактивным и шумным, впрочем, Танака ему сегодня не уступал. — Немного отвык да, Кагеяма-кун? — Рядом возник Сугавара. — Я быстро реабилитируюсь, не волнуйтесь. — Коротко ответил он, вытирая шею полотенцем, которое подала Киёко-сан. — Ты выглядишь более хмурым, чем обычно. Точно все в порядке? — Было видно, как осторожно семпай подбирает слова. Социальные навыки Коши явно были на высоте, в отличие от самого Кагеямы — его противоположности. Ну, это как посмотреть. Я отвык от мяча больше, чем предполагал, и переживаю насчет грядущих отборочных. Кажется, что Асахи-сан стал подавать точнее меня. И все развиваются с невероятной скоростью, так что нужно нагонять. А ещё… ещё я весь больничный провел с Хинатой дома, мы несколько раз целовались, а теперь он ведет себя так, будто ничего и не было. Мысли роились в голове нескончаемым вихрем, и Тобио не совсем понимал, почему с момента появления в зале он ни на секунду не выпускал Шоё из виду. Наверное, со стороны это было заметно. Кагеяма всегда тщательно глушил эмоции, отчасти потому, что не знал как на них реагировать, но Коши был проницательным, даже слишком. Семпай все еще стоял рядом, цедя воду из бутылочки. Молчание немного затянулось. — Всё… в порядке. — Глухо проговорил он. Хотя сердце колотилось о грудную клетку. Может, стоило бы рассказать, что тревожит, и стало бы легче? Но единственный, кому он мог излить душу, к сожалению, был рыжий придурок. Не то чтобы он злоупотреблял этим раньше, но, так или иначе, личные темы они затрагивали, до недавних событий. — Да всё в порядке с ним, Король просто разучился играть… — Тсукишима!!! Кагеяма растянул на лице легкое подобие улыбки и вскинул плечи. Кто бы мог подумать, что засранец Цукишима одной фразой вернет его с небес на землю. Несмотря на то, что это прозвище он ненавидел, блокирующий подсказал Тобио нужный вектор. Что бы там ни было с Хинатой или кем угодно ещё, у Тобио все ещё оставался волейбол, матчи и отборочные. Это всегда было его нормой, начиная с момента, когда он впервые коснулся мяча в начальной школе. Спорт зажигал его, сильные соперники мотивировали добиваться новых высот, а нынешняя команда… о ней многие могли лишь мечтать, а Кагеяме посчастливилось стать её частью. Уже хотя бы это разжигало внутри жаждущее побед пламя. Но суббота всё равно наступила слишком быстро. И слишком больно.