Вселенная в глазах

      Вечером, после закрытия врат А-ранга, Докча, в компании Джинву, возвращался в свою квартиру. Последнее время он практически не спал, всё время посвящая либо работе, либо закрытию высокоранговых врат, что, по сути, тоже являлось его обязанностью. Усталость накатывала волнами, эфемерно давя на глаза, невольно расслабляя.       Джинву некоторое время назад начал часто задерживаться в его квартире, иногда даже с ночёвкой, вгоняя созвездие в недоумение. Когда они вернулись, Теневой Монарх первым делом предложил проводить его, а Докча не отказался, зная, что тот в любом случае навяжется.       Вернувшись в свои апартаменты, Ким Докча, вспомнив кое-что, активировал трансформацию Демонического Короля. На крыле, рядом с когтем, виднелась небольшая рана. И он бы проигнорировал её, если бы не дискомфорт из-за того, что место ранения неприятно жгло. Чтобы такая царапина затянулась, ему достаточно недолго побыть в этой форме, а дальше регенерация Демонического Короля сама сделает свое дело.       ...Но, возможно, ему стоит почистить крылья. Те совсем уже испачкались, частично кровью, частично потом и грязью. Стоит, но не прямо сейчас — сейчас он уже валится с ног от усталости и хочет лишь уснуть. Он отложит это на завтра.       А Джинву не согласен. Тот смотрит на его крылья, и, подумав пару секунд, молча ведёт старшего в ванну.       — Хён, позволь помочь почистить крылья? — это был скорее не вопрос, а предупреждение о дальнейших действиях.       Заторможенно кивнув, Докча решил плыть по течению: было лениво и не хотелось спорить, как обычно. Показав Джинву, где находятся щётка и мыльный раствор для перьев, созвездие снял белый плащ, оставшись в чёрной рубашке с открытой спиной. Сев на табуретку, он чуть шире расправил крылья для удобства.       Взяв необходимое, Теневой Монарх обернулся и на мгновение замер. Он раньше не видел этот вырез на спине, поскольку тот был скрыт плащом. Сглотнув и постаравшись успокоить бешено стучащие в грудной клетке сердца, Джинву подошёл к хёну.       Он всегда мечтал прикоснуться к ним, но сдерживался, памятуя слова Игриса о том, что крылья для всех летающих существ означают свободу, и разрешение потрогать их они могут дать лишь тем, кому очень доверяют. И этого доверия он добивался долго. Очень долго.       Смочив щётку специальным раствором, Джинву присел и мягко начал чистить перья с края крыла. Он аккуратно держал большие и длинные перья, убирая с них кровь и грязь, засматриваясь на прекрасное чёрное оперение, на котором, присмотревшись, будто можно различить целые вселенные и галактики, что сияют сонмами звёзд.       Довольный, Джинву неосознанно начинает расслабляться, почти неслышно урча. Докча, чуть напрягаясь, слегка дёргает крылом, озадаченный странной щекоткой там, где его касается Теневой Монарх.       — Джинву-а, нажимай сильнее, так ты быстрее закончишь. — он не решается позволять и дольше касаться так, чувствуя, что это может вылиться в нечто большее.       — Хён, тебе ведь будет больно, если я буду жёстче. У тебя же чувствительные крылья? — последняя фраза чудится скорее утверждением, чем вопросом.       — Нет, они не чувствительные, правда, — слова похожи скорее на оправдание, но Докча давит зарождающуюся в глубине дрожь из-за тепла в том месте, где Джинву положил свою ладонь.       — Хорошо. — Джинву подмечает напряжение старшего и соглашается в ним, начиная подозревать кое-что. Он действительно теперь проводит щеткой по крылу сильнее, отчего Докча внутренне вздыхает. Теневой Монарх всё ещё неотрывно смотрит на хёна и успевает заметить блеснувшее в глазах облегчение, прежде чем они закрылись.       Мерные движения успокаивают, а и без того сонный рассудок и вовсе почти плавится, грозясь вот-вот уплыть из лёгкой дрёмы в Царство Морфея. Такой Докча, разморённый и расслабленный, заставляет уголки губ Джинву дёрнуться в довольной улыбке. Ему хочется чаще видеть хёна таким — доверчиво открытым, очаровательно непринуждённым, пока о нём заботятся остальные, то есть Джинву.       Добравшись до середины крыла, он осматривает рану, которая почти зажила за этот десяток минут. Теневой Монарх решает пока обойти и не трогать это место и сперва почистить пёрышки под ним. Он с самого начала очищения медленно переходит с довольно сильного трения на мягкие, ласковые. Докча это не заметил, понимает Джинву, любовно щурясь.       Ещё через некоторое время, когда он уже почти закончил с одним крылом, точнее его передней частью, Джинву сидит почти вплотную к хёну, внимательно смотря на подёргивания его тела, не прекращая чистить основание. Вдруг, когда он нажал чуть сильнее, чуть ласковее, Докча распахивает трясущиеся глаза.       Тот дрожаще выдыхает, снова прося быть чуть жёстче, пока внутри умирает от этих трепетных прикосновений. В этот раз Джинву отказывается. И, отставляя щётку, рукой проводит по пуховым перьям, до того нежно, что Докчу откровенно трясёт. Он снова просит прекратить, стараясь вести себя как обычно и унять дрожь.

Докча не хочет признавать, что ему это нравится.

      Джинву пропускает его слова мимо ушей, беря щётку в руки и продолжив чистку. Всё ещё до одури мягко и ласково, заставляя Демонического Короля кусать губы от ощущений. Теперь он чистит переднюю часть левого крыла, начиная с самого основания. Спустя почти тридцать минут персональной пытки для одного созвездия, Джинву, наконец-то, тихо шепчет в мыслях Докча, заканчивает.       И, когда он уже почти молится, лишь бы это закончилось, тот возвращается к правому крылу. Он осматривает уже зажившую рану, берёт мыльный раствор и, смачивая кисточку, начинает чистить зону, которую ранее намеренно пропустил. Ещё пять минут блаженства страданий Демонического Короля и Теневой Монарх отходит и встаёт прямо перед ним.       — Н-ну, раз уж ты закончил, я пойду спать, так устал... — Докча, еле скрыв промелькнувшее вздрагивание в голосе, подрывается с места, желая убежать как можно дальше.       — Хён, я ещё не... — но, отшатнувшись, Джинву хватает его за основание рога, что чуть не проткнул ему глаз, собираясь усадить обратно, да так и застывает, услышав неожиданный стон. Демонический Король, вновь упавший на табуретку, тоже.       Нет, этого не может быть, верно?.. Это вообще не имеет смысла!.. Он только смирился с фактом чувствительности крыльев, почему такими же должны быть и рога?!       Джинву, заинтересованный донельзя, размашисто проводит большим пальцем по рогу, вырвав из уст Докчи ещё один стон, который он тут же постарался заглушить рукой. Докча пытается отстраниться, но тело едва слушалось, налившись неожиданной тяжестью, а лицо раскрасилось лёгким румянцем.       Уже заведённого Теневого Монарха остановить было практически невозможно. Тот другой ладонью накрывает пуховые перья и потирает их одновременно с кожей рядом с основанием рога.       — Ммгх, — созвездие дрожит от ощущений, не сумев подавить всхлип, чувствуя каждый миллиметр кожи рук Теневого Монарха. Член дёргается, вставая, и демонстрирует явное возбуждение. Джинву беззвучно ухмыляется, начиная тереть интенсивнее. Докча теряется, не может определиться, чего хочет сильнее: отстраниться и убежать или поддаться навстречу к этим бесстыдным рукам.       — Я ведь не закончил, хён, — урчащие слова Джинву доходят до него не сразу, — Ещё же есть задняя часть крыльев. — когда тот напоминает ему об этом, Докча чувствует, что всё. Теперь он точно не сможет остановить эту сладкую пытку.       До сих пор потирая основание рога, правой рукой берёт ранее отставленную щётку с мыльным раствором и, поставив колено между ног созвездия, практически вплотную к паху, тянется через Демонического Короля к его лопаткам, где начинаются крылья. И полностью игнорирует взгляд Докчи, в котором так и читается 'Не обязательно ведь чистить именно в такой позе', наслаждаясь тем, что тот не может вымолвить и слова без заикания.       Докча назло ему пытается расслабиться и одновременно глушить любые издаваемые им звуки сжатой челюстью и рукой. Тело все ещё потряхивало каждый раз, когда Джинву проводил кистью чуточку интенсивнее, и её обладатель ничего не мог с этим поделать, как бы ни старался.       Он не заметил, что Протагонист в это время уделял больше внимания его реакции и просто проводил кистью по крыльям. Те уже были местами очищены частью раствора, что просачивался сквозь толстые перья. А остаточная кровь смывалась не в пример легче. В какой-то момент, более-менее привыкнув, и с облегчением увидев сообщение об утолщении Четвертой Стены, Докча собрал расплывшиеся мысли в кучку.       Больше всего его интересовало какого чёрта тут происходит и что нашло на Главного Героя. Второй немаловажной мыслью был интерес к внезапно чувствительным частям тела. Почему он раньше не обратил внимания? Нет, ну, это понятно, в разгар сражения ему как-то не особо важно, где болит сильнее и почему.       А в... Такой обстановке его крылья и рога трогают впервые. Ведь когда он сам чистился, скорость ставил в приоритет и чем сильнее тёр, тем быстрее заканчивал. Да, может он и повредил пару десятков перьев так, но что с того? Это даже не заметно, а на мобильность вообще не влияет.       Тем временем Джинву уже смыл весь раствор с щётки и крыльев, и, воспользовавшись тем, что Докча отвлекся, теперь просто проводил мягкими кисточками по пуховым перьям. Блеснувшие фиолетовым глаза предшествовали неожиданным для задумавшегося созвездия действиям.       Протагонист вмиг отложил щётку и протянул обе руки к лопаткам, прямо к основанию крыльев. Он плавно провёл ими по спине, будто массажируя, и, задержавшись на мгновение, чуть надавливая, провёл чуть дальше по крыльям.       По венам Докчи протекла такая интенсивная волна жидкого электричества, какую он никогда не чувствовал. Не зная, за что зацепиться, созвездие крепко вцепилось в футболку Джинву, пока дрожь волнами сотрясало его тело.

[Эксклюзивный навык 'Четвёртая Стена' говорит, что становится сонным.]

      Сквозь дымку, окутывающую всё его сознание, он услышал звук уведомления. Скосив к нему дрожащие глаза, Докча с ужасом прочитал два предложения, что появились друг за другом.

[Некоторые функции эксклюзивного навыка 'Четвёртая Стена' временно отключены.]

      Нервные окончания в казавшихся чувствительными местах вмиг послали в тело такой разряд тока, что все ранее будоражащие касания показались обычной щекоткой. Сознание буквально таяло, пока мозг будто взрывался от обилия новых ощущений, а ткань, зажимаемая в когтистых руках, с громким треском рвётся. Остекленевшие глаза впились в одну точку перед собой и застыли так, пока их обладатель пытался абстрагироваться от мира и прийти в себя после такого.       Но сделать это не позволяли восхитительно сильные руки, все ещё массажирующие его спину, будто обжигая его, прижимаясь слишком сильно, слишком приятно, слишком, слишком, слишком, слишком-       Крылья дёргаются, распушившись от чересчур активных поглаживаний, трясутся и, в порыве головокружительной чувствительности, неслабо бьют Джинву. Тот, ошалев от неожиданно мощного препятствия, чуть отскакивает, наконец-то отрывая ладони от спины Демонического Короля.       А дальше всё как в тумане: подрываясь с места, Докча, воспользовавшись удивлением на мгновение застывшего каменным изваянием Протагониста, на ослабевших ногах буквально вылетает из ванны, и, закрывшись в спальне, тут же захлопывает дверь прямо перед носом рванувшего за ним Теневого Монарха.       Одновременно с этим Читатель маной блокирует возможность пройти через теневой обмен к нему, радуясь, что в его тени сегодня именно Игрис. Благо он уже давно знает, как это сделать и практиковал подобное пару десятков, а может и больше, раз.       Убедившись, что Джинву не пройдет в комнату — если сломает дверь, хозяин квартиры, сиречь Докча, сломает ему лицо, и тот это прекрасно знает по личному опыту — он опускается на пол, обнимая себя руками, пытаясь успокоить трясущееся в почти болезненном удовольствии естество.       Тень, выросшая в шаге от него, обеспокоенно приседает рядом. Читатель благодарен, что тот не произносит ни слова, пока осторожно помогает переместится к кровати, стараясь даже близко не касаться чувствительных областей.       Он лишь предлагает отключить форму Демонического Короля, что Докча вяло поддерживает. От адреналина дымка, застилавшая мысли, улетучилась, и теперь, когда исчез и сам адреналин, он почувствовал, что его сильно, невыносимо сильно клонит в сон.       На веки будто давил эфемерный камень, и он то и дело закрывал их, не в силах держать открытыми. Его тело словно налилось свинцом. Не сумев противостоять этому порыву, он закрывает глаза и позволяет сознанию уплыть в Царство Морфея, пока Игрис устраивает его поудобнее и накрывает одеялом.