Основатель (праведного) пути

      Цзысюань и правда провел до границ ордена. Помимо этого он дал Цзян Чэну учебный клинок, наговорил всяких глупостей о своем будущем сыне, пошутил по поводу того, что они спали в обнимку несколько ночей и крепко обнял на прощание. Ваньиню даже неловко стало от такой самоотдачи друга.       Изначально он недолюбливал Цзысюаня и считал его напыщенным. Пока они не познакомились поближе. Пока не начали делиться друг с другом своими переживаниями. И пока не поговорили по душам. Цзысюань оказался крайне понимающим, чувственным и искренним. И Цзян Чэн ни разу не жалел о том, что проникся этим юношей и взаправду доверился ему.       Но как бы не хотелось подольше побыть с Цзысюанем, в Ланьлине Цзян Чэну не рады. За все время пребывания там Ваньинь так и не встретился с Янъли. И ему хватало всего лишь одного взгляда на Цзысюаня, чтобы понимать, когда тот виделся со своей невестой. Гуаншань более не хотел видеть гостя. Тот самый единственный разговор с главой Цзинь окончательно убедил Цзян Чэна в правильности его решения отправиться в Цинхэ Не. Раз Нечистая Юдоль приняла беженцев из Гусу Лань, то скорее всего не откажется принять и еще одного, только из Юньмэна.       Самым сложным было пройти саму границу. Пусть Ваньинь и не разбирался в военном деле, как глава Не, однако стоило только взглянуть на эти наблюдательные пункты, как сразу же становилось понятно - Цинхэ готов к обороне. И не важно, с какой стороны будет нападение.       Благодаря мечу до Юдоли удалось добраться за считанные часы. И самое неожиданное - его здесь ждали.       Похоже, что один из адептов с границы передал послание в саму резиденцию ордена Не. Поэтому Цзян Чэна встретил Хуайсан. Но Ваньинь и рта открыть не успел, как друг набросился на него с объятиями и причитаниями о том, как же сильно Хуайсан переживал о Чэн-Чэне.       Когда в руки Минцзюэ попало донесение о том, что на территории Цинхэ появился тот, кто представился Цзян Ваньинем из Юньмэна, глава сразу же приказал не трогать юношу. А сам направился к Хуаню, который довольно много времени за последние дни провел в кабинете главы ордена.       - Он, блять, прав! Ебучая гадалка снова оказался прав!       Хуань глянул на карту и медленно перевел взгляд на Минцзюэ:       - Ты настолько восхищен даром Сюя прямо сейчас? Что случилось?       - Это, - он протянул лист с донесением Хуаню. - Остается только Цзинь.       Сичэнь оторвал взгляд от бумаги и улыбнулся:       - Замечательно. Значит, мы можем перейти к той части, где создаем войска сопротивления.       - Хуань, - Минцзюэ обнял возлюбленного и притянул к себе. - Я рад, что ты вернулся как глава. Но почему бы тебе не отдохнуть немного? - Минцзюэ провел большим пальцем под глазом Хуаня, где можно было заметить слегка потемневшую кожу. - Еще чуть-чуть и у тебя синяки под глазами будут.       - А сам? - Хуань накрыл руку Минцзюэ своей. - Все должно пройти идеально. И нам нужно использовать элемент возможной неожиданности. - Сичэнь прикрыл глаза. - Но перед этим нам нужно поговорить с главой Цзян.       - Который наконец-то не Фэнмянь, - закатывает глаза Не. - Если Жохань и сделал что-то хорошее, то пришил этого мудака.       - Минцзюэ...       - Блять, - глава Не отстранился. - Больше точно не пошутит о трауре или еще о каком дерьме.       Сичэнь слегка нахмурился. Он коснулся рук Минцзюэ своими.       - А-Цзюэ, - Сичэнь несильно дернул Не на себя. - Сегодня я останусь у тебя. Ты выслушаешь меня и мою игру. И постарайся не переусердствовать, - Хуань прижался к Минцзюэ. - Прости, что заставил переживать. Я люблю тебя.       Глава Не вздохнул и обнял в ответ.       - Все нормально. Давай поговорим с Цзян Чэном. Нам нужно оценить его состояние. Судя по всему, он пережил не самое простое время.       - Да. И, а-Цзюэ, я всегда буду рядом.       Минцзюэ прикрыл глаза. Ох, как же хорошо, что Хуань рядом. Сичэнь достаточно наблюдателен и очень хорошо знает своего возлюбленного.       - Знаю. Хуань.       Минцзюэ наклонился и поцеловал любимого. На душе сразу же стало спокойнее.       Хуайсан привел Цзян Чэна в один из главных залов. Младший Не присел рядом с другом и едва ли не самолично начал кормить Ваньиня. И именно в этот момент, когда Хуайсан пытался насильно засунуть в рот Цзян Чэна кусочек мяса, в зал вошли глава Не и глава Лань.       Если Хуайсану было наплевать на присутствие других людей, то вот Цзян Чэн сразу же смутился, растерялся и поспешил уважительно приветствовать глав.       - Не стоит так нервничать, глава Цзян.       Мягкий голос Хуаня был для Ваньиня просто... Всем. Цзян Чэн просто не мог отвести взгляд от любимого человека. Жив. И правда жив. И с ним все в порядке. Сейчас плевать на все. Сичэнь обратился к нему так, буквально поставив на равных с собой и Не Минцзюэ. Просто поразительно. Такого Ваньинь точно не ожидал.       - Я... Благодарю за прием, глава Не, - Ваньинь снова поклонился, но уже Минцзюэ. - Думаю, что вы уже знаете о случившемся.       - Ты прибыл со стороны Ланьлина. - Минцзюэ присел напротив гостя, а Хуань устроился рядом с ним. - Разве, - он даже бровь изогнул, - Гуаншань не говорил тебе о некоторых... Моментах.       Ваньинь опустил взгляд. Он присел на свое место и тяжело вздохнул. Если Гуаншань и говорил, то скорее о том, насколько он не рад внезапному гостю. Ну и поставил перед некоторыми фактами.       - Мы не обсуждали положения дел в Юньмэне. И я не думаю, что могу принимать подобное обращение. Все-таки ордена Юньмэн Цзян не существует, - честно отвечает Ваньинь.       - Не стоит быть столь критичным, - Хуань смотрит на поникшего юношу с пониманием. - Пока вы живы, восстановление ордена - лишь дело времени. Вы можете смотреть на это как на своеобразную цель.       Цель? За последние недели основной целью Цзян Чэна было - выжить. Он не смотрел так далеко. Присоединиться к Цинхэ и сражаться на их стороне - этот вариант Ваньинь рассматривал как наилучшую перспективу для себя. Но о том, чтобы возрождать орден, Цзян Чэн как-то даже не думал. Кто пойдет за ним?       - Давай для начала ты расскажешь нам о случившемся. А мы поведаем тебе о том, о чем Гуаншань решил смолчать. Урод.       - Минцзюэ, - Хуань бросил на главу Не укоризненный взгляд.       Цзян Чэн проследил за этим и как-то... Неловко стало. Ваньинь чувствовал себя лишним здесь. Но идти куда-то еще было просто глупо. Хочется верить, что здесь он принесет пользу. Хотя бы своим рассказом.       

***

      Цзысюань распахнул занавески на окне и направился к пологу кровати. Он поднял и его, после чего без зазрений совести уселся на чужую кровать и сдернул одеяло.       - Уже день. Сколько ты еще будешь спать?       - Отъебись, - Гуаншань даже глаз не открыл и попытался нащупать одеяло. - Займись своим другом.       - Цзян Чэн уже отправился в Цинхэ.       Гуаншань все же приоткрыл глаз и посмотрел на сына. Он перевернулся на спину и потянулся.       - Проблемой меньше. И не пизди, что ты так не думаешь.       Цзысюань нахмурился и бросил на подушку рядом с Гуаншанем небольшой пузырек. Юноша закинул ногу на ногу и подпер голову рукой.       - Что ты там наговорил о моем браке?       - Только то, что он больше не будет твоей проблемой, - мужчина сел в кровати и взял пузырек в руку, помахав им сыну. - Найдем тебе кого поумнее.       - Например?       Цзысюань продолжал смотреть на отца. Странно было видеть его таким растрепанным после сна. Обычно он так выглядел после очередной бурной ночи и вваливался в комнату сына, чтобы донести важную информацию.       - Да кто угодно, - отмахивается Гуаншань и выпивает отвар из бутылька. - Найдем тебе кого-то.       - Тогда это будет последний твой отвар.       Мужчина с непониманием уставился на сына:       - Что? Разве она тебе не надоела. Да и где гарантия того, что та, кто даже золотое ядро не развивал, сможет родить сильного ребенка.       - Не тебе говорить о детях, - заметил Цзысюань. - И не стоит забывать, что у Фэнмяня и Цзыюань появилась их дочь. Которая не развивала золотое ядро.       - Давай ближе к тебе. Чего ты хочешь? - Гуаншань уже начинал злиться.       - Мне не нужна жена, которая будет лезть в мои дела. Все-таки мать так или иначе вмешивается. Зачем мне эти заботы?       - Умно, - заметил старший. - Но подумай о выгоде.       - Без проблем. Она - все еще Цзян. Как и ее живой брат. Если Цзян Чэн займется восстановлением ордена, то это продолжит быть удобной сделкой. Правда, можешь сразу послать мать нахуй, - Цзысюань поднялся с кровати. - Хера с два я буду пресмыкаться как прежде.       - И никакого супа, - с усмешкой заметил Гуаншань.       Цзысюань закатил глаза:       - Именно. Больше ни ложки той отравы.       - Так с каких херов ты уверен, что твой друг станет возрождать орден?       - А с каких херов ты не рассказал ему о зачистке Юньмэна? - Гуаншань разваливается на кровати снова.       - А ты? - Цзысюань направляется к двери. - Разве не потому что тебе стало жаль?       - Скорее потому что мне хватает твоей тупой невесты, и мне не всрался здесь еще и истеричный пиздюк Мянь-Мяня.       Цзысюань снова закатывает глаза и покидает комнату отца. Истеричный, как же. Будто Цзысюань не знает, что разведка добралась и до самой Пристани Лотоса. Все тела были сожжены. То место буквально сравняли с землей.       Юноша остановился у выхода на террасу. Он посмотрел в сторону улицы. Нужно было полностью истребить всех, кто так или иначе принадлежит к ордену Юньмэн Цзян. Цишань Вэнь буквально сжег всех, каждого, кто имел отношение к Юньмэну.       Цзысюань вздохнул и поспешил скрыться в своей комнате.

***

      Цзян Чэн закончил свой рассказ на том, как встретился с Цзысюанем у Башни Кои. Он опустил некоторые подробности, вроде того сколько человек измывалось над его матерью или детализированного рассказа о том, как расчленяли его отца. Ну, и о том, что пытался сделать Тао, естественно. Вспоминать о том, как тот безумец пытался изнасиловать и сколько раз ударил кнутом, не хотелось никогда, а говорить - тем более. Изливать душу лучшему другу - это одно. Но вот когда перед тобой сидит возлюбленный и... Цзян Чэн искренне надеется, что время залечит эту рану. Но шрамы, которые будут покрывать его тело, непременно напомнят. Снова и снова будут напоминать. Особенно тот, самый постыдный, который навсегда останется между ног.       Рассказ шокировал. Хуань не мог проронить ни слова. Цзян Ваньиню все еще шестнадцать, а он уже пережил подобное. Плен, страдания, столько боли и потрясений. Этот юноша буквально сломлен.       - Ебанутые Вэнь, - Минцзюэ высказался первым и посмотрел на Хуайсана.       Младший Не смотрел в одну точку перед собой, сконцентрировав внимание на столе. Рассказ Цзян Чэна поразил всех, однако никто не забывал об опасности, которая может настигнуть любого.       - Чэн-Чэн, - Хуайсан откашлялся и покосился на друга. - Думаю, что тебе стоит пообщаться с Лань Цижэнем. Полагаю, что тебе нужен целитель и более, - он глянул на Хуаня, - морально сильный человек.       - О таком никто не должен знать, - согласился Сичэнь. - Хуайсан прав, дядя - самый подходящий вариант целителя. Можешь не вдаваться в подробности, - добавил он.       Ваньинь покачал головой. Без ордена и семьи, без возможности увидеть свое собственное будущее...       - Ты уверен, что готов выслушать о Юньмэне? - Минцзюэ слегка нахмурился. - Чертов Гуаншань.       - Минцзюэ, - Хуань накрыл руку главы Не, которая была сжата в кулак на колеях, под столом. - Глава Цзинь мог обойти эту ответственность. Однако оставлять последнего представителя Юньмэн Цзян в неведении мы просто не имеем права, - Сичэнь перевел взгляд на Ваньиня. - Орден Цишань Вэнь провел зачистку на всей территории Юньмэна.       Цзян Чэн слегка побледнел:       - Зач... Что?       Минцзюэ вздохнул и немного успокоился:       - Зачистка. Ты знаешь, что это означает. Ну а поскольку мы говорим о войне, то семьи всех адептов Юньмэн Цзян, так же, как и они сами, были уничтожены.       - Зачисткой руководил лично Вэнь Сюй, - добавил Хуайсан, - так что стоит понимать, что все прошло идеально для Цишаня.       Ваньинь опустил взгляд. Если ранее в нем теплилась надежда, что хоть кто-то мог уцелеть, то теперь...       - Мэйшань Юй пал лично от рук главы Вэнь и его старшего сына. Чунцин Фань сдались сами. На данный момент только два влиятельных ордена не склонились перед Цишанем. - Минцзюэ поднялся. - И что бы не пытался предпринять Гуаншань, нужно быть готовым ко всему.       Сичэнь коснулся рукава Минцзюэ, привлекая к себе внимание. Ваньинь выглядел окончательно разбитым, также не стоило забывать о его ранах. Поэтому Хуань покачал головой, давая главе Не понять, что этому юноше нужно немного времени на переосмысление услышанного.       Минцзюэ глянул на поникшего Цзян Чэна с потухшим взглядом и тяжело вздохнул. Ладно, пара дней ничего не изменит. Но определенные вещи Ваньинь должен понимать - ситуация тупиковая. Поэтому нужно быть готовым к решительным действиям и хвататься за любую возможность.       - Хуайсан, вернешься к границам с Хэ Цзян, - говорит Минцзюэ, глядя на брата. - Ты знаешь, что делать и не смей отклоняться от плана.       Тот кивнул и так же встал:       - Да. Проведу Чэн-Чэна к Цижэню и сразу к границам. Мне, - он помедлил, - заглянуть к Сэ?       - Нет, сосредоточься пока на Хэ Цзян. Там больше перспектив. Если ситуация с предательством повторится, - Минцзюэ прищурился, - ты сам знаешь.       Хуайсан улыбнулся:       - Конечно.       Хуань поднялся со своего места:       - Дальнейший разговор предлагаю отложить до завтра. Цзян Ваньинь, прошу, позаботьтесь о своих ранах. Дисциплинарный кнут, - он покачал головой. - Не уверен, что с последствиями можно будет что-то сделать. Примите мои соболезнования.       Сичэнь направился к выходу первым. Пока Цзян Чэн обдумывает некоторую информацию, ему самому есть, чем заняться. "Очищение" стоит исполнить на гуцине. И как можно скорее.       - Г-глава Лань, - голос Цзян Чэна был тихим и немного хриплым. - Я... Могу обратиться с этими ранами к Вэй Ину? Он... Я не сомневаюсь в Лань Цижэне, просто...       Он замолчал, заметив на себе пристальный взгляд Хуаня.       - Вы не можете обратиться за помощью к моему брату, - отвечает Сичэнь и отворачивается. - Уверен, Вэй Ин непременно бы помог вам, будь он жив.       - Что? Нет, Вэй Ин же...       - Вэй Ин мертв, - произнес Хуань и покинул зал.       И пока Цзян Чэн осознавал услышанное, Минцзюэ направился вслед за Сичэнем.       - Вэй Ин забрал жизнь Вэнь Чжулю, покончив с ним на горе Луанцзан, - тихо произносит Хуайсан, устроив руку на плече друга. - Чэн-Чэн, пойдем.       Ваньинь кивает, но не спешит вставать.       Да сколько же еще будет потерь? Насколько же Цишань Вэнь жестоки? Почему все так?       Зачистку Юньмэна проводил лично Вэнь Сюй. Мог ли он заметить?.. Скорее всего он понял, что Цзян Чэн жив. Да и труп того ублюдка остался на месте. Но Цзысюань ничего не сказал о зачистке. И почему-то это ранило Ваньиня больше всего.       

***

      Была глубокая ночь, когда Чао проснулся от очередного приступа кашля. Рядом никого не было, поэтому он сплюнул кровь прямо на пол и хрипло отдышался. Блять, да какого хуя?       Голова болела, а взгляд было очень трудно сфокусировать на чем-то. Черт, нужно выпить того отвара. Но сначала его нужно хотя бы приготовить. Ну и где ебучая Линцзяо, когда она так нужна?       Вспоминая те растерянные взгляды наложницы, Чао точно прослеживал в ее глазах некое отвращение. Сколько раз Линцзяо пыталась соблазнить его, а у Чао не было ни малейшего желания? Все определенно началось, когда Лань Усянь... Блять! Вэй. Он же Вэй.       Мысли путались. Чао попытался подняться с кровати, но грохнулся на пол из-за сильного головокружения.       Вэнь Цин. Нужно определенно идти к ней. Только вот дойдет ли он...       Таких поздних гостей Вэнь Цин не ждала. Тихий стук в дверь заставил вздрогнуть. Она сразу же положила несколько листов поверх того, на котором делала записи. Девушка вздохнула и повернулась к двери. Хорошо, что она успели прикрыть бумагами написанное. Иначе у Сюя явно были бы вопросы.       Вэнь Сюй осмотрел комнату сестры, которая по совместительству была и ее кабинетом. Он остановил взгляд на Цин, которая выглядела слегка нервно.       Боялась ли Вэнь Цин своего старшего троюродного брата? Скорее нет, чем да. Но она уважала его. И опасалась. Девушка знала, что именно Сюй - главная марионетка главы Вэнь, которая сделала весомый вклад в военные победы Цишань Вэнь. Также Вэнь Цин была наслышана о последних достижениях Сюя.       Сюй заговорил первым. Он выглядел отстраненно и, казалось, был даже не заинтересован в разговоре с сестрой:       - Сегодня встретился с Чао. Он как-то совсем херово выглядит.       Цин слегка нахмурилась:       - Разве он не был у главного целителя?       - Но прежде он побывал у тебя, - заметил Сюй. - Что думаешь по этому поводу?       Девушка отвернулась и спокойно произнесла:       - Я говорила ему, что его симптомы похожи на простуду. Пусть не накручивает себя.       - Не накручивает и постепенно умирает, - протянул Сюй и сделал шаг к Цин. - "Похоже" - это не "является". Я прав?       Этот разговор Вэнь Цин совершенно не нравился. Она терпеть не могла Вэнь Чао и точно знала, что у Сюя довольно прохладное отношение к брату. Цин была в курсе того, что Сюй не раз преподавал урок своему младшему брату кулаками. Так с чего такой интерес к персоне Чао сейчас?       - Откуда такая забота? - Цин встала из-за стола. - Если ты в чем-то меня подозреваешь...       - Насколько тупым ты его считаешь? - Перебивает Сюй. - Чао - редкостный придурок, но это не значит, что он совсем не умеет думать головой.       - Разве сожжение Пристани Лотоса не доказало, что ты думаешь за него? - Цин невольно усмехнулась. - Я не лгала. Я правда не знаю, что происходит с Чао.       - Но пытаешься понять. Цин, ты уже несколько лет пытаешься переплюнуть Вэй Усяня как целитель. И если кто-то и раскрыл секрет тех стрел, то только он. Человек, который буквально нашел способ лечить ядами. - Сюй взглянул в сторону стола. - Показывай.       Девушка сжала кулаки и сделала шаг вперед, чтобы перекрыть Сюю обзор на стол:       - Даже если Вэй Усянь и связан с тем, что сейчас происходит с Чао, это уже не имеет значения.       - Но если ты не раскроешь этот секрет, то признаешь поражение.       Цин сомневалась. Она просто не понимала, чего от нее сейчас требует этот человек. Сюй презирает Чао - это очевидно. Так зачем же сейчас он давит на больное?       - Даже если это и яд, то я не могу его определить, - Цин опирается о стол, складывает руки на груди и отворачивает голову. - Кровь и меридианы чисты.       - И ты предполагаешь… - подталкивает Сюй говорить дальше.       - И я предполагаю, - все же сдается Цин, - что это как-то связано с полным слиянием яда с телом. Как тот сплав, который при взаимодействии с кровью...       Она замолчала и прикрыла глаза. То, что она создала, было интерпретировано и использовано уже против.       - Мы не знаем, сколько такого яда есть, - Сюй делает шаг назад. - Также нельзя быть уверенным в том, что Усянь унес секрет создания с собой в могильник, - он отворачивается. - Я знаю, что твоя ненависть к Чао лишь возросла после смерти Вэнь Нина. Но сейчас тебе нужно или подтвердить или опровергнуть подозрения. И материал для исследований у тебя есть.       Цин печально усмехнулась. И как она могла подумать, что Сюй говорил все это из-за Чао? Он только что назвал брата "материалом для исследований" и высказал опасения касаемо яда. Глава Вэнь явно прислушается ко мнению старшего сына, а это может означать дополнительное давление. Как создательница смертельных стрел, Цин просто не может покидать Безночный Город. А если кто-то из Цинхэ или Гусу узнает о том, что именно она их создала...       - Сюй, я могу попросить тебя не говорить главе? Я сама зайду к Чао завтра.       Сюй был уже у двери. Он кивнул и покинул комнату.       И как только троюродный брат оставил ее одну, девушка вздохнула с явным облегчением и опустилась обратно на стул.

***

      То, что Цзян Ваньиню нужна была помощь - это очевидно. Нанесенные дисциплинарным кнутом раны были в запущенном состоянии, но над ними немного поработали. Однако, это "немного" означало скорее поверхностное лечение. Шрамы в любом случае останутся на теле юноши на всю жизнь, однако некоторые боли можно было и поумерить.       Во время осмотра Цзян Чэн не произнес ни слова. Он вообще старался избегать встречаться взглядом с Цижэнем. Этот мужчина всегда был в глазах Ваньиня строгим наставником, но после услышанного о Вэй Усяне, Цзян Чэн чувствовал себя некомфортно. Очевидно, что Цижэнь скорбит об утрате. Но вместо того, чтобы побыть наедине с собой, он занимается чужими ранами.       - Удивительно, как заражения крови удалось избежать, - Цижэнь отпустил чужую руку. - Однако больше физического, меня больше беспокоит ваше ментальное состояние. Если вы продолжите делать это, ничем хорошим это же и не закончится. Я бы посоветовал вам несколько способов утешить горечь.       Цзян Чэн глянул на Цижэня, после чего - снова отвел взгляд. Говорить об этом казалось унизительным.       Цижэнь продолжил:       - Те раны, о которых вы не хотите говорить, не причинили сильного вреда. Однако вопрос лишь в ментальных последствиях.       Ваньинь сглотнул. Он неосознанно коснулся своей шеи. Он взглянул на Цижэня с ожиданием. Хотелось верить, что хотя бы этот шрам со временем...       - Я не буду обнадеживать, - Цижэнь поднялся со своего места и направился к столу, на котором стояло несколько бутыльков и баночек. - Вас волнует не этот шрам на шее. Но и он останется. Ваньинь, - он повернулся к юноше и смерил его взглядом. - Мне даже представить страшно, что вам пришлось пережить. Однако я убежден в том, что трудности делают нас сильнее.       Цзянь Чэн понимал, о чем говорит Цижэнь. И проблема вовсе не в той ране на шее, которая останется шрамом навсегда. Проблема в другой ране - которая ниже. И в той, что навсегда останется в душе.       - Когда я... Был там, - неуверенно начал Цзян Чэн, - мне казалось, что хуже уже быть не может. Но, оказывается, - он печально усмехнулся, - еще как может.       - Если не верить в лучшее, то всегда будешь готов к худшему. Но не думаю, что для шестнадцатилетнего юноши это верная позиция, - Цижэнь поставил перед Ваньинем несколько снадобий. - Как бы не было тяжело, не стоит пренебрегать собой. Нигде, - добавил он на мгновение глянув чуть ниже.       - Я... Ну... Там хоть все нормально?       - Кнут прошелся в опасной близости, но не задел важные органы. И я уверен, что причина вашего беспокойства связана с ментальными травмами.       Цзян Чэн прикусил губу и стыдливо отвел взгляд. Наверное, только кто-то из Гусу Лань мог избежать прямолинейных высказываний, при этом говоря настолько открыто. Юноша вздохнул и несильно поклонился:       - Спасибо вам. За беспокойство.       - Как представителю старшего поколения, для меня было бы опрометчивым уничтожить будущее младшего. Я понимаю ваше нежелание говорить прямо. Но я не понимаю вашего пренебрежения собой. Однако выбор всегда остается за вами.       Ваньинь поднимается и собирает все лекарства:       - Знаете... Мне, - он потупил взгляд в пол. - Противно.       - Никакая одежда не скроет душевных ран. Но я все же склонен верить, что выражение "дети - противоположности своих родителей" - это о вас, - Цижэнь снова отвернулся от собеседника. - Я увидел достаточно, пока вы обучались в Облачных Глубинах и после этого. Идти наперекор всему - отчасти является вашей сущностью. Непоколебимость - это не врожденная черта характера, а приобретенная. И если вы перейдете эту черту, то достигнете вершины.       - Почему вы так добры ко мне? - Ваньинь сжал в руках лекарства и сделал шаг назад. - Я просто не понимаю. Уже в который раз вы говорите мне что-то хорошее. А я... Могу только выразить соболезнования.       - Вы можете не только это. Просто внушили себе, что должны и обязаны. Только вот ответьте на вопрос - кому?       И снова в точку. Теперь Цзян Чэн никому не может быть обязан - он просто сам по себе. Один. И как бы печально это не было...       Цижэнь снова подбрасывает повод задуматься:       - Ваша жизнь - это ваш выбор. И только вам выбирать. Начать с чистого листа не страшно. Но для начала - подумайте о себе.       - Спасибо. Я правда...       Ваньинь замолчал. Он не был уверен, что сейчас правильнее всего ответить. Он опустил взгляд на лекарства и вздохнул. Пусть и так.       - Не бойтесь обратиться, если вас будет что-то беспокоить, - говорит Цижэнь на прощание.       Но Цзян Чэн уже не считает, что его может беспокоить что-то, помимо того, что нужно разобраться в себе.       Как только Хуань покинул зал, он сразу же направился в сторону комнаты Ванцзи. Произнести слова о том, что Вэй Ин мертв было не трудно. Но скорбь после потери все еще не утихла.       - Хуань.       Сичэнь остановился, когда Минцзюэ нагнал его. Глава Не перехватил чужое запястье и несильно сжал. Однако Хуань качает головой:       - Все хорошо.       - Нет. Ты снова делаешь это, - замечает Минцзюэ. - Ты с головой уходишь в дела, чтобы не сосредотачиваться на своих чувствах.       Однако на это у Хуаня есть возражения:       - А-Цзюэ, прямо сейчас я иду к брату. Мне нужно кое-что рассказать ему и обратиться с просьбой.       Минцзюэ все же отпускает чужую руку. Он тяжело вздыхает:       - Как хочешь. Я доверяю тебе. Но этот Цзян Ваньинь... Он сломлен. Не уверен, что завтра он будет готов.       - Дядя осведомлен о наших планах. Думаю, что появление главы Цзян натолкнуло его на такие же размышления, как и нас с тобой, - Хуань несильно улыбается и касается чужих рук своими. - Он пережил плен и видел смерть своих родителей. И я все еще уверен, что он рассказал не все.       - Очевидно, - Минцзюэ смотрит в глаза любимого. - Завтра?       - Завтра, - соглашается Хуань. - Я пока побуду с а-Чжанем. Он хоть и предпочитает держать все в себе, но лучше быть поблизости.       - Тебе виднее, - подмечает Не. - Но я все еще хочу настоять на том, чтобы ты отдохнул. Ты игнорировал некоторые обстоятельства и вникал в дела. А сейчас... Хуань, просто не глуши свою печаль так.       - Так? - Сичэнь улыбается чуть шире.       Минцзюэ прыснул и резко отвернулся прикрыв рот кулаком:       - Ты понял, о чем я.       - Не уверен, - все еще улыбается Хуань. - Но надеюсь, что ты пояснишь мне это после ужина.       

***

      Сюй вошел без предупреждения. Он осмотрел комнату и постарался не дышать слишком глубоко, чтобы его не стошнило от терпкого аромата благовоний.       Линцзяо находилась в кровати. Она курила трубку и задумчиво смотрела в сторону балкона. Присутствие постороннего в комнате она не заметила. Но Сюй был не против заявить о себе резко.       - Разве ты не должна быть с братом?       Девушка выронила трубку, вскрикнула и поспешила убрать огненные искорки с постели.       - Чао-Чао прогнал меня, - пожаловалась наложница. - Первый молодой господин, - она улыбнулась Сюю, - неужели вы решили навестить меня в столь поздний час...       - Ты там что о себе возомнила? - Перебил Сюй. - Меня тошнит от одного только взгляда на тебя. Не знаю, как брат тебя ебал, но даже не пытайся. Иначе я тебя прикончу, сука, - уже практически прошипел он.       Линцзяо замерла. Она все еще сидела в кровати и с не скрытым страхом смотрела на ночного гостя. По какой бы причине Вэнь Сюй не пришел сюда - ничем хорошим это не светит. Теперь - абсолютно точно.       Сюй не стал приближаться к этой женщине ближе необходимого. Он стоял примерно между кроватью и дверью.       - Поскольку ты тупая нахуй, поясню по пальцам, - снова говорит Сюй. - Ты сама прыгнула на член моего брата ради положения. И сейчас, когда ему хуево, ты решила соскочить. То, что Чао не знает о твоих изменах, это не означает, что никто другой не осведомлен.       Линцзяо побледнела. Она глянула в сторону окна, но все же решилась остаться на месте и ответить:       - Я не совсем понимаю...       - Не пизди, - снова перебивает Сюй. - Ты не понимала, почему не можешь забеременеть от Чао и нашла другой вариант. Даже не пытайся воспользоваться состоянием брата, чтобы выдать этого ребенка за его сына.       Девушка совершенно теряет дар речи. Она и помыслить не могла, что Вэнь Сюй настолько... Настолько. Прямолинеен, груб, решителен и осведомлен.       Никто не должен был знать. Но как только этот ублюдок прознал о подобном. Линцзяо внезапно усмехнулась и надменно взглянула на Сюя:       - Вы говорите такие громкие слова, первый молодой господин, - протянула она. - Однако - какие доказательства? Я люблю второго молодого господина Вэнь. И я не думаю, что он поверит словам брата, который постоянно втаптывает его в грязь.       Однако эта речь и эта угроза вовсе не проняли Сюя:       - Ему не нужно будет ни во что верить. Ты прямо сейчас избавишься от ребенка. А после того, как кровотечение закроется - будешь милой и послушной наложницей, роль которой ты всегда и играла. Семья Ван переживала непростые времена до того, как ты прыгнула на член брата. И сейчас они все купаются в роскоши. И вопрос стоит не в том, поверит мне брат или же нет. Мне похуй на его веру. Решает не он, а отец. И я более чем уверен, что смерть одной суки он даже не заметит.       Линцзяо побледнела. Она попятилась назад и едва не свалилась с кровати. Какого черта?!       - Ты не имеешь права! - Ван указала на Сюя пальцем. - Ты этого не сделаешь!       - Только если ты высрешь выблядка из своей пизды, - Сюй делает два шага вперед. - Ну и, - он усмехается и склоняет голову на бок, - подтвердишь свою веру, находясь рядом с братом при любых обстоятельствах. Надеюсь, - он сразу же стал серьезнее, - ты понимаешь, что сама ввязалась во все это.       - Я... Я...       - Ты думала, что сможешь манипулировать Чао и пользоваться тем, что всем насрать на него. Однако то, что он является сыном главы Великого ордена - неоспоримый факт, - Сюй подходит все ближе, - но ты совершенно не подумала о том, что всем насрать на тебя сильнее.       И как только Линцзяо открыла рот, чтобы что-то ответить, Сюй сделал выпад вперед, схватил ее за горло и насильно влил в рот какой-то отвар. Однако этот приторный вкус Линцзяо был знаком. Она хотела все выплюнуть, но Сюй закрыл ей рот рукой и чуть послабил хватку на горле, заставив все проглотить и закашляться.       Сюй отстранился и отошел в сторону:       - Уверен, это не первый твой опыт. Чтобы с завтрашнего дня не смела покидать покоев брата.       Линцзяо хотела сказать что-то еще, но живот будто пронзило ножами. Девушка свалилась на кровать и схватилась за больное место. Она что-то промычала и почувствовала, как между ног стекает что-то горячее.       Срок близился к шести неделям. Поэтому отвар оказал столь болезненное действие. Линцзяо всхлипнула и сжалась в комок прямо на кровати.       Сюй окинул девушку скучающим взглядом и покинул комнату.

***

      Ванцзи сидел в позе для медитации. Он старался сосредоточиться на самом себе и привыкнуть к тому, что поток энергии циркулирует только в нем самом. Парное совершенствование - это очень удобная и важная вещь. Но прерывать его... Просто невыносимо. Вэй Ин усыпил его и разорвал связь, когда Ванцзи находился в бессознательном состоянии. И теперь нужно было окунуться в самопознание.       Смерть дорогого мужа - самая большая боль для Лань Чжаня. Однако Цишань Вэнь плевать на любую скорбь. Они придут. И нужно быть готовым к этому.       Ванцзи открыл глаза и посмотрел на брата, который сидел перед ним на коленях. Лань Чжань был на кровати, а Хуань - прямо на полу.       - Брат.       - А-Чжань, прости, что не могу быть рядом.       Тот покачал головой:       - Брат - глава ордена. Я понимаю.       Сичэнь улыбнулся и пересел на кровать. Ванцзи сразу же выровнял ноги и устроил голову на плече старшего. Хуань обнял брата и погладил по голове:       - А-Чжань, я знаю, что ты всегда рационален и осознаешь значимость действий других. Но сейчас я и правда готов бросить все и быть рядом. Просто скажи.       - Любовь брата безгранична. Не нужно.       Хуань улыбается. Только совсем печально. А-Чжань снова прав. Сичэнь очень любит своего младшего брата. Так же, как любил и другого. Но Вэй Ин снова поставил других превыше себя и пошел на эту жертву. Сейчас снова захотелось вернуться в то время, когда а-Ину и а-Чжаню по шесть, когда эти двое были совсем маленькими и милыми.       - А-Чжань, у тебя глаза красные. Все еще.       - М. Вэй Ин, - он прикрыл глаза. - Я не заметил.       - Он не давал повода думать о том, что он что-то замышляет. Я все же помогу тебе с его записями, - Сичэнь вздохнул и чуть сильнее обнял брата. - А-Цзюэ уже прямо сказал, что я с головой ухожу в дела. Но мне и правда так проще. Тебе нужно одиночество, мне - заботы, а дядя... Наверное, дядя - самый яркий пример того, кто всегда все держит в себе.       - Мгм. Не верно.       - А-Ин называл его ифу и признавал отцом. Пусть и не говорил этого так прямо. В этом мы с а-Ином схожи. Дяде никогда не нужны были слова. Но я... Мы не сказали а-Ину слишком многого. Знаешь, - Хуань всхлипнул и прикрыл рот рукой, - я думал, что как только мы встретимся, я отчитаю а-Ина за его поступок. Но то, что сказал а-Цзюэ...       Ванцзи так же плакал. Только он прикусил губу, чтобы не всхлипывать. Лань Чжань прижался к брату и прошептал:       - Я виноват в том, что не заметил. Как его муж.       - Ты не можешь быть виноват, а-Чжань.       - Мгм. Но это тот момент, когда хотелось бы сделать хоть что-то.       Но теперь уже ничего нельзя сделать. Ванцзи прошел стадию одиночного принятия печали, и теперь Хуань может себе позволить принять эти слезы младшего брата.       - Мы не можем ничего сделать. А-Чжань, прошу, поделись со мной.       Ванцзи сам толкает брата на кровать, заставляя лечь. И только когда Хуань обнимает его уже лежа в кровати, Лань Чжань говорит. Наверное, это самая длинная речь за всю его жизнь. Жаль только, что она пропитана такой скорбью.       Как Лань Чжань был откровенен с братом, так и Хуань поделился своими переживаниями. Ванцзи внимательно выслушал старшего. Помимо боли от потери младшего брата, Сичэня переполняло волнение касаемо Минцзюэ. Несколько раз главу Не одолевали внезапные вспышки гнева. Зная причину смерти Не Широнга и о проклятье сабли, Хуань сделал определенные неутешительные выводы. И поделился ими с младшим братом.       - Мгм. "Очищение". Но, - он покосился в сторону, где находился гуцинь с разорванными струнами. - Нужно будет починить.       - А-Чжань, спасибо, что выслушал.       - Потеря, - Лань Чжань замолчал и прикрыл глаза, утыкаясь лицом в грудь брата. - Не хочу, чтобы ты потерял любимого.       Конечно, эти волнения сейчас могли бы показаться неуместными. Ванцзи потерял супруга, которого нежно любил и ценил всей душой. Вэй Ин принес такую жертву, подарив Хуаню будущее как заклинателю и отомстив Вэнь Чжулю. Лань Чжань не мог не думать о поступке мужа. Но зная, что такое искажение ци, зная о чувствах Сичэня и о грядущем сражении, Ванцзи хотел помочь брату. Все же он не хотел, чтобы после всего Хуань пережил то, что Ванцзи переживает прямо сейчас.       - А-Чжань, прости меня. Я знаю, что сейчас должен быть с тобой. Но вместо этого...       - Брат - глава. И ты всегда рядом.       Сичэнь улыбнулся:       - Мой маленький милый а-Чжань, сколько бы лет не прошло, ты навсегда останешься моим прелестным младшим братиком.       Ванцзи на мгновение смущается, но ничего не говорит. Ему самому требуется одиночество. Но вот старшему брату - это.       - Я починю, - тихо отвечает младший. - Позже.       Хуань прикрывает глаза. Он продолжает обнимать Ванцзи и старается... Не думать о детстве. Потому что Сичэнь привык обнимать двух очаровательных младших.       - Я люблю тебя, а-Чжань. Прошу, не делай ничего, что, - он всхлипнул, - будет тебе во вред. Умоляю.       Нет, Ванцзи не сделал бы. Но он хотел бы сделать что-то другое.       - Завтра... "Расспрос".       В глазах Лань Чжаня стоят слезы. И когда он прикрывает глаза, то позволяет им скатиться. Хотя бы так. Хотя бы с душой. Но ему просто необходимо поговорить с Вэй Ином.       - Конечно. Но... А-Чжань, Луанцзан... Прости. Мы попробуем.       - Мгм.       Если есть возможность, что в том проклятом месте душу Усяня не разорвали, то сейчас, когда эмоции немного поутихли, можно хотя бы попытаться призвать душу Вэй Ина. Только вот если не получится... Переживут ли они это?

***

      "Никогда не думал, что буду заниматься этим дерьмом" - мысленно ругался Сюй, укладывая младшего брата в кровать. Ну вот почему Чао такой придурок? Сюй подготовил отвар и присел на край кровати. Ничего, скоро проснется, выпьет эти травы. Полегчает, но ненадолго. Вэй Усянь постарался, создавая эту отраву. Смерть Чао неизбежна и Вэнь Цин ее просто оттянет. На месяц. Но этот месяц...       Сюй посмотрел на ладонь брата. Не показалось. Блять, это казалось какой-то глупой шуткой самой судьбы. Но... Чао? Этот придурок? Сюй покачал головой. Предсказания не всегда являются тем, чем кажутся - напомнил сам себе Сюй. Но глядя на линии на ладони брата, он убеждался, что нихера ему не кажется. Но... Почему?       Поднявшись с кровати, Сюй осмотрел помещение. Богатые украшения, дорогие ткани и смертельно больной младший брат. Сюй закатил глаза и резко поднялся с кровати. Ну нахер. Сейчас лучше выпить. Это будущее казалось не столь далеким, но Сюю все равно было трудно сопоставить некоторые вещи.       Чао закашлялся во сне. И Сюй поспешил покинуть комнату.              - Говорят, что все херово.       Сюй едва дверь успел закрыть, когда в очередной раз вздрогнул и укоризненно посмотрел на родителя, который развалился в его кровати. Хотелось просто вернуться к себе, немного выпить и поспать. Но у отца, как всегда, были другие планы.       - Ты сам читал доклад целителя. Не хочешь?..       - Нет, - перебивает Жохань. - Не хочу. Выпьем?       Сюй глянул в сторону шкафчика, где у него хранилось вино, запасы которого, стоит заметить, стали в разы меньше. Как и кое-чего другого.       - Покурим, - отвечает Сюй и направляется к столу, чтобы достать из ящика трубку и травы.       - Знаешь, это пиздец как странно. Помнишь, как в детстве ты не дал своему придурку-брату упасть с балкона? Тебе повезло ничего не сломать тогда.       Сюй закатил глаза. Только не рассказы о детстве. Иногда Сюю казалось, что лучше пережить пытки, чем эти разговоры с отцом.       - Чао было два, - напоминает Сюй. - И я не уверен, что тот случай можно приписать к его складу ума.       - Напомни ему о том, что если бы кое-кто не был выебистой мразью, то хотя бы одному человеку было бы не насрать на него.       - Считаешь?       Сюй присел рядом с отцом и затянулся. Жохань подпер голову рукой и с усмешкой взглянул на сына:       - Объединение Даого Бэйтан и Лэйху Сэ - лишь вопрос времени. Ты встанешь во главе этого объединения, пока я налаживаю дела между Верховным орденом и прочими Великими. Когда контроль будет установлен, ты захватишь земли бывшего Юньмэна, подавив хоть малейшее сопротивление. Ну а после того, как ты одержишь победу в Цинхэ Не и принесешь мне головы обоих братьев Не, мы выпьем за то, что род Широнга прервался. Ну и где во всем этом присутствует Чао?       - Тебе просто нужно было оправдать его провал на перевоспитании, - отвечает Сюй, выдыхая дым. - Он нихера не понял.       Жохань тихо рассмеялся. Эта прямолинейность Сюя все еще забавляла. Но не стоит забывать, что кое-кто может быть еще более грубым:       - Сделаешь сына Гуаншаня своим наложником? Чтобы все знали, что шлюха не только его папаша.       - Только внуку своему этого не говори.       - Который твой сын?       - Ну так Чао же не может зачать наследника.       Жохань садится и уже более серьезно смотрит на сына:       - Откуда в тебе это дерьмо?       - Проницательность? - Сюй усмехнулся. - Предпочитаю думать, что от тебя.       Глава ордена рассмеялся. Он толкнул сына на кровать и обнял его. Сюй едва не выронил трубку.       - Блять, я почти жалею, что споткнулся о тебя.       - Нет, - потянул Сюй с наигранным отчаянием. - Я еще слишком трезв для этого.       - Исправим?       Похоже, что запасы вина придется пополнить.

***

      Цзян Чэн подтянул воротник так, чтобы тот закрывал бинты на шее. Ваньинь не стал смотреть на себя в зеркало. Он наощупь заколол волосы и вздохнул.       Над словами Цижэня стоило поразмыслить. Но для начала - нужно хотя бы высказать соболезнования. Цинхэ Не приняли его как беженца и, кажется, что готовы дать время на то, чтобы собраться с мыслями. Слова о зачистке прозвучали просто отвратительно. Если бы не удачный побег, то Цзян Чэн остался бы там и разделил бы участь с остальными.       Ваньинь потер глаза и попытался не заплакать снова. Не хотелось, чтобы на него смотрели как на плаксивого ребенка.       Отужинал Цзян Чэн в комнате. Глава Не выделил довольно просторные покои с красивым видом. За это стоило поблагодарить.       Ваньинь вышел из комнаты в надежде, что застанет Не Минцзюэ в кабинете. "Зачистка" прозвучало слишком расплывчато. Наверняка глава Не знает все подробности. Цзян Чэн шагал по коридорам стараясь не думать о том, что будет дальше и насколько трудно ему будет.       Тихая мелодия гуциня заставила остановиться. Цзян Чэн сразу же подумал о Ванцзи. Ох... Лань Чжань потерял мужа. Ваньиню ли не знать, насколько эти двое были влюблены друг в друга. Казалось, что только вчера они сидели и шутили, распивая вино, а теперь... Вэй Ин мертв.       Цзян Чэн тихонько подошел к комнате и приоткрыл дверь.       Однако внутри оказался не Ванцзи.       Ваньинь поспешил отвернуться и прикрыл рот рукой. Не Лань Чжань. Хуань.       Цзян Чэн зажмурился и поспешил бесшумно удалиться. Ранее ему показалось, что отношения главы Не и главы Лань близки. Однако у него и в мыслях не было, что настолько. Хуань - первая любовь Цзян Чэна. Прекрасный, идеальный, сильный, добрый и понимающий. Ваньинь был более, чем уверен, что никогда не сможет разлюбить этого человека. Несмотря на отказ Хуаня ранее. И несмотря на то, что прямо сейчас...       Лань Сичэнь плавно перебирал струны гуциня пальцами, пока Не Минцзюэ лежал на его коленях. Один был сосредоточен на игре, а второй - наслаждался музыкой.       Ваньинь остановился. Все еще прикрывая рот рукой, он глотал слезы.       Хуань отказал ему не потому что Цзян Чэн плох. Хуань отказал, потому что уже был влюблен. В Минцзюэ.       Ваньинь всхлипнул. Он оперся спиной о стену и тихо заплакал, стоя в этом безлюдном коридоре.       Каждый раз, когда казалось, что хуже быть уже не может... Все оказывалось иначе.