Начать сначала

Два месяца спустя

      Лу, закусив губу, рассматривает себя в большое зеркало. Проводит ладонями по ткани платья, очерчивая силуэт, и откидывает длинные локоны назад.       Сегодня им предстоит очередной выход в свет, и она слегка нервничает. В последние недели Марк настаивает на том, чтобы Лу держалась не позади, как положено телохранителю, а рядом. Тем самым он демонстрирует окружающим статус их отношений, а она всё ещё не понимает, как к этому относиться.       С одной стороны, ей приятно, когда Марк, приглашая взять его под руку, прилюдно заявляет о том, что Лу его женщина. С другой же — она чувствует себя не в своей тарелке, оказываясь под прицелом любопытных взглядов и слыша перешёптывания за спиной.       Неоднократно в её памяти всплывали слова Гектора о том, что она якобы была с Иво, а теперь переключилась на Марка лишь из корыстных побуждений. Лу понимает: так думал не только он, и приятного в этом мало.       Марк каждый раз просит не обращать внимания на злые языки, убеждает, что так было и будет всегда. В высшем обществе слишком любят сплетничать и обсуждать. Сначала улыбаться в глаза, а потом поливать грязью, стоит только отвернуться. Она всё это понимает, но, как ни старается, не может чувствовать себя свободно.       Лу поправляет массивный золотой браслет, надёжно скрывающий знак «пси». И хоть псионики уже не считаются людьми второго сорта, привычка прятать клеймо, похоже, останется с ней навсегда.       Полтора месяца назад был принят новый закон, который изменил очень многое. Уровень жизни псиоников медленно, но верно начал меняться. Они не просто стали полноправными членами общества и получили свободу, какой были лишены раньше, но также для них открылись новые горизонты в плане обучения и трудоустройства.       Теперь у них появилась возможность не только получать хорошее образование, но и занимать достаточно высокие должности. Внести подобные изменения в давно устоявшиеся порядки было сложнее всего. Противников подобных реформ оказалось немало, но, тем не менее, Марк отстоял свои позиции. Не без поддержки Викария и Сарду, которая прекрасно знала, на кого стоит надавить.       Бесспорно, некоторые ограничения, такие как медицинский контроль, всё же остались. Однако по сравнению с тем, как псионики жили до переворота, ситуация улучшилась в разы.       Помимо прочего, Марк всерьёз занялся вопросом изменения условий жизни в Термитнике. Конечно, эта часть города никогда не станет вторым Центром, но сделать проживание там более комфортным и безопасным было вполне реально.       Споры на этот счёт разгорались нешуточные и не утихают до сих пор. Марку придётся буквально сражаться за каждый шаг, зубами выгрызать возможность по кирпичику выстраивать новую реальность. Лу даже представить сложно, каких усилий ему будут стоить подобные перемены. В одном она не сомневается: если он решил, то уже не отступит.       Лу вновь окидывает взглядом платье. Тёмно-бордовая, почти чёрная ткань едва прикрывает грудь. Два небольших лоскута держатся на нескольких тонких цепочках, и Лу надеется, что те достаточно прочные и переживут этот вечер. Полупрозрачная юбка в пол выглядит почти невесомой и за счёт высоких боковых разрезов открывает ноги до самых бёдер.       Образ максимально откровенный, если не сказать провокационный, но Лу не сомневается, что этим вечером будет выглядеть приличнее всех. Они с Марком приглашены на юбилей Шарлотты Сарду, чьи вечеринки славятся своей разнузданностью, а о нарядах, в которые облачается она сама, и вовсе можно слагать легенды.       За спиной Лу возникает Марк. Он подкрадывается почти бесшумно и, приблизившись вплотную, кладёт ладонь на обнажённый участок кожи под грудью. Горячие губы касаются шеи, и Лу прикрывает глаза.       — Ты выглядишь просто изумительно, — чуть хрипло шепчет он. — Уже предвкушаю момент, когда сниму с тебя эту тряпку.       Дыхание перехватывает, когда пальцы невесомо проходятся по груди. Вторая рука в это время забирается под платье и поглаживает бедро.       Каждое прикосновение Марка отзывается сладкой дрожью во всём теле. Они близки уже три месяца, а Лу так и не смогла привыкнуть к столь яркой реакции на его ласки.       Она прижимается к нему спиной и, подставляя горло под нетерпеливые поцелуи, произносит на выдохе:       — Лучше прекрати, если не хочешь пропустить день рождения Сарду.       Марк негромко смеётся и, развернув Лу к себе, трётся о её нос кончиком своего.       — Ничего не могу с собой поделать, — он вдыхает запах её волос. — Ты сводишь меня с ума одним своим видом. Не хочу отрываться от тебя даже на минуту.       Это взаимно. Лу и сама не может насытиться Марком, желает постоянного тактильного контакта, жаждет его влюблённых взглядов и красивых слов. Кажется, ещё никогда она не испытывала такой жгучей потребности в другом человеке. Это одновременно восхищает и пугает.       Она заглядывает в карие, полные обожания глаза и улыбается. В очередной раз думает о том, что Марк, пожалуй, самое лучшее, что случалось с ней в жизни, а последняя пара месяцев — одна из самых счастливых.       Несмотря на то, что после подписания закона работы у Жонсьера прибавилось, он уделяет Лу каждую минуту свободного времени. Кажется, говорить с ней, целовать, обнимать или просто держать за руку — необходимо ему, как воздух. Во всяком случае, для неё всё было именно так.       За прошедшее со дня смерти Гектора время Лу стала намного спокойнее. Поначалу, конечно, волновалась, ждала, что таинственный автор писем проявит себя, но время шло, а ничего не происходило.       Дни складывались в недели. Недели — в месяцы. Марк уверял, что история о втором недоброжелателе — выдумка чистой воды. Со временем Лу и сама больше склонялась к этому варианту. Она расслабилась, стала лучше спать и увереннее чувствовать себя на выездах.       Марк аккуратно, чтобы не смазать помаду, касается её губ. Кончиками пальцев пробегается по позвоночнику и берёт Лу за руку. Оставив на костяшках нежный поцелуй, ведёт за собой к выходу.       Кей и Фарук уже ждут их в приёмной. Последний совсем освоился на новой должности и работает с таким энтузиазмом, какого Лу ещё не видела.       Стоун, несмотря на повышение, продолжает сопровождать Жонсьера на всех мероприятиях в качестве второго телохранителя, потому как тот пока отказывается брать в охрану кого-то нового.       Правда, пару раз он заговаривал с Лу о том, что раз она его женщина, то не должна занимать должность телохранителя. Она, понятное дело, была категорически против подобных перемен, о чём и заявила ему, не сдерживаясь в выражениях. В том, что они ещё вернутся к этому разговору, Лу не сомневается, однако сдавать позиции не намерена.       По пути на торжество они обсуждают планы на предстоящую неделю. Марк предлагает вновь посетить театр и рассказывает Лу о ближайших постановках, позволяя самостоятельно сделать выбор. За обсуждением досуга поездка проходит незаметно.       Приём поражает своим размахом, что, в общем-то, не удивительно. Сарду умеет организовывать празднества.       От вида полураздетых дам у Лу едва ли не отвисает челюсть. По сравнению с остальными гостями она просто образец скромности. Наряд Шарлотты и вовсе повергает её в состояние лёгкого шока. Если бы та вышла голой, разница была бы несущественна.       Едва завидев появившихся под руку Лу и Марка, Сарду спешит поздороваться. Она с неподдельной радостью приветствует обоих, восхищается образом Лу и желает приятного вечера.       Время тянется, словно резиновое. Пара часов, которые они проводят на мероприятии, оборачивается настоящей пыткой. От босоножек на тонких шпильках ноют ноги, а от разнообразия витающих в воздухе ароматов парфюма начинает болеть голова. Лу жалобно смотрит на Марка, и тот кивает, показывая, что всё понял.       Как только он заканчивает разговор с очередным собеседником, сразу берёт Лу за руку и отправляется на поиски виновницы торжества, чтобы попрощаться.       Спустя четверть часа они уже усаживаются в машину, где Лу тут же оказывается прижата к сиденью. Марк впивается в её губы, поглаживает бёдра и шепчет всякие нежности.       Она знает, каким будет продолжение этого вечера, и сгорает от вожделения.       В апартаментах Марк сбрасывает китель прямо на пол и опускается перед Лу на колено. Помогает избавиться от обуви. Небрежно откидывает изящные босоножки в сторону, а после улыбается. Он смотрит на неё снизу вверх — в потемневших от желания глазах пылает огонь.       Широкие ладони скользят по ногам, пробираясь всё выше. Обхватывают ягодицы, сжимают бёдра, поднимаются к груди. Лу облизывает пересохшие губы и тяжело дышит.       Кожа под его пальцами словно горит, а сердце заходится в бешеном ритме. Все мысли испаряются, остаются лишь обострившиеся до предела чувства. Ласки Марка, такие настойчивые, несдержанные, заставляют выгибаться навстречу умелым рукам и умолять о большем.       Наконец, Марк поднимается и вжимает её в стену, давая почувствовать степень его возбуждения. Лу трётся о него, как кошка, и тихо стонет, пока он продолжает увлечённо ласкать её тело.       Непослушными, дрожащими от желания пальцами она торопливо расстёгивает чёрную рубашку. Распахнув её, проводит ладонями по груди, животу и хватается за ремень.       Руки хаотично бродят по телам, губы жадно ищут друг друга, а жажда близости становится просто нестерпимой. Их накрывает волной настоящего сумасшествия.       Лу толком не замечает, как они перемещаются в спальню. Она буквально задыхается от нахлынувших эмоций. Льнёт к горячему, крепкому телу, мечтая о большем.       Марк отрывается от её губ и заглядывает в глаза. Не прерывая зрительного контакта, резким движением, без всякого сожаления рвёт надоевшее за вечер платье.       С губ срывается тихий вздох удовольствия. Каждый раз, когда он так делает, у неё подкашиваются ноги, а по телу проходится сладкая дрожь предвкушения. Лу уже сбилась со счёта, не знает точно, сколько нарядов постигла та же участь.       Крепкие ладони накрывают грудь. Гладят. Сжимают.       Почти тут же Марк разворачивает её к себе спиной. Скользит пальцами по животу и, сдвинув в сторону тонкое кружево белья, легко проникает внутрь.       Он ласкает её, умело подводя к краю. Лу дрожит от подступающей разрядки и ожидания того, что последует дальше. Когда Марк заведён так, как сейчас, это значит лишь одно — их ждёт бессонная ночь.       Лу знает: первый раз будет жёстким, нетерпеливым. Таким неистовым, словно они не занимались любовью прошлым вечером.       После приёмов, где она щеголяет в откровенных нарядах, Жонсьер всегда ведёт себя так, словно в него вселился дикий зверь.       Лу любит секс. Секс с Марком — в особенности. А тот, кажется, и вовсе готов предаваться плотским утехам безостановочно.       От подступившего оргазма она выгибается в сильных руках и хрипло выкрикивает его имя. Кричит снова, когда Марк, опустив её на кровать, входит и начинает двигаться резко и быстро.       Громкие стоны смешиваются со звуком ритмично соединяющихся тел. Лу дотла сгорает в объятиях Марка, тонет в затопивших её ощущениях счастья и какого-то нереального удовольствия.       Единственное, о чём она мечтает в такие моменты — чтобы это никогда не заканчивалось. Чтобы они навсегда смогли сохранить то, что зародилось и расцвело буквально на руинах.       После, когда Марк достигает пика, они медленно приходят в себя. Обнажённые, расслабленные и абсолютно счастливые, лежат, тесно сплетясь телами.       Жонсьер оставляет поцелуй на её ладони, гладит спину, перебирает рассыпавшиеся по тёмной простыне пряди. Лу блаженно улыбается и потягивается. Она обожает такие моменты тишины и полного умиротворения. Моменты, в которые ей кажется, что они одни на всём белом свете, и их маленькому мирку ничто не угрожает.       Лу шевелится и ещё ближе прижимается к Марку. Поднимает голову, и их лица оказываются в считанных сантиметрах. Взгляд карих глаз такой жаркий, полный восторга, словно прожигает насквозь.       — Ты сводишь меня с ума, — шепчет Марк ей в губы.       — Мне кажется, я это уже слышала, — улыбается Лу.       — И ещё сто раз услышишь.       Лу совершенно не против. Ей нравится, что Марк так открыто выражает свои чувства. Не стесняется говорить о том, что ей самой всё ещё даётся с трудом. Однажды, Лу это точно знает, она сможет так же легко сказать ему о том, как сильно полюбила, как дорожит каждой его улыбкой, каждым касанием и каждой проведённой вместе секундой.       Позже они перемещаются в ванную, где долго нежатся в тёплой воде. Мягкий свет десятка свечей создаёт особую атмосферу, как и тихая, спокойная мелодия. Лу спиной прислоняется к груди Марка. Прикрыв глаза, она слушает очередную историю из детства и откровенно наслаждается звуком бархатистого, чуть хрипловатого голоса.       Впрочем, достаточно быстро настроение меняется с расслабленного на игривое. Лу ждала этого. Она знала: Марк ещё не насытился ею. Да и она им, если уж быть честной, тоже.       Чуткие пальцы поглаживают грудь, играют с напряжёнными от возбуждения сосками, спускаются ниже. Лу негромко стонет и, закинув руки за голову, зарывается в непослушные волосы.       — Идём в постель, — шепчет ей на ухо Марк, когда она расплёскивает воду в попытке сменить положение и оказаться как можно ближе.       Спустя полчаса, получив два оргазма, Лу лежит на груди у Марка, совершенно не способная шевелиться. Мысли вяло блуждают в голове, но все они так или иначе связаны с ним. Перед тем, как погрузиться в сон, она думает о том, что за возможность проводить так каждый день своей жизни готова отдать что угодно.

~

      Прикосновение прохладных пальцев к лицу отзывается тянущей болью глубоко в сердце. Лу вглядывается в чёрные, так хорошо знакомые глаза и грустно улыбается. Её окутывает запах, почти забытый, но когда-то такой любимый.       Она смотрит, как развеваются на ветру длинные смоляные пряди, такие гладкие на ощупь — Лу хорошо помнит это.       — Мне так не хватает тебя, Иво… — шепчет она, глотая слёзы.       — Мой ангел…

~

      Лу садится в кровати и судорожно хватает ртом воздух. Пульс зашкаливает, а по телу пробегает дрожь. Она не понимает своей реакции на этот вполне безобидный сон. Не знает, отчего он её так взволновал.       Иво не снился ей уже очень и очень долго. Лу и не помнит, сколько месяцев прошло. Да и раньше это были в основном кошмары, в которых она раз за разом проживала момент его гибели. Таким, как сегодня, она не видела его никогда.       Лёгкая полуулыбка, нежность в голосе, горящий взгляд… Всё такое знакомое и потерянное навсегда…       Лу прикладывает руку к скуле, туда, где он коснулся её, и прикрывает веки. Делает пару глубоких вдохов, стараясь успокоиться.       Воспоминания накатывают одно за другим. Их первая встреча у здания КС, вторая — на фермах. Поцелуй под звёздами, взгляды и прикосновения… Все эти моменты навсегда останутся с ней, глубоко спрятанные в лабиринтах её души.       Вскоре ей удаётся взять себя в руки. Сна ни в одном глазу, и Лу решает сделать чай.       Осторожно, чтобы не разбудить Марка, она встаёт и отправляется на кухню. У выхода из комнаты останавливается и недолго любуется им, а после прикрывает дверь.       С чашкой травяного напитка выходит на балкон и, уютно устроившись в кресле, устремляет взор на виолончель. Лу вновь погружается в воспоминания, медленно перебирая в памяти все моменты, связанные с Иво. Постепенно на смену недавнему смятению приходит решимость. Отставив полупустую чашку, Лу уверенно поднимается. Она знает, что нужно делать.       Наскоро одевшись, пишет короткую записку для Марка. Он проснётся через несколько часов, и, скорее всего, Лу ещё не успеет вернуться. А так он точно не станет волноваться.       Прихватив ключи, она спускается на подземную парковку. Любовно поглаживает корпус новенького байка и, не желая задерживаться, срывается с места уже через минуту.       Давно она не гоняла вот так, на полной скорости, до свиста ветра в ушах и ощущения, как захватывает дух.       Лу стремительно несётся по тихим и пустым в этот час улицам Центра. С каждым оставленным позади метром в ней крепнет решимость и желание сделать то, что задумала.       Она оставляет мотоцикл у ворот небольшого кладбища, где нашли свой последний приют самые влиятельные люди Нью-Пари.       Только сейчас она понимает, что не знает, в какой стороне искать могилу Иво. В день похорон Лу была сама не своя и не запомнила вообще ничего. Впрочем, побродив совсем немного, она обнаруживает искомое — чёрную гладкую плиту, самую скромную из всех, что она видела минутами раньше. Поверх тёмного мрамора лежит букет белоснежных роз.       Лу опускается прямо на влажную от утренней росы траву. Скрестив ноги, задумчиво изучает высеченные на мраморе цифры.       — Привет…       Она делает глубокий вдох и обхватывает себя руками.       — Прости, что ещё ни разу не навестила тебя. Я не могла… Не могла заставить себя прийти сюда. Но ты не думай, я не забыла о тебе… Ничего не забыла и никогда не забуду.       Лу шмыгает носом и смахивает скатившуюся по щеке слезу.       — Если бы ты только знал, как сильно мне тебя не хватает… Я так скучаю, Иво. Так сильно скучаю…       Голос срывается, и она ненадолго умолкает. Позволяет солёным каплям свободно стекать по коже, скатываться за ворот тонкого свитера.       — Я не знаю, есть ли что-то там, за чертой, но если да, если вдруг ты слышишь меня, то знай, что я любила тебя, — она тихо всхлипывает. — Любила тебя так, как никого и никогда до тебя. Так, как уже не смогу полюбить… Мне жаль, что я так и не успела сказать тебе об этом… — Лу размазывает влагу по лицу и продолжает говорить: — Скоро будет год, как тебя нет, а я всё равно помню и тоскую. Сейчас мне уже не так больно, как было поначалу, я смогла пережить твой уход. Смогла жить дальше. Как ты и хотел.       Лу касается холодного камня ладонями. Пробегает глазами по буквам и шепчет имя, которое в последнее время произносит всё реже и реже.       Слёзы по-прежнему льются из глаз, но она почти не обращает внимания. Начав говорить, уже не может остановиться.       — Я должна рассказать тебе что-то очень важное. Знаю, что ты не осудишь, — она грустно улыбается. — Я теперь вместе с Марком. И я люблю его. Вот. Хочу, чтобы ты это знал. — Лу поджимает ноги, меняя положение. — Странно, наверное, да? Минуту назад я сказала о том, что люблю тебя, а сейчас говорю, что и Марка тоже люблю…       Лу усмехается и проводит рукавом по щеке. Кутается в куртку в попытке защититься от прохладного утреннего ветра.       — Так вот, я хочу объяснить, — она запинается, подбирая слова. — Ты, даже несмотря на то, что уже не со мной, навсегда останешься очень важной частью моей жизни. Да, я не буду вспоминать о тебе каждый день, окончательно забуду звук твоего голоса и тепло объятий, но всё равно не перестану любить. У нас было так мало времени, но ты всё равно успел дать мне очень многое. Ты научил доверять, не бояться открыться и впустить в свою жизнь другого человека, научил любить. И я буду любить тебя всегда, но не за то, что ты для меня делал, а за то, что просто был.       Она почти ничего не видит из-за застилающих глаза слёз. Медленно, но верно подбирается головная боль, но Лу продолжает говорить:       — Ты заботился обо мне, когда был жив, но, даже покинув, не перестал делать это, — она вновь грустно улыбается. — Я хочу сказать тебе спасибо за Марка. Он тот, кто вытащил меня из беспросветного мрака и подарил желание жить. И если бы не твои письма, то, скорее всего, мы никогда не сблизились бы и не обрели то, что есть у нас сейчас.       Чем больше Лу говорит, тем сложнее ей остановиться. Она рассказывает о том, как они жили с Марком всё это время, о подписанном законе и грядущих переменах. Говорит о мыслях, чувствах, страхах и сомнениях. Говорит долго, пока не начинает саднить горло.       Она больше не плачет. Напротив, на душе становится так спокойно и легко.       — Мы с Марком сохранили виолончель. Она стоит на том же месте, где ты её оставил, — кончиками пальцев Лу уже, наверное, в десятый раз обводит каждую букву его имени, высеченную на могильной плите. — Ну вот, кажется, я рассказала тебе всё. Сейчас я поеду домой, но обязательно вернусь. Теперь я стану часто к тебе приходить.       Лу понимает: именно так всё и будет. Она хочет вновь сидеть и говорить с Иво. И неважно, что это будет всего лишь монолог.       — Помнишь, в своём письме ты просил меня отпустить и жить дальше? Так вот, я отпускаю… Не забуду, не перестану вспоминать и любить, но отпущу. Отпущу ради себя и ради Марка.       Лу поднимается на ноги и засовывает руки в карманы.       — До встречи, Иво. И спасибо за то, что ты был в моей жизни.       Она сжимает в руке ключ от мотоцикла. Сейчас ей хочется поскорее оказаться рядом с Марком. Обнять, почувствовать тепло его тела, заглянуть в бездонные карие глаза и сказать то, о чём молчит вот уже два месяца. Сказать, что любит его.       За спиной раздаются тихие шаги. Лу не успевает обернуться, лишь чувствует резкую боль в затылке, а дальше наступает темнота.