Монстр – это ты

– Что ты с ней сделала? – прорычал Дилюк, увидев как девушка словно мёртвая упала на пол и замерла. – Ничего такого, просто позволила ей вспомнить то, что она намеренно забыла. Это безопасно, если конечно она не сойдёт с ума... Заодно и посмотрим насколько чёрное прошлое этой сиротки. "Что?!" – Вобщем-то не важно, Дилюк. Неужели тебе жалко какую-то фатуйку? Я думала ты ненавидишь всю организацию целиком. Что тебе до этой девчонки? – Не твоё дело. Вся ваша организация полная чушь, здесь все двинутые, в том числе и ты. Ты кажется хотела подраться? "Мерзкая, жестокая, бесчеловечная..." – Верно... Коломбина отстранённо улыбнулась и в её руках появились сгустки бирюзовой энергии. Маленькие вихри свистели и завывали как ветер в скалах. Дилюк надел на левую руку Глаз Порчи. Он засветился и блеснул бордовым, готовый к сражению. Парень, не сводя глаз с Предвестницы, взял в руки меч. Словно по команде оба бросились друг на друга и сцепились как пара бродячих собак. Сначала перед глазами была темнота. Потом Алекс погрузилась в очень приятный сон. Нет, не сон. Воспоминание. Брат держал ее за руку и куда то вёл. На вид ему было семь лет. Значит, Алекс было пять. – Алекс, пойдём скорее! Папа и мама вернулись с работы. Они побежали в прихожую. Александра вспомнила – у них раньше был дом. Небольшой, деревянный, но очень красивый и уютный, с тёплой каменной печью и большим дубовым столом в столовой. Она бежала за братом вниз по лестнице. У двери стояли родители. Они отряхивали шубы от снега, их лица были красными от мороза, но они были счастливы. Алекс потянулась к ним и тут же почувствовала на своих щеках холодную ткань шубы, пахнущую как снегом и нафталином. Мама и папа обняли их с братом по очереди и стали раздеваться. – Как прошло ваше задание? – спросил Саша. – Это было тяжело, но мы справились как и всегда. Да, солнце моё? – Отец чмокнул мать в щёку. У папы были светлые волосы, прямо как у Саши и Алекс, и такие же светлые бакенбарды. Мама была рыжая, как ведьма из сказок, с оленьими карими глазами. Они вчетвером пошли на кухню. Мама уже переоделась и добавляла жару почти остывшей печи. Папа сел в столовой и рассказывал детям об их приключениях. – Значит идём мы с мамой по дороге, за нами ещё несколько наших. Идём, идём, а дорога узкая, ужас Слева обрыв, а справа скала отвесная. И вороны каркают над ущельем, – отец сделал драматичную паузу, глядя в восторженные и увлечённые глаза детей. – Кар! Кар! Так жутко нам всем стало. Идём мы дальше и тут... Ба-ам! Из прямо со скалы на дорогу спрыгивает волк! Белый, огромный, весь в шрамах. Клыки вот такие! Глаза как колёса телеги. Из под лапищ снег столбом. И как зарычит на нас, ух! Алекс вся дрожала от волнения. Брат же напротив радовался таким историям, особенно когда в конце волк умирал. – Ну, а что было дальше, пап? – нетерпеливо дёргал его за рукав Саша. – А дальше... Он нас всех съел, вот так вот! – папа зарычал как самый настоящий волк и сгрёб в охапку сына и дочь. Дети радостно завизжали. И тут отец перестал рычать. Нет, он издал странный звук, совсем не похожий на волка. Алекс почувствовала рукой что-то твёрдое и холодное. Она испугалась и отпрянула. Папа не держал её. Её руки были мокрыми, испачканы в чём-то красном. Она испуганно посмотрела на Сашу. Брат видимо почувствовав то же самое отстранился и теперь они оба стояли перед папой. Алекс ничего не понимала. Почему её руки были в чём-то красном? В крови? Она задрожала и подняла глаза на отца. – Пап, почему у тебя... – она не успела закончить, потому что сама всё увидела. Белая рубашка была уже не белой – красное пятно стремительно расползалось от груди отца к рукавам и воротнику. В центре прямо из тела торчали странные голубые иглы. С них капала алая жидкость. – Что это?.. – Саша был шокирован не меньше неё. Мать, услышав происходящее с кухни, прошла в столовую. Она ахнула и схватилась рукой за стенку. – Никита! – она всхлипнула и бросилась к мужу. – Никита, что... Нет... Она коснулась его небритой щеки. Папа поднял свою мокрую красную руку, пытаясь коснуться её тонких бледных пальцев, но не успел. Его кисть безвольно упала и поникла. Саша всё это время сдерживающий всхлипывающую сестру в сторонке подбежал к матери и крепко обнял её сзади. Мама рыдала. Алекс не понимала что произошло, но понимала, что случилось ужасное, и почему-то это её вина. Из папы текла кровь, мама плакала, Саша обнимал маму... – Мама? В глубине души девочка боялась, что сейчас и с мамой случится то же самое. Женщина не переставая рыдать подошла к дочери, села на колени и обняла её, не давая смотреть на отца. Алекс прижалась к матери и из её глаз тоже полились слёзы. Всхлипывая она спросила: – Мам, что произошло? Мать крепче прижала её к себе. – Папа поги... Она не успела договорить. Алекс почувствовала нечто очень странное. Будто из неё, да, из её рук что-то струилось, всё быстрее и быстрее. Девочка взвизгнула от ужаса и отпрыгнула в сторону. Прямо там, где она только что стояла, из пола выстрелили вверх множество голубых шипов, толстых, тонких и очень острых. Мать издала похожий звук, когда умирала. Иглы впились ей прямо в горло, проткнули фартук и колено, пробили ладонь и пронзили шею. Кровь маленькими ручейками заструилась по шипам вниз, намочив мамину одежду, капая на носки Алекс. Девочка медленно отступала назад, пока не уперлась в стену. Её сердце бешено колотилось, она боялась, что это сделала она. И её опасения подтвердились, когда она подняла глаза на брата. Лучше бы она не смотрела в эти голубые, круглые от ужаса глаза. Сначала они смотрели то на отца, то на мать, а потом весь этот ужас обратился на Алекс. Саша осознал происходящее раньше. Алекс поняла, что это была она. Она убила собственных родителей. Девочка очень часто дышала. Так часто, что её голова стала кружиться, а взгляд расплываться. Сидящий на стуле отец, с ледяными осколками в груди. Мать, застывшая на коленях с проткнутым горлом и выставленной вперёд рукой, насаженной на шип. Кровь на паркете, кровь на их одежде, кровь на одежде брата, кровь на детских ладошках Алекс. Безжизненные голубые глаза матери, полные ужаса голубые глаза Саши. Дыхание всё чаще, Алекс не могла смотреть на брата. Она уставилась на свои дрожащие руки, измазанные кровью родителей. Как бы она хотела, чтобы это была её кровь. Как бы она хотела, чтобы это были не её руки, сияющие непонятными голубыми иллюзорными снежинками. Эти снежинки собирались в маленькие замёрзшие каали, превращались в кристаллы льда и падали на паркет, поднимая всплески крови, разбиваясь на мелкие кусочки, замораживая пол вокруг себя. – Нет, нет, прекратите! Девочка начала сильно растирать ладони, чтобы сбить снежинки. Но те только увеличивались, и покрывали ледяными осколками всё, чего касалась Алекс, иногда внезапно перебрасываясь на ближайшую стенку и образуя там небольшой ледяной ёжик. Александра вспомнила тот ужас, страх того, что в следующую секунду её руки вновь сделают что то непоправимое, что следующие осколки полетят в брата. Она пятилась от Саши, но ноги были ватными, и она упала на колени. Её руки упёрлись в пол, и под ними моментально выскочили голубые шипы изо льда, сковав ее ладони и пальцы. Девочка попыталась оторвать их от пола, но кисти рук намертво примёрзли к паркету. Они очень быстро становились холодными и бледными, Алекс уже почти не чувствовала их. – Саша! – она подняла полные слёз глаза на брата в поисках помощи и поддержки, но увидела в них только боль и незнакомую, страшную искру. – Саша, помоги мне! Брат не отрываясь, с каким-то ожесточением смотрел на её руки, застрявшие во льду, сжимая и разжимая кулаки. Алекс заплакала от боли в руках, от страха и от беспомощности. Слёзы капали на ледяные шипы и превращались в маленькие крист замерзали. И наконец искра в глазах брата вспыхнула. Он очень быстро пересёк комнату, и девочка зажмурилась от страха. Она вспомнила темноту, громкие шаги брата, его яростный, крик и адскую боль в пальцах. – Ты их убила! Она чувствовала как Саша со всей силы разбивает лёд ботинком, ударяя по её пальцам, раздрабливая кости. Саша не помогал ей. Он мстил. Александра вспомнила, как она дрожала и задыхалась от слепящей боли, горя и страха. Как брат поднял её за шкирку и отбросил на пол, отчаянно продолжая сыпать её проклятиями. Он не понимал, _что_ он творит. Он просто пытался заглушить страх и боль. А потом наступила темнота, настоящая темнота. Воспоминание кончилось и девушка очнулась на во дворце третьей Предвестницы Фатуи. Теперь Александра вспомнила то, что данным давно постаралась забыть. И только как она могла забыть _такое_? "Это я убила своих родителей. Задание, на котором они погибли, было просто выдумкой. Мои пальцы... Как я забыла это? Эти швы на руках, вот же они! Почему я никогда не задавалась вопросом, откуда они? И я помню, помню как день за днём просыпалась в белых комнатах после операций, как клонило в сон, как хотелось умереть от тошнотворной боли... Эти дрожащие пальцы были не просто неуклюжестью." Она оглядела свои пальцы. Они действительно были испещрены маленькими шрамами ли операций. "Какая же я дура..." Из сознания не шли образы мертвых родителей. Алекс зажмурилась, пытаясь отогнать безумный крик брата, полный боли, отчаяния и ненависти к собственной сестре. "Саша... Все эти годы он не общался со мной, потому что ненавидел. Ненавидел за то что я сделала. Не мог простить. Я бы тоже себя не простила. Нет. _Я себя не прощу._" Александра еле сдерживалась, чтобы не зарыдать во весь голос, как в том воспоминании. Слёзы сдавливали горло, тяжёлые мысли и вина не отпускали её. "Как мне встать? Мне нужно встать. Я не помню для чего... Точно, мне нужно помочь Дилюку. Судя по звукам они уже сражаются. Или всё ещё." С огромным трудом опираясь на руки, девушка встала. Её одежда остыла от холода зала, и теперь было зябко. Дилюк и Коломбина действительно сражались. Парень уклонялся от атак Предвестницы, а та посылала за ним шарообразные бирюзовые вихри. Видимо в ходе битвы её оттолкнули к стене, а она даже не почувствовала. "Ты расплатишься за свою жесткость..." – со злобой подумала Александра, глядя на Коломбину. "Нет, что я творю!? Она же третья Предвестница! Третья! Нападать на Предвестника это против правил, у Отца будут большие проблемы из-за меня. Да и нам не справиться с ней вдвоём, хоть господин Дилюк и силён." Не смотря на умные доводы, девушка распахнула пальто, убрала катализатор и снова вынула кинжал. В этот раз он оказался эффективнее, чем её магия. К тому же, сейчас Алекс не хотела создавать свои осколки. Кинжал был парным – второй был у Саши и соответственно был смазан тем же ядом, что и оружие брата. Возможно, из-за разрезания сети, часть яда осталась на верёвках, но это было и не важно. "Здесь главное неожиданность и точный удар." Сердце Алекс пустилось в бешеный скач, когда она крепко взяла клинок в ладонь и стала подбираться к Предвестнице сзади. Нападать со спины – низко, но на войне все средства хороши. И наконец вот он – нужный момент. Коломбина попадает в Дилюка, тот падает на пол, сбитый с ног. Дама одерживает маленькую победу, она радуется и утратила бдительность, значит наиболее уязвима. Прыжок, взмах, блеск стали. Удар в полёте. Брызнула кровь из плеча Предвестницы Фатуи, запачкав рукав куртки Александры. Девушка приземлилась рядом с Дилюком, не веря тому, что у неё получилось. Она быстро вошла во вкус и с удовольствием ударила бы её ещё раз. Коломбина по-детски взвыла и схватилась за больное плечо. – Ах ты мелкая..! – она не закончила и со злобой выпустила в девушку заряд ветряной энергии. Удар пришелся Алекс прямо в грудь, опрокинув её на спину. Из-за резкого движения рана закровоточила ещё сильнее. На белые ленты платья Коломбины закапала кровь, и ей пришлось прекратить атаки и зажать рану. Солдаты Фатуи в углу очнулись от полудрёмы и достали оружие. – Чего же вы стоите, схватить их! – Бежим! – Алекс вскочила и подхватила Дилюка за руку. Парень подобрал меч и они помчались по коридорам, бешено петляя. Александра понятия не имела куда они бегут, но надеялась, что солдаты и сами заплетают в этих лабиринтах. В конце концов она и Дилюк так или иначе найдут выход. Она отпустила парня и они помчались во всю прыть, пытаясь оторваться от погони. Холодный воздух рвал лёгкие на части, пальто было тесным, но девушка продолжала бег. – Я то надеялся, что ты мне дашь закончить с ней, – прохрипел на бегу Дилюк. – Вы что, спятили? – с трудом выдохнула Алекс. Дышать было трудно, ноги устали, да и "сон" порядком выбил её из колеи. Так что сейчас было не до вежливости. Они бежали около четверти часа. За это время, они оба успели выбиться из сил и пробежать столько коридоров, сколько за всю жизнь не видели. Несколько раз топот застрельщиков опасно приближался, и тогда Алекс создавала прямо посреди прохода ледяные шипы, которые если и не ранили, то хотя бы на время задерживали Фатуи. И наконец двери. Высокие, узорчатые, сделанные из того же льда, что и весь дворец. Дилюк первым заметил рычаг сбоку и надавив на него, оба с облегчением услышали скрип открывающихся ворот. – Она что, даже никак не заблокировала их? – тяжело дыша изумился Дилюк. Алекс не ответила. Она слышала, что сзади них по коридору бегут солдаты, а ворота открывались невероятно медленно. Дилюк обернулся и поправил свой Глаз Порчи. Как только застрельщики ворвались в небольшое помещение перед воротами, парень мгновенно выпустил ползающие фиолетовым огнём чёрные цепи. Они со страшным лязгом связали солдат дав Дилюку и Александре фору. Ворота наконец отворились и они вырвались на свежий воздух. Фатуи выбрались из цепей и собирались продолжить погоню, но Александра не дала им этого сделать. Она создала самый большой в её жизни осколок. Он свалился откуда-то сверху, перегородив проход и обломав часть дверей. Вход в замок был заблокирован. Оба тяжёло дышали после быстрого бега и использования способностей. Осознав, что им больше ничего не грозит, девушка обессиленно осела на снег. Дилюк последовал её примеру и сел рядом, так же спиной к воротам. Выход из него оказался а горе. От ворот вниз сбегал холм, где простиралась пустошь, с небольшими участками елового леса. Наконец-то не пахло странной снежной пылью, не было этого звона стен и бесконечно огромного, гнетущего пространства. Теперь холодный ветер нещадно трепал их волосы. Тяжёлые серые тучи, предвещающие скорый затяжной буран, ни одного солнечного лучика, ни капли тепла и ни одного заметного живого существа. И всё таки это была победа.