My dear neighbour

Отмокаю в ванной, Валентино пил шампанское прямо из горла несчастной бутылки, которая пролежала в горячей воде более получаса, и теперь алкоголь был неприятно тёплый, но юноше было всё равно. Шампанское всегда пьют в честь праздника или особенного события, поэтому он и пьет с ужасно довольным лицом, слушая песню на радио и подпевая задорной певице. Закинув голову назад, Вал посмотрел на свою спальню, сквозь дверной проём, а именно на кровать, где отдыхал Джонсон, после двух раундов подряд. Выдохнув сигаретный дым, парень ухмыльнулся и запил горький привкус табака алкоголем, облизывая губы и не отрывая взгляд от своего любовника. Мужчина лежал на груди, уткнувшись лицом в подушку и крепко обнимая её, притворяясь спящим. Но покрасневшие уши и напряженные руки сильно выдавали его, хотя это даже мило, поэтому он улыбнулся глядя на него. Сложив руки и голову на край ванны, он какое-то время молча наблюдал за каждым его движением, ожидая, когда брюнет поднимется и составит ему компанию, пока вода не остыла. Наконец, Вокс всё-таки встал с кровати и убрал сильно растрепанные волосы назад, встретившись с взглядом двух ореховых глаз, которые смотрели только на него. — Присоединишься? — предложил темноволосый, крутя в одной руке мундштук, а в другой открытую бутылку шампанского, которую Джонсон забрал и залпом сделал пять больших глотков. — Подвинься, — сказал черноволосый, вытерев рот той же рукой, которой он держал бутылку. В этом было что-то такое, что очень сильно понравилось Валентино, и он специально прижался спиной к краю ванны, сложив свои бесконечно длинные ноги на бортики. — Por favor, cariño, — улыбнулся латиноамериканец, подперев голову рукой, после чего сделал глубокую затяжку. Сев напротив, мужчина зачерпнул воду двумя руками и умыл лицо, после чего намочил волосы и зачесал их назад, убрав этот непривычный беспорядок на голове. Тихо вздыхая, он закрыл уставшие глаза и закинул голову назад, пытаясь расслабится в тесной ванне и еле теплой воде, чувствуя, как чужие ноги медленно поднимаются по его торсу, специально задевая свежие засосы и след от укуса. Схватив того за лодыжку, Вокс положил ногу Вала себе на плечо и легонько постучал, чтобы прекратил и дал ему спокойно посидеть в ванной. Так уж и быть. Валентино отвёл взгляд в сторону и затянулся сигаретой, положив другую ногу на ногу, которая лежала на плече Джонсона. Он бездумно стряхнул пепел на пол, случайно уронив окурок, который открепился от мундштука, а ведь это была его последняя сигарета. Блять! Оскалив зубы, темноволосый уже хотел швырнуть эту дурацкую трубку куда подальше, но краем глаза посмотрел на черноволосого, сжимая в руке его подарок. Тихо вздохнув, он аккуратно положил мундштук на деревянную табуретку, которая стояла напротив, и опустился в воду на пол лица, пуская ртом пузыри и сверля соседа взглядом. Обычно после того, как клиенты уходили, юноша занимался своими делами, считал деньги, проводил себя в порядок или просто лежал без дела, выкуривая сразу половину пачки. Но кто бы мог подумать, что именно сегодня случится это долгожданное чудо, и он трахнет Джонсона. Невероятно. Хотя Валентино целых полгода соблазнял его, предлагая свои услуги с особой скидкой за красивое личико, а теперь совершенно бесплатно, лишь бы стать к нему ещё ближе. «Я тоже тебя люблю» — его голос эхом разносился в голове парня, заставляя сердце биться чаще, а лицо заметно покраснеть. Но затем у него встал… вопрос. Точнее целая куча вопросов, которые не давали покоя. Что дальше? Они ведь теперь пара, так? Это, конечно, классно, но быть привязанным только к одному человеку очень непрактично. Из-за этого он разбил сердца целой куче людей. Хотя это ведь Вокс, поэтому ничего страшного. Но как быть с работой? Считается ли секс за деньги изменой? Наверное, да, учитывая, сколько пощечин он получил за это. Значит, их отношениям придёт конец, если Вал не бросит работу и не разорвёт все связи с любовницами. Но на что ему тогда жить? Вокс мог бы его обеспечивать, но это как-то слишком. К тому же, он слишком любит свободу. Да и что, если Вокс найдёт кого-то лучше и бросит его? Например, та женщина… Чёрт, как же ему не хочется об этом думать. — О чем задумался? — спросил мужчина, отпив из бутылки шампанского и предложив её другому. — О будущем, — буркнул юноша, сделав сразу несколько больших глотков алкоголя, который помог немного успокоится. — Про наше? — спросил черноволосый, положив руку на ногу, гладя её и привлекая внимание хозяина, который выглядел смущённо, но в плохом смысле. — Если ты переживаешь о наших отношениях после… эм, — его уши слегка покраснели. — Ну, сам знаешь чего. Короче, давай сразу обсудим это, чтобы не было недопониманий. — Согласен, — вздохнул темноволосый, сделав последний глоток. — Ладно, буду с тобой честен, Вокси. Я люблю тебя, но я не хочу обременять себя скучной моногамией и неудобными отношениями. И я ведь буквально зарабатываю тем, что трахаюсь с другими. Знаешь, у меня было немало скандалов из-за этого, — он аккуратно потер левую щеку рукой, чувствуя фантомную боль. — Многие мои бывшие думали, что я завяжу с работой и стану «нормальным» ради них, но зачем мне становится «нормальным», если я и так идеален? Плюс, я понравился тебе именно таким, какой я есть. — Что ж, я тебя понял. Но можешь не волноваться за мой счет, я никогда не думал заставлять тебя бросать работу ради меня и становится другим. Всё равно в этом нет никакого смысла, — улыбался Джонсон, смотря на его поначалу удивленное, но затем довольное лицо. — Я тоже не вижу ничего хорошего в отношениях и браке, это ведь просто трата времени и сил. К тому же, мне нравятся наши нынешние отношения без обязательств и пустых обещаний, — перед глазами сразу же встал образ Сары, которая обещала выйти за него, но потом передумала и бросила его. — Не думаешь, что так намного проще? — Боже. Мы и правда идеально подходим друг другу! — смеясь проговорил Валентино, убрав мокрые и немного вьющиеся волосы назад. Кажется, он только что снова влюбился в него. — Значит, у нас всё хорошо? Это радует. А то совсем не хочется терять тебя, только потому что мы наконец переспали. Это было бы очень тупо. — Ещё как, — вздохнул голубоглазый, забрав у другого бутылку и отпив из неё, пока кареглазый чуть ли не пожирал его взглядом. Его мокрые черные волосы казались ещё темнее, в отличии от белоснежной как снег кожи, из-за чего любые следы на этом теле сразу же бросились в глаза, в особенности ярко-красные засосы на его тонкой шее. На широких плечах и ключицах тоже были следы, но уже от зубов, которые ещё неделю будут напоминанием о сегодняшнем вечере. Кстати, о нем, было бы неплохо повторить и как можно быстрее. Нога юноши соскользнула вниз по торсу, поглаживая бедро мужчины с внутренней стороны, из-за чего он чуть не поперхнулся шампанским. — Вал, нет, — строгим голосом сказал брюнет, схватив того за лодыжку и попытавшись остановить. — Вал, да, — игриво промурлыкал темноволосый, продолжив грязно приставать к нему. Всё как обычно, но его милый сосед снова позволил ему приблизится и проникнутся им ещё больше, чем в прошлый раз. Наверняка Вокс уже давно считает Вала самым близким человеком, ведь у него больше никого нет. Ни жены, ни детей, ни родственников и даже возлюбленной нет. Только беспринципный мальчишка по соседству, к которому Джонсон успел сильно привязаться и в итоге влюбился. Хотя тоже самое можно сказать и про Валентино, который с шестнадцати лет жил сам по себе и в двадцать по уши влюбился в мужчину с куском льда вместо сердца. Бессердечный взрослый и испорченный ребенок, довольно необычный дуэт, который на удивление хорошо спелся, прямо как Леон и Матильда, если бы девочка была совершеннолетней и более настойчивой. Обхватив чужое лицо двумя руками, парень мягко поцеловал его в губы, а затем добрался до языка, становясь всё более и более напористым. Тот больше не противился, но и не спешил отвечать взаимностью, зная, к чему это приведет. Вокс ни разу в жизни не был с другим мужчиной, до этого самого момента, но в студенческие годы жил в одной комнате с одним гомосексуалом. Ему часто приходилось выслушивать нытье соседа насчёт его любовника и всех минусах анального секса, которые черноволосый запомнил и успел прочувствовать только к сорока пяти годам, а именно — боль в пояснице. Если сейчас боль более менее терпимая, то после ещё двух, или даже одного акта, она станет просто невыносимой, по словам соседа, который только недавно потерял девственность, а ведь завтра ему на работу, где ему придется просидеть несколько часов подряд. Его зад этого не выдержит. Жаркие поцелуи кружили голову, как и выпитый им алкоголь, но он всё же смог преодолеть очаровательного любовника и вылезти из ванны первым, немного пошатываясь. Ещё немного, и Валентино получил бы свое, но какой ценой? Из-за обычной похоти Джонсону пришлось бы несладко, учитывая, что ему уже сложно ходить, а если бы он дал этому озабоченному в тесной ванне, его спина никогда бы ему это не простила. Добравшись до спальни, он начал подбирать свои вещи, ища их чуть ли не по всей комнате, ощущая на себе чужой взгляд. — Уже уходишь? Я думал, что сегодня ты переночуешь у меня, — сказал мокрый и недовольный юноша, стоя в дверях ванной комнаты. — Мне завтра снова нужно на работу, а с тобой я явно не усну, — объяснил ему брюнет, надевая брюки, что было довольно сложно после ванны, из-за чего ткань неприятно прилипала к коже. — Ну так возьми отгул. Я ведь только выписался из больницы, побудь со мной ещё немного, — темноволосый подошёл сзади, обняв его со спины и тихо шепча на ухо то, что заставило его сердце забиться чаще. — Я люблю тебя, Вокси. Мне было так одиноко без тебя, особенно по ночам. Я мог думать только о тебе. Засранец знал куда бить, а именно по его огромному самолюбию, делая акцент именно на том, как сильно он любит Вокса, из-за чего бледные щеки заметно порозовели. Валу всегда нравилось видеть это смущенное лицо, ведь только он может видеть его на постоянной основе и быть причиной этого. Наверное, поэтому он и начал влюбляться в него всё сильнее и сильнее, привыкая к особому отношению от мистера неприкосновенность, который был холоден со всеми и держал окружающих на расстоянии, кроме него. Ведь Валентино — особенный. Однако, в мире есть вещи гораздо важнее, чем капризы избалованного ребёнка. — Вал, мне правда нужно работать, — уставшим голосом проговорил старший, посмотрев на парня, как на очередную головную боль, прекрасно зная его характер. — Ну и вали к себе, estúpido, — нахмурившись, фыркнул он, отпустив мужчину и плюхнувшись на кровать, после чего укрылся одеялом с ног до головы, свернулся в злой комочек и бурчал что-то на испанском. — Estúpido cabrón, quería lo mejor, incluso le confesé mi amor, pero él… — Вал, — позвал его черноволосый, но тот не ответил. Вместо слов латинос демонстративно высунул одну руку из-под одеяла и ясно дал понять, чтобы тот отвалил, выставив средний палец. — Ну же, Вал, не обижайся. Я и так слишком часто отпрашивался с работы, чтобы навестить тебя в больнице. У нас и так очень плотный график. Он вынул вторую руку и повторил тот же некрасивый жест, заставив того тяжело вздохнуть. Уже почти девять вечера, если он хочет выспаться, ему стоит побыстрее вернуться в свою квартиру и лечь спать. Но разве Джонсон может оставить его так? В принципе, да. Вот только потом проблем не оберешься с этим любителем драматизировать. Да и оставлять его в таком положении не хочется. — Вал, давай завтра я свожу тебя, куда захочешь. Например, твой любимый ресторан или любое другое место. Хорошо? — предложил он, специально смягчив голос и манеру речи, но в ответ лишь тишина. Будто об стенку горох. Видимо, старые методы уже не работают. — Ладно, как хочешь. Можешь и дальше вести себя как маленький, а я пошёл. Поговорим завтра, когда успокоишься. Услышав, как захлопнулась дверь, юноша не спешил вылезать из своего удобного кокона, но когда он понял, что Вокс ушёл, оставив его одного, гнев и обида сменились на горечь и тоску. А ведь всё так хорошо начиналось, вот если бы этот тупой осел не предпочел ему работу, всё было бы иначе. Но трудоголик только и делает, что работает и пашет как проклятый в своем любимом офисе, будто в мире нет ничего важнее его гребаной работы. Хотя сам нередко жалуется на неё и на своих коллег. Помнится раньше, до того как они сблизились и стали друзьями, его сосед мог пропасть на весь день, уходя рано утром, когда жиголо только возвращался домой после развратной ночи (семь утра), и приходя поздно ночью, когда парень снова уходил на работу (два ночи). В тот период Джонсон выглядел прямо как ходячий труп, даже глаза были словно у мертвеца, который умер много лет назад, и всё, что от него осталось, это красивая оболочка и лживая маска с натянутой улыбкой. Хотя со временем он стал более живым, но отношение к работе почти не изменилось. Ну, может быть, только немного, когда Валентино попал в больницу, а тот приходил почти каждый день. — Estúpido, — буркнул он, перестав злиться, но обида всё равно была. Запарившись под одеялом в теплый летний вечер, кареглазый убрал одеяло и сразу же встретился со взглядом ярко-голубых глаз. Видимо, мужчина лишь сделал вид, что ушёл и всё это время ждал, когда юноша вылезет из своего кокона. Этот мудак самодовольно ухмыльнулся, глядя ему в лицо, из-за чего к темноволосому быстро вернулась вся злость, и он попытался снова спрятаться, но брюнет не дал. Схватив его за руки, он прижал Вала к кровати и поцеловал, поначалу тот сопротивлялся, борясь с Воксом и его языком, но вскоре сдался и уже через секунду затащил любовника обратно в постель. — А как же твоя работа? — тяжело дыша и целуя тонкую шею, спросил парень, стянув прилипшую рубашку с худощавого тела. — Разве у тебя не будут проблемы? — Плевать. Я пятнадцать лет отдал этой несчастной компании, один день погоды не сделает, — фыркнул мужчина, убрав влажные и немного вьющиеся волосы назад, после чего ещё раз поцеловал соседа. — К тому же, тебя я люблю гораздо больше. — Правда? — улыбнулся он, немного удивившись и проведя пальцем под глазом, убрав небольшую морщинку. Хотя ему даже идёт. — Значит, завтра ты весь мой? Отлично. Нам будет чем заняться.