Малолетка

Адреналин зашкаливал, бил напрямую в мозг, миновал глупые сосуды, которые должны были напоминать хрустальную вазу посреди праздничного стола — хрупкость на грани. Кортизол вырабатывался быстрее обычного, поступал в организм немыслимыми дозами. Подключи сейчас парня к какому-нибудь прибору, измеряющему уровень стресса, аппарат отправился бы на помойку от перегрева. Плавно вдавить педаль в пол, без лишних нервов, чтобы почувствовать, как кожа салона завибрировала, стала напоминать бабушкин новогодний студень. Не подтаявший, только-только из холодильника. Всё ещё красный отблеск на лобовом. Паша скорее ощутил, чем увидел, что Вика вытерла о пальто собравшийся на ладонях пот и вновь схватилась по краю переднего пассажирского. Кожа кресла издавала скрип, встречаясь с человеческой. Выдох. Снова. Он знал, что рано или поздно ни к чему хорошему это не приведёт, повидал достаточно за свой короткий век, однако всегда казалось, будто страшное произойдёт с кем-то другим. Например, с этим придурковатым типом, который газовал, как ненормальный, пугая разве что месиво снега у тротуаров. Второй раз они решили поехать вместе, и второй раз Титов жалел о сидящей рядом Кузьминой. Вряд ли она оценит резкий старт. Жёлтый. Облизав пересохшие губы, парень покосился буквально на мгновение. Вика зажмурилась, вжалась в спинку сиденья, вцепилась до побелевших костяшек в красную кожу. Предлагал ведь домой её отвезти, чего потащилась с ним на Смотру? Зелёный. Рискуя заполучить в качестве подарка растяжение или вывих, Паша вжал педаль газа, сразу сорвавшись с места без пробуксовки. Горящие огни фонарных столбов смешивались в единое жёлтое пятно, уши заложило так, словно они отправились в космос, пальцы фиксировали руль с поразительной жёсткостью. Резкий поворот налево. Чуть занесло. Терпимо. У него не было варианта прийти вторым, просто отсутствовала такая опция, как, скажем, возможность завтра же прикупить себе небольшой островок с десятком пальм, круглогодичным прекрасным климатом, парой горничных и одним шеф-поваром. Титов обязан был остановиться возле здания МГУ первым, иначе зачем это всё? К тому же Кузьминой пообещал победу, а девушек обманывать нельзя. Мама так учила. Он намеренно пропустил нужный поворот, лишь коротко заглянув в зеркало заднего вида напоследок. Как там его? Вроде Миша? Допустим, Миша моргнул дальним светом, признавая поражение. Всё, что требовалось Паше сейчас — личное внутреннее ликование, наслаждение собственным триумфом, да она рядом. Пожалуй, последнее являлось главным пунктом списка. — Я больше с тобой, — Вика захлёбывалась слезами, пытаясь говорить максимально членораздельно, — никогда не поеду сюда. — Да малыш, ладно тебе. — Сброшенная скорость теперь позволяла разглядывать фонари в том виде, в котором их задумал создатель. — Нет, не ладно! — продолжая держаться за сиденье с такой силой, будто в любой момент парень мог нажать на кнопку катапультирования, Кузьмина перешла на крик. — Это опасно, ты понимаешь или нет? — Понимаю, — Титов не хотел усмехаться, адреналин подтянул губу вверх за него. — Ты нихера не понимаешь! — Удар. Ещё один. Вика колотила Пашу по плечу, не обращая внимания, что они продолжали пускай и плестись, но всё же оставаться в потоке автомобилей. Да, пенсионерский правый ряд. Да, скорость — детская. Да, он заслужил несколько синяков выше отметины от прививки манту. — Ты сдохнешь от этих тачек когда-нибудь, слышишь? Сдохнешь! Ему пришлось быстро нажать на «аварийку», откатиться к тротуару, а после полностью затормозить. При других обстоятельствах Паша непременно напомнил бы, что смог почти самостоятельно сдать на права, практически не подкупил инспектора, однако разъярённой девушке, сидящей по правую руку от него, едва ли было до этого дело. Она срывала глотку так, словно очутилась внутри своего самого жуткого ночного кошмара, скованная по рукам и ногам сонным параличом. — Я больше не буду гонять, — Титов понуро опустил голову, стоически выдерживая очередной удар кулачного боя, в котором право драки имел лишь один человек. — Честно. — Детский сад, — выплюнула Кузьмина. Удивительно, как лихо ей удалось освободиться от ремня безопасности, учитывая колотящиеся в истерике пальцы, и следом выскочить из машины в осенний город. Здесь, на Воробьях, ноябрь особенно сильно походил на середину октября своим ковром из опавших листьев. — Блять, — всё, что осталось Паше. Он знал: догонять Вику бессмысленно. Из всех знакомых ему девушек, пожалуй, только Кузьмина взаправду неслась вперёд без ожиданий, что её обязательно догонят, схватят покрепче, запихнут обратно. Нет. Вика всегда уходила осознанно, точно понимая, где ей находиться не следовало. Как правило, то проклятое место обязательно располагалось рядом с Пашей. Ему также было известно, что она отличалась отходчивостью. Пара часов порознь, ни одного звонка, иначе шансы быть посланным становились буквально гарантированными, несколько сообщений перед сном. Непременно с извинениями, признанием ошибок, раскаянием, если угодно. Титов изучил её повадки прекрасно, наблюдая за девушкой два года, будто за подопытным кроликом, просчитывая её ходы наперёд. Валяющийся в подстаканнике телефон завибрировал, мигая экраном. Будь Паша хотя бы немного потупее, придумал бы, что это кролик выдал нетипичную реакцию, однако всё оказалось куда проще. Абонент «Юсуп» слушал по меньшей мере пятый гудок. — Да? — смесью из злости и усталости ответил Титов. — Паштет, ты где есть? — На фоне смеялись тёлки, стараясь звучать громче выхлопных приваренных труб. — Щас буду, — Паша натурально рявкнул и сбросил звонок. Сколько лет они знали друг друга? Тринадцать? Около того. Столько же Титов носил погоняло «Паштет», довольно тривиальное, учитывая имя, данное ему в честь деда по отцовской линии. Ровно столько же Даню звали Юсупом, опять же, беря производное от фамилии — Юсупов. Обычно истории дружбы зарождаются либо в драке до первой крови, чего у парней имелось предостаточно, либо в процессе сидения за одной партой. Со вторым дела обстояли куда труднее: ни одна учительница, пребывая в здравом уме, не посадила бы Пашу с Даней вместе. Кому придёт в голову соединять бомбу со взрывательным элементом? Быстрый взгляд направо, туда, где скрылась Кузьмина, видимо, рассчитывая своим уходом остановить Титова, пускай немного заставить его одуматься, опять заводить машину и ехать в гущу людей, собравшихся возле МГУ с одной целью — понтоваться. Она сбегала так всякий раз, когда стрелка спидометра зашкаливала, угрожая вылететь в момент столкновения с другой машиной, деревом, бордюром. Создавалось впечатление, что Вика на физическом уровне не могла находиться рядом с опасностью, однако каждый раз шла на этот риск. Ведь Паша обещал: с ними ничего не случится. А она верила. До сих пор, к слову, ничего страшного не происходило. Парень на всякий случай проверил мобильный, вдруг Кузьмина нарушила своё главное правило — уходить молча, сделал небольшой крюк и припарковался точно за белой «Бехой», на которой сегодня приехал Юсупов. Если он не врал, то его машина стояла в сервисе, дожидаясь приваренной трубы, но всегда оставался вариант, что мама Дани просто забрала себе «колёса» за очередную выходку сына. В прошлый раз друг лишился тачки из-за найденной в его вещах пачки сигарет. Авто, взятое Юсуповым взаймы на этот вечер, не отличалось крутыми модификациями. Его хозяйка так и не обзавелась правами, хотя сам Бог велел, учитывая связи отца, который последние лет сто носил погоны. Используя машину скорее как фон для очередной фотки, чем в качестве средства передвижения, Лена на регулярной основе жертвовала «БМВ» для аренды другу. Поразительно: они все втроем учились в одном классе, все большие праздники проводили в одном кругу, ходили на вписки вместе, тусовались в одних и тех же клубах, а себя к друзьям Суворовой Титов ну никак не мог отнести. Во всяком случае, не в полной мере. — Красава! — крикнул Даня, стоило Паше выйти из машины. — А чё, где? — Он кивнул на пустое пассажирское место, оставляя додумывать вопрос самостоятельно. — Домой надо уже, — привычно соврал парень. Стандартная отговорка, почему Вика опять свалила до конца их наитупейших посиделок вокруг одного кальяна, стоящего прямо на земле. Должно быть, непосвящённому человеку эти сборища у МГУ напоминали лобное место. Только не то, которое рядом с ГУМом. Вот то, что регулярно показывали уже много лет в «Доме-2». Те же пустые разговоры, те же разборки, кто кого круче, те же выяснения, у кого с кем был секс. Да, Кузьминой определённо здесь нечего было ловить. — Вы когда собираетесь ехать? — Паша взглядом показал другу на Лену, жмущуюся поближе к своей тачке, словно в любой момент её могли угнать. — Да щас уже погоним, — Прикурив, Даня быстро засунул пачку обратно, пока коршуны вокруг не решили обнести его до последней сигареты. — Ты когда с мамой разговаривать будешь? — Надо бы сегодня, — нервно проведя ладонью по шее, пытаясь казаться максимально отстранённым от страха предстоящей беседы, Титов ухмыльнулся. — Ей если дать хотя бы пару дней, она меня опять сбагрит куда-нибудь. — Ты ж говорил, что придумал, как остаться? — Паше тоже хотелось покурить. Тлеющий табак издавал приятное потрескивание, манил достать свой «Парламент», однако перед разговором с мамой лучше не курить. Запах сигарет от сына она не выносила сильнее, чем враньё, на которое у неё выработался рвотный рефлекс. — Есть мыслишки, да, — с улыбкой хохотнул Титов. В голове называть слабые намётки реального бизнеса «мыслишками» ощущалось правильным. Ничего конкретного — так, лишь общие черты, примерное понимание громадной махины, в которую Паша бы хотел аккуратно встроиться. На самом деле, он давненько решил, что пора бы иметь реально свои деньги, а не сидеть на шее у родителей, вот только с самого детства парень не умел откладывать. К Пашиным пяти годам мама даже перестала покупать бьющиеся копилки. Едва ли хотя бы одна пузатая свинья жила в его комнате дольше недели. Схема, пришедшая Титову в голову, существовала дольше него самого. Ещё в девяностые предприимчивые граждане начали гонять тачки из-за рубежа, вся страна оказалась усыпана авторынками, где с раннего утра занимались самые козырные места. Конечно, года прошли, многое претерпело изменения, однако цены на подержанные тачки по-прежнему привлекали обычных жителей куда больше тех, что предлагали автосалоны на новые машины с невыветрившимся ароматом свежей кожи. Теперь же большие площадки под открытым небом сменились на агрегаторы объявлений в интернете, но суть осталась прежней. Люди искали, у кого купить тачку с рук, а где есть спрос, там всегда появляется предложение. Примерно в промежутке между очередным побегом из очередного универа, куда мама сбагрила Пашу под предлогом получения образования, парень и выяснил о непаханом поле перекупа. Нет, разумеется, на плантации уже работали люди, даже приличное количество, вот только даже при их учёте простора для навара оставалось невероятное множество. — Расскажешь? — слегка склонив вбок голову, крайне неуверенно задал вопрос Юсупов. Будто друг сомневался, можно ли ему залезть в эту часть жизни Титова или здесь проходил чёткий водораздел. — Потом, когда сам всё обмозгую, — Паша дважды хлопнул Даню по спине, как бы говоря, что граница в их отношениях абсолютно точно не располагалась на территории бизнеса. В его планах по строению отлаженного механизма заработка обязательно был Юсупов хотя бы потому, что справлять в одиночку — это плюс ответственность, а Титов предпочитал перекладывать её на чужие плечи, пускай никогда бы в этом сам и не признался. В отличие от Паши, Даня прекрасно умел вписываться в любой движ с полной отдачей, не терзаясь при этом размышлениями о последствиях. Ещё в школе из них двоих именно Юсупов тайком притаскивал бутылочку вискаря, пряча за бочком унитаза, пока Титов только замышлял нечто подобное. — Ладно, реально ехать надо, — Паша протянул другу раскрытую ладонь, заменяя слова прощания рукопожатием. — Давай, — кивнул друг. — Мы тоже щас погоним, а то Ленку не отпустят больше никуда, если она опять домой под утро припрётся. Уже ступив одной ногой в машину, парень обернулся и скованно, немного криво качнул головой Суворовой, взгляд которой будто бы случайно попал на Титова. Общаться с Леной с каждым годом, да что там — днём, становилось всё сложнее. Когда-то давно, в те времена, где на плече подруги болталась увесистая сумка с учебниками на день, они могли часами болтать, а теперь те разговоры покрылись плесенью, ощущались привкусом пенициллина на языке, стоило Паше вспомнить прошлое. Если отбросить пацанский «кодекс», запрещающий безответно влюбляться, то Суворова смело занимала роль первой школьной любви парня. Он плохо помнил, как именно это началось. Вроде бы классе в девятом, на новогодней дискотеке, куда Лена пришла в короткой юбке, едва прикрывающей бёдра, что тогда казалось верхом сексуальности. Удивительно, как её в таком виде из дома выпустил отец, учитывая его крутой нрав, продиктованный статусом. Папа подруги без малого лет пять ходил в звании генерала-полковника, трудясь на Лубянке. Пожалуй, да, на том дискаче всё и случилось. Сердце Паши сначала замерло, остановилось на несколько секунд, перестав качать кровь, а после разогналось так сильно, что рисковало выскочить под бит прямо на пол актового зала. Впервые Титов посмотрел на Суворову как на девушку под лучами переливающегося под потолком диско-шара, немного прищуриваясь от красоты, отбрасываемой отблесками по стенам. В тот вечер Паша не решился пригласить Лену на танец, строил из себя абсолютно равнодушного юношу, хотя внутри всё переворачивалось с каждым взмахом белокурых волос. Следующие пару лет он вёл себя как подобало истинному долбоёбу: не приглашал погулять, не дарил валентинки четырнадцатого февраля, не вручал цветы, разве что на день рождения. Прекрасная стратегия молчаливого воздыхания закончилась на вписке, устроенной парнем из параллели по случаю окончания одиннадцатого класса. Насколько знал Паша, Лена прямо перед выпускным рассталась с молодым человеком, разумеется, решила залить в себя побольше бухла, настрадаться вдоволь, а упустить такую прекрасную возможность оказаться латающим раны принцем Титов попросту не мог. Они поцеловались на балконе. Ночной ветер удачно забирался под юбку Суворовой, покрывал всё её тело мурашками, буквально отправил пьяную вдрызг девушку в объятия того, кто мечтал попробовать губы Лены на вкус. Видимо, она хотела забыться полностью, раз сама стащила с Паши рубашку, слегка надорвав рукав по шву, когда затаскивала парня в комнату. Секс с Суворовой не был для Титова первым. К тому моменту он почти год как лишился девственности, пускай и врал, будто бы на самом деле «стал мужчиной» за два года до этого. Всё случилось быстро, несколько скомкано, с отодвинутым в сторону бельём, без особенно долгих прелюдий. Тот секс имел все шансы стать началом отношений, однако в действительности стал началом конца. Наутро Лена не помнила ничего. Ни того, как Паша целовал её в шею, вдавливая лопатками в кровать, ни минета после секса, ни стакана воды, заботливо принесённого парнем к подножью кровати. Возможно, не сделай Суворова испуганные глаза, когда проснулась и осознала, с кем лежала в одной постели, Титов бы напомнил ей всё произошедшее, но он просто не решился. Услышать нечто по типу «это была ошибка» виделось парню настоящим позором, от которого обычным горячим душем не спастись. Нет, Паша собирался всё рассказать ей, просто ждал подходящего момента. Именно такой выпал на очередной вписке, коих юность парня собрала довольно приличное количество. Он практически решился приблизиться к Лене, стоящей в окружении других девчонок, но как только увидел подошедшего к ней левого типа, сразу передумал. Правильно говорят: всё, что ни делается — к лучшему. В том кругу представительниц прекрасного пола Титов увидел невысокую темноволосую девушку, смущённо улыбающуюся всякий раз, когда кто-нибудь обращал на неё внимание. Тем вечером Паша не подошёл к Лене, выбрав другой объект. Им стала Вика. — Да? — сворачивая с Кутузы, парень, не глядя, ответил на звонок и сразу поднёс телефон к уху. — Ты где есть вообще? — голос мамы звучал спокойно, хотя в нём слышалось явное недовольство. — Мы тебя ждём уже час! — Двадцать минут. — Титов резво лавировал в потоке, создавая десятки аварийных ситуаций. Порой Паше становилось даже интересно: какой была бы реакция мамы, приведи он домой в качестве своей девушки не Вику, а Лену? Наверное, восторг родительницы мог взорвать их дом, осколками стекла попадая в здания рядом. Да, однозначно, мама была бы самой счастливой в тот день. Ей нравилась Суворова, она подходила под описание «правильной» спутницы полностью. Одинаковый социальный статус, хорошее образование, приличная семья, вросшие в кожу манеры, внешность, словно Лена выиграла генетическую лотерею. Скорее всего, в тот же вечер мама самолично купила бы обручальные кольца для их пары, но некоторые мечты просто обязаны оставаться несбыточными.