Всепоглощающая пустота

•Подвал• /7 лет/ 4 июля Обычный день по меркам Натаниэля. Ранее утро. Бесшумно вставав с кровати, он пробежался глазами по комнате. Всё те же бетонные стены, оклеенные бумажными серыми обоями. Деревянный стол и стул, стоящие рядом со стеллажом. Шкаф из тёмного дерева, находившийся в углу рядом с дверью. Порядок, в котором он поддерживал своё рабочее место и спальню изо дня в день, удушал. Такой строгий, неоспоримый…неприкосновенный. Натаниэль подошёл к двери и прислушался. Тишина — полное отсутствие шума, что являлось необычным явлением для этого дома. Даже в шесть утра. Покинув пределы своей комнаты, он пошёл в ванную по тёмным длинным коридорам второго этажа, быстро приняв контрастный душ и умывшись, он отправился в просторную столовую. Его мать и отец уже были за столом. Когда он сел на чёрный резной деревянный стул, его взгляд сразу исподлобья устремился на родителей. У него достаточно хорошо получалось остаться незамеченным в собственной «шалости». Сегодня, было нечто отличавшееся от обычного. Он никак не мог определить, что же в корне выделялось из общей картины, привлекая его внимание. Ещё с минуту поразмыслив, он обнаружил, что глаза его матери нервно бегали по тарелке. Это было практически невозможно засечь. Единственный, кто смог бы это сделать, это он сам. Постоянное детское наблюдение за своей матерью, вызванное привязанностью, было тому причиной. Глаза он рассматривал с ещё большей увлечённостью, ведь они были тем, что выдавало её настоящие эмоции и состояние, когда она принимала таблетку. Что-то случилось. Говоря об отце, Натан приходил в обыкновенном для него настроении. Вероятнее всего, проблемы, которые беспокоили Мэри его не волновали, или же, он ещё о них не узнал. Натаниэль склонялся ко второму, пришедшему к нему в голову, варианту. Поскольку проблемы, которые касались только его матери, обязательно бы порадовали отца. Старший Веснински не любил Мэри. Он скорее воспринимал её как старую, сломанную игрушку, которая уже давно ему надоела. Как тряпичную куклу, которую можно разрисовать и порвать ещё больше, ведь сильно хуже от этого не станет. По крайней мере он так считал. Портил он достаточно болезненными способами: бил, насиловал, продавал её тело, пытал и наконец, как вишенка на торте, пичкал антидепрессантами, вызывающими сильное привыкание. Как думаете она сопротивлялась? В начале, да. Потом перестала. Сейчас уже даже не понятно, противопоставляет ли Мэри этому насилию, хоть какие-то негативные эмоции. Она всегда смеялась и улыбалась. Вновь. Вновь и вновь. Когда её ебали во все щели как последнюю шлюху. Когда избивали до обморока и предсмертного состояния. Когда выдирали волосы и ногти, или топили на глазах "гостей", потехи ради. Даже в тот момент когда в её рот силком запихивали таблетки, из-за того, что она пыталась их пропустить. Чтобы не позволить ей и секунды жалкого подобия трезвости. Смешно ли ей было на самом деле? Только если от ироничности того, что она сама выбрала Натана в образе мужа и эту болезненную жизнь в качестве бонуса. Когда хохот разносился по огромному особняку Натаниэль залезал под кровать, плотно затыкая уши. Он не хотел слышать "это". Он не хотел видеть "это". Он не хотел "этого" представлять. Честно? Он даже не хотел об "этом" знать... Первая теория о том, что Натана не интересовали проблемы Мэри, была, очень даже ложной и невозможной. Если б он знал, его лицо не покидала бы гостья по имени "Улыбка". Навещавшая его каждый раз в момент раздирающей, внутри или снаружи, боли посещавшей любого человека помимо него. Не важно что послужило её причиной, как и не важен тот, кто её причинял. Для старшего Веснински чужая боль была сладка, словно тягучий пчелиный мёд. Значит, верна вторая теория, в которой упоминается, что Натан ещё ничего не прознал. Скоро это изменится. Вопрос заключается лишь в том, - "когда это произойдет?". Сегодня отец работал дома в своём кабинете разбирая документы. Такое случалось крайне редко, но не являлось чем то странным для Натаниэля, в отличие от утренней нервозности мамы. Если не зацикливаться на мелочах, то этот день был обычным, повседневным, классическим. Уроков, с доверенными людьми Натана, на сегодня назначено не было. Похоже, они были заняты чем-то более важным. Что назначало сегодняшний день - сутками "самообучения" или "повторения уже пройденного". В подобные дни Натаниэль листал свои толстые тетради, набитые заметками и конспектами. Потом выполнял список физических упражнений, созданный исключительно для него. Стрелял из пневматического пистолета на стрельбище в соседнем здании. Там же тренировался с ножами, на специальных манекенах и метал ножики в мишени человеческой формы. Не забывая повторить все виды холодного оружия, давно записанные и описанные в очередной толстой тетрадке, и толстом справочнике. Пули и ножи должны были попасть в жизненно важные точки или органы, отмеченные на мишени в виде человека. Записи из тетрадей и учебников должны были отскакивать от зубов настолько, чтобы он мог их вспомнить даже посреди ночи. А тело должно быть в прекрасной форме, поскольку поблажек на завтрашней тренировке у него не будет. За делами время пролетало до ужаса быстро и вот, настал обеденный час. Отец срочно куда-то уехал. Уже сидя за огромным, по сравнению с ним, столом он замечает маму в проходе между коридором с портретами и столовой. Впервые за несколько недель, если не месяцев, он будет обедать не в одиночестве. Улыбка её была более мягкой, не режущей скулы и не рвущей уголки губ. Видимо Мэри удалось не принять таблетку в этот раз, Натаниэль понадеялся что этого никто не заметит, иначе последствия разгребать будут все. Улыбка медленно стекла с её лица… - Тебе лучше быть сегодня тише мыши.- сказала Мэри, проглатывая очередную таблетку, дабы остаться незамеченной в её пропуске и избежать ломки. Резко тронувшись с места, она села за стол напротив сына. И улыбаясь, начала расспрашивать его о занятиях и успехах совершённых им, в той или иной области. Вы наверное думаете что изучает он исключительно способы убийства, а книжки из его стеллажа стоят там для оправдания перед полицией? К сожалению, или счастью вы совершенно не правы. Для того, чтобы стать приемником мясника Натаниэль изучал восемь школьных предметов и около пяти углублённых, выбранных лично его отцом. Их изучение у него началось с пяти лет. Школьные предметы он знал уже на уровне восьмого класса, ведь проходил все темы с невероятной скоростью. Иначе было нельзя, иначе он бы не был идеальным сыном. В сутках, он тратил на уроки около четырнадцати часов, ещё два уходило утром на тайное изучение немецкого, рисование и ведение личного дневника, тщательно спрятанного в тайнике на опушке леса, рядом с особняком. Остальные восемь уходили на сон. Немецкий он учил так, чтобы никто об этом не узнал. Один раз, во время самообучения он наткнулся на пыльную книгу в гараже и начал по ней своё изучение. Правда пока он был очень плох, но надеялся наверстать упущенное позже, когда станет чуть старше. Если доживёт. После обеда, он пошёл в комнату, повторить новые темы вчерашнего дня и то, какие ножи, для каких мягких тканей лучше подходят. Взяв учебные материалы и сев за свой письменный стол, он принялся за повторение. За окном разрасталась гроза. Капли дождя, словно пулемётная дробь, барабанили по крыше. Вспышки молний отсвечивали в густых облаках промокшей серой ваты. Окно в комнате словно светилось. Лампа на столе начала моргать, издавая неприятный жужжащий звук, до того, как окончательно отключилась. Видимо отключилось всё электричество, в связи с аварией в энергосистеме. Комната погрузилась в дневную полутьму. Тишина захватила всё вокруг в свои цепкие когти. Бах! - дверь отворилась, с грохотом врезаясь в стену, с треском, словно вот-вот развалится, разлетится на мелкие щепки. А на её пороге стоял тот, кто был гораздо страшнее и сильнее полутьмы и тишины. Его отец. Натан Веснински с хищной улыбкой, жаждущей кровопролития. Ослепляющий бело-голубой свет падал на его пламенные волосы, безумные ледяные глаза и сжатые от злости губы, которые от улыбки имели лишь форму. В крепкой руке покоился увесистый острый тесак. - Сынок, не хочешь немного со мной побеседовать? - сказал Натан дрожащим от гнева голосом, а левый глаз его, начал дёргаться от раздражения. Эти слова, это отцовское состояние были предвестниками боли. Настолько сильной и невыносимой, что уже сейчас колени Натаниэля предательски подкосились и затряслись, в момент когда он встал, вытянувшись словно струна, что сейчас порвётся. Старший Веснински был в ярости. С сегодняшнего дня Натаниэль возненавидит грозу, которая и так ему не шибко прельщала. Эту ночь и день он никогда не сможет забыть, а новые шрамы будут ныть каждый раз при виде дождя. Натан схватил сына за запястье, до хруста его сжав и быстро потащил его за собой по бесконечным коридорам и лестницам. По редко хмурому лицу Лолы, не сложно было догадаться… приходили копы. В прошлый раз, после их визита, отец в порыве гнева приложил к его плечу раскалённый утюг... За то, что он сидел недостаточно тихо. В позапрошлый, пули припечатали его к стенке, а когда ему было пять, его отхлестали плетью до обморока и морили голодом несколько дней. Натаниэль сжался, не издавая и малейшего звука. Следуя за отцом на ослабевших ногах, в холодный, сырой и тёмный подвал. Его разум охватил ужас. Копы разозлили отца сильнее, чем в прошлые разы… Он не знал дотянет ли хотя бы до следующего дня. Руки и ноги пробивала мелкая, незаметная дрожь. Они начинали неметь от страха и нежелания идти в этом направлении. Ему нельзя останавливаться. Ему нельзя перечить. Иначе будет хуже, хуже, хуже и хуже... это будет продолжаться до тех пор пока отец не остановится. - "А остановится ли его отец?" - вопрос заполонивший сознание маленького мальчика, так и оставшийся без ответа. Перед тем как скрыться в подвале он встретился взглядом с глазами матери. Они были безразличны и пусты настолько, что захотелось взвыть, кричать от чувства брошенности, беспощадно раздирающего его изнутри. Её взгляд был наполнен, леденящим душу, холодом. Словно они были незнакомцами, которые проходили мимо друг друга в первый и последний раз. Словно он никогда не был её сыном, а она никогда не была его матерью. Словно не она зашивала его раны и обнимала его когда он был младше. Словно не она улыбалась ему, до того как начала пить таблетки, в попытках утешить. Словно не она была той, кто закрывал его своим телом, пока ему не исполнилось четыре, в попытках остановить Натана. Безжалостно направляющего на сына свой излюбленный тесак. Это было больнее пыток отца… Это было больнее раскалённого утюга на его плече, пуль в животе и резанных ран… Это было больнее бесконечных ударов плетью и боли от голода... Это просто было больнее всего, что он когда-либо ощущал. Младший и старший Веснински спустились по лестнице. Рука отца обхватила шею сына. Натаниэль повис в воздухе, словно уже давно испустивший последний дух. Он не оказывал сопротивление. Внутри было пусто…Всё что там когда либо было разбилось вдребезги, без возможности склеится вновь. Оно пропало оставив за собой пропасть и он смирился. Он ждал боли. Надеясь на то, что отец переборщит и они закончат раньше, благодаря его смерти. Время тянулось медленно. Натан оставлял на Натаниэле порезы, которые становились всё глубже, всё длиннее, а улыбка и глаза отца ещё более безумными и ненасытными. Натаниэль перестал обращать внимание на физическую боль, перед глазами всплывал образ матери. Он ушёл в себя, в пустоту и потерялся в тёмной бездне своего сознания. Он спрятался глубоко внутри сжавшись до микроскопических размеров. Залёг где-то там в позе эмбриона и рыдал, царапая свои руки, ноги и торс. Он раздирал свою кожу до крови не останавливаясь ни на секунду. Выдирал клочки своих волос пытаясь хоть как-то заглушить подавляющую моральную боль. Единственное, что пробивалось в его недры, сквозь физическую оболочку, это его крики раздирающие глотку. Они были не от порезов и рваных ран, они вырывались из его глубины, от нескончаемой душевной боли. Он хотел кричать, раздирая себе горло до кровавого кашля… Гром не оставлял их ни на минуту. Натаниэль был в аду на земле. Ему было холодно даже посреди огня, больно и одиноко настолько, что хотелось сдохнуть прямо сейчас, отправившись в настоящее царство Аида, лишь бы этого не чувствовать. Находясь в душевных муках и отчаянии, он не молил отца остановится. Он не хотел чтобы Натан останавливался. В надежде что это немного поможет перестать чувствовать дыру внутри себя, то как плавится его сердце. Натан оставлял порезы по всему его телу, от макушки до пят. Его голова раскалывалась. Сознание давно ушло от него… Остались только ощущения и боль, боль, боль, боль раздирающие его на части словно оголодавшие псы.

~~~~

Он не знал сколько прошло времени, час, день, неделя. Пустота внутри была лёгкой и тяжёлой одновременно. Он смотрел на пол, стены, потолок всё было в крови. От того что его глаза заполнились его же кровью стекающей по вискам или же взаправду. Он не знал. Натаниэль лежал в большой бордовой вязкой луже своей артериальной крови, которая смешалась с венозной, стекающей по его рукам. Тело было ватным, голова чугунной. Внутри него жжение, которое хотелось выдрать из грудной клетки. Отец смотрел на него и гоготал во всё горло. Гроза продолжала греметь в отголосках сознания Натаниэля. Его мать подошла к нему и посмотрела на него с отвращением. Натаниэль потерял свой рай в тот день, своё лицо, забыв кем он был когда-то. Навсегда… Он не знал кем являлся семилетний мальчик в зеркале раньше. В чьих глазах сейчас была лишь пустота, поглощающая все эмоции, чувства и ощущения. Не мог знать... Это был первый раз когда он сломался настолько сильно. Первый. Он ещё существует. ~~~~~~~~~~~~~~••••~~~~~~~~~~~~~~ •Увлечение Натана•/7 лет/ 16 декабря Окно в комнате красиво покрылось тонким слоем инея. На улице завывал ветер, морозило. Был день практики, охота, но выходить на улицу желания особо не было. Натаниэль, как обычно, смирился, ведь знал что легче сделать так и побыстрее закончить, чем просидеть до победного. Задание представляло собой охоту на кабана и его приготовление к ужину. Так как скоро праздники, будет много заказов на убийства. Их исполнение в пьяной толпе, на веселе, было незаметней. Поэтому «праздники» Натаниэля проводились раньше. Их суть заключается в том, что он не выполняет заказы целую неделю, вместо них просто тренируясь. И всё же, ему они праздниками не казались. Его они только огорчали. Постоянно находится в доме, полном насилия. Тело же, в своё время, теряло нужную форму. Это давало ощущение уязвимости, слабости. Он ненавидел эти чувства. Убить кабана было не особо сложным заданием. Однако на то, чтобы его выследить, охотник мог потратить несколько дней. Натаниэль не был охотником. Он был хищником, у которого были инстинкты убивать, в крови, они давно смешались с ним и стали единым целым. Несмотря на то, что практикой он начал заниматься не так давно, используя свои инстинкты как инструмент. У него был талант. Ужасно жуткий, хладнокровный талант убивать и планировать убийства. В восемь лет, он уже был практически на уровне высококлассного головореза. ~~~~ Лес поглощён тишиной. Раннее утро. Темно. Каждый шорох отдаётся в ушах и режет слух. В нос бьёт морозный воздух, пробирая до костей. По телу пробегают мурашки. Озноб не даёт покоя. Мох продавливается под ногами. Хвоя пахнет привычно-успокаивающе, приятно. Жухлая растительность, утром покрывшаяся росой, сменила наряд на иней. Натаниэль идёт вперёд. На то, чтобы поймать кабана ему понадобится не более 4 часов. Поэтому сначала он прогуляется. Заодно найдёт место обитания добычи. Первым делом он решил посетить свой любимый склон. **** https://pin.it/70cDZcJeL лесной склон https://pin.it/7fPa0gAMD деревья в тумане https://pin.it/6n28A3c5l деревья в тумане https://pin.it/2RTcx3J44 ручей (пины для атмосферы) **** Он был застлан туманом. На нём был ручей, который протекал к озеру у склона. Рядом с водой кабаны не очень любили селиться, однако в лесу неподалеку от озера, они обжились очень даже неплохо. Это Натаниэль понял по коре дерева. Она была ободрана клыками. На ней осталась шерсть. Было видно, что кабаны часто сюда заходят. Следы на земле были еще свежие. Сегодня, по заданию, он должен застрелить кабана из лука. Это не являлось проблемой, поскольку он знал, что превосходно владеет им. Медленно, не торопясь, он выискивал место жилья кабана. Словно ищейка идёт по запаху. Под ногами шелестела увядшая трава. Сухие ветки он обходил стороной, чтобы не привлекать к себе внимание и не спугнуть дичь. Долго искать не пришлось. Хоть гнездо и не было видно сразу, он его заметил. Ведь это был не первый раз, когда он охотился. Гайно* кабана состояло из множества веток и сухой травы. На данный момент оно пустовало. Натаниэль решил выждать добычу на дереве, прислушиваясь к окружающим его звукам и запахам. Пели птицы. Мыши бегали по земле и копошились в корнях старых растений. Дятел стучал по соседнему дереву. Туман постепенно растворялся в воздухе, оставляя от своего присутствия лишь запах влаги. Ветер был холодный. Облака застилали небосвод. Сухая хвоя падала с сосен… Послышался хруст веток…за ним последовало медленное движение справа. Натаниэль насторожился, натянув тетиву. Увидев кабана он прицелился. Выстрел стрелы разрезал воздух с характерным звуком. Лук же, выгнулся и вернулся в изначальный вид. Стрела попала точно в цель. По лесу раздался пронзительный визг раненного животного. Спустившись и подойдя к нему, он воткнул нож в сердце и провернул. Чтобы оно не мучалось в предсмертной агонии… Он связал тушу толстой верёвкой. Кабан был молодой, поэтому был не слишком тяжёлым, Натаниэль не мог поднять тяжёлую для него ношу. Проверив узлы, он поволочил тушу по земле. Шёл медленно, не торопясь, слушая щебетание птиц. Единственное животное, которое ему не хотелось бы встретить, это медведь. Медведей у них было мало, поэтому он не особо переживал. Тем более у него был отменный слух, а также лук и стрелы. Что было гарантом его безопасности. До особняка он дошёл только спустя 3 часа. Небо стало на пару тонов темнее. Ещё был день. Обед Натаниэль пропустил, однако он часто пропускает приёмы пищи, из-за занятости или другим «причинам». Сразу направившись в сторону кухни. Он принял решение приготовить кабаньи окороки. Заодно немного перекусить. Освежевав тушу и отделив нужные для готовки части, он поместил тело кабана в мешок и спустил в подпол. «Завтра на обед приготовят остальное."(мысли Натаниэля) Натаниэль очень любил готовить. Это была единственная положительная часть, которая его расслабляла, после напряжённой и изматывающей охоты. Он взял окороки, промыл под струёй питьевой воды и обсушил бумажными полотенцами. Измельчив ингредиенты для маринада в блендере, он взбивал получившуюся массу 2-3 минуты. Как только смесь загустела и приобрела светлый оттенок, маринад был готов. По кухне витали запахи чеснока, масла, перца, белого вина, бальзамического уксуса и петрушки. Залив мясо частью маринада, он его накрыл и оставил на время в холодильнике. Натаниэль решил, что пока мясо маринуется, он отправится в свою комнату вздремнуть. Он поднимался по старой, скрипучей лестнице. Когда услышал стоны, сразу поняв, что к чему… Даже не удивившись, он продолжил идти, не останавливаясь, как будто ничего не слышал пару секунд назад… У приоткрытой двери стояла Мэри. — Похоже ты уже стара… и неинтересна, —его голос был хриплым, из-за повреждённых, в ту ночь, голосовых связок. Она окинула его всё таким же холодным и безразличным взглядом, прямо как в тот день. Она даже не шелохнулась, ничего не сделала зная, что он будет бить в ответ, вместо того, чтобы стать её персональной боксёрской грушей, каким он был прежде. Натаниэль не заблуждался, она не рада этому. Ей просто стало на него насрать. Он выглядел в точности, как его отец. Что ещё больше отталкивало, так это то, что он перестал смотреть на неё с надеждой. Ей нравилось тушить свет в его глазах. Сейчас он ничем не привлекал её, максимум, только как ресурс, с которого она могла бы получить выгоду. Время покажет… Он же, не останавливаясь прошёл мимо, даже не взглянув в её сторону. Он знал, что его мать не считает его человеком. Она давно начала считать его монстром, как и отца. Раньше это дало бы неприятное ощущение в груди, которое он уже не может вспомнить. Он сломался. Осталась только оболочка продолжающая существование. С минимальным количеством эмоций и чувств. У него остались только инстинкты и разум… Возможно, раньше его реакция на очередную измену отца была бы иной. Сейчас, ему было абсолютно насрать. Открыв дверь в свою комнату, войдя и закрыв её за собой. Натаниэль рухнул на кровать. Как только голова приземлилась на подушку, он окунулся в царство морфея, в котором уже давно не видел снов. Лишь всепоглощающую темноту… ~~~~ Когда он всё же продрал глаза, время близилось к ужину. У него осталось несколько часов на приготовление окороков. Он спустился на кухню и включил духовку. Разогрев её до ста восьмидесяти градусов, поместил окорочка в форму и полил остатками маринада. После, плотно завернув их в фольгу, поместил в духовку на два с половиной часа. ~~~~ Готовое мясо он подрумянивал на гриле около пяти минут. Пока окорочка были в духовке, он сварил кастрюлю картошки на гарнир. Когда всё было готово, на часах было 7 часов вечера. Натаниэль попросил помощи у домработниц, чтобы те накрыли на стол. Ужин как обычно проходил в напряжении и молчании, что совершенно его не беспокоило. Натаниэль попросил помощи у домработниц, чтобы те накрыли на стол. Ужин как обычно проходил в напряжении и молчании, что совершенно его не беспокоило. Когда Натан вышел из-за стола и скрылся в кабинете, он последовав примеру отца отправился в свою комнату, чтобы продолжить доводить своё знание немецкого до идеала. ~~~~~~~~~~~~~••••~~~~~~~~~~~~~~ •День с Патриком Димаччио•/8 лет/ 22 февраля Обычный день…как и остальные, они всегда одинаково неприятные и тянутся слишком долго… Обед, за столом гнетущая тишина, которая уже так привычна для слуха. Натан не спешил выходить из-за стола, несмотря на то, что давно окончил трапезу. — Сегодня Лола и Ромеро заняты. Я решил что тебе будет полезно провести занятие с Патриком. (Натан) Закончив предложение, он уже вышел из столовой, но Натаниэль всё равно дал свой ответ. Его голос был холодный словно он запрограммированный робот… — Да, отец. (Натаниэль) ~~~~ — Ну привет, давно не виделись. Пойдём сразу в спортзал. (Димаччио) Патрик улыбнулся своими потрескавшимися губами, а из его рта понесло гнилью. Его волосы были сальными. Тело было крупным и довольно мускулистым. На руках были лопнувшие мозоли из которых вытекала лимфа… Коротко говоря, он не был красавцем. Понятно почему в выборе профессии он остановился на том, что стать убийцей хорошая идея. Учитывая что с его внешностью и неопрятностью его никто на работу не примет… ~~~~ Натаниэль спустился по лестнице, вслед за Димаччио. Иногда Патрик занимался с ним, но это происходило крайне редко. Он постоянно был с отцом и ни на шаг от него не отходил. Телохранитель Натана. Его задача заключается в том, чтобы оглушать или убивать людей, которые стремились убить его начальника. Крупное тело помогало выполнять задачу с одного удара. Димаччио был очень предан Натану и тот это ценил… ~~~~ Они дошли до спортзала. Для начала Патрик провёл растяжку. Упражнения были для того чтобы разогреть и повысить эластичность таких мышц как спины, плеч, груди, шеи и ног. После они направились на беговые дорожки. Натаниэль любил бегать. Во время бега, все мысли уходили на второй план. Оставался только учащённый пульс, более глубокое и непрерывное дыхание. Холодный воздух кондиционера обволакивающий лёгкие. Ноги двигающиеся всё быстрее. Отдалённо тикающие настенные часы. Димаччио, Натаниэль решил игнорировать, чтобы не портить себе настрой. Первые упражнения были с гирями. Во время их выполнения нагрузка приходилась на бицепс, кисть задействованной руки и плечо. Чем больше вес гири, тем больше нагрузка на мышцы руки. Обычно Натаниэль выполнял по 10 подъёмов. Гири весом 5 кг на каждую руку, поочерёдно. Вены во время упражнения выпирали, ф из-за напряжения. Вначале, (5-6 подъёмов) дыхание и пульс стабильны. После пульс учащался. Вдохи во время выполнения были глубокие, через рот. Следующим по плану, был турник. Первое время после того как запрыгиваешь и виснешь на нём, чувствуется расслабляющая невесомость. Потом, чтобы растянуть позвоночник Натаниэль висел расслабив тело 2-3 минуты. После выполнял подтягивания до подбородка от 5 до 10 раз. Затем отдохнув подтягивался до середины живота около 3-5 раз, иногда больше. Изредка он выполнял упражнения со штангой. С каждого её края он добавлял диск по 5 кг. Общий вес составлял 25 кг. Во время подъёма прогибается спина, это даёт нагрузку на неё, также она приходилась и на бицепсы. На выдохе он поднимает штангу, на вдохе опускает. Так он медленно поднимал и опускал её около 2-4 раз. (Все упражнения, вес штанги и гирь, который можно назвать реальным, при длительной подготовке для этого возраста, выясняла у спортсмена, практически профессионального, все данные взяты не из головы, а также не вызваны моей бурной фантазией) В общем плане, на тренировку уходило по 4-5 часов. Чтобы смыть пот и снять напряжение с мышц, Натаниэль пошёл в душ. Зайдя в душевую кабинку, он услышал шорох одежды. Он предположил, что это Патрик собирается в душ. У кабинок душевых, при домашнем спортзале Веснински, были дверки без замков. Присутствие дверок, дающих личное пространство, было чем то неожиданным, учитывая любовь Натана к контролю. Натаниэль мыл голову, пена попадала в глаза и он жмурился. Звук воды заглушал остальные. Вот он уже смывает шампунь, как кто-то хватает его за плечо и прижимает массивным телом к холодной стене. К его спине прижалось тело. Над его ухом послышалось дыхание. По размеру тела и мерзкому запаху изо рта, Натаниэль понял что это Димаччио. Мозолистые шершавые руки легли на талию Натаниэля. По маленькому телу пробежала крупная дрожь. К бедру прижалось что-то горячее… Вход и последующий за ним толчок без необходимой подготовки, были очень болезненными. Ощущение, словно что-то разрывает изнутри. Натаниэль издал приглушённый крик, боль, которую он испытал впервые, отдавалась по всему телу… Толчки ускорялись, в нос били запахи гнили и чужого одеколона которые смешались с запахом сигаретного дыма. По бёдрам стекала кровь, которая смешиваясь с водой, начала медленно стекать в слив. Руки раздирали острые промежутки между плиткой. Ноги подкосились. Органы словно разрывало. Тошнота подходила к глотке. Нижняя часть тела перестала ощущаться, словно и вовсе отсутствует. Натаниэль хотел попробовать скинуть с себя тело, но усталость от тренировки не позволяла осилить размер и вес крупного мужчины. Натаниэль больше не издавал ни звука. Он знал, что Патрик не сделал бы этого без приказа отца, а если бы и сделал, Натан бы просто закрыл на это глаза. Поэтому кричать смысла не было… — Даже не убегаешь?! Я то думал, что ты как мелкий грызун, убежишь от крупной кошки! — Ха-ха-ха! Ну и славно. Мне так даже больше нравится, недо мышонок! (Димаччио) Его тело было настолько мало, что от резких проникновений практически подскакивало. Руки покрыты множеством мелких ранок, продолжавшими кровоточить. Голова Натаниэля билась о стену, когда руки соскальзывали по скользкой от воды поверхности. От его виска стекала алая кровь, от наклона головы попадавшая прямо в глаза. На несколько мгновений, глаза Натаниэля застелила красная пелена. Когда вода вымыла кровь, взгляд опять устремился в серую плитку покрытую кровавыми разводами… Это длилось недолго. Натаниэль хотел побыстрее отстраниться от мерзкого тела с отвратительным запахом. Когда Патрик кончил. Ничего не сказав, он ушёл одеваться. Натаниэль смотрел в стенку кабинки. Тело дрожало. Он осел на пол. Издали послышались шаги по лестнице, Димаччио ушёл… Натаниэль встал и направился в раздевалку. Переодевшись и обработав раны. Он отправился на ужин…еду никто не отменял. Если он не прийдёт или опоздает, его накажут. Это значит, что с этим случаем надо просто смириться. Ему не привыкать к боли. ~~~~ Опоздание. За это его наказали с помощью плети. К счастью удары пришлись не по спине, а по икрам. Спать с болью в ногах чуть легче, чем в спине. После наказания, Натаниэль отправился в комнату. Там он обмотал голени марлей. Воспользовавшись своей персональной аптечкой. Ноги выглядели не так ужасно, как могли бы. Натан был в хорошем настроении, видимо недавно скончался его бизнес конкурент. Что не могло его не порадовать. Это радовало и Натаниэля, ведь избиение плетью было короче обычного. Сегодня был не совсем обычный день. Таковым его сделало изнасилование. Иронично. Войдя в спальню, Натаниэль сразу направился к кровати. Он взял книгу по немецкому и бумажку. Иногда, когда он думал или изучал что-то, он рисовал на бумаге ручкой. Когда он выполнял несколько задач одновременно, ему становилось легче сконцентрироваться, а также работать более продуктивно. Его рисунки редко выходили «милыми», часто они выражают тревогу и боль. Особенно, когда случалось что-то неприятное, даже по меркам Натаниэля, несмотря на то, что он привык к подобному… Закончив повторение грамматики, некоторых случаев, в построении предложений. Он взглянул на рисунок… Немного странно видеть слёзы, которые он сам не мог пролить… **** https://pin.it/5WHzkP2yu (пин рисунок Натаниэля)