По законам жанра

Можно сколько угодно рассказывать, будто школа — это самое прекрасное в жизни время, но всё равно подобные истории всегда отдают лукавством. Люди, как правило, скучают не по урокам и домашним заданиям, а по тому ощущению лёгкости и свободы, которое дарит беззаботная юность. Когда море по колено, когда кажется, что стоит только протянуть руку и всё желаемое аккуратно ляжет в ладонь. Когда ночь, обещающая красивый рассвет, слишком коротка, а последующий за ней день чересчур долгий. Никогда больше, кроме молодости, ты не сможешь испытать тот трепет первых прогулок под луной в огромной толстовке ухажёра, который нацепил тебе её через голову, чтобы защитить от прохладного ветерка. Неловкие молчания у подъезда, страх посмотреть друг другу в глаза, прежде чем один из вас оставит лёгкий, почти невесомый поцелуй на щеке и уйдёт прочь как можно скорее, лишь бы не слышать, в случае чего, отказа. Поспелова ни разу в своей жизни ещё не ходила на такие прогулки по-настоящему. Было пару раз, что она допоздна оставалась в беседке с друзьями и потом шла вместе с Белым домой, но ведь это не то. Хотелось же, чтобы внутри всё трепетало от провожатого, чтобы бабочки вихрем бились о грудную клетку, норовя её разорвать. Иногда, правда, она испытывала нечто подобное, однако списывала это на пиво, которое втайне от родителей приносил Космос на прогулки, или из-за сигарет, что девушка стала периодически курить в середине 10-го класса. Однажды, когда Белов пошёл провожать Лену Елисееву, ученицу параллельного класса и его девушку, Поспелову вызывался довести до дома Пчёлкин. Вот в тот момент она и испытала непреодолимое желание узнать каково это — подойти к Вите и поцеловать. Не так, как обычно, а по-настоящему. По-взрослому. Даже самой себе в этом страшно было признаваться, что уж говорить о Пчёлкине. На следующий же день после того вечера Поспелова проснулась с мыслью: нужно заканчивать курить — мозг сушило, и она сходила с ума. Трёхкомнатная квартира, в которой Вика жила с родителями, сегодня была в её с подругами полном распоряжении. Девушки, коих собралось четверо, уже выпили весь ликёр из банки, заели его грушами, казавшиеся накаченными алкоголем. Соня принесла настойку вишни на коньяке, стащив ту из серванта предков, а Вика накрыла незамысловатый стол из кабачковой икры, какого-то сыра и варёной колбасы. Конечно, не ужин в лучших ресторанах Москвы, но тоже ничего. Развлечение, которое они для себя выбрали, кому-то могло показаться странным, даже даже пугающим, однако школьниц это волновало мало. Открыв телефонный справочник, они ногтями вели по фамилиям в нём. Наткнувшись на какую-нибудь известную, непременно звонили и задавали дурацкие вопросы, чем жутко раздражали собеседников на том конце провода. — Алло, здравствуйте, — серьёзным тоном заговорила Соня, — это квартира Распутиных? — Здравствуйте, да, — ответил взрослый мужской голос. — А можно Машу к телефону? — сдерживая смех, спросила Софья. — Это смешно, по-вашему, девушка? — собеседник явно не разделял веселья. — Я сейчас милицию вызову! Вся компания малолетних телефонных хулиганок рассмеялась, когда мужчина, очевидно с гневом, кинул трубку. Они звонили по очереди, и следующей была Вика, которая знала точно, какую фамилию хотела набирать. — Алло, здравствуйте, — вежливо начала девушка. — Это квартира Шатуновых? — Здравствуйте, да, — донеслось голосом явно молодого человека. — А можно к телефону Юру позвать? — А его нет сейчас, отошёл, — как-то даже грустно сказал парень. — Дима есть, подойдёт? — Какой Дима? — теперь уже была очередь Поспеловой мало понимать происходящее. — Маликов, — рассмеялся тот. — Так что, его звать? Кто же знал, что в этот вечер где-то на другом конце Москвы, четверо парней будут сидеть и играть в дурака с бутылочками пива, пока родители Ромы, который был хозяином квартиры, уехали на дачу? Не было известно и то, что в какую-то минуту решат позвонить четыре девушки с желанием повеселиться от души. Подобные моменты в жизни обычно называют судьбоносными, но потом, намного позже. Сейчас же это был просто разговор по телефону, ни к чему не обязывающий. — А тебя как зовут? — улыбаясь и накручивая на палец провод от телефона, спросила Вика под удивлёнными взглядами подружек. — Рома, — кивнул парень друзьям, мол, потом расскажу что за звонок. — А тебя? — Виктория. — Победа, значит? — Можно и так сказать, — хихикнула уже захмелевшая Поспелова. — А ты где живешь? — Ты мне лучше скажи, откуда у тебя мой номер. — Да в справочнике телефонном нашла, — она отмахнулась, будто он мог её увидеть. — Ты правда Шатунов, что ли? — Чистейшая, — улыбнулся Роман, которого уже мало заботила партия в карточной игре. — Живу я в Бибирево, а ты? — В Люблино, — ответила Вика, прикидывая, что на метро ехать примерно час. — Ладно, я пошла, было приятно поболтать. — Номер свой оставишь, Победа? — Пиши, — кивнула Поспелова и продиктовала свой домашний. Положив трубку красного телефонного аппарата на станцию, она закрыла глаза ладонями и заулыбалась так, словно ей сообщили о выигрыше в лотерею. Подружки переглядывались, расспрашивали, кто это был и что вообще произошло, но девушка лишь трясла головой из стороны в сторону и отвечала, что говорить ничего не будет. Может, если бы они с Соней сидели вдвоём, то рассказала бы, а так — нет. Не за чем всем подряд знать о неком Роме из Бибирево. Чтобы хоть как-то отвлечь девушек от своей персоны, Поспелова, порывшись в комнате, достала и поставила в магнитофон кассету, купленную отцом. По квартире на полной громкости стал разноситься голос Уитни Хьюстон, которая пела что-то про желание потанцевать. Да и то Вика не готова была ручаться за перевод, ведь из всего текста она понимала лишь слово «dance». Пчёлкин, Белов, Филатов и Холмогоров как раз выходили из квартиры напртив к лифту, когда услышали доносящуюся музыку из-за двери Поспеловой. Они хотели пойти покурить в беседку, потрещать, однако тут прямо под боком, судя по всему, была организована вечеринка, на которую их не позвали. Что было абсолютно безнравственным со стороны Вики, как считали молодые люди. Недолго думая, Витя нажал на дверной звонок и, чтобы точно услышали, постучал в дверь. Подпевая строчку в припеве, Вика отправилась в коридор открывать, думая, что с той стороны стоял сосед снизу, которого они разозлили громкими звуками. Знала бы Поспелова, кто это был на самом деле, накинула бы что-нибудь на себя. А так девушка была лишь в коротких шортах, еле прикрывающих попу, и белой футболке, которая угрожала при неудачном попадании лучей потолочной лампы начать просвечивать грудь, ведь девушка лифчик носить дома и не думала. — Я же говорил, что они тусовку без нас решили устроить! — заявил проходящий в квартиру Пчёлкин. — В этом и была суть, когда вас не приглашали, — отодвинулась Вика, лишь бы остальные друзья не снесли её, заходя в квартиру. — Чтобы вы не пришли! Если не можешь остановить надвигающуюся бурю, то стоит попробовать её хотя бы удержать. А, так как Поспелова не могла бы, при всём желании, не впустить парней в квартиру, то главной её задачей явилось следить за сохранностью жилища. Валера, сбегав быстро к себе домой, принёс ещё две бутылки какой-то настойки, что было как нельзя кстати. Дружная компания расположилась в гостиной: Соня, Космос и Фил сидели на диване, Саша объяснял двум подружкам Вики как играть в «Балбеса», Витя развалился в кресле, а Вика лежала на полу, вытянув наверх руки и подогнув ноги. Футболка чуть задралась, стала видна полоска кожи, открывающая плоский живот и пупок. Пчёлкин смотрел на то, как рассыпались вокруг головы девушки её волосы, как она стучала по полу тонкими пальцами, как сотрясалась грудь во время смеха, и поймал себя на мысли, что никакая она ему не подруга. Если хочешь подойти и, взяв за руку, увести в другую комнату, а после снять с неё одежду — это уже мало похоже на чисто платонические отношения. А Витя хотел, причём сильно. У него даже в горле пересохло от того, как Вика щурилась и хитро смотрела на него периодически. Поспелова столько раз наблюдала за ним. Ловила взгляд, отнюдь не невинный, видела, как Пчёлкин облизывал губы, проходясь глазами по её телу. И ей это нравилось. Знать, что он бы очень хотел сейчас дотронуться, при этом продолжая играть в замечательных друзей. — Вить, а как у тебя с Олей дела? — нарушая только что воцарившуюся тишину в комнате, спросила Вика. — С какой Олей? — расплылся в улыбке Пчёла. — Которую ты позавчера провожал, — Космос словно и не видел, с каким лицом задала вопрос Поспелова, поддержал разговор. — Так это когда было, — отшутился Витя. Они оба любили эти странные диалоги, очень напоминающие по ощущениям игру в пинг-понг. Вика спрашивала про какую-нибудь пассию Вити, тот отбивал тем, что уже её не существовало в его жизни. Многозначительные взгляды и улыбки делали каждую партию ещё более интересной, интригующей. Молодые организмы вынести могли всё, но рано или поздно даже самые стойкие хотели спать, когда алкоголь переключался из режима веселья в сон. Подруги решили расходиться по домам около двенадцати, парни же вызывались проводить тех. В трёшке осталась лишь хозяйка вечера да её самый верный друг — Пчёла. Пока Вика, сидя на подоконнике с ногами, затягивалась сигаретой и выдыхала дым в открытую форточку, Витя собирал по квартире стаканы с бутылками, относя те на кухню. Поспелова с интересом наблюдала за ним. Рассматривала. — Дашь затянуться? — намывая посуду в раковине, спросил Пчёлкин, указав кивком на сигарету, зажатую между пальцами девушки. — Держи, — протянула она ему, но тот показал руки, которые были в пене от моющего средства. — Подставь, я так. Наверное, было бы логичнее, если бы Вика подошла. Но Витя, не выключая воду, двинулся в её сторону и осторожно затянулся сигареткой, дотрагиваясь губами до подушечек пальцев Вики. Она, чуть приоткрыв губы, следила за каждым мускулом на его лице, за линией челюсти и скулами, когда Пчёлкин, наклонившись, выдохнул терпкий дым в рот девушки, а та втянула его в себя. Между ними было не больше сантиметра, когда наощупь Вика затушила окурок в пепельнице, лихорадочно глядя то на губы Вити, то в глаза. — Пообещай, — промурлыкала Поспелова. — Пообещай мне, что забудешь об этом, как только выйдешь за порог. — Почему? — в тон ей ответил Пчёлкин. — Потому что я не хочу терять друга. — Обещаю. Стало вмиг плевать на пену, что стекала по ладоням Вити. На холод оконного стекла, который обжигал спину девушки. Значение имели лишь его руки, взявшие лицо Вики, и большой палец, что надавил на подбородок. Губы Пчёлкина, мягкие и немного горькие от табака, накрыли Викины, моментально углубляя поцелуй. По щекам Поспеловой стекала вода вперемешку с моющим средством, а сильные пальцы одной руки парня переместились на затылок, наклоняя голову подруги. Она цеплялась за его футболку, вгоняя ноготки в плечи, и тянула ближе к себе. Раздвинув ноги девушки свободной рукой, Витя встал между ними и, обняв за талию, буквально впечатал Вику в себя. Воздух, что практически исчез из лёгких, казался каким-то предателем, заставляющим оторваться друг от друга на несколько секунд. Но ровно в тот момент, когда Пчёлкин отстранился буквально на мгновение, Поспелова еле ощутимо оттолкнула его. Посмотрев на девушку в последний раз, Витя усмехнулся и вышел из квартиры. Он пообещал ей забыть. Но Пчёлкин был бы не Пчёлкиным, если бы сдержал обещание, данное девушке. Даже если придётся стереть память, этот поцелуй на подоконнике останется с ним навсегда в привкусе ликёра, сигарет и юношеской страсти.