2000

      Ему не рассказывали многого, лишь в паре фраз обрисовали суть ситуации: авария, нападение, госпиталь МИ-5, прочные пластины из навороченного сплава в ноге, руке и позвоночнике. Посещения были запрещены. Звонки были запрещены. Прогулки за пределами госпиталя были запрещены.       На период восстановления их отстранили от работы. Время между лечением и реабилитацией было занято чтением, пролистыванием ТВ-каналов, бесцельным смотрением в потолок и мыслями о Томе. Иногда Гарри снилось, что тот приходил в палату, ложился рядом и спал, как нормальный человек. Иногда сны были наполнены болью и страданием, и тогда он раз за разом чувствовал, как металлическая громада автомобиля врезается в него и сминает бумажкой его хрупкое человеческое тело.       Иногда ему снилось, что Том его больше не помнил. Иногда ему снилось, что белоснежная лаборатория за стеклом была пуста, и в таких снах Альбус Дамблдор встречал его печальной улыбкой и полностью черными траурными одеждами.       Наверное, он так долго думал об андроиде, так часто воспроизводил в мыслях его черты, что в момент, когда в палату зашел Он — практически точная копия Тома, — Гарри не обманулся ни на секунду.       Что Его выдало? Слишком расслабленная поза? Чужеродная леность во взгляде? Чуть более чувственная усмешка? Непривычная взгляду одежда? Длинные волосы?       Наверное, все и сразу. Он был облачен в костюм и от того, как держал себя, казался выше и худее, чем тот Том, которого знал Гарри. Более хищный и более сдержанный одновременно. На самую толику более элегантный.       Если бы Гарри не знал, то мог бы предположить, что перед ним был старший брат Тома. Или не по годам зрелый близнец.       — Детектив Поттер, — Он кивнул, не убирая с лица легкой ухмылки, и цокнул языком, не получив в итоге ответа. — Я провожу вас на выход. Распоряжение герра Гриндевальда. Вас ждут.       Обстановка в палате не отличалась ни роскошью, ни излишним простором, но при желании ее можно было принять за слегка аскетичный и, возможно, чересчур чистый гостиничный номер. Скромный телевизор старой модели, одиночная кровать, компактные тумбочки, небольшой рабочий стол, мягкий стул, шкаф. Он был рад поскорее убраться оттуда подальше.       Со дня покушения на них прошло около полутора недель, и Гарри точно знал — при его травмах полное восстановление должно было быть невозможно в течение месяцев. Но полторы недели? Случившееся оставалось за гранью доступной им в настоящее время медицины. По крайней мере, так он думал раньше, до того, как его тело нашпиговали новейшими металлоконструкциями.       Поттер посмотрел на свою руку — там, где заканчивался короткий рукав его рубашки, начинался хирургически ровный след, доходящий ему до локтевого сгиба.       — Герр Гриндевальд? Немец? Тот самый Геллерт, коллега Дамблдора? — переведя взгляд с предплечья на андроида, Гарри поднялся с кровати, на которой сидел до этого в ожидании. Расправил покрывало.       Еще раз пробежался глазами по комнате, готовый уходить.       — Вы хорошо осведомлены, детектив, — мягко отметил андроид, улыбаясь и учтиво придерживая дверь, — меня предупреждали об этом. Ваши бандажи?..       Поттер, замешкавшись у порога, бросил взгляд на стол, на котором действительно остались его повязки. Он отвернулся.       — Они больше не нужны, МИ-5 постарались. Как меня лечили? Я не знал, что медицина так продвинулась.       Они неспешно шли по уже неплохо знакомым Гарри коридорам. То и дело на их пути встречались сотрудники — неизменно улыбающиеся и непременно здоровающиеся с ними обоими. При очередном приветствии глаза андроида обязательно загорались радостью, а губы складывались в улыбку. Каждого, кто к ним обращался, тот знал по имени.       — Многое из того, что вы видели, еще только проходит клинические испытания. Или процедуру получения патента. В местном медицинском центре очень много внимания сейчас уделяется бионике, нейромедицине и исследованиям регенерации тканей.       Было странным просто спокойно идти плечом к плечу с не-Томом. Вести светскую беседу после того, как его заперли в четырех стенах без связи с внешним миром. Рассуждать о возвращении к работе так, будто это не их с его напарником собрали по кусочкам меньше, чем за полмесяца.       Казалось, что время пролетело слишком стремительно, и Гарри невольно задумывался, какие лекарства ему давали все это время.       Новые шрамы тоже не давали ему покоя. Желание смотреть на них, мазохистически вглядываться в поврежденную кожу жгло его каким-то совершенно незнакомым ему видом хронического зуда.       — Я не давал согласия на медицинское вмешательство, — слабо заметил Гарри.       — Давали, детектив. Просто забыли.       — Я могу ознакомиться с моей медицинской картой?       — Конечно, — андроид усмехнулся, — все записи будут внесены в ваше досье. Секретно для посторонних, разумеется.       Вдвоем они вышли в вестибюль. Быстро осмотревшись, Поттер не приметил никого знакомого или хотя бы обратившего на них внимание.       — Никто из твоих хозяев не проводит меня? — сам не понимая до конца причин, он испытывал к этой версии своего любовника глубокую неприязнь.       Если Дамблдор хотел показать ему взаимозаменяемость RT-2000, то он просчитался.       — Я сам себе хозяин, детектив.       То, с каким выражением это было сказано, пустило Гарри мороз по коже. Что-то острое во взгляде, мягкое в улыбке, волевое в прищуре. Обманчиво идентичная оболочка с абсолютно другим нутром.       В них не было души. В них была одна программа.       Не это ли имел в виду ученый, говоря об эволюции?       — Вас ведь несколько таких? Все лично общаются с разработчиками?       — Далеко не каждый обладает подобной привилегией, детектив, — андроид покачал головой, и этот жест, в отличие от всех остальных, вышел настолько по-томовски привычным, что у Поттера тяжело екнуло в желудке. — Мы развиваемся в разных условиях, и у каждого из нас есть свой багаж знаний. Вы ведь заметили, что другим андроидом «больно» передавать Ему информацию снятием скина? ПО, отвечающее за передачу данных, заблокировано у всех нас. Чтобы мы не могли связываться друг с другом. Так результаты будут точнее.       У самого выхода из здания, уже за технической зоной внутреннего досмотра, Гарри вдруг увидел Тома. Своего Тома.       Его сердце сделало кульбит.       Тот не смотрел на них, равнодушно слушая сотрудника охраны, методично втолковывающего ему что-то. Он казался целым и невредимым, таким же, каким был пару недель назад.       Гарри прикрыл глаза и, сам того не замечая, облегченно выдохнул.       Словно они выйдут из этого проклятого здания, все больше напоминавшего Гарри психбольницу, и забудут весь этот кошмар.       (Словно ему наконец перестанет сниться Том, обезображенный и подвешенный на кресте. Словно во снах ему больше не придется стирать синие тириумные слезы с обугленного пластикового лица. Словно ему забудется предсмертный пронзительный скрежет металла об асфальт.)       Уже стоя мысленно рядом со своим андроидом, Гарри неохотно и без лишнего интереса быстро уточнил, рассчитывая на как можно более скорый конец беседы:       — Результаты?       — Да. В итоге из нас останется только один. Самый эффективный.       Гарри медленно вернул взгляд к не-Тому.       Скупо улыбаясь и не отрывая пристального, такого знакомого и одновременно чуждого для Гарри сканирующего взгляда от другой своей версии, тот мягко продолжил:       — Согласитесь, естественный отбор — все-таки важный механизм эволюции. Не так ли, детектив Поттер?