或許全部 - ВОЗМОЖНО ВСЕ

      Ночная пьянка — хотя что там было пить? — не прошла даром.       Вэй Усянь и так-то был не любителем рано вставать, а здесь утренний колокол звучал вовсе в несусветную рань, едва-едва посветлело небо. О том, что будет ближе к зиме, даже думать не хотелось. А если учесть, что юноши, после того как выпили все вино и наболтались вдоволь, легли едва ли за пару сяоши до подъема, не хотелось и не моглось даже глаза разлепить. Но гуев колокол не дал и шанса, как и кто-то из старших учеников, постучавший к ним в дверь.       Не будь он первым учеником и шисюном Цзян Чэна, обязанным в первую очередь достойно представлять свой орден, Вэй Усянь бы отринул мирские заботы и учебу, укутался в одеяло и проспал до полудня. Но увы, он был. И потому с душераздирающим стоном откинул одеяло и сел. Шиди и Хуайсан еще спали, проигнорировав все внешние раздражители. Что ж, этот достойный ученик не виноват, он всего лишь исполнит свой братский и дружеский долг.       Пол-палочки благовоний спустя тишину утра разорвали два вопля, сделавшие бы честь любому лютому мертвецу. А следом за ними и жизнерадостный хохот, последовавший за поучительным:       — В Облачных Глубинах запрещено шуметь.       С жестокой побудкой — вылитый на голову ковш немилосердно холодной воды — Цзян Чэна примирил лишь ежеутренний ритуал расчесывания и собирания волос.       — Не спи, — Вэй Ин слегка дернул его за прядку на виске. — А-Чэн, слышишь?       — Это твоя вина, — пробормотал тот, снова смеживая ресницы.       — Что-о-о?       — Ты принес вино...       — Ты мог бы не пить его.       — Да, конечно! Чтоб его выпил ты!       Несносный Вей Ин только рассмеялся на эту реплику, туго затягивая лентой пучок на голове своего шиди.       — Готово. Не-сюн, нужна ли тебе помощь?       — Ох, я буду так благодарен!       Что ж, этому ученику было нетрудно сделать такую малость для тех, кто младше. Так что плотный пучок вскорости был затянут и на голове Не Хуайсана, после чего оба соученика были придирчиво осмотрены насчет аккуратности одежд и вытолканы за дверь. Себе завязывать волосы времени не оставалось, пришлось довольствоваться тем, чтобы наскоро собрать их в высокий хвост, немедленно растрепавшийся: слишком непокорные волосы, невероятно точно отражающие его характер! Под какими бы масками он его ни прятал, беспорядок на голове выдает мгновенно.       На урок они не опоздали, но вот узреть среди учеников непревзойденного Второго Нефрита, кажется, никто, кроме его дяди, учителя Лань Цижэня, не ожидал. Вэй Ин подозрительно сощурился, поглядывая на застывшую в идеально выверенной позе фигуру сквозь вьющиеся у лица пряди.       Что. Он. Тут. Забыл?       Разве его обучение не завершено уже? Облачные глубины полнятся слухами и сплетнями, несмотря на категорический запрет: второй молодой господин Лань постиг премудрости среднего образования и теперь совершенствуется в медитации и боевом искусстве, а так же в секретных техниках клана Лань. В уединении.       Что. Он. Тут. Забыл?       Немного погодя Вей Ина осенило: наказания же! Приехали новые ученики, следовательно, прибавилось беспокойства в Облачных Глубинах. Значит, будут проступки и наказания. Лань Ванцзи здесь не для учебы — он надзирающий за порядком. От этой мысли сделалось тоскливо, и одновременно где-то в глубине души заворочались ростки желания устроить пакость. И не одну — уж Вэй Ин-то себя прекрасно знал. И знал, что устроит, отвлекая мелкими прегрешениями от тех, за которые его могли бы попросту выгнать. Но выгоняться ему никак нельзя — он отвечает за шиди и честь ордена Юньмэн Цзян.       Словно почувствовав пристальный взгляд, Лань Ванцзи слегка повернул голову, скосил на соседа глаз. Вэй Ин подавил желание усмехнуться, выпрямил спину. Чем-то они были похожи: сидящие на первых местах перед учительским столом, одинаково строгие, разве что у юноши в фиолетовых одеждах ордена Юньмэн Цзян вместо аккуратного пучка на голове гуй разберет что — как бы туго он ни затягивал алую ленту, из хвоста выбивались крупно вьющиеся пряди, норовили закрыть лицо. От юноши в траурно-белых одеяниях донесся неодобрительный звук, который даже фырканьем было не назвать, так, словно он просто слишком громко выдохнул, вложив в этот выдох все свое возмущение.       Ответить на это выражение неодобрения — за что?! — Вэй Ин не успел, да и не стал бы. Ему, конечно, очень любопытен младший Нефрит клана Лань, но задираться с ним не по чину. Но как же хочется! Но не в первый же день занятий? Мысли прервал приход учителя, и пришлось встать, чтобы поприветствовать совсем еще не старого мужчину, чертами лица походившего на Лань Ванцзи. Но вся красота этого лица была испорчена всего одной деталью: подбородок мужчины «украшала» какая-то куцая, словно ощипанная или нащипанная у долго отбивавшегося козла бороденка и убогие тараканьи усики. Вэй Ину пришлось едва не до крови закусить щеку, сдерживая неуместный смех и не давая широкой улыбке выползти на лицо. Хотя идея для той самой, грандиозной пакости только что пришла ему в голову и отпускать не собиралась.       Злодейские замыслы внезапно были прерваны самым бесцеремонным образом: уважаемый учитель схватил свиток так, что тот раскатался, оказавшись длиной не меньше чем в пару чжанов, и принялся монотонно зачитывать все три тысячи священных правил ордена Гусу Лань. Гуй его побери, это было так нудно, что даже необходимость знать эти правила не могла перебороть в разуме Вэй Ина навеянную недосыпом и ровным, невыразительным голосом сонливость. Возможно, он потерял осанку... Или, о ужас, даже всхрапнул, на какой-то фэнь уснув с открытыми глазами... В любом случае, в себя его привел грохот упавшего на стол свитка.       — Мне приходится повторять эти правила раз за разом, потому что никто не удосуживается их прочесть и выучить, хотя все они высечены на Стене Послушания! Однако теперь ни один из вас не сможет нарушить их и оправдаться незнанием! Хотя всегда найдется тот, кто не слушал...       Вэй Ин, поняв, что это камень в его огород, почувствовал, как теплеют скулы. Похоже, идея отпраздновать начало обучения была так себе.       — Вэй Усянь.       — Я! — мгновенно подскочил юноша.       Далее последовал беглый опрос по тем знаниям, которые должны были дать в родном ордене, и отвечал он без запинки, давно все это зная. Правда, так и подмывало вставить пару ремарок относительно недавно появившихся в его голове идей, но... нет, просто нет. Он мог бы обсудить эти идеи, к примеру, с кем-то из ордена Цишань Вэнь, ведь именно на их территории располагался самый ужасающий могильник всей Поднебесной — Луаньцзан. Но ученики ордена Вэнь отчего-то вызывали в нем неприятие, может быть, тем, что были сплошь высокомерными зазнайками, на поверку оказывающимися ничего не стоящими заклинателями. Хотя, возможно, это ему просто так «везло» на тех ночных охотах, куда отправляли совсем юных заклинателей. Они ведь и сами тогда еще умели немногое, и практиковаться приходилось на низкоуровневых тварях. Много ли таким нужно? Хватало парочки ударов мечом или амулета...       — Довольно.       Отчего-то досточтимый учитель Лань совсем не выглядел довольным, в процессе урока время от времени поглядывая на Вэй Ина так, словно все ждал от него какой-то буйной выходки. И, кажется, преисполнился подозрений еще больше, так и не дождавшись. О, у Лань Цижэня, оказывается, интуиция развита на очень высоком уровне, ведь, по сути, Вэй Ина еще никто не поймал на шалостях!       Из учебного павильона юноша выходил с широкой усмешкой.       — Немедленно прекрати! — последовал жесткий тычок в ребра от его шиди.       — Эй-эй! За что? Я ничего не сделал!       — Но задумал! — сердито свел брови Цзян Чэн. — Я тебя слишком хорошо знаю, особенно, это выражение на твоем лице!       — А-Чэн, нельзя же так компрометировать меня перед всеми! — куда тише, чтобы услышал только шиди, возразил юноша.       Цзян Чэн только еще сердитее нахмурился. Нет, ему, безусловно, было приятно слышать такое обращение, но Вэй Ин обычно использовал его только наедине. Это было тем секретом, который знала только шицзе: то, насколько они близки. Перед родителями, перед остальными учениками и наставниками Пристани Лотоса Вэй Ин называл его «Цзян Ваньинь» или «шиди», и гораздо реже — детским именем. А уж чтоб так... Это было только для них! Цзян Чэна злило, что это услышал кто-то чужой, пусть даже они и познакомились и, возможно, завяжут дружбу.       На плечи юноше легли теплые — даже через все слои плотного шелка ханьфу — ладони, пальцы крепко сжали, не позволяя вырваться и отступить.       — А-Чэн. Я обещал госпоже Юй, что ничем не посрамлю чести моего ордена.       — Я не!.. Я не о том!       Цзян Чэну было слишком сложно говорить о чем-то, что затрагивало личное. Обычно, он просто отмалчивался или вовсе взрывался негодованием. Успокоить и разговорить его могли только сестра и шисюн. Как и понять без слов.       Вот и сейчас Вэй Ин, замерев на пол-фэня, вгляделся в его лицо, неотвратимо теплеющее от прилива крови, легонько фыркнул и улыбнулся:       — Я понял тебя, шиди. Как скажешь.       И отпустил.       Цзян Чэну немедленно захотелось противоположного — чтоб не отпускал, но уже было поздно. Вэй Ин уже развернулся и замахал рукой:       — Не-сюн! Не-сюн! Иди к нам!       — Ах, Вэй-сюн, иду! — отозвался Не Хуайсан, поспешив закрыть расписанный веер и едва не вприпрыжку приблизиться.       И почти тут же прозвучал прохладный, как дуновение ветра с гор, голос:       — Шуметь запрещено. Бегать запрещено.       Все трое «нарушителей» развернулись к невесть как оказавшемуся за их спинами младшему Нефриту, изобразив — кто как сумел — раскаяние на лицах.       — Этот ученик просит простить его, второй молодой господин Лань! — не менее звонко, чем раньше, словно нарываясь на наказание, ответил Вэй Ин, и его шиди воочию увидел проскочившие между этими двумя острые искры.       Все это было странно. Как будто все Лань поголовно и разом за что-то невзлюбили его шисюна. Не могли же они знать?.. Нет, в ордене Юньмэн Цзян у Вэй Усяня была репутация лучшего ученика, хотя о его бесшабашности тоже ходили легенды: примерный ученик оставался за порогом учебных комнат и территорией полигона, а дурачащийся А-Ин мог без зазрения совести утянуть своих шиди купаться, красть лотосы или ловить рыбу, охотиться на фазанов и кроликов, собирать локву и финики (причем, предпочтительнее в чужих садах, хотя в своих были не хуже). Но это делалось с таким расчетом, чтобы не попасться. И, надо сказать, они почти никогда не попадались, а если что-то шло не так, Вэй Ин брал всю вину на себя, смиренно принимая наказание от матушки и безмолвно снося ее гнев. Вряд ли истории об этом могли стать достоянием чужих ушей и глаз.       — Мм... — и это все, что услышали юноши, после чего Лань Ванцзи круто развернулся и проследовал прочь так степенно и плавно, словно не касался ногами бренной земли.       Проводив его взглядом, Вэй Ин закатил глаза и рассмеялся:       — Каков, а? Живая нефритовая статуя!       На что Не Хуайсан принялся его увещевать, требуя не вступать в споры с одним из Двух Нефритов клана Лань.       — Да я и не собирался, хотя-я-я...       — Вэй! Усянь! — тут же зарычал на него Цзян Чэн.       — Было бы интересно расшевелить это нефритовое совершенство, — словно и не слыша его, пакостно ухмыльнулся шисюн.       Хлопнув себя по лбу ладонью, Цзян Чэн почему-то ощутил себя несчастным и одиноким ростком бамбука, замершим меж драконом и фениксом.