Своими руками

Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита» Будущее не определено. Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами. Терминатор 2 (фильм). Джон Коннор

Мо Бай покосился через плечо, в очередной раз отмечая, насколько менялся пока-ещё-не-Пиковый-Лорд Вэй, становясь многократно более собранным, внимательным и опасным, стоило в его руки попасть оружию. Прислушался к тому, с каким воодушевлением Вэй-цяньбэй обсуждает новые свойства клинка и процесс его совершенствования, как торжественно дарит своему детищу имя… Глава кузнечного пика выбрал интересного преемника — другой праведный заклинатель мог бы и оскорбиться, посчитав, что созданный им меч осквернён подчинением демонице. Вэй Цинвэй же видел в этом только новые увлекательные возможности. Но вот затем, закруглив беседу с лисицей, кузнец ускорил шаг, догнал их авангард и прогудел расспрашивающему о молнекроликах сяо Юаню, что хотел бы поговорить с Бай-сюном. Мелкий задумчиво покосился на них с Цинхуа, пожал плечами и кивнул, отстав на пару шагов. — Кхм, — откашлялся наследник Третьего пика, — этот Вэй очень доволен тем, как вышло с Юйту, духовный клинок на удивление хорошо сошёлся со своей хозяйкой. И, эмм… это обнадёживает, что возможно… — Ммм? — он покосился на кузнеца, неуверенно мнущегося и потирающего затылок. Наконец, Вэй-цяньбэй нашёл правильные слова. — Этот видит, что Бай-сюн не носит оружия. И шицзунь это тоже заметил. Эээ, этот понимает, что без связей в праведных орденах Бай-сюну было сложно достать подходящий, даже ученический меч, но теперь… эм, если, конечно, Бай-сюн того захочет… Этому Вэю позволено предоставить ему один из клинков своей работы, за цену для внешних клиентов. Ах, вот оно что. Действительно, отсутствие у воина клинка для оружейников — всё равно что масло ежевельника для серной арахногадюки, то есть источник бесконечного раздражения и почесухи. Хмыкнув и покачав головой, Мо Бай постарался объяснить ситуацию так, чтобы и не обидеть кузнеца отказом, и не выдать свою полностью демоническую природу. — Для того, чтобы суметь пользоваться ученическим мечом, этому Баю нужно было бы начинать с возраста сяо Юаня. Тогда могло бы и получиться вырастить из него достойного партнёра, как у барышни Цзяо. Теперь же безымянный клинок просто разлетится на осколки, если я попытаюсь сражаться в полную силу. Всё-таки я сравним по силе с Вэй-цяньбэем, а моя ци, хоть и лучше поддаётся контролю, чем у большинства демонов, но довольно разрушительна в гневе. Вэй Цинвэй ожидаемо огорчился, сокрушённо пробормотав себе под нос, что отдавать из боевой семьи именные клинки на Ваньцзяне не принято. Потом встрепенулся: — О, но если Бай-сюн достанет подходящее ему оружие, даже и демонической ковки, этот Вэй может взяться подогнать его по руке. Всё-таки воину ходить без клинка — совершенно не дело. — Этот Бай редко использует оружие из металла… — пожал он плечами, — но в какой-то степени владеет родовым льдом. Достаточно, чтобы при необходимости создавать из него предметы. — О, оружие тоже? — у кузнеца загорелись глаза. — А Бай-сюн может показать? Этот Вэй может подсказать, как поменять форму или даже свойства материала, чтобы сделать меч более эффективным, и покажет подходящие под сложение Бай-сюна стойки и движения… — Прямо сейчас? Только если Вэй-шисюн хочет, чтобы на Радужный мост сбежалась в тревоге половина ордена, — укоризненным тоном вмешался в разговор Му-дайфу. — Впрочем, если Бай-сюн не против, этот Му может предоставить ему ненадолго одно из экранированных помещений Цяньцао, где мы работаем с опасными алхимическими компонентами. Полагаю, уже созданный ледяной клинок фонить демонической ци не будет, так же как и предоставленные этому целителю раньше образцы. Ледяной демон закатил глаза и фыркнул под злорадное хихиканье Цинхуа (его тут обложили со всех сторон, а этому смешно! хмпф!), но в целом счёл идею дельной, а потому кивнул. Всё-таки ледяные клинки он действительно использовал — и научиться делать это профессионально дорогого стоило. Подумав, Мо Бай всё-таки уточнил: — Какую цену Вэй-цяньбэй возьмёт за помощь и обучение? — Хмм… Если Бай-сюн имеет хоть какой-то доступ к клановым ресурсам, — дождавшись подтверждающего кивка, кузнец продолжил почти застенчиво, — этого интересует пара металлов, по слухам, используемых уроженцами демонического Севера. Один из них похож на железо, но способен выдержать любой холод. А про другой этому и вовсе известно только, что он выглядит как жидкий дым и легко меняет форму. — А. Морозная сталь и теневая ртуть. Вэй-цяньбэя интересуют изделия или просто металл? — Лучше всего руда, но если её не достать, тогда что угодно. За пару цзиней веса того и другого металла этот возьмётся сделать из Бай-сюна приличного начинающего мечника. — Приличного по меркам Ваньцзяня, чтобы Бай-эр понимал, — весело вклинился Цинхуа нарочито громким шёпотом. — Любой другой пик, ну, кроме Байчжаня, назовёт это минимально достаточным уровнем для бессмертного мастера. — …Значит, Мобэй-вану придётся навестить свою родню по матери, теневую ртуть добывают и обрабатывают именно они, — Мо Бай потёр подбородок в демонстрации задумчивости. — А вот морозную сталь переплавляют в самом Ледяном Дворце, так что выкупить нужное количество руды этот и сам сумеет. Он почти улыбался, говоря о самом себе как о двух разных личностях — но молодого кузнеца он пока знал не настолько хорошо, чтобы предсказать его реакцию на личную встречу с наследником Северного трона даже при посредничестве его мальчиков и Му-дайфу. А потому пока посвящать его в этот свой секрет не собирался. В итоге договорились, что по пути до павильона, в котором поправлялись братья Вэнь, Му-дайфу откроет им подходящее помещение и отдаст на время ключ. А создав клинок, он сможет вдумчиво пообщаться с Вэй Цинвэем в одной из многочисленных беседок поблизости («Только растения в саду не покромсайте, варвары!» — тихо фыркнул Юань-ди и подмигнул ему), пока целитель занят с молодой лисой и братьями Вэнь. Ключ же Бай Цзы вернёт целителю ближе к вечеру. К этому моменту они уже почти дошли до широких ажурных ворот на Цяньцао, и Мо Бай отвлёкся от довольно-предвкушающего ворчания кузнеца на ещё одно смутно знакомое ощущение ци — причём чуть ли не звенящей от напряжения. У ворот застыл заклинатель, сжимающий рукоять меча. Чёрные волосы до самых бёдер лились шёлковой рекой, из которой закреплены были едва ли пара прядей от висков. Он стоял полубоком, слегка наклонив голову, как будто следя за ними уголком глаза, что тоже казалось знакомым… Мо Бай сосредоточенно свёл брови, обостряя зрение импульсом ци. Вытянутое бледное лицо, чуть длинноватый прямой нос, привычный, похоже, прищур… да, точно, именно привычный — предсказатель и мастер фэн шуй Линь Циншуй мог смотреть на мир только вот так, искоса. И его присутствие здесь и сейчас — а особенно его напряжённая поза — сулили те ещё неприятности. Мо Баю придётся объясняться очень-очень быстро и очень убедительно, чтобы заклинатель, ориентирующийся на тонкие чувства больше, чем на подводящее его телесное зрение, не выдал его как чистокровного священного демона.

(・ω・)

Записка от Му-шисюна почти застала его врасплох. Почти, потому что шицзунь уже второй день гоняла его по краткосрочным предсказаниям и их толкованию. Конечно, броски черепашьих панцирей с нанесёнными знаками И-Цзин были всего лишь костылями, способными только намекнуть на будущие события, в лучшем случае — очертить смутные границы грядущего. До полноценного дара провидца, каким бы узкоспециализированным он ни был, этим неясным знакам было далеко. Но как будущий лорд Чжицзи, он был обязан разбираться и в этих эфемерных материях, насколько это вообще возможно для того, кому такого дара не выпало. Поэтому, когда сегодняшнее гадание о предстоящем дне уронило ему гексаграммы Бо и Гэ, символизирующие разрушение и смену, а вместе уверенно складывающиеся в «потрясение основ», Линь Циншуй стал очень, очень внимателен ко всем последующим подсказкам судьбы. Впрочем, утро прошло почти спокойно — только и принесли с заказом на миссии интересную сплетню с Цюндина. Будто бы прошлым вечером у будки дежурного при Лестнице Испытаний появилась здоровенная чернобурая лиса. Уронила в пыль свёрток из одеяла, в котором оказалась пара еле живых байчжаньских задир, тяпнула за ногу выскочившего из будки и попытавшегося заступить ей путь ученика Цюндина, издевательски махнула двумя хвостами и была такова. Шиди и сам не был уверен, сколько в той сплетне было правды — по слухам, дежурный с перепуга промыл байцзю не только укус, но и желудок. Но если горе-охотники действительно пострадали от лап хули-цзин, то им повезло остаться в живых… или же не повезло. Вдвоём не справиться с демонической лисой, успевшей отрастить только два хвоста, означало расписаться если не в слабости — слабаки вылетели бы с Байчжаня куда раньше допуска на самостоятельные миссии — то как минимум в глупости… или же в неумении держать свои нефритовые стебли в штанах. Так что насмешки их ожидали весьма жестокие, и ещё неизвестно, какие хуже. Но его пика это всяко не касалось. После долгой и нудной возни с документами, на потрясение основ никак не тянувшей, руки сами нетерпеливо потянулись к черепашьим панцирям. Повторное гадание легло знаками Цуй и Сянь. Благоприятные гексаграммы, означающие воссоединение и взаимодействие, после некоторых колебаний были расшифрованы им как весть от кого-то близкого и достойного доверия… Давнего друга? Родственника? Оставалось только гадать. Прилетевший в его руки как раз к началу обеда вестник от Му-шисюна только ещё больше всё запутывал. Считать ли, что гадание относилось к просьбе навестить Цяньцао этим вечером — или же стоит ждать чего-то более существенного? Интуиция лишь потрескивала лёгкими искорками. Похоже, эта встреча — только с Цинфаном или же с кем-то ещё на пике целителей — окажется важной. Циншуй возвращался к этим мыслям урывками между других, обыденных хлопот и дел — а их было немало. Перепроверить расчёты фэн шуй, заказанные одним из министров западной империи для малой загородной резиденции и выполненные парой старших учеников. Раздать миссии по составлению гороскопов и определению благоприятных дней для пары крупных сделок, четырёх свадеб и одних похорон. Встретиться с одним из инструкторов, у которого возникли проблемы с группой младших учеников… Вот на последнем его рутина и закончилась — спеша на встречу, инструктор Янь неудачно споткнулся и уронил на себя одну из каменных тумб в садах пика, серьёзно повредив ногу. О соблюдении привычного расписания после этого не могло быть и речи — так что один из старших учеников отправился к наставнице с докладом, а Линь Циншую пришлось везти пострадавшего на Цяньцао на собственном мече. Увы, невзирая на высокий уровень совершенствования, Янь Мянь совершенно не выносил вида крови и то и дело порывался уплыть в обморок. Сдав шиди в руки дежурных целителей, Линь Циншуй выяснил, что Му-шисюн отправился к Лестнице Испытаний встречать не то пациента, не то члена семьи кого-то из пациентов — версии разнились. В любом случае, ученики Цяньцао не знали, насколько затянутся формальности и когда Му Цинфан вернётся. Жаль — можно было бы как раз обсудить его вопрос, раз уж предсказатель всё равно уже был на Цяньцао. И всё же, повинуясь неясной прихоти, Циншуй не встал на меч сразу, возвращаясь на свой пик, а свернул к ближайшей беседке. Достал из цянькуня и в третий раз за сегодня бросил панцири. Бросил и напрягся: один из панцирей очень уж долго крутился на столе, едва не встав ребром, и лишь в последний момент порыв ветра уложил его на сплошную черту Ян вместо прерывистой Инь, меняя смысл гексаграммы. Знаки Сунь и Чжун-фу вспыхнули перед его внутренним взором — и их сокровенные смыслы, проникновение и внутренняя правда, переплелись в предзнаменование скорого судьбоносного решения и объединились с недавними событиями, связанные пониманием. Задание шицзуня, из-за которого он вообще взялся за гадание в эти дни, а не через несколько седмиц, как было запланировано — как будто Фан Аньжун стала бы делать это просто так! Утренний слух об учениках Байчжаня, которые наверняка сейчас лечились в одном из павильонов Цяньцао. Потребность в нём со стороны друга-целителя. Нелепая случайность, из-за которой ему пришлось лично транспортировать на этот же пик пострадавшего шиди. Нагаданные потрясение основ и весть… Наконец, порыв ветра, в последний момент сменивший знак приумножения И, сулящий безоговорочный гордый триумф, на призывающий к скромной осторожности и опоре на союзников Чжун-фу! Желудок Линь Циншуя сжался в судороге. Он смахнул гадательные панцири в цянькунь и, почти срываясь на бег, поспешил к воротам пика, расправляя и напрягая тонкие чувства. С каждым вдохом, с каждым ударом сердца он всё больше тревожился за Му Цинфана. Вылетев за ворота на пружинящее полотно Радужного моста, он остановился, стискивая рукоять Багуа. Летний бриз смещал потоки ци, дразнясь и не позволяя толком вглядеться духовным зрением вдоль моста — к старшим пикам и парадному входу на территорию ордена — но он уже уловил отзвуки ци Му-шисюна и Вэй-шисюна. Покрутил головой, прищурившись сильнее и попытавшись разглядеть уголком глаза, не идёт ли кто по мосту — да! Тесная и пёстрая группа, кажется, из шести-семи человек, направляющаяся ко входу на Цяньцао. Достаточно близкая, чтобы стало ясно, что вряд ли в ней есть кто-то существенно сильнее наследников Третьего и Седьмого пиков — но тревога его не отпускала. И тут ветер переменился, издевательски швырнув ему прямо в лицо всю радугу духовных подписей, позволяя распознать знакомых и оценить встреченных впервые. Резкий наплыв информации заставил его замереть на несколько ударов сердца, расшифровывая и сравнивая с видимым искоса… Самыми сильными действительно были благодушная пульсация полуразвёрнутых нитей ауры Му-шисюна, спокойно идущего, засунув руки в рукава, и брызги лавы чем-то возбуждённого и размахивающего руками Вэй-шисюна. На фоне этого вулкана менее заметным порывистым костерком нервно потрескивал Шан-шиди, неловко жестикулирующий в разговоре с двумя юными заклинателями послабее. Эти двое тоже были на уровне возведения основы, отсвечивая один спокойным и тягучим солнечным мёдом, другой — по-мальчишески азартными и резкими зелёными иголочками. А рядом с ними всеми — то, из-за чего он на мгновение даже засомневался в своих тонких чувствах. Вернее — те, чьё присутствие на территории Цанцюн вот так, запросто, он ещё мгновение назад считал немыслимым. Совсем рядом с Му-шисюном — девушка в тёмно-жёлтом, чья ци едва уловимо отдавала хищным духом зверя и вилась за спиной двумя протуберанцами дымных хвостов. И чуть ли не под руку с кузнецом, кивая на его пылкие жесты — не уступающий ему в росте и ширине плеч юноша, от которого веяло стужей, а на плечах незримо клубилась тьма… Демоны! Всё ещё наблюдая искоса, не смея выпускать опасность из поля внимания, он лихорадочно размышлял. Как минимум Цинфан должен быть достаточно чувствителен, чтобы на таком близком расстоянии распознать нечеловеческую природу «гостей»… Но ни на лицах, ни в аурах не было ни малейшего следа тревоги, страха, гнева — что ещё может чувствовать праведный заклинатель в присутствии демона? Впрочем, оба нелюдя тоже были на диво спокойны, не полыхая злобой или страхом — и это в сердце великого ордена? Такая видимая беспечность пугала ещё больше — как же зачаровали, заморочили головы его боевым братьям эти двое, чтобы быть настолько уверенными в своей безопасности, в том, что на них тут не нападут?.. В этот момент ветер снова сменился, и идущий впереди демон в синем ханьфу повернулся в его сторону, остро сверкнув взглядом. Холодная тьма на гордо развёрнутых плечах сжалась, теснее окутывая мощное тело — демон явно увидел его. Увидел, но опять-таки не испугался и не разозлился, хотя и напрягся еле уловимо в готовности… к чему? Линь Циншуй подозрительно сощурился, запуская циркуляцию ци маршрутом, не позволяющим набросить на него иллюзию, и шагая навстречу невероятной компании. Демон коснулся локтя Вэй-шисюна, указывая в его сторону. Нужно понять, чем и как влияют эти двое на его шисюнов и шиди — и найти способ сбросить эту заразу. А там уж трое наследующих учеников, вплотную подобравшихся к формированию золотого ядра, должны были суметь и справиться с двумя, кажется, более слабыми демонами, и прикрыть от них молодые саженцы. Вэй-шисюн приветственно усмехнулся и помахал рукой, по своему обыкновению подзывая его без особых церемоний. Тч, невоспитанный упрямый буйвол!.. Что ж, раз все вокруг собирались вести себя так, как будто не происходит ничего странного, он подыграет… пока. Пока не разберётся, какого гуя тут происходит, и не поймёт, как поставить всё на свои места! Вот оно, его судьбоносное решение. Он будет действовать медленно и осторожно, как подсказывает знак Сунь, освободит шисюнов от морока — и тогда у него будет поддержка союзников, важность которой подчеркнул Чжун-фу! Подходя к Вэй-шисюну, он почти успокоился, сосредоточившись на сложной пульсации своей ци в духовных венах — и на аурах шисюнов и демонов. — Светлого дня, Линь-шиди. А у нас, как видишь, гости! — прогудел Вэй Цинвэй, останавливаясь, потом запоздало — как всегда — понял, что ляпнул почти слепому, и смутился, неловко почёсывая в затылке. — Этот Му извиняется за шисюна, — догнавший кузнеца Му-шисюн незаметно для остальных закатил глаза и с раздражённым смирением покачал головой, — и рад, что Циншуй-шиди нашёл время посетить наш пик уже сейчас. Надеюсь, не из срочной необходимости? Шиди выглядит напряжённым. — Премного благодарен за беспокойство, Му-шисюн, этот Линь в порядке, — подчёркнуто вежливо произнёс Линь Циншуй. Он знал за собой такую привычку — демонстративно блюсти манеры после такого ляпа со стороны кого-нибудь из равных — но на этот раз повёл себя так специально, чтобы не вызывать подозрений. Параллельно он очень аккуратно ощупывал окружающее пространство, стараясь делать это так, чтобы не наталкиваться на полуактивные щупы Му Цинфана сильнее обычного. Как минимум сбившиеся в кучку младшие заклинатели и демоница теперь ощущались и выглядели немного встревоженными — но в разговор старших не встревали. — Один из шиди повредил ногу, но ничего, требующего внимания шисюна. Дежурные целители справятся сами, — продолжил Циншуй с показным спокойствием. Потом наклонил голову вбок, изобразив любопытство. — Шисюны представят своих гостей? Му Цинфан тоже чуть смутился — но тут демон в синем шагнул вперёд, останавливая собравшегося было представить «гостей» целителя коротким жестом. И вдруг — поклонился. Как равному, да, но сложив перед собой руки в жесте, немного отличающемся от обычных приветствий между заклинателями. А выпрямившись, заговорил голосом не менее низким, чем у поднявшего брови кузнеца, но куда более… вибрирующим? бархатным? В общем, в его тоне было что-то от благодушно настроенного тигра. — Этот Бай Цзы рад возобновить знакомство с Линь-цяньбэем. Возобновить? Да что несёт этот нелюдь? Или он так заговаривает зубы? А вот шисюны — оба — вели себя так, как будто им эта фраза что-то объяснила. Му Цинфан издал слабое удовлетворённое фыркание, а Вэй Цинвэй прихлопнул свой лоб широкой ладонью и что-то неразборчиво буркнул. Впрочем, сделать что-то большее, чем удивиться, Циншуй не успел. Демон, всё ещё держащий руки сложенными у груди, — левая ладонь обхватывала раскрытую и направленную вверх правую — пошевелил пальцами, и над ними зависли выпущенные из запястий искры духовной энергии, невидимые для остальных за его широкой спиной. Эти искры задвигались, складываясь в некую форму — рисунок? Линь Циншуй подумал было, что это что-то вроде печати, возможно, использованной для контроля шисюнов техники, и напрягся, готовый уйти в цингун, как только демон атакует. Однако вместо печати — хоть знакомой ему, хоть нет — искры сложились в письменные знаки, в слова, от которых он едва не потерял лицо, неэлегантно распахнув рот в крайнем удивлении: 【Нань Хэтунь】 — искры рассыпались и быстро перетекли в другие знаки — 【прошу не выдавать】 — 【происхождение этого】 — 【Вэй-цяньбэю】. Откуда демон узнал его детское прозвище и то, как наиболее эффективно общаться скрытно именно с ним? И почему именно кузнецу? Одновременно с этим нелюдь — Бай Цзы? это имя он где-то уже слышал — успокаивающим, размеренным тоном продолжал говорить: — Этот Бай понимает, что его подпись ци, равно как и подпись его спутницы, могут вызвать у Линь-цяньбэя некоторую тревогу, но уверяет, что не несёт опасности Двенадцати пикам, и это известно, помимо присутствующих, также главам Аньдина и Ваньцзяня. На этой фразе демон повернул руки иначе, демонстрируя тыльную сторону правой ладони, на которой — и в телесном, и в духовном зрении — медленно проявился рисунок в форме ярко-красного меча, уходящего остриём под рукав синего ханьфу и оплетённого оранжевым колосом с синими цветками. У предсказателя было полное впечатление, что этот рисунок пропитан ци — нет, он просто состоял из сконцентрированной почти до обретения материальности ци трёх… скажем, сущностей. Насыщенно синяя энергия самого демона сплеталась в рисунок растения вместе с огненно-оранжевой ци… Шан-шиди? Силуэт же меча фонил алой аурой Хунцзина. Как?!.. Линь Циншуй повернул и наклонил голову, кося уголком глаза на спокойное лицо Бай Цзы, потом на его ладонь. Остальные — и заклинатели, и демоническая девица — терпеливо ожидали окончания их разговора, но, если честно, он не особо уже понимал, что происходит. Как будто провалился в какое-то фантасмагоричное видение. На секунду у Линь Циншуя возникло искушение рассечь этот узел, напав на демона или же ретировавшись за кем-нибудь из наставников — но в его сознании снова всплыло последнее предсказание и гексаграмма И, демонстративно сменившаяся на Чжун-фу. «Не спешить и положиться на близких», — повторил он как мантру — тем более, что, как он ни искал, никаких следов ментального воздействия в ци шисюнов так и не нашлось. — Кхм, этот Линь Циншуй должен признаться, что не владеет ситуацией и хотел бы прежде, чем знакомиться или же возобновлять знакомство с гостем, задать пару вопросов шисюнам. Демон мирно кивнул и согласно повёл рукой. — Не мог бы Вэй-шисюн пояснить, каким образом было определено, что ваши… гости… не опасны? — Конечно, шиди, — твёрдо отозвался кузнец. Всё-таки он был хоть и груб, но надёжен и доброжелателен, этого не отнять. — Ли-шишу лично провёл их от порога ордена к нам, где они оба в присутствии меня и шицзуня встретились с Красным зеркалом и дали ему обещание не вредить заклинателям Цанцюн. Ну, то есть Бай-сюн пообещал, а дева Цзяо подтвердила клятву, данную ей до этого. И, это… Если Линь-шиди почувствовал демонические нотки в их ци, об этом сейчас действительно нет нужды беспокоиться. Полностью или частично демоническое происхождение, как напомнили нам и наставникам присутствующие, не обязательно означает злонамеренность. — Хм, этот благодарит за пояснение… — ци Хунцзина он знал достаточно хорошо, чтобы ни с чем не спутать, и объяснения Вэй-шисюна хоть немного проливали свет на ситуацию. — Му-шисюн также в курсе природы гостей? — Этот Му уже успел обследовать обоих и даже оказывал им целительскую помощь, так что знаком с их наследием достаточно детально, — ободряюще улыбнулся ему целитель. — Этот также заметил удивление шиди от выбора Бай-сюном первой фразы и может дать пояснения по этому поводу. — Этот шиди будет признателен шисюну, — благодарно наклонил голову Циншуй. — Этот шисюн уже рассказывал об обстоятельствах раскрытия дара Шан-шиди, — целитель дождался его неуверенного кивка и продолжил, — Бай-сюн — тот самый жених нашего юного провидца. — …Вольный заклинатель Бай Цзы… — медленно начал припоминать детали наследник Чжицзи, — имеющий долю демонической крови… — на этих словах Му-шисюн приподнял уголок рта в маленькой, но лукавой усмешке и переглянулся с демоном (А! Он знал, а Вэй-шисюн — нет!) — …и память о возможном будущем! — Мгм, — подтвердил Бай Цзы, — только о двух будущих. Помимо того времени, что этот Бай прожил, мне пришлось также около полугода пробыть гостем в другом варианте. Именно там этот Бай был представлен мастеру Линь и признателен ему за вклад в возможность моего возвращения в это время, — демон наклонил голову в знак благодарности. Линь Циншуй нахмурился, обдумывая новую информацию. Их будущее знакомство могло объяснить то, что демон знал о нём больше, чем это было возможно сейчас. Переглядывание с Му-шисюном подтверждало, что личину полукровки Бай Цзы надел здесь только ради Вэй-шисюна, потому и просил скрыть именно от него — ведь если Шан-шиди просто не мог не знать правды о происхождении своего партнёра по совершенствованию, то двое других саженцев, скорее всего, были шиди Юэ и Шэнь, названные братья провидца, знавшие о демоне благодаря тому детальному пророчеству. Но — священный демон? Вернувшийся в прошлое ради жениха — человека? Что ж, если в это возвращение был как-то вовлечён он сам, это можно проверить… — Кхм, если Бай Цзы не против поделиться, каков именно был вклад этого заклинателя? — Мастер Линь рассчитывал наиболее благоприятный день и время. Дело было осложнено тем, что заранее не было известно, сколько времени у этого Бая займёт пройти Путь Обратного Солнцеворота, и тем, что сам Путь существовал только в моей временной линии, ушедшей больше чем на десятилетие вперёд относительно той, где я гостил… — Десятилетие? — Полный зодиакальный круг, двенадцать солнечных лет. Мастера Линь утешало только то, что хотя бы дни по небесной сфере совпадали… кажется, он говорил, что близкое расположение звёзд облегчало создание прохода между разными временными линиями, или что-то вроде того… В любом случае, в итоге было решено, что этот Бай отправится в путь утром перед встречей Пастуха и Ткачихи по времени моего потока. — Перед Цисицзе, значит? Хм… это имеет смысл, только если ритуал был достаточно долгим, чтобы его окончание пришлось на закат солнца, — пробормотал себе под нос Циншуй, прикидывая сроки. — Так и есть. Этот не может указать время точно, но прохождение Пути заняло не менее половины суток. Однако мастер Линь говорил, что точность момента завершения не так важна, как-то, что вступить на путь этот должен был на восходе солнца. — Ммм, действительно, сорочий мост держится достаточно долго, а вот символизм рождения дня и рождения мира… Хороший выбор, — не мог не признать Линь Циншуй собственную — ха, до чего абсурдно это звучало! — правоту. Поколебавшись и вспомнив свои сомнения в том, что предзнаменование вести от кого-то близкого касалось именно записки от Му-шисюна, он рискнул задать демону ещё вопрос. — Если мастер Линь предполагал встречу Бай-гунцзы с этим наследующим учеником в изменённой временной линии, что теперь кажется очевидным, то не передал ли он что-то… на словах? Совет или предупреждение своей более молодой версии? — Только один коан, — демон прикрыл глаза и торжественно процитировал. — «Будущее не определено. Нет судьбы, кроме той, что мы творим сами». За спиной демона послышался шум — кажется, Шан-шиди поперхнулся. Самый младший ученик не сдержал смешок, но после глубокомысленно пробормотал, «нет, а что, в той временной линии именно это и сделали; да и сейчас…». Что ж, учитывая природу пророчеств-предупреждений Шан-шиди, для этих мальчишек процитированный коан был действительно непреложной истиной. И, похоже, для их демона — тоже. Линь Циншуй усмехнулся сам себе, наконец-то с кристальной ясностью понимая, о чём предупреждало изменение гексаграммы. Напади он на того, кто имел опыт сражений на десятки лет вперёд — и последствия такого поступка могли быть весьма печальными и для него, и для его боевых братьев, обязанных этому демону уже очень многим, и для всего Цанцюна. Да и вообще, совершенно ясными теперь, когда всё уже случилось, были все выпавшие ему сегодня подсказки… Хах, вот уж действительно, потрясение основ! Тем не менее, вопросов у него было ещё немало, и раз уж демон первым пошёл на разговор, то и начинать вытрясать ответы следовало именно с Бай Цзы… или же с наследника Севера, Мобэй-вана — ведь ученики Аньдина наткнулись в тот день именно на него? — Что ж, этот Линь благодарит за переданную мудрость и будет медитировать над ней, — склонил он голову, благодаря возрождённого. — Однако, этот хотел бы ещё кое-что уточнить, прежде чем посвятить время тому, с чем потребовалась помощь Му-шисюну. Так что, если остальные не возражают, этот хотел бы поговорить с Бай-гунцзы приватно, — и он одним плавным движением развернулся, подхватывая демона за локоть и увлекая в сторону, чтобы пропустить в сторону Цяньцао остальных, бросающих на них сложные взгляды. И сам шагнул следом, на ходу складывая свободной рукой печать для полупрозрачного полога, прикрывающего от подслушивания или попыток прочитать по губам. Уголком глаза он видел, что демон одобрительно усмехнулся уголком рта и призвал из цянькуня талисман сходного назначения, активируя одной искрой ци. Их ждал весьма интересный разговор. — Итак, Нань Хэтунь? — Мастер Линь надеялся, что упоминание этого имени поможет сбить недоверие и агрессию с его стороны, — прогудел демон. — Действительно. Из тех, кто знал его, уже давно остался жив только этот Циншуй, — молодой прорицатель ностальгически улыбнулся, вспоминая покойную матушку. — И, кстати, об именах — Бай Цзы?..