Своими руками

— Клиент с головной болью ушёл? — Клиент ушёл. Головная боль осталась. Любовь после полудня (фильм), Ариана Шавесс, Клод Шавесс Попытка избежать страдания есть форма страдания. Попытка избежать борьбы есть борьба. Отказ признать неудачу есть неудача. Сокрытие постыдного само по себе постыдно. Марк Мэнсон. Тонкое искусство пофигизма. Парадоксальный способ жить счастливо

Вечером он изрядно нервничал в ожидании ночи в одной кровати с А-Баем. Что, если его тело отреагирует сразу? Как он будет объясняться? Что скажет, и самое важное — что почувствует Мо Бай, узнав о… непристойных желаниях Юэ Ци по отношению к нему? Или к А-Хуа? Юэ Ци прекрасно понимал, что эти конкретные телесные реакции и подсознательные стремления невозможно контролировать полностью, но всё равно чувствовал себя виноватым. Ощущал, что этим он вторгается в личную жизнь тех, кто успел стать ему дорог, кто уже так много сделал для него, не требуя ничего взамен. В его разуме мелькнула предательская мысль, что один раз они уже согласились поделиться с ним теплом своих тел, и всё было просто замечательно и чудесно, так почему бы не… Но Юэ Ци поспешно подавил её. Он совершенно точно не хотел вмешиваться в их любовь друг к другу. Влезать третьим лишним в то всеобъемлющее чувство, руководствуясь которым, А-Бай прошёл через сущий кошмар. В ту расцветающую нежность и восхищение, которыми осыпал своего жениха А-Хуа. Нет, нет и нет. Он не хотел рисковать тем, что ненароком может испортить, осквернить это происходящее на его глазах чудо. Надеясь сбросить возбуждение и всё-таки скрыть своё запретное желание, Юэ Ци решительно уединился в закутке, предназначенном для приведения себя в порядок. Прикасаясь к уже — да какого гуя! — напряжённому члену, он попытался вызвать в своём воображении сцены соития с женой или их общим любовником из прошлой жизни. Брак Шэнь Юэци был насквозь политическим, но это не мешало ему не только уважать, но и желать тех, с кем его связала жизнь и собственные решения. Он всегда считал, что в интимной сфере ему повезло, считал себя, да наверное и был умелым и внимательным любовником, но… Но теперь даже самые смелые их эксперименты в воспоминаниях казались ему пресными. Скорее всего — потому, что парное совершенствование было намного большим, чем сплетение тел. Тот единственный опыт, когда он чувствовал касание и ласку наполняющих его тело струй духовной энергии партнёров, таял под волной их чувств друг к другу, но чуть-чуть и к нему — это ощущалось единением не только тел, но сердец и душ, чем-то многократно более интимным и желаемым… Неудивительно, что когда он всё-таки кончил, перед его внутренним взором были Мо Бай и Шан Хуа. Блять! Смыв с себя следы удовлетворённого желания и оправив одежду, Юэ Ци в очередной раз взялся проверять, всё ли готово ко сну — и к приходу Мо Бая, чтобы отвлечься и не анализировать, не делать выводов из того, кхм… говоря прямо, на кого он только что дрочил. Все бумаги, с которыми он возился вечером, были собраны и разложены в нужном порядке. Небольшая гирлянда ночных жемчужин в спальне создаёт мягкий полумрак, на столик у кровати выставлена чаша с водой для питья, а он сам чист — по крайней мере телесно — и раздет до нательной рубахи и тонких домашних штанов. Юэ Ци поймал себя на мысли, что это очень уж напоминает подготовку к встрече с любовником, и ещё раз выругался. Но выйти ещё на один круг самобичевания он не успел — как раз в этот момент Слеза Феникса на его шее запульсировала, отбив запрос «можно прийти»? Юэ Ци заколебался на мгновение, но обман рано или поздно вскрылся бы — и скорее рано, потому что А-Хуа наверняка прибежал бы чуть ли не с утра проверять, всё ли в порядке с братом, что он не смог принять гостя. Присев на край кровати, он глубоко вздохнул и, отбросив сосущее чувство под ложечкой, ответил утвердительно — а из открывшегося посреди спальни портала первым внезапно выскочил братец Хуа, растрёпанный, зацелованный, в небрежно наброшенном на плечи халате, немного сползших штанах и босиком. Юэ Ци с сомнением покосился на свою кровать, оценивая её ширину, но тут же спохватился и зашипел: — А-Хуа, а если тебя на Аньдине хватятся? — Я на минуточку, пожелать спокойной ночи, — беззаботно отмахнулся Шан Хуа и тут же подошёл вплотную, обхватывая его лицо тонкими пальцами и разглядывая синяки под глазами. — Тц, и правда выглядишь уставшим, и это сразу после прорыва. Совсем непорядок. Братец Хуа обернулся к нависшему над его плечом Мо Баю и хлопнул ладонью по видневшейся между полами распахнутого халата мощной груди: — Не выпускай его из койки, пока не выспится. Даже если ко мне утром до занятий не успеешь. — А-Бай согласно хмыкнул, а братец Хуа повернулся обратно и крепко обнял Юэ Ци. — Добрых снов тебе! И да, завтра жду вас всех в гости сразу после занятий. Юань-ди уже в курсе. Постарайся отпроситься с ночёвкой. Ох, и чуть не забыл — поздравляю с прорывом, чувствуешься куда мощнее теперь, аха! Юэ Ци немного оторопел от всего вываленного на него буквально на одном дыхании, вкупе с объятиями, поэтому успевал только кивать и соглашаться. И даже не успел увернуться от мягких губ, ткнувшихся после этой тирады ему в щёку. Игриво хихикнув ему на ухо, А-Хуа тут же ускользнул обратно в портал, походя мазнув губами ещё и скулу послушно наклонившегося к нему демона. Мо Бай проследил взглядом за исчезновением в морозных тенях своего жениха, удовлетворённо кивнул и закрыл проход. — Цинхуа прав. — Мм? — вопросительно наклонил голову набок Юэ Ци. — Практик после прорыва не должен выглядеть таким вымотанным. А-Бай отошёл к стене, касанием пальцев гася ночные жемчужины. В сгущающемся сумраке синее свечение его глаз и лениво колыхающегося огонька на лбу становилось всё более заметным. На последней жемчужине демон заколебался. — Погасить, или не любишь темноты? — Нет, она мне не мешает. И с тобой полной тьмы всё равно не будет, — Юэ Ци невольно улыбнулся, указывая взглядом на колыхнувшийся заметнее язычок синего пламени, — так что гаси. — Мгм. Юэ Ци устало прикрыл глаза в наступившей темноте и прислушался к собственному телу. Кажется, прямо сейчас оно подлянок подстраивать не собиралось. Нет, привлекательный вид мальчиков, явно успевших тесно пообщаться, он вполне оценил, но навалившаяся усталость и некая истома приглушили желание. Он облегчённо вздохнул, прислушиваясь к шорохам на постели за спиной. Устроившись в кровати, А-Бай тихонько позвал его: «Ложись уже», и Юэ Ци тоже скользнул под покрывало. Он улёгся на бок, спиной к демону, и без всякого удивления почувствовал, как сильная рука притягивает его поближе, прижимая спиной к прохладной, но не холодной мускулистой груди. Дыхание Мо Бая над ухом было спокойным, лопатками Юэ Ци ощущал мерное движение груди и ровное биение сердца. Он откинул голову назад, прижимаясь затылком к мощному плечу и понемногу расслабляясь. — Спасибо, А-Бай, — пробормотал Юэ Ци. — …Ох, чуть не забыл, шицзунь выдала мне почтовую шкатулку для тебя… — встрепенулся он. — Все дела завтра, А-Ци. Успеем. Сейчас отдыхай. Мо Бай прижал свою широкую ладонь к его солнечному сплетению и пустил с пальцев успокаивающие струйки ци. Юэ Ци и сам так умел, поэтому тихонько хмыкнул, опознавая технику. «Побеждён собственным оружием», — подумал он иронично, устраивая собственную ладонь поверх и медленно уплывая в сон.

(・ω・)

…Сквозь задёрнутый полог на огромной кровати солнечный свет приобретал красноватый оттенок. Юэ Ци… нет, Юэ Цинъюань не помнил, как он здесь оказался, но не удивлялся и не беспокоился об этом. Его внимание занимали гораздо более важные вещи. Прохладное тело, всё ещё чуть более мощное, чем его собственное, прижимающееся со спины. Вдумчивые поцелуи, выглаживающие загривок и плечо, дразнящие почти неощутимыми уколами клыков. Устроившийся в ложбинке между его ягодицами и слегка потирающийся о них крупный член. Большие ладони на бёдрах. Юэ с блаженным вздохом откинул голову на широкое плечо позади, позволяя себя ласкать, и бездумно уставился на полог кровати. Втянувший сосок умелый жаркий рот вырвал у него низкий стон. Тонкие пальцы потëрли и сжали второй напряжённый сосок, заставив его выгнуться сильнее. Другая ладонь уверенно огладила и собственнически обхватила его собственный, каменно стоящий член. Он снова застонал и пристроил левую ладонь поверх тяжёлой руки на своём бедре, направляя, побуждая почти болезненно вжаться когтистыми пальцами в напряжённые мышцы. Правой ладонью он зарылся в пушистые пряди сидящего впереди, слегка оттягивая их вниз. Послушный намëку, партнёр склонился над его ноющим от неудовлетворённого желания членом, широко лизнул головку и решительно насадился на него ртом, с силой втягивая в себя и удовлетворённо постанывая. Циркулирующие между ними разноцветные струи духовной энергии рывком ускорились, почти обжигая тело изнутри полыхающей страстью и лаская меридианы тягучей нежностью. Юэ Цинъюань содрогнулся… Юэ Ци проснулся от собственного совершенно непристойного стона, всё ещё дрожа всем телом в оргазме и вжимаясь в бок и бедро Мо Бая, лежащего на спине с закрытыми глазами и обнимающего его поперёк спины. Сквозь щели между шторами просвечивали первые рассветные лучи. Смущённо вспыхнув, он закрыл лицо рукой и снова тихонько застонал, теперь уже от кошмарной неловкости происшедшего. Ладонь на его пояснице шевельнулась, легонько поглаживая. Голос проснувшегося демона был невозмутим: — Доброе утро. А-Ци приснились приятные сны. Это хорошо. — Сдобрутр, А-Бай, — несколько неразборчиво буркнул всё ещё смущённый Юэ Ци из-под накрывшей лицо ладони. Прикусив губу, он решительно убрал руку и сел в кровати на пятки, встретившись с Мобэем глазами. — Выглядишь лучше, — удовлетворённо заметил А-Бай, оглядев его, и мягко добавил, — не смущайся, у тебя же нет партнёра, и видеть такие сны вполне нормально. Мо Бай ободряюще погладил его куда дотянулся — по бедру, как раз там, где сжимал его во сне, и по телу Юэ Ци прошла волна приятной дрожи. Он кивнул демону, неловко похлопал по широкой ладони и поспешно ретировался за ширму, ополоснуться и сменить испачканные штаны. В процессе умывания он немного успокоился. Мо Бай деликатно не стал спрашивать, что или точнее кого он видел в том сне, воспринял всё как должное без объяснений, и делиться этим наблюдением с кем бы то ни было не стал бы… Наверно. Да и кого в их возрасте удивишь утренним стояком или мокрыми снами? Так что повода для тревоги, кажется, не было, и Юэ Ци ничего не испортил. Ура… А сон всё-таки был хорош до невозможности. Одно только воспоминание заставляло сладко сжиматься сердце, а организм начинал предательски намекать, что способен на большее. Встряхнув головой, чтобы отогнать неприличные мысли, Юэ Ци поспешно запаковался в подготовленные с вечера верхние одежды и, завязывая пояс, вырулил из-за ширмы. Впереди была ежедневная рутина — завтрак, разбор писем с шицзунем и учебные занятия, так что стоило сосредоточиться на этом. Успевший тоже выбраться из постели, застелить её и — хвала Небесам — запахнуть спальный халат Мо Бай одобрительно кивнул, коротко обнял его и, напомнив об общей встрече после занятий, растаял в тенях. Видимо, надеялся успеть хотя бы мельком увидеть А-Хуа с утра. Юэ Ци собрал волосы в хвост, перевязанный лентой, и отпер дверь, взмахом руки здороваясь с Хэ-шисюном, вышедшим на крыльцо своего домика с корзинкой в руке, из которой виднелись пушистые ушки и круглые жёлтые глаза приветственно муркнувшего духовного зверя — котёнка по имени Тянь Ваньдоу. Он расправил плечи, втянул в себя свежий утренний воздух и шагнул вперёд, готовый с новыми силами окунуться в дела обретённого дома как внутренний ученик пика Цюндин ордена Цанцюн.

(・ω・)

Юэ Ци задумчиво потеребил мочку уха, разглядывая композицию на доске вэйци. Конкретно этот урок больше всего напоминал ему занятия в шахматном клубе из прошлого детства, да и правила игры чем-то были похожи. Так что задачки на выигрыш в Эн ходов он решал не без удовольствия. — А что, если походить вот так? — спросил напросившийся ему в напарники Хэ Цянь, ставя на доску фишку. Юэ Ци чуть нахмурился, покачал головой и тоже потянулся к доске, добавляя фишку другого цвета: — Тогда противник сможет вломиться в наши ряды вот здесь. Он убрал обе фишки обратно, и тут их мысли прервал тихий щелчок и прекратившееся журчание. Хэ-шисюн поспешил подтянуть на колени из стоящей рядом корзинки Тянь Ваньдоу и скормить ему крохотный кусочек синеватого мяса, а сам Юэ Ци перезарядил водяные часы на очередные полшичэня. Вчера после занятий Гао-шицзе извинилась и сообщила, что им придётся отложить запланированную на вечер экскурсию по красотам Цюндина. Их соседу Хэ Цяню нужно было срочно отлучиться с пика с поручением от шицзуня, и он попросил шицзе присмотреть за своим духовным зверем. Коротенькие лапки трёхмесячного котёнка были ещё недостаточно выносливы, чтобы успевать за длинноногим хозяином, а для того, чтобы таскать его за пазухой, Тянь-Тянь был уже крупноват. Однако меньше чем через шичэнь в дверь Юэ Ци снова постучалась Гао Нин, встревоженная и виноватая. Оказалось, что Тянь Ваньдоу выскользнул из комнаты, стоило ей слегка отвлечься. Юэ Ци, сидевший в своём домике неотлучно с заданием по каллиграфии, котёнка, увы, не видел. Однако приручённые духовные звери обычно чувствовали своих хозяев, поэтому он предположил, что Тянь-Тянь мог удрать на поиски Хэ-шисюна, и предложил помочь с поисками. Благо что за эти дни успел присмотреться к его подписи ци. Обшаривая округу и постепенно смещаясь в сторону Радужного моста, они достигли края террасы, на которой располагались домики внутренних учеников пика, когда Юэ Ци наконец-то почувствовал сначала явно принадлежащие духовному зверю отчаяние, тоску и боль, а потом и неровно пульсирующую ци Тянь-Тяня. Котёнок умудрился свалиться с края террасы и сидел на небольшом уступчике примерно на половине высоты до следующей. Гао Нин пришлось взять Юэ Ци на свой пока ещё безымянный ученический меч и спуститься вдоль обрыва. Пока она сосредоточилась на том, чтобы удерживать меч на одном месте возле уступчика и не уронить пассажира, Юэ Ци осторожно подхватил жалобно мяукавшего котёнка и закутал его в запасную рубаху, спешно нашаренную в цянькуне. Бедняга сломал заднюю лапку и ободрал передние, пытаясь вскарабкаться обратно — и с таким явно не стоило разбираться самостоятельно. Так что, как только шицзе осторожно спустила их на нижнюю террасу, они поспешили к административным зданиям — там почти всегда можно было встретить учеников других пиков, или, в крайнем случае, договориться о передаче сообщения. Пока удачно пойманный ими старший ученик Линъю осматривал и успокаивал намучившегося Тянь-Тяня, Юэ Ци заметил в толпе практически бегущего от Радужного моста Хэ Цяня. Оказалось, Хэ-шисюн почувствовал, что с котёнком что-то случилось, и вернулся обратно чуть ли не цингуном, едва успев выполнить поручение. Подлеченный духовной техникой, почищенный от пыли и крови и воссоединившийся с хозяином Тянь Ваньдоу перестал так сильно фонить стрессом. А Юэ Ци решил, что шисюна и котёнка ему жалко больше, чем вкусняшку, и спросил у шиди с Линъю, можно ли ускорить выздоровление духовного зверя, накормив его пищей, насыщенной ци. Предъявленные остатки шашлычка укротитель зверей одобрил, сняв один кусочек со шпажки и разделив на мелкие клочки — видимо, сообразно с весом и невысоким пока совершенствованием Тянь-Тяня. Такие кусочки следовало скармливать котёнку каждые полшичэня в течение этого и следующего дня, сделав перерыв на ночь. Хэ-шисюн бережно спрятал отданное ему мясо в цянькунь и рассыпался в благодарностях и перед шиди с Линъю, и перед самим Юэ Ци. Вернувшись к доске, Юэ Ци начал выставлять на неё фишки в другом порядке: — А если усилить свои позиции здесь, противник будет вынужден ответить вот так… — И тогда можно будет расстроить его порядки тут, — подхватил Хэ Цянь, добавляя ещё одну фишку. — Верно, после чего единственный возможный ответ противника приводит к позиции, которую мы разбирали на прошлом уроке, — Юэ Ци быстро, только рукава замелькали, выставил на доску ещё несколько фишек и удовлетворённо повёл ладонью. Сзади послышалось хмыканье и негромкий голос инструктора. — Неплохо, Юэ-шиди, Хэ-шиди. Занятие почти закончено, так что можете уйти, только тихо, не мешайте остальным. Подростки поклонились, убрали на место фишки и доску, подхватили свои записи, водяные часы и корзинку и выскользнули из учебного павильона. Хэ Цянь собирался провести остаток дня у себя, выполняя домашние задания и приглядывая за выздоравливающим прямо на глазах Тянь-Тянем. — Хочешь, посидим вместе? У этого Хэ есть несколько хороших сортов чая. Юэ Ци, аккуратно несущий водяные часы, отрицательно покачал головой. — Этот шиди собирается на Аньдин, навестить названых братьев, и уже предупредил наставников. Разве что завтра вечером. — А-а, так тот шустрый парнишка с Аньдина — брат Юэ-шиди? — покивал шисюн. — Тогда завтра. И ещё раз спасибо за духовную еду, Тянь Ваньдоу очень нравится, и поправляется он на удивление быстро. Этот шисюн понимает, что такие редкости стоят дорого, так что, если Юэ-шиди что-то потребуется… Хэ-шисюн был искренне благодарен, а ещё — в таких вещах не ошибся бы даже уличный мальчишка Юэ Ци, не говоря уж про куда более взрослого и опытного в построении связей Шэнь Юэци. Пожадничай сейчас, выстави стоимость, и тебе её уплатят до монетки, но и отношения останутся исключительно деловыми. Чтобы смягчить такие до хотя бы приятельства, не говоря уж о дружбе, придётся немало постараться. Да и просто — Хэ-шисюн ему нравился, и Тянь-Тянь тоже. Так что Юэ Ци пожал плечами: — Это был гостинец от жениха А-Хуа, трофей с ночной охоты, так что не то чтобы этому Юэ пришлось за него платить. Да и после прорыва его ценность для моего совершенствования снизилась, можно было и поделиться. — …Да уж, прорыв у Юэ-шиди знатный получился. Гром гремел на всю округу, половину пика наверно разбудил! Сначала все подумали, что кто-то на стадию формирования ядра переходит, и только по тому, что молния была всего одна, поняли, что на возведение основы. Шиди обстановку в доме молнией не повредило? — Нет, — качнул головой Юэ Ци, — этот медитировал на крыше, так что от Небесной Скорби ничего не пострадало. Шисюн, почёсывая за ухом Тянь Ваньдоу, задумчиво покосился на него. — С этаким-то прорывом у шиди объёмы ци наверняка сильно выросли, м? — Существенно. И ещё дальность духовных чувств. Если бы не это, мы вчера куда дольше Тянь-Тяня проискали бы. — Мхм. А показать можешь, хотя бы ауру развернуть? — с интересом спросил Хэ Цянь. Немного подумав, Юэ Ци кивнул. Оглядевшись, он пристроил водяные часы на обустроенной возле дорожки каменной лавочке, отошёл на пару шагов от шисюна и, сделав глубокий вдох, развернул силу. Хэ Цянь полуприкрыл глаза, прислушиваясь к струящимся потокам ци, а Тянь-Тянь впечатлённо мяукнул. Оценив продемонстрированное, Хэ-шисюн открыл было рот, чтобы озвучить свою оценку, но тут же осёкся, глядя за спину Юэ Ци. Впрочем, тот и сам уже почувствовал приближающуюся стрелу интереса, правда какую-то смазанную, и мощный источник ци. Разворачиваясь и сворачивая ауру, он увидел перед собой заклинателя — наверняка бессмертного мастера — с заколкой гуань в форме рукояти меча и одеждами в насыщенно коричневых и бежевых оттенках пика Линъю. Краем глаза он заметил, как шисюн глубоко поклонился, и последовал его примеру. — Этот ученик приветствует У-шишу, — Хэ Цянь был несколько встревожен, но в голос сумел это беспокойство не допустить. Хм, шишу? Ладно. — Этот ученик приветствует шишу, — повторил Юэ Ци за шисюном и приветствие. — И какую шалость тут устроили юные шичжи? — кивнув им, промурлыкал мастер У. Юэ Ци, признаться, был озадачен: у всех встречавшихся ему до этого заклинателей и даже духовных или демонических зверей привкус ци и особенности завихрений чувств указывали на их пол вполне отчётливо, хоть и невыразимо словами. Однако, ни потрескивающий лесной пожар духовной энергии, ни укрытый странной преградой вроде толстого мутного стекла насмешливый интерес мастера У не давали однозначного ответа. Более того, одежды и украшения У-шишу были приличны для заклинателей любого пола. Фигура с узкими плечами и бёдрами и миловидное, но довольно андрогинное лицо намекали на оба варианта. Насмешливый грудной и чуть хрипловатый голос тоже ничего не прояснял. От всех этих непоняток у Юэ Ци даже начала болеть голова. Тем не менее, его хватило на то, чтобы подтвердить торопливые уверения Хэ Цяня, что они не делают ничего плохого, а просто устроили демонстрацию его возросшего запаса ци, и поблагодарить У-шишу за поздравление с прорывом. После чего мастер У вежливо, но непреклонно отправил Хэ-шисюна восвояси, заявив, что желает перекинуться с Юэ-шичжи парой слов наедине. Шисюн, перед тем как удалиться в сторону ученических домиков, сделал большие глаза и стрельнул взглядом в сторону так и стоящих на лавке водяных часов, на что Юэ Ци ободряюще кивнул и прикрыл глаза, мол, не забуду и принесу. Стоило Хэ Цяню отойти, и мастер У небрежным движением пальцев установил вокруг них двоих барьер, в духовном зрении Юэ Ци выглядевший как зеленоватый купол с ветвящимися яркими прожилками. Потом он (или всё-таки она?) наклонился ближе к потирающему ноющий висок подростку и сочувственно, но всё с тем же насмешливым оттенком в голосе спросил: — У Юэ-шичжи болит голова? Такое часто бывает после ментальных техник. Юэ Ци удивлённо моргнул. — И что же юный Юэ пытался прочитать, мысли или чувства этого мастера? — сочувствия в голосе резко поубавилось, зато насмешка теперь была бы не очевидна только глухому. — Этот ученик ощущает чувства других совершенствующихся через ци, — он осторожно подбирал слова так, чтобы не оскорбить У-шишу. Как неловко-то вышло! — И ещё не научился закрываться. — А, вот в чём дело, — мастер У выпрямился и снисходительно потрепал его по волосам. Кажется, шишу использовал какую-то технику, потому что головная боль немного отступила. Оглядев его с ног до головы, шишу кивнул своим мыслям, с лукавой улыбкой вытянул из рукава — или скорее из спрятанного в нём цянькуня — подвеску, чем-то смутно похожую на ловец снов. Натянутая на кольцо диаметром в пол-чи шёлковая ткань, двусторонняя вышивка цветка с прихотливо изогнутыми лепестками. Короткая цепочка сверху, горсть шёлковых же мелких подвесок вроде берёзовых серёжек снизу, три выделяющихся из общего каскада меховых хвостика бело-рыжей лисьей расцветки длиной в ладонь. Когда подросток не удержался и погладил их, мех под его пальцами оказался мягким и гладким. — Юэ-шичжи стоит вешать этот артефакт над кроватью на ночь, а днём можно, как сейчас, вертеть в руках. Поможет снять напряжение и убрать головную боль. — Этот скромный безмерно благодарен У-шишу за ценный дар, — поклонился Юэ Ци. Виски действительно отпустило, и думать стало легче. Шишу в ответ фыркнул, весело подмигнул, небрежным взмахом руки снимая барьер, и скользнул к Радужному мосту, через несколько шагов сорвавшись в цингун и скрывшись из виду за пару мяо. Юэ Ци ничего не оставалось, кроме как спрятать неожиданный подарок, поднять водяные часы и задумчиво направиться вслед за шисюном. Что вообще сейчас такое было? Впрочем, он подумает об этом позже — сейчас стоило поспешить. Занятия на сегодня закончились, разрешение на отлучку с пика получено, а на Аньдине его ждала встреча со всей семьёй. Юэ Ци успел изрядно соскучиться по сяо Юаню, но с не меньшим нетерпением предвкушал встречу и с А-Хуа и А-Баем, несмотря на все свои внутренние затыки и то, что видел их обоих совсем недавно.