Своими руками

Сколько слухов наши уши поражает, Сколько сплетен разъедает, словно моль! Ходят слухи, будто всё подорожает — абсолютно, А особенно — штаны и алкоголь! […] Закалённые во многих заварухах, Слухи ширятся, не ведая преград, — Ходят сплетни, что не будет больше слухов — абсолютно, Ходят слухи, будто сплетни запретят! Владимир Высоцкий, Песенка о слухах

Шан Хуа был очень рад тому, что хотя бы денёк смог отдохнуть на Цяньцао — потому что последующие дни слились для него в сплошной вихрь дел и хлопот. Появившийся в тот день вскоре после завтрака шицзунь (в компании Чжанмэнь-шигу и Шэнь-шибо) первым делом уцепил его за запястье и удовлетворённо похмыкал. После чего принялся гонять ученика — не только по навыкам и знаниям, которые Шан Хуа освоил за время обучения на пике, но ещё и по тем, которые он смог понять и усвоить из опыта прошлой жизни. Судя по всему, объяснения о том, что именно и почему он считает полезным для Аньдина, были ещё одним уровнем проверки. И результаты этой проверки шицзуня устроили — после импровизированного экзамена Ли Аньшань объявил, что переводит Шан Хуа во внутренние ученики, и велел наутро зайти к нему за новым жетоном и расписанием. А после зайти к Лин-шицзе, чтобы она в соответствии с жетоном выдала ему униформу внутреннего ученика и показала новый домик. Эта заклинательница лет двадцати от роду имела довольно высокий уровень совершенствования — но вот уже второй год исполняла обязанности главной ученицы Аньдина, отчего успела заработать непроходящие густые синие тени под глазами и вечно усталый вид. Однако, если на Цяньцао до Шан Хуа мог добраться только шицзунь, то стоило ему шагнуть с Радужного моста на территорию пика, как оказалось, что его уже поджидал Гун Уян собственной персоной, да с парой миньонов покрепче. Вот же слизнекрабы пупырчатые, как будто им заняться больше было нечем. Это на Аньдине-то! Что, наплели шицзуню, что Шан Хуа сам взялся их отход прикрывать, а теперь задницы начали подгорать? Вот уж действительно загадка века, почему Гун Уян всё болтается во внешних учениках, никак не получая желанное повышение. Удивительно, как так могло происходить, если просто работать бывший шисюн не любил и всё время пытался как-то выкрутиться и перекинуть обязанности на кого из младших. К счастью, Шан Хуа заранее заметил на мосту направляющегося в эту же сторону Вэй Цинвэя — и слегка придержал шаги, чтобы Вэй-шисюн добрался до пика почти одновременно с ним. Не воспользоваться так удачно подвернувшейся возможностью — да его внутренний хомяк вместе со вполне внешним братцем Огурцом такого просто не простили бы. Так что не успел Гун-бывший-шисюн-а-теперь-вполне-себе-шиди толком накатить с напоминанием, что старшие ученики Шан-шиди — не случайные демоны, и к ним надо проявлять почтение и уважение, как за спиной Шан Хуа послышался жизнерадостный голос кузнеца: — Поздравляю с повышением, Шан-шиди! Уже внутренний ученик, неплохо, неплохо! Широкая ладонь дружески хлопнула его по плечу — так что опешившему Гун-шиди и его гамадрилам оставалось только разевать рот, как самым глупым рыбам, пока Шан Хуа поднимался по тропинке к основным рабочим зданиям Аньдина, оживлённо болтая с Вэй-шисюном. Того привёл на Четвёртый пик заказ на костяк слона-кирина, в документы о доставке вкралась какая-то неточность. Про повышение Шан Хуа Вэй-шисюн узнал от собственного шицзуня — но это совершенно не помешало им и оценить скорость и пути разлёта сплетен, и просто поболтать о всяком-разном. Новое расписание оказалось более насыщенным в плане теории, медитаций и работы со всяческими инструментами вроде массивов и талисманов, зато куда менее — в плане беготни по другим пикам с тяжёлыми ящиками, что Шан Хуа изрядно порадовало. Впрочем, мотаться всё равно приходилось достаточно, чтобы получалось «по дороге» заглядывать на Цяньцао к долечивающимся и изучающим мануалы для новичков братишкам. Да и на Чжицзи удалось завернуть, с полного на то одобрения шицзуня. Линь Циншуй, неловко скосив глаза, вчитался в записку от целителя Му и задумался. Оказалось, что сейчас на пике было только два заклинателя с ярко выраженным пророческим даром, и оба специализировались на краткосрочном предвидении. Один из них входил в пул целителей, практиковавших экстренную хирургию, другой же предпочёл воинскую стезю и мотался по ночным охотам вместе с парой старших учеников Байчжаня. Обычные для специалистов по фэншую техники предсказания с помощью И Цзин, черепашьих панцирей и других вспомогательных средств для его случая тоже подходили мало. Тем не менее, один из помощников Линь-шисюна по его указаниям принёс из пиковой библиотеки пару журналов, описывающих личный опыт провидцев из предыдущих поколений — тех, чьи таланты были больше похожи на его собственный. Предсказатель предложил встретиться снова после прочтения этих журналов и по памяти перечислил время, когда он менее занят. Из благодарности к наследующему ученику Чжицзи, выделившему на него время в своём наверняка плотном графике, Шан Хуа рискнул высказать пару идей, которые могли бы облегчить жизнь почти слепого заклинателя, способного что-то разглядеть только уголком глаза. Шрифта Брайля в сянься, естественно, не было — но ведь можно было писать резцом на покрытых воском дощечках, чтобы оставался рельеф, или использовать чернила, напитанные ци, чтобы символы было видно в духовном зрении. Вторая идея показалась Линь Циншую более интересной — уж что-то, а ци он видел превосходно, получше большинства зрячих. Так что Шан Хуа обещал поспрашивать на Аньдине экзотические чернила, а на Цинцзине — техники каллиграфии и рисования с использованием ци. Личные задумки по сбору «комплекта для ночных охот» и созданию маскирующего артефакта для Бай-эра, естественно, отодвигались в будущее. Тем более, что с ценностью выданных драгоценных камней тоже ещё предстояло разобраться. Сейчас же всё свободное время уходило на появившееся у него совсем личное место жительства. Ему был передан в пользование целый двухкомнатный домик, «на вырост», среди старших внутренних учеников — шицзунь заметил, что ему нередко придётся принимать «гостей с Цюндина и Цинцзина», а комнатки младших учеников для этого были маловаты. Однако, дом ещё нужно было подобающе обставить (обязательно озаботившись длинной, широкой и прочной кроватью), установить надёжный замок и защитные массивы от прослушки и утечки ци, ну и удостовериться, что новые соседи не имеют привычки ходить по гостям без предупреждения. Наконец, спустя почти седмицу домик был готов, разнообразные закуски и ещё кое-что закуплено — и Шан Хуа, накрепко заперев дверь, решительно послал серию пульсаций ци внутрь висящей на шее Слезы Феникса. «Приходи», «не срочно», «безопасно». Ответ пришёл уже через пару вдохов, как всегда лаконичный — короткое «скоро буду». Шан Хуа взволнованно переступил с ноги на ногу и в последний раз огляделся. Всё было на своих местах, разложенное и расставленное именно так, как он и хотел для первой встречи — свидания, ах! — с его принцем на своей территории.

(・ω・)

Приглашение от Цинхуа пришло как нельзя кстати. Начав процесс лечения, отец велел и алхимику, и наследнику не отлучаться из дворца на случай, если что-то пойдёт не так. И за это время Мо Бай практически исчерпал дела, которыми мог бы заняться. Немного повозился в своих апартаментах, подновив обстановку в соответствии со смутными планами когда-нибудь привести сюда Цинхуа. Заглянул в библиотеку Ледяного Дворца, освежив в памяти клановые хроники. Пару раз навестил Байи-боцзуфу, с которым оказалось неожиданно интересно общаться, расспрашивая о разнообразных ингредиентах… Остальное время он убивал за тренировками, восстанавливая приемлемую боевую форму — когда один, а когда выбивая дурь из кого-нибудь из дальних родичей, решивших прицепиться к нему именно в этот момент. Но всё это время в глубине его мыслей зудело и чесалось желание снова увидеть своих мальчишек. В первую очередь, конечно же, Цинхуа, но по А-Ци и сяо Юаню он тоже скучал. Наконец, дед Байи объявил Короля Севера полностью здоровым — и в честь этого Ледяной Дворец тут же устроил охоту. Что лучше продемонстрирует несокрушимую мощь Мобэй-цзюня, чем монстр-другой, небрежно нашпигованный острейшими сосульками? Так что с самого утра во дворец прибывали спешно оповещённые вассальные кланы и торговые партнёры, включая пару родов, подчиняющихся Цзючжун-цзюню, но не включая самих Ша. Сама охота была запланирована на завтра, а этим вечером гостей развлекал банкет и специально нанятые суккубы — из гнезда, где учили не только выдаивать цзин, но и привлекать внимание почти человеческими хитростями вроде танцев и пения. Мо Бая их представление не интересовало, а попытки флирта со стороны молодёжи из вассальных кланов беспредельно раздражали. У-у-у, эти хищные акулы!.. Большую часть вечера он провёл, огрызаясь, демонстративно поправляя вплетённые в парадную причёску помолвочные косы, а то и вовсе ускользая от очередной настырной девицы через тени на другой конец зала. Развлекал его только дядя, то и дело бросающий в его сторону подозрительные взгляды, да дед Байи, утащивший коллегу из клана Чжу хвастаться повешенными на стену рогами. Так что банкет Мобэй-ван собирался покинуть сразу же, как это будет допустимо. Лучше уж запереться в апартаментах и как следует выспаться, набираясь сил перед охотой, чем тратить время на пятнашки с желающими урвать кусок влияния в его лице! И ведь некоторых даже наличие у него дуйсян не останавливало, видимо, были готовы хоть в младшие супруги, хоть даже в наложницы пролезть, лишь бы отхватить свою долю! Он был уже у самого порога, когда запульсировала Слеза Феникса — маячок Цинхуа, зовущего его к себе. Так что Мо Бай коротко сообщил распорядителю о своём уходе, оглянулся — и из чистого озорства кивнул сверлящему его взглядом Линьгуан-цзюню, прежде чем уйти порталом. Сначала шагнул к себе, сбросив подбитую мехом мантию, а вторым шагом переместился — ох, наконец-то! — туда, где мерцала в его восприятии капелька артефакта на шее Цинхуа. Комната была просторнее, чем он ожидал. Стол и стеллаж уже начали заполняться бесконечными бумагами А-Хуа, но столик поменьше был уставлен тарелками. Несколько видов шаокао, ещё что-то мясное, баоцзы и ютяо, чайный набор и тихо бурлящий на жаровне чугунный чайничек — и всё это изобилие было придвинуто к уютному даже на вид диванчику с разноцветными подушками. Плотные синие шторы защищали от случайного взгляда в окна, а растянутые по стенам гирлянды ночных жемчужин давали достаточно света. И две двери — одна была заперта и скорее всего вела наружу, а за другой виднелась широкая кровать. Все эти детали Мо Бай отметил только мимоходом, так как его взгляд тут же притянулся к стоящему посреди комнаты А-Хуа в голубых одеждах с лёгкой вышивкой на рукавах, красующемуся тонкими косичками от висков и стремительно вспыхивающей яркой улыбкой. Его Цинхуа. Пара ударов сердца — и заклинатель уже радостно висел на нём, крепко обхватив ногами пояс, а руками шею. Хорошо-то как! Мобэй тут же подхватил жениха под спину и бёдра, и тот переместил ладони выше, обхватывая ими лицо ледяного демона и ни чуточки не боясь, что его уронят. Мобэй поймал губами радостное: «Мой принц!» и накрыл рот Цинхуа бережным поцелуем. Цинхуа был решителен сегодня — тоже скучал! — и Мо Бай тут же разомкнул губы, впуская вылизывающий их юркий язычок. Под ласками этих губ, языка, пальцев в его теле медленно нарастал томительный жар — единственный, который не был неприятен ледяному демону, к которому он готов был тянуться снова… и всегда. Нижнюю губу обожгло укусом, Цинхуа слизнул выступившую капельку крови и слегка отстранился, глядя жадно, лукаво и чуть неуверенно. Мобэй потянулся к нему обратно, тоже втягивая губу в рот и нежно надавливая клыками — «Да, всё в силе, тоже хочу» — сдвинул руку с бедра на округлый зад и немного сжал пальцы — «Очень хочу». Его человек снова оторвался от поцелуя и мотнул головой, выдохнув: — Кровать… там. — Мгм. Несколько широких шагов в предусмотрительно раскрытую дверь, разворот, приземление на край широкой и длинной — специально выбранной! — кровати. Цинхуа уже нетерпеливо ёрзал у него на коленях, раздёргивая пояс и оттягивая ворот ханьфу. Демон откинулся назад, позволяя развязать и распахнуть свои одежды, потянулся к жениху сам. Человеческая одежда имела куда больше слоёв и завязок — но он справился, раздвигая полы, открывая персиковую кожу груди и подтянутый живот, напрягшийся под его пальцами. Цинхуа счастливо вздохнул и потянулся к его штанам, приспуская край и выпуская на волю уже заинтересованно поднявшийся янский корень. Мо Бай подавил довольный смешок — ах, как усерден сегодня его жених! — и последовал его примеру. Разрумянившийся Цинхуа пробормотал «один момент» и потянулся вбок, к туалетному столику с зеркалом. Пузатый горшочек с крышкой оказался полон чего-то прозрачного, густого и тонко даже для демонического нюха пахнущего османтусом. А, смазка. Как предусмотрительно со стороны А-Хуа. Тонкие скользкие пальцы пробежались по всей длине, и Цинхуа решительно притёрся своим пахом вплотную, обхватывая и гладя уже оба ствола. Мо Бай чуть откинулся для лучшего доступа и вида, опираясь одной рукой на кровать позади себя, а другой присоединяясь к вечному танцу пальцев своего партнёра, прихватывая, оглаживая и сжимая чувствительную плоть. Комнату заполнили сладкие вздохи и постанывания Цинхуа, им вторили его собственные более низкие стоны и нетерпеливое порыкивание. Его заклинатель облизывал и прикусывал уже припухшие губы, бросал из-под ресниц жаркие взгляды и самозабвенно ласкал прижатые друг к другу нефритовые стержни, налившиеся кровью, другой рукой вцепившись в отмеченное плечо и вминая в него пальцы. Волны ци, волны удовольствия поднимались всё выше, пока не захлестнули их обоих с головой. С рыком излившись, Мо Бай упал на спину, утягивая за собой и Цинхуа, хватающего воздух ртом. Заклинатель плюхнулся поверх него, размазывая между телами их смешавшееся семя. Немного отдышавшись, Цинхуа повернул голову, легко коснувшись губами его груди, и пробормотал: — Извини, что так… накинулся сразу. Не удержался. Бай-эр был таким красивым! — Я тоже скучал, — признался Мобэй, пристраивая ладонь на пояснице своего А-Хуа. — …Хорошее приветствие. — А-ха-ха, действительно, мой принц! Но только когда мы наедине! — тонкий палец наставительно ткнулся в рёбра. — Мн. Немного поёрзав и поморщившись от липкости подсыхающего между ними беспорядка, Цинхуа снова приподнялся, оседлав бёдра Мо Бая и оглядывая их обоих: — Фх, ну и бардак. Бай-эр, придержи-ка меня, чтобы не сверзиться. Демон послушно прижал к себе бёдра своего заклинателя, снова нырнувшего вбок и одной рукой выудившего из-под кровати миску с водой. К миске прилагалась и тряпица, которой Цинхуа начал ласково обтирать его заляпанный живот, а Мобэй… Мобэй невольно залюбовался движениями своего дуйсян. Такими свободными, уверенными… открытыми. Цинхуа чувствовал себя с ним в безопасности. Не как раньше, не сворачиваясь в боязливый клубок, не сутулясь и не отводя взгляд… Он проклял в очередной раз свою былую слепоту — как же сильно он тогда напугал своего Цинхуа! Как же наивен он был и невежественен. Но теперь всё было иначе — и навсегда будет. — Совсем другое дело, — оценил дело своих рук заклинатель, плюхнув тряпицу обратно в миску и принимаясь за одежду. После некоторых колебаний он сбросил верхние слои совсем, оставив только лёгкую рубаху. Сам же Мо Бай ограничился только тем, что поправил штаны и бросил пояс поверх робы Цинхуа, оставляя ханьфу болтаться распахнутым на плечах. Заклинатель обласкал его фигуру оценивающим взглядом, провёл кончиками пальцев по волосам, собранным в парадную высокую причёску с массивной заколкой. Скользнул взглядом по украшениям и затканному вышивкой ханьфу. — Мой принц настолько ждал нашей встречи, или всё это по какому-то другому поводу? — Отец устроил приём в честь выздоровления, — поморщился демон, позволяя потянувшему его за руку Цинхуа поднять себя с кровати и без сопротивления следуя за ним обратно в гостиную, где их ждал диванчик и перекус.

(・ω・)

Упихав довольного, как большой сытый удав, Мо Бая на диван и налив в чашки прохладной чистой воды, Шан Хуа решительно уселся на колени к своему принцу, как уже привык за проведённые вместе дни. Демон хмыкнул, развёл колени шире, так что он оказался между ними, пристроил левую руку ему на талию, а правой потянулся за чашкой. Шан Хуа накрыл такую широкую и надёжную ладонь своей, переплетая пальцы и откинув затылок на грудь Мо Бая. Хорошо… Встрепенувшись, он тоже выхлебал воду из своей чашки, цапнул одну из своих любимых булочек и, прерываясь на пожевать, начал рассказывать последние новости. Его жених был внимательным слушателем, хмыкая и фыркая в правильных местах, а иногда задавая короткие вопросы. Повышение Шан Хуа до внутреннего ученика его обрадовало, показанная бывшим шисюнам «козья морда» повеселила, новый домик был одобрен и похвален. — О, а наших братишек как раз с Цяньцао выпустили, я сегодня слышал от Лянь-шимэй, что на Цюндине и Цинцзине представили всем новых внутренних учеников. Пока младших, но братцы быстро поднимутся, я в них верю. — Мгм… Приглядеть бы, — задумчиво прогудел ему в макушку Бай-эр. Он задрал голову, критически оглядев чуть сведённые в беспокойстве брови своего демона. — Тоже скучаешь? Ну, это организуем. Пусть обживутся чуток, я им помогу защиту поставить и напомню, чтобы позвали. Демон разгладил лоб и удовлетворённо кивнул. — О, и нам нужно кое-что по политической части решить. Представляешь, Шэнь-шибо думает, что кто-то из твоих предков нарочно организовал линию смешанной крови, чтобы получить посредника для общения с праведными орденами. — В лице Бай Цзы? — уточнил Мобэй-ван, заинтересованно прищурившись. — Хорошая идея, ммм… Он у тебя что-то конкретное спрашивал? — Аха, просил разузнать, поосторожнее только, кто из вашего клана за этим стоит и чего вы добиваетесь. Намекал, что наследник трона нас не тронул, скорее всего, из-за этого. — Пф, — фыркнул Мо Бай ему в волосы, — это можешь подтвердить, и то, что в нашем поколении возможен скрытый альянс с закреплением через брак, — Шан Хуа ущипнул своего самодовольно вещающего жениха за ногу, получив в ответ лёгкую ухмылку. Хитрый жук! — А из старших, ммм… Передай, что Мо Байи, старший дядя Мобэй-цзюня и клановый алхимик, был бы рад расширить ассортимент веществ для своих изысканий, но это пока не точно. — А на самом деле? — деловито уточнил заклинатель. — Дед думает, что я через пару посредников у вас семена выменял, и сказал, что если канал надёжный, было бы неплохо и дальше использовать. Вы с Му-дайфу, как, достаточно надёжны? — Бровь ледяного демона надменно изогнулась, но его синие глаза искрились от смеха. В отместку пришлось ещё раз его ущипнуть. — Ладно, думаю, шицзунь будет доволен такой возможностью для бартера. А что насчёт информации? — Знания про Цанцюн дальше меня не уйдут, обещаю, — в этот момент Мобэй был совершенно серьёзен, размышляя с точки зрения будущего Короля Севера. — Про другие ордена… Согласуешь с наставниками, что можно передавать. С моей стороны — то, что не навредит Северу, но вообще по ситуации. С вами поделюсь всем, а там вместе решим. — Ммм, ну, раз обещаешь делиться, сейчас-то у тебя там как вообще? — Шан Хуа потеребил зубами нижнюю губу, оглядывая своего принца ещё раз в поисках усталости, напряжения или ещё каких-нибудь признаков проблем. — А? Да вроде в порядке. Отцу, как всегда, на всех плевать. С дедом Байи вот общаюсь. Он, оказывается, о моём благополучии беспокоится, даже метлой гонял. — О, это за что тебя так? — Подумал, что я сильно рисковал ради ингредиентов. — А-а, тогда ладно, — покивал Шан Хуа, — я бы тоже за такое ругался. Мо Бай снова фыркнул: — Дядя тут учудил, подумал, что меня какая-то девица опоила, требовал, чтобы дед проверил… — демон помолчал и немного грустно улыбнулся. — Не ожидал, что ему достаточно не всё равно, чтобы обращать внимание. Шан Хуа повернулся к своему демону лицом, усаживаясь на его колено, положил руки на плечи, встревоженно прикусывая губу: — Это проблема? То, что он… такой, ну, внимательный? Может, мы чем-то можем помочь? И что показала проверка? — Всё в порядке, — Мо Бай притянул его к себе за загривок и успокаивающе прижался губами к виску. — Они с дедом знают только, что у меня есть дуйсян, но думают, что это какая-нибудь демоница с огненным наследием… Да, и с двумя сиблингами, которых я тоже взялся оберегать, пришлось сказать про это из-за Слёз Феникса. Шан Хуа растерянно поморгал, представляя себя в роли огненной демоницы, потом хихикнул. Потом озадачился: — А огненная-то почему? — Я огнеслив наелся, а дед подумал, что это от парного совершенствования, — невозмутимо пожал плечами Мо Бай. — Пфф! Пхи-хи-хи!.. Надо же, как ты всех одурачил! Значит, если и будут копать, то совершенно не в ту сторону, так? — Мн. Линьгуан-цзюнь, конечно, будет теперь присматриваться — да он уже начал — но только при дворе. А к вам я только тенями хожу и не меньше, чем за два шага, не отследишь. — Ла-адно. О, ещё кое-что. Му-дайфу спрашивал про рецепт вашего противоядия, грозился ещё два цзиня семян горечавки отсыпать. Интересует? Демон немного подумал и решил: — Спрошу у Байи-боцзуфу. Если разрешит, обменяем. Рецепт я помню и даже помогал немного… О! У нас завтра охота будет. — На кого? — снова заволновался заклинатель. А что, если Мо Бай снова поранится!.. — Синекровные гигантские пустынные черви, — глаза Мо Бая чуть прищурились в сдерживаемом предвкушении. Было заметно, что поохотиться он хотел. Этих обитателей сянься-бестиария Самолёт помнил. Если честно, он списал их по большей части с шай-хулудов из Дюны, ну и немного грабоидов из Дрожи земли. Несравненный Огурец это мигом просёк и долго плевался в комментариях… Но теперь, зная, что подземные червяки метров пятнадцати-двадцати длиной были вполне реальны, он лихорадочно припоминал, как именно справлялся с этой напастью протагонист… А! — А ты помнишь, как на них ездить? — уточнил он у Мо Бая. — Мн. Выберу какого-нибудь покрупнее, чтобы другие с загривка не сшибли, и загоню к обрыву. Будет червяк всмятку. Шан Хуа похихикал в плечо своего принца, представляя физиономии придворных. Потом встрепенулся: — Крови сцеди, если её отфильтровать и высушить, будет хороший стимулятор. Не хуже, чем кофе. — Это же наркотик для всех, кроме… А, да, ты же у нас как раз пророк. — Аха, подозреваю, что тебе и братишкам она тоже не навредит. Ну, из-за наших качеств духовной энергии, — на заинтересованный прищур Мо Бая он поспешил добавить. — Только Му-шисюна сначала подключим для проверки. Демон согласно кивнул. Успокоенный, Шан Хуа снова повернулся лицом к столику, сползая поудобнее вдоль широкой груди Мо Бая и выуживая из миски ломтик утятины в кунжуте. Мо Бай хмыкнул и начал рассказывать про то, как весь вечер отваживал от себя настырный молодняк из малых кланов, то и дело ныряя в тени. Тьфу, пираньи!..