Her name is Stark

От Старк всегда пахнет машинным маслом и ружейной смазкой. Барнс, которого выловили из Потомака, сначала не верит, он думает, что ему кажется, что это его галлюцинации, но идет время… а запах не меняется. Он словно въелся в саму суть Таши — неотъемлемая ее часть, яркая и странная. — Ты же тоже это чувствуешь? — спрашивает Баки у Стива, и тот смущенно пожимает плечами: — Всегда находил это странным. Но так же странным можно назвать то, что мы нюхаем людей. — Мы не нюхаем людей, — ворчит Барнс, — это люди пахнут слишком сильно. Стив с ним не спорит. Стив предпочитает делать вид, что люди не воняют этими своими резкими запахами. Баки недавно из мертвых воскрес, ему положены чудачества, так что он спокойно в прямом эфире рассказывает о том, что у каждого человека есть яркий запах. Сидящая рядом и обязанная Барнса контролировать Старк только посмеивается. — И я пахну? — изумляется ведущая. — Да, — сообщает Барнс. — Если вы много делаете что-то, то этот запах словно въедается в вас, становится вашим. — И чем я пахну? — спрашивает ведущая почти кокетливо. Старк хмыкает. Но не мешает. Баки смотрит на нее мельком и отвечает честно: — Клеем. Такой, который для пазлов. И картоном. Ведущая сначала смотрит на него. Потом говорит: — О. Смаргивает и признается: — Я люблю собирать пазлы. Это успокаивает. А… Хорошо. Ладно. А мисс Старк пахнет чем-то? Таша смотрит на ведущую поверх очков. Та усмехается, явно надеясь на какой-то неприятный ответ. Барнс не знает, что неприятного в этом, но говорит честно: — Таша пахнет машинным маслом и ружейной смазкой. Она пахнет кевларом и кожей. Сталью и порохом. Как будто она только-только отложила инструменты, которыми чинила костюмы Мстителей или свой костюм. Словно она только с задания, где опять выкладывалась полностью, латая броню на ходу, чтобы успеть и спасти всех. Старк смотрит на него, хмурится и спрашивает: — Я правда так пахну? — Да, — просто говорит Баки. — И это хороший запах. Он честный. Он трудный. Он… неправильный в чем-то. — Почему? — спрашивает Таша. — Потому что женщины должны пахнуть домом, — улыбается Барнс. — Молоком. Хлебом. Уютом. Ты пахнешь войной, сражениями и битвами. Но… это правильно. — Ты только что говорил, что это неправильно, — хмыкает Старк. — Не для тебя, — коротко мотает головой Баки. — Для тебя правильно — чинить и спасать, для тебя правильно идти в бой, рискуя собой, только бы остальные выжили. Ты — правильная, Таша. — Я идеальная, Барнс, не путай, — хмыкает Старк и невозмутимо возвращает очки на нос. Ведущая даже не знает, как придраться к такому. Стив после выговаривает обоим — Старк как той, что не следила за Баки, и Барнсу, который выдал подобное в прямой эфир. — Но ты ведь тоже чуешь, — говорит Таша. — Я правда пахну машинным маслом и ружейной смазкой? — И кевларом, и кожей, и сталью, — вздыхает Стив и чуть алеет ушами. — И кофе иногда, когда работаешь неделями. Запах кофе никогда не остается с тобой навсегда, но может въесться в твой запах на пару недель. — Забавно, — говорит Таша и спрашивает: — Почему ты мне не говорил? — Это странно, — пожимает плечами Стив. — Когда ты просто… проходишь мимо, то можно почуять только машинное масло и ружейную смазку. Детали выявляются… со временем. — То есть, — хмыкает Таша, — вы оба меня нюхали? Очень старательно нюхали? Стив раздосадованно кивает, а Баки тянет извиниться перед другом. Старк снова хмыкает и говорит: — Странно, но я даже не против. Вот только… — Она смотрит лукаво. — Позволите мне тоже… принюхаться? Она подходит сначала к Стиву, утыкается ему носом в шею и вдыхает — глубоко и жадно. Роджерс краснеет до корней волос. Барнс распахивает руки, когда Таша шагает к нему и осторожно кладет ей ладонь на затылок, направляя: — Здесь запах отчетливей всего, как правило. Старк не спорит. Она делает глубокий вдох.