Her name is Stark

Барнс не шевелится с тех самых пор, как его вместе с Роджерсом вытащили из Потомака, смотрит в одну точку строго перед собой и кажется пустым внутри. — Мне кажется, что там никого нет, Таш, — тихо говорит Стив. — Мне страшно, Таш… Что мне делать? — Во-первых, перестать меня тискать, мы уже не встречаемся, — хлопает его по рукам Старк. — Во-вторых, Барнс правда был ходоком? — Да, — кивает Стив. — У Баки было много женщин. — А после?.. — уточняет Старк и неопределенно мотает рукой. — Ну, после. — А, — понимает Стив. — Нет, никого. Ему кололи супрессанты. — Иди к своему Барнсу и жди, — приказывает Старк. Стив ждет, трагически глядя на друга, а тот полулежит на кровати и смотрит строго перед собой — пустой, недвижный, апатичный ко всему и… вся. Стив таращится, потому что не таращиться не может, а Старк легко идет. На ней довольно фривольный пеньюарчик, а белье под ним так изящно подчеркивает всё, что нужно подчеркнуть. Таша спокойно садится на краешек кровати, сбрасывает туфельки на каблуках, закидывает ногу на ногу, выгибает изящно спинку, чуть склоняется к Баки, чтобы ему открылся наиболее удачный вид на ее декольте и говорит хриплым и возбуждающим голосом: — Возбуждение — естественная физиологическая реакция организма, солдатик. — Она усмехается. — А вот то, что облизал меня с ног до головы — нет. Она наклоняется к совершенно спокойному и апатичному Барнсу… Но вот только Стив слышит, как колотится сердце друга, когда Таша выдыхает шепотом: — Тебя раскрыли, солдатик… Сдавайся!.. Предпринять ничего Роджерс не успевает — Баки просто перекатывается, подминает под себя Ташу, нависает над ней, волосы почти касаются лица распластанной по кровати Таши, а Старк улыбается. О, она даже не думает скрывать своего торжества!.. — Привет, Барнс, — улыбается Таша. — Вот поэтому я сама к тебе сунулась, а не послала проститутку. Боялась, что ты напугаешь бедную девочку. — И поэтому сама нарядилась как шлюха!.. — рычит Баки, тяжело дышит, выдыхает со стоном, утыкается ей лбом в плечо, лбом скользит выше, зубами прикусывает шею, и Старк, глядя на Стива, сладко выдыхает. — Зачем? — невнятно говорит Барнс. — Чтобы, — смотрит в глаза Роджерсу Таша, — устроить Кэпу шоу. Зачем же еще? Барнс оказывается в двух метрах от кровати. Старк, приподнявшись на локтях, смеется, потом садится, поглядывая на тяжело дышащего Барнса, и говорит Стиву: — Принимай своего друга, Стиви-бой. Живой, здоровый, с головой что-то явно не то, раз так старательно пустой куклой притворялся. Встает. И уходит. Стив смотрит ей вслед, зажмуривается, качает головой и тихо говорит: — Это дочь Говарда, представляешь? — Даже не удивлен, — всё тем же низким голосом, почти рыком отзывается Барнс. — Чертово семя сразу видно. — Я еще тут, — возвращается Старк. — Есть претензия к моему отцу? Барнс собирается что-то ответить, но Стив сказал мягко: — Пол в коридоре холодный? Таша смотрит на него, вздыхает и сообщает: — Ты опять всё испортил, Роджерс. Да. Холодный. А я босиком. Не люблю мерзнуть. — Понимаю, — говорит Баки и кивает: — Бери обувь. Я тебя не трону. Я умею признавать поражения. Старк улыбается, Барнс смотрит на нее с довольной усмешкой. Стив просто… просто смотрит. На них. Живых. Ехидных. Предвкушающих следующий бой. И ему хорошо.