Игра в прихоть

      В кабинете не было ни одного источника, сообщающего о количестве ускользнувшего времени, поэтому казалось, что в молчании они сидят уже вечность. Он мог бы посмотреть на телефоне, но там, пожалуй, снова висит облако непрочитанных сообщений от него и парочка пропущенных вызовов от брата, что уже было неплохим поводом держать дисплей заблокированным.       Молчать в присутствии человека, способного помочь, верх глупости. Глупости и трусости. Он отдавал себе отчет, что сам назначил встречу, сам пришел сюда, сам попросил пару минут — столько их прошло, или в сотню раз больше? — на размышление, а теперь лишь копировал расстелившуюся тишину и только ее воспроизводил. И женщина, занимающая кресло за овальным светло-бежевым столом, даже не пыталась его торопить. Главный герой, который сегодня должен был дебютировать, только уловил ее движение где-то полчаса — возможно? — назад: она вытянула ноги, опустив руки на подлокотники и переплетя тонкие длинные пальцы между собой под объемной грудью. Он даже не одарил женщину взглядом — продолжал смотреть на свои ногти, с которых уже начал облезать неровным слоем черный лак.       Глухой удар заставил двоих обитателей кабинета, не дрогнув, обратить внимание на окно — ничего странного за ним не было, только мутно-красное пятно и перышко на стекле.       — Птица, — спокойным тоном пояснила психолог.       — И часто такое бывает? — скорее из вежливости, чем из интереса спросил он.       — С крохотными — постоянно, крупные птицы не так сильно рады свободе, чтобы безрассудно летать и врезаться в окна.       — Почему?       Психолог пожала плечами.       — Им ничто не угрожает, никто не посягает на их волю. Они парят под облаками и спускаются только за добычей. Или охотятся в воздухе за такими вот крохами, — он и не заметил, когда стал смотреть в светло-карие глаза, но инстинктивно перевел взгляд на окно, когда психолог головой кивнула в его сторону. — Если сами не станут чьей-то жертвой.       В очередной раз собственная незрелость показалась ему раздражающей — этот сеанс стоил примерно четверть его зарплаты в баре без учета ночных надбавок и чаевых, холодильник останется пустым до вечера воскресенья, а он — голодным, зато обсудившим животный мир. И кто осудил бы его за следующий вопрос?       — Например?       Спросив, он сразу отметил свою сообразительность: при записи почему-то предпочел представиться чужим именем, поэтому получать ответы будет не так стыдно.       — Например, ястреб, — ответила женщина, чуть упираясь каблуком в ковер, чтобы помочь себе повернуться на кресле в сторону собеседника. — Ястреб спокойно порвал бы эту кроху. Хотя на земле у него достаточно врагов.       — Лисы?       — Не только. Еще волки и любой другой хищник, — спокойно подтвердила психолог. Он подумал, что эта женщина вполне могла бы восприниматься мужчинами привлекательной. Но не для него, в этом вопросе смирение уже было достигнуто. — Но, да, лисы способны одолеть ястребов. Хотя, я полагаю, что в борьбе двух хищников все-таки побеждает тот, у кого сил и желания жить больше.       Когда он удовлетворительно кивнул, вновь наступила тишина, которую через пару минут нарушил женский голос.       — Расскажи мне, пожалуйста, что тебя беспокоит, Наруто.       От произнесенного вслух — чужого ли? — имени по груди прошел неприятный спазм, и он знал, что поменялся в лице, не успев это проконтролировать.       — Слабость, — теперь и собственный голос казался чужим.       Его никто не останавливал от ухода с незавершенного сеанса.       Саске не был до конца уверен, что не сможет справиться с творящимся в его жизни хаосом самостоятельно, но теперь убедился: чтобы получить помощь, ему придется еще тысячу раз признать свою слабость и обнажить мысли, а он к этому оказался не готов.       * * * * * *       Размеренная жизнь, казалось, могла начаться только в случае внезапно обнаруженного смертельного заболевания. Когда не остается времени спешить, когда явственнее становится неминуемый конец. Когда просто не остается времени.       Долго страдать дома Наруто не умел — это он осознал еще тогда, в прежней жизни, спустя несколько месяцев после смерти Джирайи. И ухода Саске. Поэтому его рабочий график на всю ближайшую неделю превратился в сплошные записи групповых и индивидуальных тренировок.       Он старался говорить там так много и часто, как это было возможно: нелепыми комментариями, шутками, просьбами, которые можно было и не озвучивать вслух, Наруто заглушал собственные мысли. Их было столько, что к концу рабочего дня раскалывалась голова, но он методично клал таблетку под язык, выключал в зале камеры, запирал все душевые и раздевалки, а затем полчаса-час-два сидел в темноте на матах перед зеркалом и пытался понять, кто заточен в отражении.       Саске был и Саске не было — два пограничных состояния, в которых жил Наруто последние несколько лет. Он не знал, к чему логичным образом должна была привести их связь. Если принимать во внимание Хинату, то, очевидно, к свадьбе и детям. А чего он хотел от Саске? Теоретически все складывалось до боли просто: его. Целиком и полностью себе, эгоистично, но абсолютно правильно. Он бы с удовольствием связал Саске, если бы подавление сопротивления гарантировало спокойную жизнь. Будто такими их задумала природа — разными, но вместе — создающими баланс.       Отражение никаких ответов не давало, и тогда приходилось уходить. Дома тоже решений не удавалось найти — китайский сервиз из запомнившейся рождением нового романа Джирайи поездки молчал; телевизор нес нескончаемый поток бреда, взрываясь в ушах белым шумом; вода в душе очищала только снаружи.       Наруто устал говорить. Его слов хватило на полноценный телефонный звонок, результатом которого стало самое лаконичное на свете: «Ты о чем?».       «Ты слышал, что я тебе только что сказал?» — со вздохом и без какой-либо надежды спросил Наруто у динамика своего телефона.       Саске красноречиво зевнул и, кажется, потянулся. Наруто терпеливо ждал.       «Не разводи трагедию, Наруто. Я просто заехал, потому что проезжал мимо. Я уже и не помню, о чем мы говорили», — ответил Саске.       «Тогда мы, может... Не знаю. Поужинаем завтра? Хочешь, забронирую стол в том ресторане?» — Наруто знал, что ответ Саске станет самой честной реакцией: «Да» — все в порядке, «Нет» — Саске зол.       «Лучше забронируй нам кабинку в клубе на пятницу. Можешь на мою фамилию».       Саске повесил трубку, не дождавшись согласия.       Учиха делал вид, что не он сидел у дома, поджидая; не он психовал из-за той ссоры; не перед ним извинялись почти час. Наруто не хотел задевать Саске, но, видимо, даже у него есть слабые места. И так надоело бесконечное недовыяснение недоотношений, у которых нет конца и края: Наруто говорил, что думал, затем извинялся, просил остаться, цеплялся за Саске, который и был, и не был.       Он оглядывался на свою жизнь, на все, что произошло неделю назад, месяц, год. Цикличность событий, к которой за столько лет можно было привыкнуть и предугадывать, все равно поражала: казалось, хуже быть не может. Но каждый раз происходило что-то новое.       Третье за день групповое занятие подошло к концу, Наруто традиционно закончил его хлопками в адрес каждого пришедшего — его клиенты, наверное, ради этого и записывались. Хотя Ли тоже всегда выкладывался по полной, но даже он порой нуждался в поддержке Наруто.       — Узумаки-сан, спасибо за занятие! — несколько девушек с румяными после тренировки лицами поклонились Наруто, что он с улыбкой скопировал. Это была приятная часть работы, когда старания оценивались не только деньгами.       — Вы сегодня отлично поработали, вам спасибо, — он перебросил свое полотенце через шею и взял в руки бутылку воды.       День недели даже беспечно вылетел из головы, пока высокий, в меру женственный голос не окликнул:       — Наруто, — Сакура в своих кроссовках с правильной стелькой и подошвой почти пружинила в его сторону, а ее высокий хвост длинных розовых волос раскачивался за спиной подобно маятнику. Наруто улыбнулся ей, проглатывая ком холодной воды. — Заставил ты нас попотеть сегодня.       Она несильно изменилась со времен школы — все так же красива и обаятельна, все так же ловит на себе взгляды других парней. Сакура была умна — в отличие от них с Саске, Харуно закончила университет с отличием; проницательна, хитра. Едва ли хоть одно ее решение принималось исходя из чувств — выгода девушку всегда интересовала больше. Годы спустя Наруто понял, что даже их отношения были построены на фоне зародившегося у него авторитета и именно в тот момент, когда он стал обрастать чужим вниманием. Саске же завел дружбу с ребенком, с которым никто даже не здоровался.       — Надо же когда-то переходить на новый уровень, — Наруто, все так же улыбаясь, двинулся на выход, но Сакура не осталась стоять на месте. — Ты тоже отлично постаралась.       — Спасибо. У меня уже виден результат?       Не глядя на девушку, Наруто ответил.       — Разумеется.       Предугадать, чем вызван интерес Сакуры, невозможно. Если с Итачи еще и можно было строить какие-то предположения, то с Харуно список был бесконечным: от простого любопытства по поводу собственной внешности до желания залезть в душу и вытащить оттуда все, что касается, например, Хинаты. Хотя Наруто и помнил, что Хьюга как-то ограничила количество их взаимодействия до периодических прогулок по магазинам и посиделок в клубе, не мог исключать вероятности работы интуиции Сакуры — может, она почувствовала, что у них все кончено.       И кончено ли?       Наруто не думал, что их отношения продолжатся. Не после всего. Но он еще надеялся на... прощение? Потому что Хината не заслуживала ничего из того, что он на нее вывалил. Не так должна была закончиться ее первая любовь. И пока что его желание оставалось невыполненным — Хината не бегала, она по-взрослому попросила дать ей время прийти в себя. И Наруто пообещал дождаться.       — Ты какой-то зажатый, Наруто, — Сакура вцепилась в его плечо, царапая влажную кожу ногтями и пытаясь игриво прощупать мышцы. — Что-то случилось?       Наруто поймал на себе взгляд Тентен — она приподняла одну бровь и округлила глаза. Узумаки славился тем, что держал всех клиенток — без исключения — на дистанции доброжелательной вежливости. И еще Тентен знала краткое содержание школьной влюбленности Наруто, искренне не понимая, почему он не отдал Сакуру в группу Ли, раз она все равно питала слабость к коллективным занятиям. Но и Наруто не собирался показывать Саске, что ее присутствие хоть сколько-нибудь его беспокоит.       — Все хорошо, Сакура, — он осторожно снял с себя ее пальцы и улыбнулся. — Тебе нужно в душ.       В зеленые глаза он смотрел сверху вниз, но даже так мог заметить, как Сакура умеет метать молнии. Впрочем, она ответила ему той же натянуто-милой улыбкой, какой пользовалась вот уже два года, находясь под боком Саске.       — Верно. Мне еще к репетитору нужно успеть после обеда, — она сцепила руки в замок за спиной и хихикнула, делая шаг назад. — Мой английский все еще недостаточно совершенен.       Наруто проводил ее взглядом до душевой и рефлекторно двинулся к ресепшену, чтобы проверить в очередной раз за день, что следующие два часа у него свободны от записей. Его пальцы тарабанили по натертому до блеска стеклу в верхней части стойки неосознанно, но Тентен, которая, видимо, пыталась игнорировать назойливый звук, не сумела больше его не замечать, хлопнув сверху по кисти своей ладонью.       — Прости, — буркнул Наруто, натягивая улыбку, — задумался.       За спиной Тентен стоял пышный букет из белых и молочно-розовых цветов — утром Наруто проголосовал именно за это сочетание, даже не зная названий и цены, а Ли потом все утро благодарил его сперва в сообщениях, затем лично, потому что ни он, ни флорист не могли определиться.       — Наруто, — Тентен заставила на нее посмотреть, — сходите с Ли в бар, расслабьтесь. Вы оба очень много работаете, и, прости, но ты выглядишь так, словно у тебя обнаружили рак. И я убью тебя раньше, Наруто, если это действительно так, а ты нам ничего не рассказал.       Смешок получился сдавленным, но искренним.       — Ли приглашает меня в бар?       — Я приглашаю тебя пригласить Ли в бар, — поправила девушка, чуть улыбнувшись. — Если он не поделится с тобой своими мыслями, то завалит меня цветами, — она усмехнулась, но поспешила добавить: — Только не говори ему, что мне не нравится, потому что мне нравится. Цветы.       Наруто положил ладонь на сердце.       — Обещаю, что передам ему твое послание, — он улыбнулся шире, — что тебе не нравятся цветы и Ли.       — Нравятся! — запротестовала Тентен и, осознав сказанное, вскинула руку с зажатым в нем блокнотом, чтобы ударить хрипло засмеявшегося Наруто, но резко остановилась, глядя на кого-то за его спиной. — Учиха-сан.       У окружающих, знакомых хоть немного с Учиха, всегда появлялось одно и то же выражение лица, когда кто-то из них попадал в поле зрения: тщательно скрытое под маской вежливости желание презрительно фыркнуть или сбежать. Отвернуться или с вызовом смотреть в глаза. Промолчать или закричать в лицо. Что Итачи, что Саске вызывали у остальных одни и те же эмоции.       — Теме, чем обязаны?       Но только не у Наруто.       — Зашел за Сакурой.       Или и у Наруто тоже?       Тренер обернулся, натыкаясь на скучающий взгляд. Выглядел Саске невыспавшимся, и от него странно тянуло табаком — за ним даже не слышался запах одеколона. Тень усталости залегла между черных бровей.       — Саске-кун!       Наруто не обратил бы внимания на появившуюся Сакуру, если бы она ярким водопадом волос не заслонила от него Саске, притянув того к себе за шею. На щеке девушки остался невесомый поцелуй — внутренности стянуло, будто вот это легкое дыхание на коже с шлейфом ментоловых сигарет было самым сокровенным желанием.       И, кажется, своим взглядом он обнажил мысли, потому что Саске не сразу ушел, а о чем-то на секунду задумался, глядя в его глаза.       — Мы собирались пообедать, — сказал он, — потом Сакура уедет. Если хочешь, присоединяйся, я подброшу тебя обратно.       «Ни за что».       — Дай мне пятнадцать минут на душ.       — Десять, — Саске ухмыльнулся.       — Посмотрим.       Через пятнадцать минут Наруто, минуя стройные ряды машин на парковке, приближался к черной «Камри». Он немного замедлился, будто не ожидая увидеть, как бывшая девушка целует губы его — друга, любовника, любимого, врага, — сидя на переднем сиденье и обхватывая его лицо ладонями. Глубокий вдох, дверь открылась плавно, впуская его на пассажирское — сзади.       — Опоздал, — цокнул Саске, отстраняясь от Сакуры.       — Торопился изо всех сил, — губы вновь растянулись в улыбке, а глаза игнорировали устремленный в них через зеркало заднего вида темный взгляд.       Водил Саске комфортно — без лишних перестроений, опасных маневров, будто точно знал, в какую полосу нужно встать, чтобы нигде не потерять ни минуты. Наруто сел прямо за ним, чтобы не пялиться на ровный профиль, поэтому теперь его взгляд прожигал бледную кожу руки, скользящей по округлому, чуть порозовевшему колену, вверх — к бедру — и вниз. Он даже мысли о выражении своего лица не допускал: все было настолько мерзким и неправильным, что Наруто пришлось бороться с собой, чтобы не начать душить Саске через подголовник.       И Наруто не понимал, почему вообще находится там, где находится.       Или не хотел понимать.       — Хината отказалась ехать со мной за чемоданом, — Сакура повернулась к нему с обреченным и печальным выражением лица, словно не ее бедро под короткой юбкой только что горячо сжимали. — Что с ней такое? Она говорила, что очень занята на работе. Наруто, почему ты позволяешь ей перерабатывать?       — Потому что Хината не моя собственность, — на автомате ответил Наруто. Именно то, что ответил бы, продолжайся их отношения. И тогда, и сейчас это было единственной правдой.       За звуком включенного поворотника он услышал, как Саске хмыкнул.       — У вас что-то случилось? Поэтому ты всю тренировку сегодня не мог собраться? — Сакура продолжала изучать его лицо внимательным зеленым взглядом.       — У нас все хорошо, Сакура, — для убедительности он подмигнул и отвернулся к окну, замечая, что Саске выбрал ресторан, в котором Наруто предлагал поужинать. Вдвоем.       Столик на троих и рассадка — Саске напротив Наруто. Рядом со своей девушкой.       Атмосфера в заведении идеально подходила этим двоим: Саске в своем графитовом костюме с расстегнутыми верхними пуговицами белой рубашки, избавившийся от офисного галстука; Сакура с уложенными на плечо волнами розовых локонов и наспех, но аккуратно, нанесенным в раздевалке макияжем. Наруто соврал бы, что в джинсах и майке чувствовал себя в ресторане неуютно — неуютность создавали Учиха и Харуно, смотрящие в одно меню на двоих. Он и забыл, что может наблюдать эту картину и вне кислотного освещения ночного клуба. Там — он бы никогда себе в этом не признался — руки Саске на теле Сакуры его заводили, а здесь даже малейшее соприкасание плечей не на шутку нервировало.       Заказ несли долго — ресторан пользовался огромной популярностью, несмотря на цены. Но Саске был непоколебимо терпелив: слушал рассказ Сакуры о тренировке, убирал падающие на ее глаза пряди и заправлял за ухо. Наруто считал секунды и миллиметры кожи — как долго и сколько открытых участков успели изучить пальцы Саске за один только ланч.       И, кажется, Саске был достаточно голоден, потому что почти сразу потерял интерес к девушке, как только принесли еду.       — Значит, ты решила улучшить навык английского? — спросил Наруто, поддевая палочками кусочек якинику. Он, конечно, при заказе получил скептический взгляд Саске, который выбрал на обед сукияки.       — Да, — Сакура кивнула, — репетитор очень доволен моими успехами.       — Зачем? — он задал вопрос резче, чем планировал. Попытался смягчить голос на следующем, но произнес, как смог: — Тоже собираешься в Америку?       Вопрос был глупым, ответ — очевидным. Он и сам все понял, но иногда нужно подтверждение.       — Ну конечно, — Сакура удивленно распахнула глаза и вскинула брови. — Если Саске уезжает, то и я тоже. А он, кстати, показывал тебе квартиру, которую мы собираемся снять?       Наруто почувствовал касание к ноге и сразу дернул ею, сбрасывая.       — Нет. Хороший вариант? — он продолжал смотреть на Сакуру, чувствуя, как на собственном лице лежит чужой тяжелый взгляд.       — Чудесный, — Сакура вздохнула, забыв о своей еде. — Мне не терпится увидеть Нью-Йорк, он такой огромный... А людей в нем сколько!       — Думаешь, больше, чем в Токио?       Прохладный носок натертой до блеска туфли чуть отодвинул край джинс, скользнув выше кроссовок. Движение вызвало щекотку и реакцию в виде волны мурашек. Наруто терпеливо убрал ногу подальше.       — Не разрушай ее мечты, — спокойно вставил Саске, и Наруто не смог не посмотреть на него.       Учиха поднял брови в немом вопросе. Узумаки кипел. Мясо, приготовленное на гриле, могло бы расплавиться под его взглядом. Вокруг скрипели стулья, стучали палочки друг о друга, хостес натянуто улыбалась и мысленно проклинала свою работу, но Наруто через весь зал слышал ее раздражение. Или был переполнен своим.       Новое касание он не стряхнул — Саске довел носком почти до колена и мог бы выше, хоть до паха, но остановился, пристально глядя в глаза.       — Будете жить вместе? — спросил у него Наруто.       — Наруто, тебе все нужно объяснять? — где-то на фоне, под стеклом и плотностью воды аквариума с омаром, стоявшего в центре зала, рассмеялась Сакура.       — Кто знает, — ответил Саске, дрогнув уголками губ.       — Хорошо, — Наруто кивнул и улыбнулся ему, откидываясь на спинку.       Обеденному времени он просто позволил течь, не ощущая ни вкуса зеленого чая, ни запахов еды. Помня только скольжение носков вверх по бедру — воспоминание из прошлой жизни, из дня, когда он попросил Саске не уезжать. Попросил словами, которыми обладал, выразил чувства, что его переполняли. И раскрывшиеся в воде зеленые листья оставались на языке послевкусием обреченности: он не знал, что еще должен был сказать, чтобы Саске его услышал.       И хотел ли вообще Саске слышать его.       Саске довез до бизнес-центра, как и обещал. Из машины Наруто вышел молча, но, кажется, это не понравилось Саске — наверное, он планировал продолжить свою игру на парковке, но Наруто уже достаточно наигрался.       — И все? — в спину спросил Саске из открытого окна.       Наруто обернулся, своей тенью скрывая лицо Саске от заходящего солнца.       — А что еще?       — Не знаю, — Учиха пожал плечами. — Обычно у тебя столько вопросов.       Наруто прищурился.       — Ты же не любишь ее, — твердо произнес Наруто, а Саске даже не удивился.       — Неа.       — И нахуя это?       Уголки губ Саске снова дрогнули в подобии полуулыбки.       — Ты делаешь мне больно, — Наруто произнес это сухим фактом, без какой-либо надежды.       — Мне очень жаль, — так же сухо ответил Саске.       На вечер был записан Итачи — сегодня раньше обычного, и на встречу с ним Наруто впервые сбегал от Саске. Он не ждал, что тренировка избавит его от гнетущего чувства в груди, он просто ушел от розового запаха, которым пропиталось переднее сиденье; от пустоты в черных глазах; от очевидных вещей.       Будто могло быть как-то иначе.       Итачи поздоровался на ходу, не отрывая взгляда от телефона. Мгновением позже его спина исчезла за дверью раздевалки, а Наруто ушел в зал с рингами, начиная готовиться. Наверное, он бы и сам не отказался поколотить что-нибудь хотя бы неодушевленное, но сегодня роль живой груши отводилась ему.       — Давай разминку, — бросил через плечо Наруто, когда услышал шаги Итачи. В соседнем зале Ли проводил групповое занятие йоги, а поход в бар, кажется, откладывался, потому что про Шикамару Наруто напрочь забыл.       Сверхспособностью старшего Учиха была нечеловеческая выносливость: сколько бы Наруто не подтрунивал над ним, упрекая за бургеры и сбитое дыхание, даже он не мог не признать, что Итачи умел выдерживать серьезные нагрузки без лишних жалоб. Этим он напоминал робота. Этим и абсолютным отсутствием чувств.       Даже разминка со скакалкой перед выходом на ринг не могла избавить Итачи от возможности залезть Наруто под кожу — Узумаки сразу заметил его внимательный взгляд и понял, что не сможет избежать лишних вопросов.       — Как дела? — спросил Итачи, делая пятьдесят седьмой прыжок.       — Шестьдесят, — продолжал отсчет Наруто, — отлично. А твои?       — Обед прошел хорошо?       — Шестьдесят пять. Да, поели с твоим братом, мясо сегодня было свежайшее, — Наруто усмехнулся, глядя на таймер. — Семьдесят. Сакура рассказала, что они выбрали квартиру уже. Переезд, наверное, займет много времени и сил, а?       — Контейнеры, — на выдохе ответил Итачи. На фоне порозовевшей от разминки кожи глаза казались ярче. — Сейчас транспортные компании все перевозят контейнерами. Не думаю, что возникнут проблемы. Лишь бы мой стол не поцарапали, на остальное плевать...       — Дыши ровно, Итачи, — напомнил Наруто, — восемьдесят.       — Дам ей место в компании, — сообщил Итачи. Он прикрыл глаза, старался контролировать дыхание, но не мог заставить себя свернуть разговор.       — Кому? — Наруто присел на корточки, подняв взгляд на прыгающего перед ним Итачи.       — Сакуре.       Ебучий день и ебучие братья Учиха, которые, видимо, сегодня поставили перед собой цель довести Наруто до точки кипения. У младшего вышло наполовину, теперь подключился старший. Наруто искренне не понимал, за что в его жизни появилось такое проклятье, но разорвать отношения с ними не мог. Оставалось только смотреть на то, как Итачи без его подсчетов самостоятельно доходит до сотки, останавливается, делая несколько вдохов через нос и выдохов ртом, затем присасывается к горлышку своей бутылки с водой.       И пока капли стекали по подбородку и разбивались о пол, Наруто считал до десяти, чтобы не поддаться волне гнева. Его не злило, что Сакура будет работать на Итачи, что приравнивалось к «под боком у Саске» — она и так планировала жить с ним на одной территории, делить постель и, кажется, остаток жизни; Наруто бесило, что Итачи выдавил его из компании. Заставил уволиться. Сделал все, чтобы Наруто сдался и ушел. А теперь наблюдал за его реакцией на новость о появлении девушки Саске в новом офисе где-то в Нью-Йорке.       — Хорошо, — второй раз за день соврал Наруто. — Давай на ринг.       Наруто держал стойку и прыжками передвигался по войлочному настилу, не чувствуя, как Итачи наносит удары. Он думал о чем угодно — о прохладном скольжении натянутого под босыми ступнями брезента, о крепости защитного шлема, о собственном дыхании — о чем угодно, кроме существования Итачи. Хотя это было буквально невозможно. Особенно, когда Учиха напирал, и приходилось уворачиваться, чтобы не был вколоченным в подушки по углам.       — Дыхание, — напоминал Наруто, — не забывай дышать.       — Дышу я, — прохрипел Итачи, и Наруто усмехнулся. — Я просто делаю это неровно и быстро.       — Так ты держи темп.       — Ты издеваешься...       Наруто увернулся влево, хотя Итачи точно ждал его отклонения вправо, и следующим шагом оказался за его спиной, глухо стукая перчаткой по шлему на подобии подзатыльника. За такое Саске точно ринулся бы в атаку во имя мести, но Итачи издал смешок и попытался развернуться, но был опрокинут на пол.       — Никогда не...       — ...оставляй спину открытой, — хрипло закончил Итачи, лежа на спине и не собираясь вставать. — Знаю.       Наруто пару секунд смотрел на то, как Итачи заторможенно стягивает шлем и перчатки, бросая их куда-то, затем избавился от своей экипировки и присел рядом, расставив ноги в стороны и обхватив колени руками. Он склонил голову в образовавшееся из собственных конечностей полукруглое пространство и прикрыл глаза, стараясь восстановить дыхание. Сухой воздух неприятно царапал горло, но бутыль с водой была в другом углу ринга.       — Я вот уже несколько лет думаю, — произнес притихший Итачи.       — М?       — Как все к этому пришло? — он говорил спокойно, не сбито, словно не имел проблем с дыханием всего несколько секунд назад. Итачи поражал Наруто своей выносливостью. — Не имею представления, каким именно образом вы докатились до всего этого, но попробую предположить...       Наруто замер, зная, о чем речь. И снова очередное поражение от Итачи — кто бы мог подумать, что он когда-нибудь поднимет эту тему?       — Саске влюбился в тебя в нежном возрасте, допустим, тринадцати лет. Он не видел рядом примера мужчины и начал забывать о материнской заботе, что ты успешно компенсировал возможностью избить его врагов и обещаниями — в будущем все будет прекрасно, да? И Саске верил, только он не хотел идти в это будущее один, а ты не собирался составлять ему компанию...       — Я не... — начал Наруто, но Итачи его сразу же перебил.       — Помолчи, пожалуйста, Наруто, я слишком долго наблюдал со стороны, как сгорает мой брат, — он взял в руки одну из перчаток Наруто и звучно рванул застежку, чтобы чем-то себя занять. Звук в тишине раздался слишком громко и резко. Он продолжил, роняя тяжелый взгляд на окружающую обстановку: — Саске сделал первый шаг, я уверен. Он никогда не остановится, если не попробует. Но ты, наверное... у меня пробел в этом месте, Наруто, помоги-ка. Я не считаю тебя собственником, хотя ты, определенно, им являешься, но это же не все, верно? Ты любишь его, я вижу. Но что случилось тогда?       Наруто не отвечал, и тогда Итачи посмотрел на него: долго, внимательно, с упором.       — О, — выдал старший Учиха, — ты не отказал, зная, что не любишь его, так? Тебе было интересно попробовать, а с Саске все кажется не таким страшным? Вот только его чувства все усложняли, — Итачи шумно выдохнул, когда Наруто своим молчанием подтвердил все домыслы. — Ну как, теперь вам проще жить?       — Он любит меня, — с нажимом произнес Наруто, напрягаясь всем телом и выныривая из рукотворного кокона. Он просмотрел на брата Саске с вызовом — ведь он сам верил в то, что говорил. Только лицо Учиха оставалось нечитаемым. — Итачи, я твое презрение к себе на хую вертел, — честно признался Наруто. — Но ты и грязи из-под ногтей Саске не стоишь, а у него там грязи нет, я проверял. Не думай, что знаешь его, лучше меня.       Итачи невольно взглянул на свои ногти и перевел внимательный взгляд на Наруто.       — Я никогда не презирал тебя, Наруто. Будь это так, ты бы это не смог упустить, поверь. Я не буду скрывать, что мне ваша... связь, — Итачи сделал акцент на этом слове, и в голос снова просочился холод, — совсем не нравится. Саске из-за тебя сильно изменился, что я уже не в состоянии игнорировать.       — Да неужели? Из-за меня? — Наруто удивленно вскинул брови. Ему не хватало воздуха на открытом ринге рядом с Итачи.       — Свою самую первую сделку, которую я ему доверил, он провалил. Он рассказывал тебе об этом?       Наруто не моргал, вспоминая. Это было года три назад. Саске не сильно был огорчен тем срывом.       — Он сказал, что поставщика не устроили цены, поэтому он ушел к конкурентам, — ответил Наруто.       Итачи кивнул, будто Наруто точно подтвердил его собственную правоту. Но Наруто не собирался ничего подтверждать, он готов был спорить со всем, что может сказать Итачи.       — Поставщик ушел, потому что Саске не явился на встречу. Меня не было в городе, я доверил этот контракт ему. Он ведь мой брат. А он забил на встречу, потому что уехал к тебе, — пояснил Итачи. — В тот день ты слег с бронхитом или астмой, прости, я не вникал, — темный взгляд перестал пытать и переместился на потолок. — Я не понимаю, в чем смысл всего этого. Я не понимаю вас обоих. Ты в своих фантазиях застрял, Наруто, внушил себе, что Саске готов на все ради тебя, но так было раньше, понимаешь? Он играется, а когда ему надоест — ты останешься задыхаться в этом самом спортзале с надеждой, что он возобновит тренировки. Или хотя бы захочет с тобой пообедать.       — Какое теб...       — Наладь свою жизнь, Наруто, — Итачи поднялся на ноги, собрал всю разбросанную экипировку и, нагнувшись под канатами, обернулся, пристально смотря в голубые глаза. — Я больше не твой опекун. Позаботься о себе сам.       Наруто не понял, когда ушел Итачи, и в какой момент тренировка началась у Шикамару. Где-то в промежутке он попрощался с Ли и пообещал Тентен закрыть зал в лучшем виде. И едва ли хоть что-то сейчас проходило подобным образом — тренер пустым взглядом смотрел на скачущие показатели у беговой дорожки, к которой проводами от предплечья был подключен вспотевший Нара, и не пытался предпринять совершенно ничего. О том, что занятие закончилось, сообщил сам Шикамару — Наруто было жаль смотреть на то, как он стирает соленные дорожки с покрасневшего лица, но тренировку уже не исправить.       — Слушай, я, кажется...       — Забей, — Шикамару махнул рукой, приваливаясь боком к треклятому тренажеру, который выжал из него все соки. — Я видел Итачи, — он делал вдох-выдох на каждом слове, — понимаю, почему ты такой загруженный. Мне сегодня тоже прилетело, хотя я даже не накосячил.       Почему-то спокойствие Шикамару заставило Наруто улыбнуться.       — За что?       Нара прикрыл глаза и надавил большим пальцем на толку между бровей — видимо, снимая напряжение.       — Да ебаный японский акцент, — высказал он, вызывая у Наруто смешок. Ему понравилась возникшая неформальность. — Я виноват, что не родился носителем английского языка?       — И ты туда же... — Наруто вздохнул, вновь вспоминая, что и Сакура теперь активно посвящала себя лингвистике неродного ей языка. — А курсы?       — Я язык-то знаю, — Шикамару стер еще одну дорожку пота, сбежавшую по шее, — у меня произношение хромает.       И подобно собственному произношению Шикамару похромал в сторону душевых, оставляя тренера одного. Может, звезды сошлись в правильной последовательности или спокойный разговор ни о чем с человеком, который не требовал от Наруто каких-то действий и поступков, повлияли на сознание, но что-то явно случилось во вселенной, потому что прояснившийся мозг подкинул идею. Узумаки успел совершить звонок, пока Шикамару приводил себя в порядок, и даже хватило времени на короткий разговор, начавшийся с «Точно, я тоже по тебе соскучился» и закончившийся «Не кричи, пожалуйста, я найду время и заеду на чай».       Когда переодевшийся в обычную одежду Шикамару вернулся, у Наруто уже было готово решение его проблемы.       — Вот номер, — он протянул листок и вложил прямо в раскрытую ладонь. — Девушку зовут Темари, она сестра моего старого друга. Прекрасно владеет английским и преподает его в нашем вузе.       Пока Шикамару пялился на цифры, Наруто решил разжевать суть их нахождения на бумаге.       — Я договорился с ней только что. В понедельник вместо тренировки поедешь туда, куда она скажет, — Шикамару схватывал налету, поэтому кивок Наруто получил быстро. — И постарайся не опаздывать, она... с характером.       — Спасибо, — Шикамару пожал протянутую руку и через секундное колебание добавил: — Я твой должник.       * * *       Воскресенье был одним из самых тяжелых дней в неделе, потому что выходной превращался в рабочий день благодаря Наруто. Принимать его было, разумеется, инициативой Гаары — тогда еще начинающий психолог не был против попрактиковаться на ком-то знакомом. Ком угодно. А перечень проблем Наруто оставлял широкий простор для фантазии.       И если бы Гаара заранее знал, во что выльется его глупая идея, он бы отказался от нее в ту же минуту. Слишком поздно в университете сообщили, что нельзя делать пациентов из людей, с которыми психолога может что-то связывать. И ни в коем случае нельзя соглашаться на терапию друзей. Это было не только неэтично, но и крайне сложно в плане эмоций.       Иногда психолог должен выступить в роли того, кто сорвет пластырь. Но терапия тем и была прекрасна: перед болезненным мероприятием все тщательно зачищалось и подготавливалось.       Пластырь Наруто Гаара был готов сорвать при первых же признаках нездоровой привязанности, но возникала другая проблема — дружба. Гаара умел делать выводы и понимал, что Наруто, бесконечно хватавший голыми руками раскаленный добела металлический прут, не анализирует — он вновь и вновь тянется к нему, обжигается, но его уверенность, что в следующий раз боли не будет, только сильнее растет. И вместо срывала старого пластыря, Гаара накладывал новые, не находя в себе смелости отказать.       Поэтому Наруто уже перестал удивлять историями. Гаара бы все отдал, чтобы услышать версию Саске, ведь Наруто он знал достаточно долго, чтобы понять: Узумаки умеет лукавить.       Но катастрофически сложно было не сопереживать в такие моменты. Пусть профессия и обязывала дистанцироваться от чужих проблем, Гаара не мог не видеть: перед ним сидит его друг.       Наруто рассказал события прошедшей недели, пока Гаара методично делал моменты в испещренной бисерным почерком тетради — он начал мельчить в тот момент, когда осознал, что конца у этой истории не видно вовсе. Наруто и Саске находили новые способы уничтожать друг друга.       — Какой вывод из всего этого, Гаара? — Наруто смотрел всегда с неозвученной просьбой. Будто верил, что в тетради Гаара прячет его панацею.       — Скажу тебе как психолог... — начал Гаара, намеренно избегая местоимений.       — Скажи, как мой друг, — перебил Наруто. Сжатые челюсти говорили о том, что Наруто готов услышать, что у него по меньшей мере рак всего. Только Гаара работал по другому профилю.       Очень не хотелось брать на себя такую ответственность. Скажи Гааре пять лет назад, что он будет сидеть здесь и разбираться в сложных нездоровых отношениях своего друга, он бы рассмеялся, потому что ровно в те времена поставил бы на то, что они и месяц не протянут.       — Вам нужно расстаться, — твердо ответил Гаара, не моргая под придавливающим взглядом Наруто. Он был готов к любому развитию событий, потому что знал Наруто и со стороны взрывной натуры, и со стороны разбитого ребенка, которым и сам являлся.       — Начинаю сомневаться в нашей дружбе, — ухмыльнулся Наруто, но на напряженном лице это выглядело пугающе, а с раздраженными нотками в голосе — подавно.       Гаара на самом деле был готов к любому развитию событий.       — Тогда тебя ждет разочарование во мне как в психологе, потому что ответ будет тем же.       Наруто встал слишком резко, можно было вздрогнуть, но Гаара только закрыл тетрадь, убирая ее в ящик. Пожалуй, их сеанс на сегодня можно считать законченным. Когда хлопнула дверь, Гаара выдохнул, прикрывая глаза и опускаясь на спинку мягкого кресла: через неделю Наруто снова придет. Он не отпустит эти отношения, как не отпускает уже большую часть своей жизни.       От громко хлопнувшей двери по стене прошла вибрация, сбрасывая с гвоздика на пол рамочку, в которой бережно хранился психологический диплом. Стекло разбилось, но знание от этого не изменилось: Наруто придет снова, и это будет последний раз.       Гаара перевел усталый взгляд в окно, за которым заканчивался день. Возможно, это отличный повод, чтобы встретиться с сестрой, проветрить голову.       Первая и последняя — единственная — воскресная запись осталась неприятным осадком, напоминая, что и те, кто решают чужие проблемы, ошибаются. Гаара оступился по неопытности — потому что амбициозно верил, что способен разрешить какие-то — одни из миллиардов — сложные отношения, но теперь понимал, что изначально требовалась помощь нормального специалиста. Если даже он имел собственного психолога, не должен ли он был настоять на этом для Наруто?       — Какой громкий и до жути вежливый, — раздался голос еще из коридора, но даже за приоткрывшейся дверью Гаара узнал гостя. — Врезался в меня, но извинился.       Гаара улыбнулся, встал и быстро поклонился женщине.       — Прекрати, я не на сеанс, — женщина цокнула, освобождая объемную грудь от густой косы золотисто-пепельных волос. — Просто увидела твою машину, решила узнать, почему ты торчишь здесь в свой выходной.       — Причина только что врезалась в вас и извинилась, Цунаде, — улыбнулся Гаара, проводя рукой в сторону кушетки в приглашающем жесте.       Цунаде бросила взгляд на дверь и быстро отмахнулась от идеи занять место пациента.       — Это во вторник, — напомнила она, в какой день недели она обращается к Гааре на «вы», снимает со своих плеч груз специалиста психологической помощи и принимает роль пациента. — А как зовут паренька?       — Узумаки Наруто, — ответил Гаара. Он окончательно покинул свое рабочее место, перепроверил всю технику и, готовый уходить, спросил: — Не хотите кофе?       Цунаде загадочно улыбнулась.       — Спрашиваешь.       * * *       Расстаться. Тупое действие, неприменимое к его ситуации. Наруто не мог расстаться с Саске. Они были неотъемлемой частью жизней друг друга. Все равно что пытаться сделать выбор между ночью и днем — когда очевиден создаваемый вместе баланс.       Наруто было страшно. Он не осознавал этого чувства до тех пор, пока не занял кресло напротив другого за зарезервированным на свое имя столиком в ресторане. Именно в том, где они недавно находились втроем; именно в том, где в соседнем ряду хранились воспоминания о фантомных прикосновениях натертых до блеска черных туфель к джинсовой ткани на колене.       Саске пришел вовремя — ни минуты опоздания. Сел напротив и не обратил внимания на меню. Его блуждающе-изучающий взгляд заставил Наруто напрячься сильнее — ему и без того хватало волнения.       Расстаться. Тупое действие, неприменимое к его ситуации. Наруто не мог расстаться с Саске. Они ведь знают сердца друг друга, они ведь поэтому не задают лишних вопросов. Как, например, Саске, который не спросил, почему вместо пятничного вечера в ночном клубе Наруто настоял на ужине в ресторане в понедельник. Он не спрашивал, потому что знал, что это важно, верно?       — Ты трясешь ногой, — заметил Саске.       Наруто хотел было отшутиться, но не мог: он стоял на краю пропасти, но даже она не была такой черной и пустой, как глаза Саске. Наруто качало из стороны в сторону, или ресторан кренило от подскочившей внезапно температуры. Казалось, что нужно концентрировать все силы для сохранения баланса: неверный шаг мог стоить ему жизни.       Он вынул из кармана джинсовки конверт и положил на стол — в самый центр. Саске лениво скользнул взглядом по сверкающим на желтовато-персиковом свете из панорамного окна золотистым кандзи.       — Что это?       Наруто молчал: Саске умеет читать.       — Прекрасно, — Саске вздохнул и нехотя взял конверт в руки. Наруто следил за каждым его движением, и, кажется, температура на самом деле поднялась, потому что на мгновение привиделось, что пальцы Саске дрожат.       Его темный взгляд мазал по содержимому, которое Наруто лично набирал в документе; бегал от фразы к фразе, в конце концов с нечитаемыми эмоциями врезавшись в голубые глаза. Наруто заставил себя расслабиться и сесть увереннее.       — Она беременна? — черные глаза сузились.       — Нет, — ответил Наруто, складывая руки на груди.       — Тогда зачем?       — Потому что мы в отношениях уже два года, Саске. Взрослые люди делают такие шаги, когда готовы двигаться дальше, — Наруто устало вздохнул, потирая двумя пальцами переносицу.       — Только не говори мне о будущем и любви, Наруто, — снисходительно произнес Саске. Он передвинул пригласительное обратно в центр. — Ты с ней встречаться начал по моей прихоти.       Саске удивительным образом уворачивался от произнесения имени Хинаты, словно один только этот звук мог сделать ее настоящей и усадить за соседнее кресло.       — Тогда можешь добавить в свое резюме навыки свахи, — попытался скопировать тон Саске Наруто, но голос все равно прозвучал раздраженно. Ебаный мудак, мнящий о себе больше, чем есть на самом деле.       — Я хочу, чтобы ты с ней расстался, — серьезно заявил Саске.       — Это твоя прихоть?       Наруто взмолился. Они чувствуют друг друга без слов. Они знают, что творится в их головах. Им не нужно говорить, чтобы понять друг друга.       — Да.       — А дальше что?       На секунду Саске выглядел растерянным. Но только на секунду.       — Ничего, — припечатал он.       Стул со скрипом отъехал назад. Наруто резко встал, всеми силами удерживая себя от того, чтобы рывком не поднять Саске за грудки, не заставить забрать назад свои слова о блядской прихоти и не привести в чувства.       — А это моя прихоть, — Наруто ткнул пальцем в пригласительное. — Приди на свадьбу лучшего друга, поздравь его с началом новой жизни и выпей за счастье его будущей семьи, ублюдок.       Ресторанные двери выпустили его наружу, на оживленную токийскую улицу, с тысячью устремленных на него взглядов и бесконечным множеством незнакомых лиц. Наруто нерешительно вступил в гущу людей, боясь быть потерянным, когда Саске пойдет на его поиски, чтобы остановить.       Но сколько бы Наруто не оборачивался, Саске позади не оказывалось.