Judgement

***

После выходки Томми Дриму даже заниматься своим обычным делом — проверять камеры, расположенные по всему периметру больницы — не хотелось. Не было настроения. Поэтому, всё, что сделал Дрим — написал Панзу насчёт новой дозы героина, затем просто пообщался с ним насчёт пары вещей. Потом скорее для порядка чем из истинной мотивации стал просматривать свои записи по некоторым пациентам. Глаза устали через некоторое время и он направился к окну посмотреть вдаль, чтобы их расслабить. И вот тут то он и заметил Сута на своем подоконнике. — Уилбур, блять… Что ты тут делаешь? — он выдохнул, немного напуганный происходящим, но переборол себя, открыл окно, протягивая руку, — Забирайся сюда, замерзнешь же или свалишься. Как долго ты тут сидишь? Уилбур улыбнулся протянутой руке и без возражений залез в кабинет с помощью Дрима. На самом деле он слегка промерз, это точно, Дрим как всегда прав. — Я просто хотел понаблюдать за своей любовью, — искренне ответил Уилбур, которому действительно было просто интересно наблюдать за жестикуляцией врача, мимикой. Всё в том, как Дрим потирал уставшие глаза и перелистывал страницы и покусывал колпачок шариковой ручки, которую держал в руках чтобы периодически поправлять заметки, было таким милым, — Я сижу тут… минут 15? — шатен небрежно пожал плечами, — За часами я не следил, — со смешком дополнил Уилбур, давая понять, что названное время очень приблизительное. — И как я тебя не заметил только… — пробормотал Дрим. Такой идиотский просчёт. С такими парнями как Сут никогда нельзя расслабляться, никогда не знаешь, что они выкинут. Черт, помимо того, что он шпионил за ним, что само по себе неприятно (это он следит за своими пациентами, а не наоборот!), Дрим раздражал сам факт такого безрассудства. Хотя до этого дня Уилбур и казался ему ловким как кошка, девяти жизнями он явно не обладает. И если бы что-то пошло не так, как бы он снова объяснил, почему из всей больницы, именно под его окнами валяется бездыханное тело?.. Борясь с такими мыслями и раздражением, Дрим, даже не спрашивая, хочет ли Уил, по привычке сделал чая, — Пей, а то простудишься, — стараясь казаться заботливым, он подал парню чашку, видя, что у того от холода немного покраснел нос и щеки. Ха, легко отделался, гребаный авантюрист… Зрелище того, как зрачки Дрима беспокойно бегают, заставляет Уилбура издать тихий смешок, пока он терпеливо ждет своего чая, как муж ждет свою домохозяюшку, пока та стряпает ему ужин. Это одна из вещей, за которые ему нравился Дрим. Он был таким уютным и заботливым, таким внимательным. Иногда даже чересчур. Наверное, это в Дриме и бесило Томми. Но Уилбур не возражает. Совсем нет. Поэтому он с благодарной улыбкой принимает горячую чашку, делает несколько смелых глотков, явно не боясь обжечь горло, отчего Дрим, наблюдающий за этим зрелищем, невольно задается вопросом: много ли вещей в этом мире, которых Сут вообще способен бояться? —… Знаешь, ты такой милый, когда озадачен или встревожен… — неожиданно Уилбур подходит к нему, кладет холодные из-за недавнего пребывания на ветру пальцы на его щеку, а затем начинает снова гулять взглядом по его лицу, разглядывая его так внимательно, будто это редкая картина, а он — реставратор или словно это место преступления, а Уилбур — детектив. Он не просто смотрел, он изучал. Дрим не мешал ему, только лишь слегка усмехнулся и вопросительно вскинул бровь, его игривый вопрос «Только тогда?» оставался невысказанным. В какой-то момент губы его партнера слегка зашевелились, бормоча, и Дрим понял, что он считает: —… Шестнадцать, двадцать… двадцать три … Ровно двадцать три веснушки на твоём лице, — гордо объявил результат своего подсчета Уилбура, — Ровно сколько и было в первый день, я ни разу не просчитался, дорогой. Они так чудесны. — Какой ты наблюдательный, — в голосе Дрима можно было услышать едва заметную снисходительную насмешливость, если бы к словам прислушался кто угодно, но только не влюбленный Уилбур. Тот ни за что не стал бы зацикливаться на поиске таких вещей. — Я запомнил их количество ещё при первой встрече, — вместо этого с важным видом сказал парень, — Сейчас лишь проверяю. — Ну что ж. Я рад, что тебе нравится. Потому что даже мне самому нет. Всегда из-за них комплексовал, — вздохнул Клэй и эта фраза, одна из немногих, была абсолютно не притворная. Уилу однако мысль, что Дрим может не любить что-то делающее его настолько очаровательным, не понравилась, потому он нахмурился и немного властно взял Дрима за подбородок, направляя его взгляд на себя: — Они прекрасны, милый, — убедительным голосом объясняет Уилбур, — И я не просто так люблю их рассматривать. Они как… — он секунду ищет в голове сравнение, — кофейные капли на молочной пенке у латте, — его любимый кофе, — Они делают тебя очень милым. Не смей не любить их… — с притворной строгостью сказал Сут, а затем наглым рывком посадил Дрима на подоконник, немного раздвинув его ноги, тем самым получив доступ к тому, чтобы обнять его теснее, интимнее, — Что мне надо сделать, чтобы доказать тебе красоту твоих веснушечек? А постой, у меня есть идея — парень хитро улыбнулся и начал целовать его лицо в местах коричневых крапинок. — Я просто тебя проверяю, — хмыкнул Дрим, не особо то возражая ни против заверений, ни против жестов, — Спасибо, именно такого ответа я и ждал. Слова Уилбура немного подбодрили. Совсем немного, потому что у блондина давно сложилось четкое собственное мнение по этому вопросу. Но всё же… — Проверщик херов, — тихо буркнул парень, услышав ответ Дрима, на что тот только закатил глаза и позволив Уилбуру еще минутку себя целовать, он наконец чуть-чуть отодвинулся и сказал: — А ты видел, что Томми волосы подстриг? — хотелось просто поговорить о чем-то с парнем сейчас. О какой-нибудь ерунде. — Да, я видел… — Уилбур тоже отодвинулся, поправляя растрепанные кудряшки и легко подхватывая разговор, — Очень странно, на самом деле, он любил свои волосы… Наверное сильно тут распереживался. А что? — Ничего. Я тоже удивился просто. Не смог не обратить на это внимание. Интересно, — Дрим опустился в своё кресло, сложил пальцы домиком, и внезапно тема поменялась, — если бы мы стали жить вместе, у нас были бы дети? Я бы хотел удочерить какую-нибудь милую девочку, а ты? — он улыбнулся. По большей части он просто говорил ерунду. Он был совсем не уверен, что вообще когда либо смог бы стать хорошим отцом. Но почему-то захотелось, чтобы Сут увидел, как он серьезно настроен в продолжении разговора о том, есть ли у Дрима семья. И Дрим оказался прав. Уилбура, устроившегося на полу у ног Дрима, на месте, которое он давно себе облюбовал во время сеансов, единственном, откуда он считал, что оказывает Дриму достаточно почтения, разговор о семье практически заворожил. — Конечно, у нас были бы дети! — поддержал размышления Уилбур, — И я бы хотел того же, что и ты. Как тебе имя для дочери… Фанди? От слова веселье… Растаяв от темы и собственных фантазий, он в порыве нежности обхватил рукой ногу Дрима, крепко обнимая. Он всегда мечтал о таком. О создании семьи с человеком, которого любит. Мечтал о детях, что бегали ли бы рядом и он играл бы с ними в догонялки. И о семейных вечерах, когда бы он мог лежать вместе с Дримом, его Дримом, чёрт возьми! И их руки были бы помечены кольцами брака… — Ещё я бы хотел завести щенка… — поделился Уил. — У моих родителей была аллергия на животных, — вспомнил Дрим, — Поэтому у меня их никогда не было в детстве. Понятия не имею, как за ними ухаживать, — хмыкнул Клэй, — Но ради тебя разберусь, — он наклонился над Сутом, целуя его в лоб, словно в знак похвалы за откровения. Они ещё какое-то время поговорили о всякой ерунде — о будущем, даже обсудили, какого цвета у кого будут костюмы на свадьбе; потом перешли на любимые музыкальные жанры и книги. Как минимум, часа полтора своего времени Дрим потратил на Уилбура. Всё это время Уилбур был счастлив и доволен до невозможности, казалось, еще секунда и замурлычет как кот, напившийся сливок. Черт, сегодняшние разговоры удовлетворили его даже больше чем секс, а у кого-кого, но у Уилбура был опыт в хорошем сексе. — Передашь Томми ещё конфет? — напоследок Дрим приготовил для Уилбура очередное маленькое задание. Учитывая то, что у подростка была доза только вчера, ещё несколько раз съесть такие конфеты — и он умрёт. Всё, как хотел Вастейкен. — Ещё раз? — Уил на секунду вскинул бровь, но спорить не стал, — Ох, хорошо… Прошлые, кстати, были не очень вкусными, пхах, поэтому в этот раз я ему всё отдам — он беззаботно посмеялся, поднимаясь с пола. Дрим облегченно улыбнулся. Одной проблемой меньше. — Будет сделано, мой будущий муж — уже готовясь уходить, Уилбур коротко поцеловал Дрима в губы, но тот задержал его на секунду. — И, Уилбур… Можешь отдать мне лезвие, которым сегодня порезался? — попросил Дрим, — По правилам нашего учреждения нежелательно хранить такие вещи. И кроме того… Я просто волнуюсь за тебя. Вдруг снова появится желание навредить себе. Такие мысли цикличны, они возвращаются, уж поверь мне. Будет лучше, если тебе это будет сделать не так легко, если что-то такое стрельнет в голову, я прав? — он протянул руку, немного настойчиво, но не слишком нагло, ожидая, пока Сут отдаст ему этот предмет. — Оу?.. А, то лезвие — Уилбур тяжело вздохнул, огорченный требованием, ему много где в хозяйственных целях оно еще могло пригодиться. Да и стоит очень дорого в этом месте. Но не спорить же с Дримом из-за пустяков. В крайнем случае достанет новое. А сейчас он без особого промедления достал лезвие из рукава и положил в руку Дрима — Вообще, я держусь хорошо… — позволил он себе заметить, но мысль уже через секунду споткнулась об почти гипнотический взгляд зеленых глаз напротив, — Но ты прав…как всегда прав… — Спасибо, — довольный его уступчивостью, психиатр поцеловал парня в щеку, — Мне важно понимать, что ты доверяешь мне, — Дрим улыбнулся, — Я тебе доверяю… — и самое интересное, что он почти и не врал. Насколько Дрим умел доверять, позволял себе — он делал это с Уилбуром. И Панзом. Только двумя людьми на этом свете, — Ну, до завтра, любимый, — обняв его на прощание, проверив и заперев кабинет, Дрим пошёл спать. Даже не проконтролировал, к кому попадут конфеты, потому что ощущал себя каким-то выжатым. Лишь бы завтра это ощущение прошло…

***

Тем временем, Уилбур практически, не шёл, а летел, окрыленный любовью. Едва только пересёк дверь кабинета, он начал идти по коридору, с трудом сдерживая писк счастья и чуть ли не танцуя. Но в какой-то момент приметив свое отражение в зеркале, понял что выглядит смешно, и, устало, но довольно выдохнув, Уилбур немного успокоил себя, поправил чёлку и пошел к Томми, ведь его карманы отяжелело поручение его любимого Дрима — конфеты. — Опять? — Томми, у которого к этому моменту в комнате не оставалось ничего, что хоть как-то бы отвлекало от скуки, нахмурился, недоверчиво смотря то на подарок, то на брата, — Уилбур, ты точно от Дрима их притаскиваешь? Если да, Иннит вообще не понимал логики этого человека… То наказывает и запугивает, то конфеты дарит… — Да-да, точно от него, если не веришь — можешь сходить спросить, — слегка закатив глаза, Уилбур ушел, оставил сладости на тумбочке. Томми тоже надолго в полупустой комнате не задержался и пошел к друзьям, прихватив с собой таки эти дурацкие конфеты. У него самого особо не было аппетита, но вдруг его друзья захотят полакомиться. Поэтому он предложил, садясь на пол по-турецки: — Слушайте, никто не хочет конфет? А то я уже жуть как объелся, но не пропадать же. — Я — пас, — помотал головой Таббо. — Я могу, — скромно улыбнулся Ранбу. — Да, Ранбу же сладкоежка, Томс, теперь все конфеты носи ему, — сказал паренек, в который раз за день обнимая Томми. — Держи, Бу, — Томми без колебаний отдал Ранбу горку конфет, и прямо сейчас подросток начал разворачивать одну из них… Ах, если бы они только знали. Как ни странно, болезненных ощущений как Томми Ранбу от первой дозы не получил. Но неумолимо опасная доза начала накапливаться в его организме… Всю неделю Таббо и Томми вели себя как парочка. И это так бесило Дрима, что единственное, чего он хотел — это смерти Иннита. Может, смерти и Таббо, и Томми. Но связываться с отцом Таббо было конечно опасно. Дрим ещё не хотел умирать. Поэтому в конечном итоге, он остановился только на Томми. Конфеты передавались Инниту раз за разом, через Уилбура и не только. Но Дрим и понятия не имел, кто их на самом деле съедал…

***

В один день, когда Томми и Таббо тайком убежали на свидание за пределы здания, сердце Ранбу остановилось, не выдержав отравления. Дриму об этом сообщили санитары. Причину Дрим понял после внимательного пересмотра записей с камер наблюдения. Основной эмоцией сразу же после осознания была злость за ошибку, недосмотр. Также психиатр не удержался от ироничного смешка при пересмотре записей. По сути, Томми виновен в смерти Ранбу куда больше чем он. Ах, если бы Таббо знал. Если бы оба эти дурачка только узнали, как обрекли своего дружка на смерть. Угрызения совести… Они конечно были, но… Ранбу всё равно слишком много знал. Так может это провидение направило обстоятельства в пользу Дрима, убив Ранбу глупыми руками Томми Иннита? Ведь совсем неспроста Дрим следил, чтобы к брюнету никогда не вернулась память. В конце концов тот видел, как он убил другого подростка — Джеймса Мэдисона, где-то полгода назад. Такого же красивого, как и Томми, у него до сих пор в столе хранилась его фотография. Дрим внезапно испытал острое желание ее найти. Вот она, вырезанная сердечком из семейного фото мальчишки. Джеймс, его первая жертва… «— Что за бред ты несешь?! Я никогда не буду с тобой встречаться! Я даже не гей, тупой ты сукин сын! — Джеймс вызывающе посмотрел на Дрима. О, конечно Вастейкен прекрасно знал, на кого у этого мальчишки стояк, ведь Милли Браун совсем недавно на сеансе так мило пожаловалась на приставания. Извращенный, поганый мальчишка. Его уже не спасти. — Полегче, Джим. Я понял твою позицию, — злость, что бурлила внутри Дрима сейчас, совсем не отражалась на лице, напротив, губы были растянуты в спокойной улыбке, руки выставлены вперед в миролюбивом жесте, — Заставлять я, разумеется, не стану. Мальчишка настороженно посмотрел на него исподлобья, руки сжаты в кулаки. Казалось, он был готов доказывать свою позицию с боем. Как ужасно мило. — Тогда я могу идти, доктор? — он выдохнул сквозь стиснутые от напряжения зубы. — Я тебя не держу. Помоги мне с уборкой кабинета, как обычно делаешь — и ты свободен, — именно за это Вастейкен изначально к нему и проникся, помимо его внешности. Джим казалось был так рад помочь, а лишних рук не бывает. Однако как позже выяснилось, похвальное стремление было продиктовано лишь желанием найти лазейку из этого места. Как будто бы можно было просто войти в шкаф в кабинете Дрима и оказаться у себя дома. Подростки иногда такие идиоты. Джеймс бегло осмотрел кабинет, буркнул недовольно. — Здесь чисто сейчас. — А цветы на подоконнике? — вскинул бровь Вастейкен, указывая на них кивком головы, — Завянут ведь без твоего внимания, Джимми. «Если бы только цветы» Чертыхаясь, мальчишка подошел к открытому окну. Но даже не взяв лейку в руки, вдруг одним резким движением он сбросил горшки на пол. — Да пошел ты! Ты и твои цветы! — он развернулся, собираясь уйти. Не тут то было. Дрим резко развернул его обратно, лицом к открытому нараспашку из-за весеннего тепла окну. — Что ты дела- — осипшим голосом только и успел произнести явно не ожидавший такого поворота событий от вечно терпеливого психиатра Джеймс, прежде чем ощутил толчок сзади. Дальше всё происходило быстрее, чем он успел закричать. Секунда — и вот он уже лежит как искореженная кукла на асфальте, а из пробитой головы медленно вытекает кровь. Времени, стандартно уходящего на ступор у людей в таких обстоятельств, как раз хватает, чтобы Дрим успел снять предусмотрительно надетые перчатки и халат и спрятать их. Версия готова, а разбитые горшки хорошо ее подтвердят. Спасибо, Джеймс. Отличная импровизация. Вдох-выдох. И в коридор с убедительным восклицанием, выражающим тревогу и ужас. Бедный доктор Вастейкен не сумел совладать с буйным пациентом, который вдруг посреди сеанса решил в знак протеста выпрыгнуть из окна. Наверняка, верил, что не разобьется. Что поделать, неизбежные ситуации, когда работаешь с психически нестабильными подростками» Да, с Джеймсом всё тогда прошло как по нотам. То, что из родственников у него была только пожилая мать-одиночка, намучавшаяся с сыном с биполярным расстройством, уставшая от его бесконечных агрессивных срывов и в принципе легко принявшая его смерть, тоже в том числе значительно помогло затормозить расследование. А теперь когда с Ранбу, мальчишкой, случайно тогда оказавшимся в кустах на улице и увидевшим грандиозное падение Мэдисона, покончено, а дневник, куда он спешно записал чтобы не забыть то пугающее воспоминание, давно уничтожен, Дрим уж точно никогда не понесет наказание за это преступление. Последний раз взглянув на фото жертвы и удовлетворенно улыбнувшись, Дрим спрятал его обратно в ящик стола. Что же до Томми… Похоже, ему придётся решить проблему с ним как-то по другому, если с ядом вышла осечка. Но придётся подождать. Две смерти в одной больнице совсем подряд — подозрительно. Как минимум неделю, а лучше две или три точно надо будет выждать, как бы не чесались руки и не хотелось крови. Его не должны поймать.

***

Возвращаясь со свидания, ничего не подозревающие Томми и Таббо хохотали, беззаботно дразня друг друга. В том числе, шутя и про то, что Ранбу снова поймет, что они целовались и будет над ним тепло подшучивать… Но сначала они зашли в комнату друга и никого там не обнаружили, а потом и вовсе по разговорам медсестер, узнали что случилось. — Так странно… Как он мог умереть… Остановка сердца просто так не бывает, — озвучил подозрения Томми, держа в объятиях Таббо, но увидев, что тому от подобных обсуждений совсем не лучше, резко оборвал мысль. Таббо не мог перестать плакать. — Томми… Томми… — он даже не говорил ничего связного, только сильнее прижимался к единственному оставшемуся близкому человеку в этих стенах. Томми и сам чуть вздрагивал, на его глазах выступали мелкие капли. Мелкие потому что сдерживал себя, чтобы поддержать Таббо. Если бы он позволил себе рыдать, барашек бы никогда не успокоился… Поэтому он только глубоко вздохнул, нежно прижал голову Таббо к своей груди и проговорил: — Малыш, всё в порядке… всё в порядке… Мы справимся, справимся. Обещаю, я не дам забрать и тебя. Я сделаю все что бы- он не знал, что говорить. С кем он собирался бороться? Впрочем неважно с кем, ради Таббо он готов хоть со всем миром. — Я очень люблю тебя, слышишь? Мой барашек Таббо… — Правда? — выдавил из себя Таббо, поднимая на Томми заплаканные, блестящие глаза, — Спасибо-спасибо, Томми, — он стал плакать чуть медленнее, — Я тоже люблю тебя… — наконец выдохнул он. — Вот так, вот так, мой милый, — Томми невольно на секунду просиял, радуясь прогрессу, ведь обычно успокоитель из него был так себе, — Я люблю тебя очень сильно. И никому не дам в обиду, — пламенно обещая, Томми целует его в лоб и прижимает, на секунду закрывая глаза. Ему так хотелось, чтобы весь ужас оказался лишь сном. Но смерть была реальна. Из разговора медперсонала Томми понял, что уже вот-вот родителям Ранбу должны были сообщить новость. Как же они это переживут, если даже Таббо, который знал Ранбу намного меньше, сейчас так безутешен?

***

Убедиться, что они смогут это пережить, а главное, не затевая большой суматохи с расследованием, было задачей Дрима, отправляясь на выполнение которой Вастейкен даже не представлял кому дает зеленый свет… Ведь Уилбур никогда не упускал моменты, когда мог без ведома любовника пробраться к Дриму в кабинет, потому день, когда психиатр отправился на встречу с родителями Ранбу, показался ему отличным шансом. Скользнуть в кабинет через окно, вдохнуть любимый запах парфюма. Подойти к ящикам стола… Ребята давно просили его посмотреть записи Дрима, как скоро их собираются выписать. Если Дрим не узнает, то и не рассердится, верно? Он посмотрит только ящик, куда Дрим всегда опускал на его глазах записи о больных, о нем в том числе, в другие не сунется. Он не делает ничего слишком плохого, верно?.. Почти на самом верху лежит папка какого-то Джеймса. Нет, это не парень из его компании. Фыркнув, Уилбур уже собирался положить папку на место и продолжить искать то, что ему действительно важно, как вдруг из папки выпала маленькая фотография… вырезанная в форме сердца?! На ней был мальчик, похожий на Томми. Так сильно, что в первую секунду Уилбур действительно подумал, что это Томми. И только приглядевшись, заметил отличия. — Пиздец… Я прикончу этого красавца, — Уилбур безрадостно улыбнулся, ревнуя Дрима к парню на фото. Он даже не сразу заметил, как пальцы сжались от сдерживаемой злости, порвав фото на половинки. А когда заметил, цокнул и спрятал куски под ковер. Вряд ли его слишком часто поднимают, пропажа не скоро станет заметна. Неохотно поискав личные дела, о которых его спрашивали парни, еще минут с пять, а затем, несмотря на злость на Дрима, убедившись, что всё лежит так же, как и лежало до его вторжения, Уилбур вышел из кабинета Дрима и весь день к нему даже не подходил. Безусловно, Дрим заметил, что Уилбур ведёт себя с ним как-то холодно. И ему это не понравилось: — Уил… — при первом удобном случае он легонько поймал Сута за рукав, — Ты меня избегаешь, что ли? Почему? Что случилось? — он заглянул парню глаза. Ему и правда было интересно, он не отыгрывал сейчас какую-то социальную роль, как часто делал. Он искренне беспокоился. Если он и с Уилом где-то просчитался… Рука Уилбура была расцарапана в порыве эмоций. На него столько навалилось за один день. Сегодня он не только узнал про фото, но ещё и понял, что шарф, который надевал Томми ранее, принадлежит Дриму. Внутреннему собственнику это совсем не понравилось, казалось, боль просто разрывала его изнутри. Не стоило Дриму видеть его в таком эмоциональном состоянии. Но долго прятаться не удалось. Знакомый голос вырвал из мрачных, знакомая рука коснулась его собственной, отчего Уилбур невольно вздрогнул. Но может Дрим сможет понять его переживания, успокоить? Он решил поделиться, а не играть в молчанку, раз они всё равно уже столкнулись: — Я тебя не избегаю милый, просто… — Уилбур аккуратно взял его за плечи, в карих глазах блестела надежда вперемешку со слезами, он продолжил говорить, сглотнув ком в горле, — Скажи… Я недостаточно хорош для тебя, Дрим?.. — с обидой на Дрима, но одновременно и с самоуничижением сказал парень, — Ты любишь кого-то кроме меня? Только честно! Дрим… Ты ведь подарил шарф Томми? Почему ты так за ним бегаешь?! Я ужасно… — «ревную» хотел закончить Уилбур, но остановил себя, резко помотав головой, боясь отпугнуть Дрима окончательно своим собственничеством, — Прости, мне не стоит ревновать. Прости, — вместо этого выдохнул Сут, крепко прижимая Дрима к себе, так, что оба теперь могли услышать чужое сердцебиение и у Уилбура это был поистине дикий темп. — Я… — Дрим смущенно посмотрел на Уилбура. Сейчас с ним почему-то было не так уж и легко подбирать слова, хотя обычно он делал это с фантастической ловкостью. Но в этот раз он медленно отмерял на чаше весов, где соврать и сколько. Он не хотел потерять Уилбура, чёрт возьми… Почему то не хотел, — Томми сам попросил у меня шарф. И нет, конечно же, я люблю тебя, как ты можешь в этом сомневаться? — он осторожно гладил Уилбура по голове, стараясь успокоить. Шатен очень переживал, он просто хотел прикончить всех, кто нравится Дриму. В ту секунду когда он понял про шарф, он даже допустил мысль об убийстве брата. Нет, это неправильно! Блять, он чертовски болен… Даже слова Дрима не смогли его полностью успокоить, однако хищный зверь, мечущийся в груди с клыками нараспашку, всё равно от этих слов как будто немного замер. — Хорошо, я верю тебе, прости… — Уилбур поцеловал Дрима в шею, практически повиснув на ней, — Да я… Неважно, -несмотря на то, что обычно шатен был с психиатром полностью откровенен, сейчас он не рассказал обо всех переживаниях. Он не дал ему знать, что знает про Джеймса Мэдисона, хотя мысль о фото, вырезанном сердечком, не давала покоя. Такого не делают просто так, — Сон плохой приснился, загнался, — вместо того чтобы поделиться, отмахнулся Уилбур, — Я просто… хочу быть на твоей стороне и любить тебя, — уязвимым шепотом сказал шатен, — Только бы ты меня не бросил… — одновременно с этими словами парень утыкается в чужую шею. Этот Мэдисон… Он наверное уже выпустился из этого заведения?.. А вдруг они ведут переписку? Он должен узнать об этом парне у кого-то из знакомых старожил. Хотя это могло подождать. Сейчас он просто хотел побыть с Дримом. Возможно это последние минуты спокойствия, а уже скоро, узнав правду о том, что Дрим ведет двойную игру, он захочет разбить Дриму голову, спалить его чертов лживый язык… — Никогда, — пообещал Дрим, тоже прижимаясь близко к партнеру. И правда, бросать Уилбура не хотелось… Главное, чтобы он не догадался, кто будет виноват в смерти его брата, иначе Сут сам скорее всего разорвёт все контакты. Не пройдёт его верность такие испытания, нет, не очень то Дрим верил в это. Хотя, может, если правильно разыграть карту ревности… Нет, лучше всё сделать самому. Или подстроить очередной «несчастный случай». Может… Пустить газ в комнату, где будут спать Таббо и Томми этой ночью? Никто не обвинит работников в том, что они не пришли на помощь вовремя, ведь подростки умрут во сне. Без агонии. В закрытой комнате, без шанса на спасение, звучало как план. От такой идеи Дрим улыбнулся и когда Уилбур спросил, почему он улыбается, пришлось соврать: — Просто мне греет душу то, как ты меня любишь. Ладно, я побежал, милый. Сегодня ещё чертовски много дел, надо писать отчёты, — и, поцеловав шатена на прощание, он ушёл в кабинет. — Хорошо… Пока, — Уилбур неохотно выпустил Дрима из объятий. Почему это проклятое мгновение не могло просто длиться вечно?.. Ладно, он всё равно должен был пойти к своим ребятам.

***

— Таббо, уже поздно, что скажешь, если мы переночуем сегодня в комнате Ран- — предложил Томми, но осекся, увидев как слезы снова блеснули в глазах любимого человека, — Эй-эй! Не плачь… Просто понимаешь, — он легонько сжал его руку, говоря медленно, стараясь донести свою позицию, — Так мы как бы почтим его память, понимаешь? — это было полуправдой, но Иннит надеялся, что и этого хватит, чтобы убедить Таббо, — Ранбу бы понравилось, будь он сейчас здесь… — Ранбу бы понравилось… — медленно повторил Таббо и Томми понял, что аргумент сработал, — А Дрим не… — начал мальчик, но Томми не дал ему закончить мысль, но и невероятно рациональную. — К черту Дрима! Иди в спальню Ранбу, скорее, я обо всем позабочусь, хорошо? — ободряюще чмокнув друга в лоб, Иннит подтолкнул его к спину и Таббо послушался. Конечно, в своих опасениях барашек полностью был прав. Томми не забыл, какая реакция была у Дрима в прошлый раз на ночёвку Иннита не в своей комнате. Поэтому в этот раз он позаботился об обманке — уложил одеяла и подушки на кроватях так, чтобы смотрящему через камеру показалось, что они спят на своих местах, укрывшись с головой, и только после этого ушел в комнату Ранбу. Когда Томми зашел, Таббо уже лежал на кровати, прижимая к груди какой-то блокнот. — Это тот самый?.. — затаил дыхание Томми, уставившись на блокнот. Тот, о котором говорил Ранбу и в котором описано, что такого натворил Дрим?.. — Тот самый?.. — кажется, Таббо из-за траурного стресса с концами забыл об этой идее поиска блокнота воспоминаний Томми. Впрочем, Томми не мог его винить. — Можно? — он просто протянул руку к предмету. Таббо глянул непонимающе, но ответил «Конечно» и дневник перекочевал в руки Томми, который с нетерпением его распахнул. Проклятье! Практически чистые белые листы и только на одном пара корявых рисунков. Никаких записей. Это был не он… Томми разочарованно вернул блокнот Таббо. Но где-то же должен он быть, если не здесь… — Всё-таки странная смерть для подростка… Остановка сердца, — пробормотал Томми мысль, которая его не отпускала, когда он уже думал, что Таббо заснул в его объятиях. — Мой отец давно боится от этого умереть, — сонно пробормотал Таббо, на что Иннит вскинул бровь, удивленный, что барашек вообще его услышал. — Спи-спи, — он слегка покачал его как маленького ребенка и больше Таббо ничего не говорил, хотя спал неспокойно и дергался. Томми с трудом удалось выбраться из его объятий посреди ночи чтобы еще раз обыскать комнату. Надежда умирает последней. Иннит не мог не попытаться еще раз найти этот дневник. Что-то подсказывало Томми, что это всё объяснит и докажет, если он сумеет его найти. Пока же у него не было ничего кроме подозрений и интуиции. Хотелось верить, что он сумеет что-то найти. Ведь что-то упорно подсказывало ему, что решение ночевать сегодня именно здесь, он принял не зря…

***

— Техно? — шатен окликнул розововолосого парня в очках, в данный момент казалось полностью увлеченного чтением какой-то книги. — Привет, Уилбур, — тот узнал его по голосу, не поднимая глаз, — Нет, мне не интересно, что там пишет про меня Дрим, — что ж, он определенно слышал то, что Уил обсуждал с другими ребятами ранее. Уилбур давно заметил за ним эту роль «вечный наблюдатель», именно поэтому он сейчас и пришёл к нему. — Хах, нет, на самом деле, я пришел не по этому. Ты же здесь давно, верно? — Больше года, — лениво ответил Техно, перелистывая страницу, — И они так и не решили проблему с моими голосами. Но ты же не об этом хотел поговорить, не так ли? — Я… — Спешу сообщить: тебя как негласного лидера своим авторитетом я не поддержу. Мне больше интересна анархия. — Хах, — Уилбур не удержался от смешка, внутреннее эго слегка поднялось от слов про «негласное лидерство», — Нет, ты снова не угадал. Я хотел спросить об одном больном. Джеймс Мэдисон, — медленно произнес имя шатен, — Тебе о чем-то говорит?.. — А, Джимми. Тот еще был раздражитель, — фыркнул розововолосый, — Прихлебатель Дрима, — от этих слов сердце Уилбура немного упало и он резко спросил: — Где он сейчас?! Ты знаешь?! — На этот вопрос, мой друг, боюсь, современная наука ещё не дала ответа… — Что? О чем ты? — ощетинился Уилбур. Вот и обязательно же говорить загадками?! Ревность и злость плескались в нем сейчас так сильно, что он едва сдерживал в себе желание схватить парня за шкирку и встряхнуть как котенка, пока он нормально не ответит. — Я о том, что Джеймс погиб. Прямо здесь. Говорят, сам выпрыгнул из окна. Уилбур замер, холодок пополз по коже, пока он обдумывал эту мысль. С одной стороны, это конечно облегчение, одним соперником меньше… Но с другой, более рациональной стороны, какого черта Дрим хранит фотографию покойника под рукой? И как он мог не доглядеть за своим парнем или кем он там ему приходился?.. Ведь с Уилбуром Дрим был максимально внимателен, не позволил ему оставить лезвие. Это потому что он боится, что история повторится?.. Шатен рвано выдохнул. Техно наконец поднял глаза от книги, теперь внимательно смотря за реакцией Уилбура: — Поделиться с тобой еще интересными мыслями или на сегодня с тебя хватит? — снисходительно спросил парень. — Конечно делись! — немного обиженного (нечего с ним как с ребенком разговаривать, Техно ему не старший брат) потребовал Уилбур, — Я готов… — Это произошло прямо в кабинете Дрима. Я имею в виду прыжок, — Уилбур нервно закусил губу на этих словах, это звучало совсем нехорошо, — Да и вообще… Странные вещи тут стали происходить именно с приходом Дрима. Вот опять мальчонка погиб, ты уже в курсе? — Еще нет, — Уилбур, нахмурившись, помотал головой. С этой глупой ревностью ему весь день было не до этого, — Кто?.. — Кажется, у него было прозвище Ранбу. «Блять, — резко осознал Уилбур, — Это же друг Томми…»

***

Наступило новое утро, однако двум мальчишкам, спящим в обнимку на постели, что совсем недавно занимал их друг, оно не принесло ничего кроме тревоги. У Таббо с самого утра случилась истерика и несмотря на все старания Томми, попытку применить дыхательные техники, ничего не помогало. — Я сейчас сбегаю за успокоительными таблетками, Табс, — стараясь не показывать панику, которая в нем самом разрасталась из-за ситуации, Томми успокаивающе сжал руку своего парня, поцеловал дрожащего Таббо в лоб, — Потерпи, я очень быстро вернусь, обещаю! — с этими словами Томми вскочил и побежал стучаться в кабинет Дрима. Не то чтобы ему хотелось к нему обращаться. Никогда не хотелось. Но разве у него был выбор?.. Он неторопливо забарабанил в дверь. — Да-да, входите, — голос отозвавшегося Дрима был довольный-довольный. Ведь сегодня ночью то, что его так триггерило… Он избавился от этого. И чувствовал себя таким свободным, такая лёгкость сейчас была на душе… До следующего ребёнка, похожего на Тима, он будет свободен. Волен встречаться с Уилбуром, да с кем угодно! Может, это даже сейчас Уилбур?.. Он так надеялся. Но когда стучащий вошёл в кабинет… У Дрима почти что перехватило дыхание. Какого чёрта?.. — Томми? Ох… — Дрим едва поборол нелепое желание ущипнуть себя за руку. Одновременно с недоумением подкатила и злость. Почему он не умер?! Второй раз уже Дрим пытается его убить, но ничего не получается, — В чем дело, Томми? Что случилось? — спросил он в следующую секунду так сладко, так наигранно, что даже неестественно. Безусловно, Томми не мог не заметить странную атмосферу в комнате, но впрочем ему тут редко бывало комфортно. Сильно удивлен он не был. Проигнорировав инстикт «убежать» ведь он тут по делу, ради Таббо, он решительно подошел к столу, с вызовом посмотрел на Дрима. — Мне нужны успокоительные. Таббо плохо, он очень тяжело переживает смерть Ранбу. — он быстро объяснил, ведь нужно было торопиться и молча, выжидающе уставился на Дрима. Было странное предчувствие, что сегодня Дриму лучше много вообще не говорить… — Ох, Таббо нужны таблетки, конечно… — если бы у Дрима было чуть меньше самоконтроля, он бы уже рассмеялся истерически на весь кабинет. Но самоконтроль — это то, чему он учил себя всю жизнь, так что только какая-то безумная искра в зелёных глазах его выдавала, лицо же было спокойным, как и голос. Даже слишком спокойным, — Конечно, вот, держи, — он протянул Томми первые попавшиеся таблетки, но учитывая специфику места, в котором они находились, практически любые таблетки тут были успокоительными. Дрим бы и сам сейчас не отказался бы от парочки, потому что его почти что трясло, — Томми, я сегодня зайду к тебе вечером, хорошо? — Дрим приложил усилие, чтобы сделать максимально естественную мимику и не напугать подростка, — Надо поговорить про Уилбура, — легко соврал он насчет причины визита. — Спасибо большое, — Томми осторожно взял пачку, ни на секунду не отрывая глаз от Дрима. Этот взгляд психиатра, немного неровное дыхание… Почему это всё так пугало Томми, может он сошёл с ума? Неужели смерть друга так сильно сломала его мир?.. Нет, это здесь не причем. Просто он чувствовал фальшь человека напротив. Почему он притворяется перед ним?.. Что с ним такое?.. Внезапно, несмотря на страх, Иннит раскрыл руки и быстро обнял Дрима, погладил того по спине. Потому что в этот момент, когда он не знал, что делать, он внезапно вспомнил совет из далекого детства. Мама всегда учила его обнимать тех, кого боишься, заботиться о тех, кто ранит, боится, плачет. Иногда это работало в детстве Томми. Однако не помогло его маме прожить чуть дольше… — Хорошо… Я надеюсь, с ним всё в порядке… С Уилбуром, — зачем-то уточнил Томми, неловко задерживаясь в объятиях ещё на пару секунд. Но мгновение не длилось вечно. И всего через несколько секунд всё ещё чувствуя себя так, будто обнимал льва, готовящегося к прыжку на беспомощную добычу, Томми отстранился от Дрима, — Ещё раз спасибо, я побежал! Что он будет делать, если дверь сейчас окажется запертой?.. Что за бред. Дрим не смог бы ее запереть её, даже не подходя к замку. Это была еще одна из причин, почему он обнял Дрима. Занять его руки, отвлечь от мыслей о насилии. В этот раз сработало… Не сводя глаз с Дрима, Томми попятился к двери, а едва распахнул её и покинул кабинет, со всех ног побежал к Таббо. Дрим за всё это время не сказал ему ни слова, что тоже изрядно пугало, пока Томми не оказался в относительной безопасности коридора, но зато сверлил взглядом. Чёрт. Томми был таким невинным, таким милым сейчас… И все же он был не его. Никогда не будет его. И это всё решало. И обнял Иннит его сейчас из страха, из жалости, а не из привязанности. Он так хотел бы, чтобы Томми любил его, хотя бы платонически… Но этому не бывать. Дрим это понимал. И это ранило. Наигранное объятие внезапно ранило еще сильнее чем ненависть. Чтобы не закричать от бессильной ярости, такой же сильной, как тогда, когда Клэй впервые понял, что его любовь не будет с ним, когда Томми вышел из кабинета, он зажал себе рот рукой. Обоими руками. Успокойся, Клэй. Через минуту он отстраненно посмотрел на свои руки. Они дрожали. Тебе ещё этими руками одного ребёнка надо убить. Возьми себя в руки, сосунок. Сказал бы вероятно сейчас его отец, если бы был рядом.

***

Он с трудом дождался вечера. Отключил ноутбук и пошёл к Томми, запер за собой дверь, едва зашёл. — Разговор будет личный, — с кривой улыбкой он объяснил, почему запер дверь, отвечая на недоуменный, даже напуганный взгляд подростка, который при его появлении как ошпаренный, слегка подскочил на своей кровати, словно хотел сбежать. А-а-а. Уже подзно, мой милый. И как удачно, что Таббо кажется погнал его прочь из своей комнаты, решив побыть один в своей скорби. К слову о Таббо… — Томми… Для начала… Скажи мне, почему ты выбрал Таббо? Как парня. Почему не меня? Хотелось добавить, но Дрим не стал. Он только выслушает ответ на тот единственный вопрос, что сейчас задал Томми, а потом… Что ж, он задушит его. Не зря на его руках сейчас были целые перчатки, а не те, что без пальцев, что он носил обычно. В те дни, когда он не планировал убийств. — Личный? Мне казалось, врачи не разговаривают на личные… — начал Томми, но закончить мысль не успел, едва заслышав вопрос психиатра, он напрягся ещё сильнее чем до этого. Зачем он это спрашивает? Для себя? Или неадекватного отца Таббо? Если Иннит не ответит, так будет лучше или Дрим ещё больше разозлится? Несмотря на опасения, что-то подтолкнуло подростка ответить честно, — Таббо?.. Я люблю его потому что он всегда рядом со мной… — насмешливое уточнение «Всегда?» чуть не слетело с губ Дрима, учитывая текущую ситуацию, но он сдержался, дослушал Томми, — всегда понимает меня. Обнимает и гладит меня. Он добрый и смешной… Почему бы и не выбрать? — к концу ответа он неловко опускает взгляд на руки, теребит пальцы. Собственные слова кажутся недостаточными чтобы выразить всю силу его чувств к Таббо, да и вся ситуация кажется абсурдной. Зачем вообще кому-то такое объяснять?.. — Конечно-конечно… Чёрт, и из-за каких мелочей люди выбирают себе партнеров. — Это не мелочи… Таббо прекрасен сам по себе, — Томми нахмурился и было хотел возразить, но Дрим словно его не слышал. Чёрт, что с этим мужиком? Он с ужасом наблюдает как этот психиатр сейчас, казалось, ведёт себя хуже чем любой его пациент. Сейчас на него было страшно и неприятно смотреть: глаза какие-то бешеные, губы скривились, руки дрожат. Это точно тот спокойный, уверенный доктор Дрим, что помогал его брату? Что подарил ему торт и шарф?.. Томми почти не узнавал его сейчас. Но очень хотелось чем-то ему помочь. Как-то вернуть того Дрима. — Ха-ха, да ведь и я же был таким же, — как в бреду прошептал Дрим, даже не смотря на Иннита, — Ладно, — он резко встряхнулся, — Сейчас это уже не важно. Абсолютно, — он мирно подошёл к Томми, сел рядом с ним на кровать, мягко улыбнулся. Томми невольно, несмотря на страх, скопировал улыбку, уже потянул руку к плечу Дрима чтобы опустить её в успокаивающем жесте. Но руки взрослого оказались быстрее, опустившись уже на его горло железной хваткой. «Идиот! Ты должен был убежать!» — мелькает паническая мысль и незамедлительно Томми чувствует боль своей ошибки. Страх накатил с новой силой, Томми бьется в руках Дрима, но для того, казалось, такие трепыхания не сильнее чем сопротивление котенка, которого надо утопить. Иннит хочет кричать, звать на помощь, но даже это из-за асфиксии не получается. — Хватит… Хватит! — всё, что он может, сдавленно, хрипло бормотать сквозь кашель, надеясь пробудить в Дриме хоть каплю жалости, но нет. Безумный человек и слушать не хочет. Дрим сейчас просто не видел перед собой Томми. Только Тимми. Он словно ненадолго провалился в свою реальность, в прошлое, а в его реальности звучали совсем другие звуки. Не мольбы о пощаде, а насмешки, отчего Дрим слегка рычит, стиснув чужое горло сильнее. Хватит сопротивляться, твою мать, Тим! Чуткое ухо Уилбура, который как раз шел навестить Томми, поймало даже такой сдавленный хрип. Что там происходит?! Уилбур дернул дверную ручку. Закрыто! Кто мог запереться там с Томми? Прильнув к замочной скважине, Уилбур в ужасе разглядел Дрима … душащего его брата. Нет! Не может быть… Этот мир будто специально заставляет его делать мерзкий выбор. Рассудок не выдерживает увиденного, руки и ноги немеют, и вместо того, чтобы кричать, ломиться в дверь, остановить Дрима, он сползает на пол, бессильно закрывает глаза. Сейчас он не может никого защитить… Слезы капают на свитер застрявшего в ступоре парня, который лишь тихо про себя шепчет, закрыв рот руками: — Томми, прости… Прости, я просто не могу, сейчас не могу… Когда лёгкие уже раздирает от желания вздохнуть, Томми понимает: если сам себя не спасет — погибнет. Потому, собирая в кулак последние силы и прекратив бесполезные трепыхания, что еще больше раздражали психопата, он посмотрел Дриму в глаза и неожиданно четко для задыхающегося человека выговорил: — После моего убийства… Попробуй посмотреть Уилбуру в глаза, попробуй ему объясниться. Тебя бросят и ты снова будешь один жалкий, никче- — Томми не успевает договорить мысль, связки срываются на писк. Если это не поможет, ничто уже не поможет. Он умрет. Глаза закрываются уже сами по себе. Надежда умирала вместе с подростком, однако… Удивительно, но имя Уилбура действительно подействовало на Дрима, несмотря на его близкое к шизофреническому приступу состояние, когда человек по идее вообще ничего не осознает. Клэй нервно рассмеялся, когда его услышал, но руки словно сами отпустили шею Томми, хотя он был так близок к тому, чтобы довести дело до конца. Ещё бы пару секунд — и Томми бы умёр. Но он остановился. Глаза Томми ошарашенно распахнулись. Сработало?.. Как же далеко зашли отношения этого психа с его братом?.. Но сейчас он об этом не думает, лишь отползает подальше к стенке, судорожно ловит ртом воздух, умоляя Богов чтобы этот фрик не передумал. Дрим и рад был бы передумать. Он тут же проклял себя за собственную слабость. Он не должен привязываться к Уилбуру, он должен был только его использовать… Почему ему не всё равно на слова этого мальчишки?! Одним Уилбуром больше, одним Уилбуром меньше, какая разница… Но видимо разница есть. Дрим поднялся, пару раз нервно прошёлся по комнате. И наконец, развернувшись к Томми, бросил: — Уилбур… — Вастейкен дышал сбивчиво, но старался говорить уверенно и пугающе, — Уилбур, этот цепной пес? — преувеличенно насмешливо выплюнул Дрим чужое имя, — Уилбур ни черта мне не сделает, потому что в полной моей власти, Ти- «Да почему он всё время называет меня другим именем?!» — раздраженно подумал подросток. — …Томми. Он меня поймёт, я уверен… — казалось, в эту минуту он действительно в это верил. Что кто-то из ближних действительно способен понять всё, что годами творилось в его голове, — Может, он даже сам захочет от тебя избавиться… Так что… — он приблизился к Томми, напоследок взяв за подбородок, — Это ещё не конец, Томми. Ты — везунчик, но от меня ты никуда не спасешься, — и с этими словами он стал открывать дверь. Руки тряслись, так что он делал это как минимум минуту. И когда вышел в коридор — там уже никого не было. Вздохнув, Дрим пошёл к себе в кабинет. Сегодня придется наглотаться успокоительных, иначе он точно не уснёт… Уилбур вбежал в комнату Томми, едва убедился, что Дрим ушел в свой кабинет и тут же бросился обнимать младшего. — Я всё слышал, малыш… — с чувством стыда и злости на себя за бездействие признается Уилбур, — Прости… Прости, что не пришёл. Я… Я не должен был просто слушать, я должен был выломать эту чертову дверь, я- — Ты, блять- — Такое признание разозлило Томми и тот явно хотел его прервать, но Уилбур смотрит так умоляюще, что Томми невольно осекается, и хоть смотрит мрачно, но дает брату, поднявшему его на руки прямо как в раннем детстве, договорить. — Томми, — сквозь слезы признается старший, — Я был глупцом и эгоистом, я был слепым безумцем. Но больше я не дам тебя в обиду, клянусь! Послушай, — он обхватывает лицо брата руками, побуждая Томми встретиться с ним глазами, — … У меня есть план, Томми. Дрим заплатит за то, что сделал с тобой, — жалобный голос на этих словах сменился на более твердый, в глазах появилась огненная решимость. «И со мной», — с особенно сильной ненавистью, которая рождается только из бывшей любви, подумал Уилбур. — И что мы сделаем? — растирая горло, на котором уже появлялись синяки, скептически спросил Томми хриплым голосом. — О, Томми, ты даже не представляешь, какую мы революцию мы устроим тут? — Уилбур маниакально усмехнулся, на что Томми нахмурился. О нет, он уже не первый раз видит брата таким и обычно это ничем хорошим не заканчивалось. Например, последний раз всё закончилось тем, что они оказались здесь. — Какая к черту революция, ты начитался этих книг и теперь как помешанный… — Томми знает, что обычно у Уилбура плохие идеи, но… Вдруг в этот раз будет по-другому. В любом случае, что ему ещё остается… Ждать Дрима и смерти? Уж лучше довериться Уилбуру. Как всегда, — Ладно… Может, ты и псих, но ты всё ещё мой брат, — слабо улыбнувшись, Томми взял старшего за руку и сделал их фирменное рукопожатие, отчего Уилбур невольно просиял. — Спасибо, Биг Мэн, в этот раз я всё сделаю как надо, обещаю, — он обнял брата в последний раз, а затем отстранился, тут же принимая сосредоточенный вид. Великий план мести пора было начинать готовить прямо сейчас. И к несчастью для Дрима, у Уилбура было полно идей и больше информации о нем и этом месте чем психиатр мог надеяться… После того, что он увидел, картинка в его голове из разрозненных подозрений собралась словно пазл. Дрим — гребаный преступник, а преступники всегда должны понести наказание, верно?..