Трещина в сюжете

      «Как же всё так произошло?»       Ян нахмурился, сильнее сжимая руки в замке на голове. Глаза он предпочёл спрятать под отросшей чёлкой, которую он всё хотел подстричь, но всё время забывал и откладывал на потом. Да и вспоминались цены в ближайших к его дому парикмахерских, после которых сердечко его делало кульбит несколько раз. И ведь жил он не в центре, спрашивается, смысл накручивать их? Ян хмыкнул, поняв, что в его ситуации думать о таких глупостях не время от слова совсем.       — Я смотрю, тебе весело? — над головой раздался насмешливый мужской голос, заставивший парня поморщиться, но не реагировать. Людей, наставляющих на тебя пистолет, лучше не злить, не хочется потом лежать с дырой во лбу.       «Интересно, я успею почувствовать боль прежде, чем наступит смерть?» — пронеслось у него в голове прежде, чем его грубо пнули по ногам. Что только не лезло в голову сегодня, сплошная ерунда.       — Лучше молчи, если не хочешь оказаться на их месте, — прошипел сверху. Ян невольно скосил глаза в сторону, поджимая губы и сочувственно качая головой. Двое несчастных девушек больше не встанут с пола, а их испуганный взгляд точно будет многим из них всех, исключая грабителей, являться в кошмарах.       Парень тихо выдохнул и постарался привести мысли в порядок. Хорошо, что паника уже прошла, как и дрожь, завладевшая на несколько минут его телом, когда в магазин ворвалось четверо неизвестных преступников и убили троих: двух девушек, оказавшихся прямо на их пути, и охранника, попытавшегося им помешать. Как итог — шестеро заложников: отец с двумя детьми, кассир, он сам и женщина, раненая в плечо и истекающая кровью.       «Я ведь просто хотел купить молоко, почему я даже в магазин спокойно сходить не могу?» — задавался вопросом Ян, мысленно возводя глаза к небу, хотя в его случае, к потолку. Ну правда, когда его полоса невезений закончится? Он уже устал постоянно получать пинки от старушки Судьбы, можно хотя бы один день спокойствия получить? Или он был настолько ужасным человеком в какой-то прошлой жизни, что в этом ему совсем не везёт?       «Я не являюсь приверженцем теории о перерождении и прочего, но других объяснений происходящего у меня нет. Не удивлюсь, если экзамен, к которому я готовился день и ночь, в итоге окажется провальным, тогда прощай университет и моя будущая карьера патологоанатома. Мне кажется, я уже привык ко всем ударам своей жизни и могу их предугадать», — когда в его поле зрения попала чужая обувь, он мысленно добавил. «Ладно, ограбление я не предполагал».       Из раздумий его вывело тихое шмыганье. Осторожно повернув голову в другую сторону, Ян наткнулся на испуганный взгляд маленького мальчика, чьи тёмные глаза были полны слёз. Преступники специально выволокли мальчишку к окнам, сделав из него живой щит, а сейчас бросили неподалёку, чтобы не мешался под ногами. Его отец, прижимая к себе второго сына, сидел на противоположной стороне, а к его затылку был приставлен пистолет второго негодяя, дабы тот не наделал глупостей.       «Бедный малыш, совсем напуган. Такими темпами он быстро разозлит их и повторит участь погибших», — Ян аккуратно огляделся по сторонам, внимательно следя за действиями бандитов. То, что он задумал, могло стоить ему жизни, однако на детские слёзы спокойно он смотреть не мог. Возможно, его застрелят, как только он сделает хоть одно движение. «Я слишком безрассуден, рискую жизнью ради чужого мне ребёнка, но если не я, то кто ещё? Как бы сказал дядя: «Ты не учишься на собственных ошибках».       Ян одной рукой потянулся к стойке со сладостями и только успел схватить одну из конфет, как снова почувствовал холодный металл на затылке.       — Ты что вытворяешь?       — Хочу успокоить ребёнка, которого вы насильно разделили с отцом, — честно ответил Ян, забирая сладость. — Если он будет плакать, то быстро начнёт раздражать вас, а вы лишитесь ещё одного заложника. Вы останетесь в невыигрышном положении.       Прозвучало до ужаса цинично, но парня это не смутило, всерьёз он так не думал. Однако очень глупо было вот так разговаривать с людьми, от которых зависит твоя жизнь, да и Ян не считал себя особо умным человеком, а вид зарёванного и напуганного до смерти ребёнка вызывал жалость и слабое желание помочь, защитить слабого и беззащитного. Мужчина несколько секунд сверлил того злым взглядом, потом посмотрел на сжавшегося мальчонку и сплюнул, махнув рукой. Ян подполз к ребёнку и медленно протянул ему руку с конфетой. Тот какое-то время просто смотрел то на него, то на конфету, затем резко поддался вперёд, схватив более взрослого за руку.       Ян вздрогнул, но отталкивать не стал и под неодобрительный и раздражённый взгляд подтянул мальчика к себе. Последний прижался к нему, обнимая руками и ногами и пряча своё красное и мокрое из-за слёз лицо в груди Яна. Сам же парень случайно наткнулся на взгляд отца, полный благодарности. Мужчина продолжил следить за своим чадом, прижимая к себе мелко подрагивающего младшего сына.       Он же тихо вздохнул, мягко гладя бедного ребёнка по волосам, пытаясь хоть как-то его успокоить. С детьми Ян умел ладить, но совершенно не умел успокаивать. Самым простым вариантом для него показалось дать какую-нибудь вещь, чтобы ребёнок переключил на неё внимание и хоть как-то отвлёкся от ужаса, происходящего сейчас. Мальчик же хотел спрятаться от этой суровой реальности в объятиях взрослого.       «Нам, детям, кажется, что взрослые смогут защитить нас от любого зла и монстра в этом мире. Жаль, что мы неспособны понять, что взрослые не всегда могут оградить нас от опасности, а жестокость этого мира рано или поздно коснётся нас. Но, как бы это ужасно и нелепо звучало, эта же жестокость закаляет нас», — снова взглянув на грабителей, тихо выдохнул. «Или портит наш разум, ломая нас изнутри», — грустно подумал Ян, придвигая к себе ближе мальчишку.       Тем временем шли переговоры между преступниками и полицейскими. Ян слушал их лишь краем уха, продолжая успокаивать ребёнка в своих объятиях и параллельно изучая обстановку. Геройствовать он не собирался: во-первых, он в меньшинстве, раненая женщина и мужчина, прикрывающий детей, вряд ли смогут стать командой по обезвреживанию трёх вооружённых врагов. Во-вторых, за ними пристально следят, одно подобное действие с его стороны и его просто застрелят. В-третьих, Ян признался самому себе, ему было страшно. Умирать было страшно, всё же он не планировал покидать этот мир раньше времени, несмотря на все сложности, с которыми приходилось постоянно сталкиваться.       «Единственный, кто будет скучать по мне, если я умру сегодня, мой котик. Некому будет кормить Пуха, я не хочу оставлять его одного», — расстроено думал Ян, смотря в одну точку. «Да и к дяде тоже некому будет ходить».       Конечно, это может прозвучать несколько эгоистично, но спасать их должны стражи правопорядка, которые безуспешно сейчас пытаются сейчас вести переговоры, которые, грубо говоря, не клеились совсем. Разговор быстро приобрёл повышенный тон, а после вновь послышались выстрелы, заставившие сжаться всех. Ян опустил подбородок на макушку мальчика, крепче обнимая и понимая, что сейчас кого-то из них выволокут на улицу и показательно застрелят, демонстрируя, что шутки закончились.       — Время вышло, они сами напросились! — крикнул один из преступников, вбегая в зал. Его взгляд тут же остановился на тихо скулящей от боли женщине. — Пора показать им наши намерения! — он двинулся прямо на неё.       И внезапно в помещение влетел округлый предмет. Магазин моментально заполнился противным дымом, из-за которого видимость снизилась в два раза. Ян зажал себе нос одной рукой, опустив вторую на лицо ребёнка и сильнее сжался. Выстрелы шли с двух сторон, не было понятно, кто стреляет и в кого целятся. Ян, собрав всю волю в кулак, подхватил под подмышку мальчишку и ринулся вперёд, пытаясь понять, в какую сторону им бежать, дабы не попасть под пули. По счастливой случайности он врезался в одного из их спасителей, тот жестом указал им куда-то в сторону и заслонил собой. Кричали люди, плакали дети, а сам парень едва не тонул в этой какофонии звуков. Уши заложило, в лёгких всё меньше оставалось воздуха, его собой заменял дым, из-за которого Ян постоянно кашлял, в его голове билась лишь одна мысль: «Бежать, выйти отсюда!»       И он продолжал бежать, прижимая к груди рыдающего, почти задыхающегося ребёнка.       Когда его слезящиеся из-за дыма глаза всё же смогли отыскать выход, его спину внезапно пронзила адская боль, выбившая остатки воздуха из лёгких Яна. Он пошатнулся и упал на колени, чудом не уронив мальца, во рту чувствовался противный привкус железа. Парень пытался одновременно и вдохнуть новую порцию воздуха, и откашляться от крови, заполняющей его лёгкие и продолжающей вытекать из-за рта. Его глаза были широко раскрыты, а тело тяжелело с каждой секундой.       — Дядя! Дядя! — по груди его колотили маленькие кулачки, а перед глазами предстало детское заплаканное лицо. — Вставайте! Вы должны встать!       Ян бы и рад это сделать, вот только тело и конечности отказывались слушаться. Он даже вздоха нормального сделать не мог, что уж говорить о попытках встать.       «Не хотелось бы на его глазах погибнуть, травма на всю жизнь будет».       Ему удалось лишь произнести, точнее прохрипеть одно слово: — Беги!       Тело рухнуло на пол, боль в спине распространилось по всему телу, взгляд Яна мутнел, а по щеке пробежала слеза. Голосов становилось всё больше, но ему казалось, что все звуки доносятся до него из-под толщи воды. Веки тяжелели с каждым его судорожным вздохом, а сознание постепенно окутывал манящий туман. Он, будто бы тонул во тьме.       «Всё же умирать очень больно, даже тут мне не повезло», — отстранённо подумал парень, закрывая глаза. Силы окончательно покинули его. «Лишь бы тот малец выжил. Эх, Пуха жалко, один же останется, а дядя вряд ли обрадуется, когда мы с ним встретимся».       Однако, спустя какое-то время, когда Ян вновь открыл глаза, перед ним никого и ничего не было. Абсолютная пустота.       «Странно, ни боли, ни страха, вообще ничего не чувствую. Даже жизнь перед глазами не пронеслась. Так и знал, что все рассказы об этом были чушью. А жаль, я был бы не против ещё раз окунуться в счастливые воспоминания», — грустный вздох. — «А мне казалось, что хуже уже быть не может», — нахмурился Ян, оглядываясь по сторонам.       Кругом царила тьма, а также гнетущая тишина.       — И что мне делать теперь? — спросил сам себя парень, вертя головой. — Это и есть жизнь после смерти или что? Ау, есть тут кто-нибудь? — кричать было не самой разумной идеей, но других вариантов он не рассматривал. Нужно же было выяснить, куда он попал.       Тишина продолжала напрягать Яна. Несколько минут были потрачены на бессмысленное хождение туда-сюда. Это ни к чему не привело.       — И куда я попал-то? Ад? Рай? — Ян раздражённо топнул ногой, добавив. — Может Чистилище, как у Данте? Хотя нет, там хотя бы были души, а тут вообще никого. Хотя, может это и к лучшему, мне будет очень неловко объяснять дяде, как именно я погиб.       Неожиданно прямо перед его носом появилось небольшое светящиеся бледно-голубого цвета окошко, от которого парень шарахнулся, как от огня, и едва не запнулся об собственные ноги. Ох, и охота же была выругаться, дядя бы точно не погладил его за такое по голове.       — Это ещё что такое? — он опасливо подошёл ближе, пытаясь прочесть надпись на мерцающем экране. Чего он точно не ожидал, так это раздавшегося женского роботизированного голоса, заставившего его сердце уйти в пятки. — Чёрт возьми!       [Система приветствует вас, хост! Система просит вас сохранять спокойствие и не нервничать, информация для вас появится через минуту!]       Ян несколько секунд ошалело пялился на окошко, прежде чем начал нервно хихикать. Что-то ему подсказывало, что сейчас он крупно попал.       «Нет, может быть гораздо хуже…»