Happy New Year

      Гарри (Персефона) быстро понимает, что самым безопасным местом в его клетке является угол. Угол защищает его спину и бока, согнутые ноги защищают его живот и грудь, осколок разбитого зеркала не защищает, являясь бесполезным средством против монстра, но дает слабую опору его разуму.       Монстр приходит каждый день, тянет когтистые руки в его сторону, пытается выманить из безопасного места.       — Гарри, пол холодный, вставай. Тебе же не нравится холод, — шепчет монстр.       Ложь.       Его клетка имеет золотые прутья. Его клетка — самое теплое место во всем Подземном Царстве. Самая теплая и самая уютная. Он знает. Однажды он нашел лазейку, сбежав в бесконечный холод и тьму. Тогда же он совершил ошибку, поддавшись своему голоду.       — Гарри, ты ведь голоден? Выходи, я накормлю тебя, — шепчет хозяин этих земель.       Нет. Не голоден.       На его языке до сих пор ощущается фантомный вкус гранатового сока. Вкус его вечного заточения здесь, в Царстве Мертвецов. С его личным надзирателем.       — Гарри, расскажи, откуда в твоей матери столько упрямства? Ей же никто не поможет. Зачем тогда стараться? Гарри, ты так и продолжишь молчать? — усмехается монстр.       Да, продолжит.       Продолжит до последнего своего вздоха. До последней капли крови в своем теле.       Дверь вновь скрипит, запуская в клетку хозяина этого мира. Гарри видит когтистые руки, ощущая призраки воспоминаний хватки этих рук, что похитили его в тот день. В день, когда сын Богини плодородия в последний раз увидел солнце.       Осколок в руке сжимается до первых капель крови, окрашивающих пол рядом с ним, сливающихся с другими каплями. Не все эти капли от осколка в его руках.       Монстр впервые не улыбается. Впервые не смотрит глазами, наполненными желанием. Впервые не подходит близко. Лишь смотрит внимательно, что-то высматривая своими уставшими глазами. Гарри знает, от чего эта усталость. Знает, на что пошла его мать, обрекая на гибель людей и Богов. И все из-за сделки двух Богов.       Гарри не винит её. Единственных, кого должны винить люди и Боги, — это Дамблдора (Зевса) и его похитителя. Лили (Деметра) не виновата. Ни в чем.       Воландеморт (Аид) открывает рот, чтобы заговорить, пленник сильнее сжимает осколок зеркала, усиливая поток капель крови. Хмурая морщина портит лицо Бога Подземного Царства, заставляя закрыть свой рот, не произнося ни слова.       Через несколько мгновений он все же произносит.       — Мы заключили с Лили сделку.       Прутья клетки гнутся.

***

      Гарри бежит босыми ногами по тающему снегу. Холодный ветер сменяется на теплое дуновение, ласкающее покрасневшее от бега лицо. Голые деревья покрываются почками. Из своей спячки выходят животные. Люди тянут руки к яркому солнцу, вознося молитвы Богам, прося прощения за то, что разгневали, хотя и не знают, за что они терпели эти страдания.       Лили крепко прижимает к себе сына, шепча слова любви, прося простить её за то, что она не пришла раньше. Гарри чувствует слезы на своих глазах, сжимая руки на одежде своей матери, прося прощения за свою ошибку.       За ошибку, которая дала им всего две трети года вместе. Две трети на свободе. Две трети тепла.       Две трети до возвращения к монстру.       Гарри закрывает глаза, но даже так видит красные глаза, смотрящие на него, и длинные когтистые руки, тянущиеся к нему.