Happy New Year

      У них в отношениях есть правила, разделенные на три цвета.       — Светофор, — жмёт плечами Гарри. Он называет это так.       — Что-то из БДСМ, — добавляет Том, чтобы добиться смущения Гарри. И добавляет что-то ещё, шепча это на ухо краснеющему волшебнику.

***

      Красный.       Красный у Тома означал, что пора звать Гарри. Об этом знали подчинённые, видя, как в стену летит очередной неудачно попавшийся под руку будущий покойник. В этот момент пора звать омегу.       — Гарри, красный! — кричит Долохов, уворачиваясь от заклинания, летящего в его сторону, как бы и самому не попасть под раздачу.       Поттер только кивает, забегая в кабинет, давая тем самым другим время выбежать из кабинета.       И больше никто не видит, что происходит за закрытой дверью. Все только догадываются, что там делает омега, чтобы успокоить своего альфу.       На деле же Гарри сидит, прижав к своей груди спину Тома, сидя посреди полуразрушенного кабинета и выслушивая его ругательства, пока их обоих покрывает запах Реддла. Возможно, позже волшебник будет стоять на коленях перед разведёнными ногами своей пары, подчиняясь его приказам. Но сейчас он тихо сидит, позволяя Реддлу шипеть на всех подряд из-за бушующих гормонов после отказа от подавителей, убивавших мага изнутри, убивая его внутреннего зверя, превращая его мягкую шерсть в клочья, заостряя зубы и когти, постепенно забирая жизненную силу.       Отбрасывая от себя эти мысли, Гарри продолжает вслушиваться в слова Тома, пока его собственный внутренний зверь стучит по грудной клетке лапами с выдранными когтями, разевая беззубую пасть.

***

      Красный.       Подчинённые Реддла всегда рады пообщаться с зеленоглазым омегой, относящимся к ним с пониманием и добротой. Всегда. Кроме тех случаев, когда кто-нибудь из них случайно не натыкается на свернувшегося на полу волшебника.       Все они знают, что течки у того происходят болезненно и нерегулярно, а отсутствие запаха, являющееся следствием жизни с маглами, не даёт шанса определить, когда начнётся новый цикл.       В такие моменты они не боятся Гарри, они боятся прийти к Реддлу и сообщить тому:       — Мой Лорд, красный.       Их предводитель — большой собственник, шутят они, осторожно оглядываясь. Шутят, пока не произносят эти слова. Никто никогда не может предсказать, получит ли он Круцио или будет помилован. Казалось, никто не должен видеть Гарри в таком состоянии, никто не должен догадываться даже о его таком состоянии.       Но проигнорировать и не сообщить Лорду о состоянии его омеги равносильно самоубийству.       Беллатриса закрывает глаза, готовясь к боли, разносящейся по всему телу. Она не посмела подойти ни на шаг ближе к Поттеру с того места, с которого она его увидела, тут же убежав, чтобы сообщить Лорду.       Её тело деревенеет, когда она ощущает на уровне инстинктов, как повелитель становится ближе и… обходит её стороной.       Обошлось?       Том находит Гарри в одном из коридоров, подхватывая на руки слабо сопротивляющееся тело, которое не сразу понимает, кто перед ним. Унося своего партнёра в спальню, он тихо что-то говорит, не давая услышать свои слова, вжимающимся в стены подчинённым, попадающимся им на пути.       В их комнате Реддл опускает волшебника лишь на короткое время в кресло, быстро строя гнездо и заполняя его одеждой и мягкими вещами. И только когда считает, что этого достаточно, укутывает молчавшего все это время Поттера, закрывая его от мира, прижимая к себе в их гнезде.       Больше ничего не будет происходить на протяжении нескольких часов. Позже Том позовет эльфов, чтобы те принесли еды и воды.       Пожиратели благоговейно думают о том, как альфа заботится о своей омеге, которая так плохо переносит период, которым они должны были оба наслаждаться, но вмешалось влияние магглов. Никто не осуждает Лорда за то, что теперь тех людей называют просто магглами, за то, что их имена стерты с лица земли.       Том действительно заботится о своем супруге за закрытыми дверями их спальни. Заботится о звере, которому оторвали когти и выбили зубы, крича, что он сам виноват, ведь он был слишком громким.

***

      Желтый.       О желтом знают не многие из подчинённых Реддла, лишь иногда слыша, как кто-то из супругов может прошептать другому на собрании или званом ужине, прося уйти с празднования, прося придумать предлог, чтобы уйти, или прося продолжить за него беседу с неприятным им собеседником.       — Желтый, — шепчет Том на ухо Гарри, продолжая вежливо, но натянуто улыбаться миссис Бремп, от сотрудничества с которой зависит слишком многое, но которая постоянно задаёт неудобные вопросы, которые Реддл не хочет слышать.       — Миссис Бремп, — лучезарно улыбается Гарри, изображая радушие и гостеприимство, загораживая ей обзор на уходящего Тома, в руке которого нагревается от плохо контролируемого гнева шампанское в бокале, начиная пузыриться. — Как поживаете?       — Ох, Гарри, — тут же забывает старушка о покинувшем её другом хозяином приёма, утягивая волшебника в бессмысленный разговор, упоминая, не задумываясь, тему, из-за которой Том и ушел.       Дети.       У них не могут быть дети.       Травмы, ставшие последствиями этого, не смогла залечить даже магия двух сильнейших волшебников этого времени. Им оставалось смириться. Смириться и забыть.       Да, и зачем им дети?       Том старался убедить Гарри, что всё в порядке, что ему всё равно, что ему это не нужно. Но не сдерживаемые больше инстинкты кричали и вопили, бурля под кожей Реддла, вызывая вспышки необоснованного гнева.       Они могли сколько угодно говорить, что всё в порядке, пока их инстинкты сжигали их изнутри.

***

      Желтый.       Гарри подходит тихо, молча сжимая ладонь супруга и также тихо исчезая в толпе.       Желтый, говорил ему этот знак. И Том заставляет себя не направить палочку на того, кто заставил его пару вновь замолчать, превратить все сопровождающие его звуки в едва слышный шелест.       — Мистер Трондон, какими судьбами? — фальшиво вежливо улыбается он бывшему собеседнику Гарри.       — Мистер Реддл, — улыбается тот, пряча в морщинах свои маленькие глаза, теряющиеся на полном пожилом лице. — Мы как раз говорили с вашим супругом.       — И по какому же поводу? — продолжает он играть свою роль, ощущая подступающую тошноту от одного присутствия этого человека.       — По поводу воспитания! Знаете, я совершенно не понимаю этой новой моды на чересчур сильное оберегание детей. Они должны научиться уважать старших! Вырастут, ещё благодарны будут, что мы воспитали из них здоровых людей! — разглагольствует тот, запрокидывая в себя очередной бокал.       Да, те магглы тоже так думали.       Думали, что действуют правильно. Что воспитают из Гарри сильного и волевого человека, пока сами не замечали, как вдавливают в землю зародыши его силы.       Мысленно Том просит прощения перед своим супругом, посылая в Трондона невербальное проклятье.       У него меньше терпения, чем у его возлюбленного.

***

      Зеленый.       — Зеленый, — произносят губы Гарри, не издавая ни звука, задыхаясь под внимательным взглядом и чужими руками.       — Хорошо, очень хорошо, Гарри, — шепчет Том, проводя пальцами по веревкам на обнаженном теле, скулящем от слов.       Гарри сейчас — это прерывистые вздохи, мокрые от слез красные щеки, слипшиеся у корней волосы от пота, затуманенный взгляд и обездвиженное тело, отданный контроль, отданная воля и душа в руки единственного человека, которому он может доверять.       Том сидит у него на бедрах, наблюдая за столь прекрасной картиной полной и добровольно отданной власти над этим человеком, которому это нужно также сильно, как нужно контролировать всё самому Реддлу.       Поддевая одну из верёвок на бедрах, он тянет её, вырывая из лежащего под ним тела стон. Чужой член выпускает ещё больше смазки, прилипая к животу, краснея от перевозбуждения и оттягиваемого оргазма.       — Гарри, цвет?       — Зеленый, — вырывается прерывистый булькающий звук.       — Хороший мальчик.       Поттер скулит от этих слов, доведённый до невменяемого состояния.       Глаза Тома загораются возбужденным блеском.       Да. Да, именно так. Идеально.

***

      Зеленый.       — Зеленый, — выходит сухо и без эмоций, позволяя Гарри подойти ближе к сгорающему в ненавидимом возбуждении жаре телу.       Волшебник действует осторожно, давая удостовериться Тому, что он полностью контролирует ситуацию, что Гарри не навредит.       Реддл знает об этом, но долгая жизнь в приюте даёт о себе знать, не позволяя знанию успокоить дрожь тела. Даже если тогда ничего не было доведено до конца. Даже если он успел спастись. Даже если на заднем дворе, где-то за разросшимися кустами, лежит камень, помечающий спрятанное глубоко под землёй тело. А жар на долгое время был вытеснен многочисленными подавителями, не всегда выписанными по рецепту и принимаемыми по рекомендации специалиста.       — Том, — тихо напоминает Гарри, стоя около кровати и не смеючи сделать лишнего движения, способного побеспокоить хрупкое душевное равновесие. — Том, цвет?       — Зеленый, — протягивает тот руки, прося лечь рядом, прося быть рядом, показывая, что доверяет.       И Гарри подчиняется, доверяя в ответ.

***

      — Они всё ещё думают, что ты альфа, — тихо говорит Гарри, заглушённый от гостей звуками музыки. — Они никогда не перестанут так думать, даже если им скажут правду. Тебе не о чем беспокоиться.       Том хмыкает, не соглашаясь напрямую. Да, люди никогда не поверят в правду.       — А тебя считают омегой, — кривит он губы.       Поттер лишь жмёт плечами. Он не против. Если, чтобы никто не заставлял его действовать, как альфу, с одними инстинктами доминирования и подчинения других, нужно, чтобы его считали омегой, пусть будет так.       Они два неправильных кусочка пазла, что не вписываются в свои места, судя по рисунку, который на них изображён, когда как края их подходят на места друг друга. Неправильные пазлы. Ошибка на производстве. Недочёт системы. Или всё же её поломанные творения?       Поттер не знает. У Реддла тоже нет ответа. Они это просто они. Поломанные, но выжившие и нашедшие друг друга. И пока пазл вместе с ними кажется с дефектом, их края плотно примыкают друг к другу.       Часы на стене отбивают последние минуты уходящего года, привлекая внимание всех гостей.       — С Рождеством, омега, — тихо шепчет Гарри.       — С Рождеством, альфа, — также тихо шепчет в ответ Том.