Happy New Year

      Люди на протяжении веков поклонялись различным богам, и эта традиция укоренилась в их жизни.       Любопытно, что некоторые из богов также обращались с молитвами к своим сородичам.       Бог Смерти, известный как Гарри Поттер, поправляет капюшон своего длинного плаща, осторожно поднимая взгляд к небесам. Там, среди множества других богов, ярко светит он — Бог Солнца, его Бог. Тот, кому он не гнушается возводить молитвы, теряя свою душу в каждом слове.       Том Реддл излучает свет так, что одно его появление притягивает взгляды остальных, заставляя их тянуться к его теплу и сиянию. В его темных волосах всегда и везде сверкает отблеск солнца, которое его сопровождает. Его золотые глаза и широкая, обворожительная улыбка внушают людям доверие и надежду. Они заставляют их молиться, заставляют служить и подчиняться, бросаясь к нему в ноги.       Вот и Гарри, пряча свое лицо поглубже в капюшон, тихо обращается с молитвой к далекому Богу. Он также тихо просит, чтобы ни одно из существ, окружающих его, не обратило на него внимание, позволяя ему наблюдать за происходящим со стороны и, возможно, незаметно уйти. Однако ни одна из его молитв никогда не бывает услышана.       — Поттер! — внезапно окликает его бог справедливости, Грюм, подходя сзади и ударяя ладонью по его спине с такой силой, что Гарри невольно вздрагивает. — Не объяснишь ли мне, что происходит со смертями в заливе Линт? В чем причина стольких жертв? Неужели у тебя настолько разыгрались аппетиты, что ты решил забрать больше душ, чем обычно? Не боишься ли ты, что Дамблдор узнает об этом?       Бог Смерти тяжело вздыхает, ощущая усталость от подобных вопросов. Аппетиты? Чьи аппетиты? Возможно, это аппетиты того Бога, который решил исполнить просьбу одной деревни о справедливом возмездии, а затем попросту забыл о своих обязательствах? Однако, как же увеличилось количество молитв, прославляющих Грюма за его помощь, в то время как люди из залива Линт молили о пощаде и справедливости.       — Грюм, — начинает он, медленно поворачивая корпус и глядя из-под опущенного капюшона, который скрывает его от остальных.       — Аластор, — перебивает его голос, наполненный нотками веселья, звучащий из-за спины. Это вызывает у Гарри мурашки по коже и сжимает его горло в тиски. — Вы сегодня даже не поздоровались?       — Как раз собирался подойти, — быстро меняется выражение его лица, становясь более добродушным. — Я тут разбирался с некоторыми вольностями одного так называемого бога, — бросает он взгляд в сторону Поттера.       Гарри хочет огрызнуться в ответ на эти слова, но лишь запутывается в своих мыслях, когда его бог смотрит на него. Это не мгновенный взгляд, пробегающий по толпе, а именно внимание, сосредоточенное на нем. Его тело немеет под воздействием этого взгляда, а разум на мгновение теряет способность к полноценному функционированию.       — Правда? И в чем же, по вашему мнению, Гарри превысил свои обязанности? — мягко спрашивает Бог Солнца, лаская его имя так, словно говорит не о безобразном Боге Смерти, а о сладком плоде из садов Богини Плодородия, к которым имеют доступ лишь немногие.       Пораженный этой мягкостью, Поттер пропускает слова Грюма мимо ушей, возвращаясь в реальность лишь от вновь задающего ему вопросы бога справедливости о его недопустимом поведении. Огрызнуться ему не дает вновь перебивающий его Реддл.       — Значит, выполнение своей работы уже считается преступлением?       — Что… но ведь…       — Поскольку вы, конечно же, осведомлены, что Гарри Поттер не убивает людей, он лишь провожает их в смерть, в новое перерождение. Но убивает ли? Нет.       — А, ах, да! Да, я знаю… — Значит, вы закончили?       Гарри одеревенело кивает, не доверяя своему голосу и не находя слов.       Только когда они уходят, он начинает двигаться, натягивая капюшон поглубже и исчезая среди толпы. За его уходящей спиной наблюдают золотистые глаза.

***

      У каждого бога есть свои задачи и обязанности.       К примеру, Бог жизни и Бог судьбы. Гарри однажды присутствовал при их работе, наблюдая, как они вместе создавали новую жизнь, бормоча себе под нос:       — … А в развороченную грудную клетку положим страх, недоверие и лень, а поглубже спрячем смелость, решительность и любовь. Пусть поищет, пусть захочет искать.       Это должен был быть сильный человек, но как же ей страшно было жить.       Богиня Плодородия щедро делилась плодами своих трудов, заботясь о своем саде, но и не забывая о людях, которые нуждаются в ее помощи.       — Но больше всего работы выполняют они сами, — тихо рассказывала она Богу Смерти, нежно поглаживая его, как собственное дитя, сквозь капюшон.       Бог Солнца казался в глазах Гарри идеалом, хотя кто-то мог заметить в нем недостатки, называя его самовлюбленным и горделивым. Для Гарри он по-прежнему оставался прекрасным и недосягаемым богом, которому он молился в тишине своего одиночества. Где-то там, на более высоких слоях небосвода, он освещал чужие жизни своим сиянием и блеском.       А что насчет Бога Смерти?       Гарри не считал себя кем-то особенным, по своему собственному мнению. Он был слишком близок к людям, проводя с ними слишком много времени. Часто он провожал души, которые считал особенными, с которыми хочет поговорить, к новому перерождению, ведя с ними разговоры и мирные беседы, когда это было возможно. Но не всегда, все складывается хорошо.       Иногда люди принимали свою смерть с яростным отрицанием, и даже самые особенные души могли быть озлоблены, особенно когда видели его. От них он и узнал о своем уродстве. Души кричали оскорбления, как непреложную истину, не оставляя ему шанса усомниться в ней. А у тех, кто не кричал на него, он боялся спросить, что они думают о нем, не до его внешности им было дело.       Долгое время Гарри контактировал исключительно с людьми, поэтому он не мог сравнить свою внешность с другими. Лишь когда он сам убедил себя в собственном уродстве, он начал встречать других богов. Ослепленный их светом, он не мог и предположить, что может быть наравне с ними.

***

      Сегодня он провожает одну особенную душу, ту, что несла в себе страх, недоверие и лень, а также спрятанные поглубже смелость, решительность и любовь. Старушка щурит свои подслеповатые глаза на него, но все же берется за протянутую руку. Они вместе идут мимо её последнего жилища, где она провела свои годы. Идут по дороге, которой она часто следовала по своим делам. Она еле слышно рассказывает ему о своей жизни, людях, которых встретила, и событиях, которые пережила.       И вот рядом с ним уже идет не старушка, а молодая девушка, смотрящая на все вокруг с любопытством, как будто глазами старушки всё выглядит совершенно иначе.       — Цвета… такие яркие.       Гарри рядом только кивает, ведя её дальше.       — Я так и не нашла.       — Не нашли?       — Смелость, решительность и любовь. Не нашла, испугалась.       Поттер кивает, замечая последний поворот, где они должны попрощаться.       — А вы? — вдруг неожиданно поворачивается она к нему.       — Я? — удивленно смотрит он на неё, не ожидая такого вопроса.       — Вы. Вы всё так же стоите в стороне, как и я? Не жалко? — спрашивает она на последнем повороте, который она должна пройти сама. И, в последний раз обернувшись, добавляет: — Мне вот очень.       Оставшись один, Бог Смерти смотрит на высокий небосвод, закрытый облаками, сквозь которые светит солнце. И виден силуэт человека.

***

      Слова и минутная смелость исчезают, стоит ему только подойти чуть ближе, чем обычно. Неуверенность и страх вновь сжимают его душу, грозя затопить её отчаянием, когда отливающие золотом глаза не смотрят на него, щурясь в каком-то довольстве.       Гарри делает шаг ближе, Реддл ускользает от толпы и делает пять шагов навстречу, улыбаясь полностью удовлетворенно, чем вводит его в замешательство.       — Гарри, вы все же решились подойти ближе? — смеется тот беззвучно, словно это забавная шутка.       Поттер кивает, подходя ближе и не боясь бога, который стоит перед ним.       — Хорошо, — мурлычет тот себе под нос, словно он сделал что-то правильное.       Что-то запретное, а от того и ещё больше соблазнительное.

***

      Говорят, он самовлюблен и слишком горделив для бога. Том лишь смеется над ними, зная, что он действительно такой. Он является богом их светил, чего же они ожидали?       На самом деле, он должен был быть Богом Смерти, но Бог Смерти оказывается мальчишкой с яркими зелеными глазами. Реддл улыбается ему, как и всем, ожидая увидеть в ответ вожделение или зависть, но… не молитву.       Бог, молящийся другому Богу. Где же это видано?       Бог, тешащий самолюбие другого Бога, ласкающий звуком своей молитвы. К чему это может привести? Том начинает думать, что становится зависимым, одержимым, всегда и везде ищущим Гарри. И еще он начинает замечать: замечать потирания вечно мерзнущих ладоней, неуверенные взгляды и натянутый поглубже капюшон. Реддлу кажется, это глупостью, странной привычкой или еще чем-то. Но неуверенный в себе Бог Смерти?       «Что же, — размышляет он, замечая уверенный шаг вперед маленького Бога. — Почему бы ему это не исправить?».

***

      У смертных есть поверье, что однажды Бог Смерти соблазнил Бога Солнца, заставив себе подчиняться. Люди верят, что Бог Солнца околдован.       Боги считают также. Но в отличие от гнева за подобные действия со стороны Бога Смерти, они чувствуют зависть, ведь сами они так не смогли.       И только Реддл знает истинную правду. Правду о том, что завидуют они не тому Богу. Завидовать нужно ему. В его руках, смотря доверчиво, находится Бог Смерти, отдавая всю свою бессмертную душу ему. Все, что есть, он отдает ему. В том числе и себя.       Реддл не собирается отдавать столь ценный дар никому. Он держит Бога в крепкой хватке, согревая своим существом и не желая отпускать.       - Расскажешь мне свою молитву, маленький Бог? - шепчет он тому на ухо.       И под тихую чужую молитву, взойдет солнце вновь, освещая всех вокруг. Всех тех, кто даже не знает, благодаря чьей молитве оно поднимается вновь.