Постой

Не дав сказать мне ни слова, Макото схватил мою руку и потащил меня за собой. Я сопротивлялась как могла, но стальная хватка парня и не думала ослабевать. Упираясь ногами в пол, я лишь сильнее усугубляла положение и тем самым делала себе больно. Эмоциям не было предела, я была в ярости. — Сейчас же отпусти меня! – что было силы я начала кричать и вырывать руку. Бесполезно – Ханамия не слушал. Лишь выйдя во двор и убедившись, что мы остались одни, он отпустил меня. Я встревожилась, когда увидела, что парень начал сокращать между нами расстояние. Его голос всегда на грани между шипением и рычанием, и порой мне трудно понять, сдерживал ли он гнев или просто пытался звучать убедительнее. – Не подходи ко мне! – строго сказала я, плохо скрывая волнение. – Сам просишь держаться от тебя подальше, а потом… потом… Слова застыли у меня во рту. Макото подошел так близко, что мне стало трудно дышать. Не касаясь, он давил на меня телом, взглядом… В закатном свете его черные волосы отливали сталью. – Продолжай. Я послушаю, – безжалостно прошептал он, слегка склонив голову. Я едва доставала ему до груди. Воздух между нами пульсировал, как живой. – Посмотри на себя! Сначала приходишь в мой дом, строишь из себя невинную, а затем вот так поступаешь. – Я не понимаю, чего ты хочешь, Макото! Не понимаю! – Бешеные удары сердца не давали говорить. Я чувствовала их даже в горле – это был сигнал тревоги, предупреждающий о близкой опасности. — Даже мой голос тебя пугает. Знаешь, почему сказки часто заканчиваются словами «на веки вечные», Ками? – прошипел он. – Чтобы напомнить нам, что есть вещи, принадлежащие вечности. Неизменные. То, что не меняется. В их природе заложено быть такими, какие они есть, иначе рассказанная история не имеет смысла.  Его шепот звучал свирепо и пугал меня. Я вздрогнула. Несколько бесконечных секунд Ханамия  пристально смотрел на меня из-под длинных ресниц. Его слова беспорядочно кружились в моей голове. Я зажмурилась от страха, думая, что сейчас что-то произойдет, и... Ничего. Я открыла глаза, чувствуя, как колотится сердце, а Макото уже скрылся. Я была слишком растеряна и взволнована, чтобы собраться с мыслями. Как понять его жесты? Слова? Что он имел ввиду?  После вчерашнего эпизода в голове беспрестанно крутились разные мысли. Я заснула с его голосом в ушах и проснулась, слыша его эхо. И, как бы я ни старалась избавиться от воспоминаний, я чувствовала запах Макото на своей коже. Я думала о подчеркнутой цитате, думала о его словах, которые казались фальшивыми нотами в песне. И чем больше я пыталась вникнуть в мелодию, тем сильнее запутывалась в противоречиях. Всю ночь я не могла уснуть, то и дело ворочалась в кровати, воздуха предательски не хватало и из-за этого я просыпалась почти каждую секунду. Сидя утром за завтраком, мне едва удалось впихнуть в себя пищу, в глазах мутнело, а голова раскалывалась на части. Найдя в себе силы, я встала из-за стола и отправилась в школу. Вдалеке в коридоре я заметила волнистую гриву безошибочно узнаваемой блондинки. – Мия, привет! – простонала я издалека, пробираясь к ней сквозь толпу. – Извините, можно пройти… Она просияла, когда я чуть не упала ей под ноги. – Ками, ты вовремя! Спектакль только начался! Когда Мия рассказала мне о Дне сада в прошлую пятницу, я представила себе день, полный романтики. Я всегда думала, что День святого Валентина – это интимный праздник, не нуждающийся в громких поступках, ведь любовь кроется в неброских жестах.  Видимо, я ошибалась. В школьном дворе было тесно, как в муравейнике. Все прыгали туда-сюда, как кузнечики, возбужденные наэлектризованной атмосферой. Желтые, красные, голубые и белые розы складывались в пеструю мозаику. Эти красивые цветы без шипов несли в себе скрытое послание. Несколько учеников ходили в толпе с корзинами, наполненными букетами, и читали имена на прикрепленных к ним открытках. Когда они подходили к очередной компании девушек, те затихали в предвкушении, а потом, когда букет отправлялся в руки получательнице, радостно вскрикивали, а кто-то разочарованно вздыхал в тревожном ожидании. Я решила пробраться ко входу окольными путями, чтобы случайно не попасть в какую-нибудь скандальную сцену этого спектакля. Мия права: это «драматический» день. Девушки в знак дружбы тоже обменивались цветами. Однако роза была и поводом для обид: ревнивые подружки, забыв поблагодарить за подаренный цветок, упрекали своих ухажеров в том, что те тайком посылают алые розы другим девушкам. Я узнала в толпе одноклассника: он подбежал к девушке с шоколадно-коричневыми волосами, приобнял ее за плечи и сунул ей под нос бутон, чем очень ее обрадовал. Я с удовольствием понаблюдала за ними, но недолго, потому что услышала яростные вопли чирлидерши: – Розовая? Розовая?! После всего, что между нами было, вот кто я для тебя? Просто подруга? – кричала она на хорошо сложенного парня, который озадаченно чесал в затылке. – Да ладно тебе, Карен, в каком-то смысле… – Вот тебе моя дружба! – провизжала она, швырнув розу ему в лицо. «Ну и дела», – подумала я и поскорее ретировалась. — Ненавижу этот день, – похоронным тоном пробормотала Мия, глядя на все происходящее. Она легонько пихнула меня в бок и заговорщически подмигнула. – Посмотрим, может быть, ты тоже получишь прекрасную пылающую алую розу… – Ну все, тебе конец, – прошипела я  с горящими глазами. – Да ладно, я всего лишь помогаю нескольким застенчивым поклонникам! Кто знает, сколько цветов ты найдешь после уроков… Ты же менеджер баскетбольной команды, – на этом предложении она сделала особый акцент, игриво подмигивая. В этот момент краем глаза я заметила у секретариата чью-то фигуру. Я сразу узнала его: по коридору в нашу сторону шел Ханамия. Ни на кого не глядя, он шагал сквозь людской поток, рассекая его, как водную гладь. Я уставилась на него, хотя понимала, что не надо так делать. Макото как всегда излучал презрительную самоуверенность, как будто все понимал про этот мир и в то же время старался его не замечать. Он знал, что привлекает взгляды... но не отвечал на них. Ему было на всех плевать, но каждым своим шагом, казалось, он утверждал свое превосходство. Когда он остановился перед своим шкафчиком, я заметила застрявший в щели дверцы длинный зеленый стебель. Ничего себе!Кто-то оставил розу в надежде, что Макото ее возьмет. Он распахнул дверцу, и красивая белая роза упала на пыльный пол, где валялись обертки от жвачек. Макото достал учебник из шкафчика и быстро ушел, даже не взглянув на цветок. – Не взял… – услышала я девичий шепот и обернулась, чтобы посмотреть, кто это говорит. Девушки провожали парня жадными взглядами. – Я же говорила тебе, что он не принял розу от Наоми, – сказала одна из них, – она лично подошла к нему, чтобы подарить. Я была уверена, что хоть эту возьмет, а он перешагнул через нее и пошел дальше. – Может, у него есть девушка? У меня не было желания это слушать, да еще в таких выражениях. Чуть ли не каждая первая девчонка в этой школе сохла по Ханамии, он для них был недосягаемым Черным Принцем из волшебной сказки. Хотя ничего удивительного: в конце концов, Макото – редкий красавчик с пронизывающим, как лезвие меча, взглядом и таким же смертоносным. Вслед за ним всегда летел девичий шепот. – Я иду на урок, – пробормотала я, мысленно стряхивая с себя непонятную тяжесть. Не знаю, откуда она взялась, но мне это не нравилось. А искать причину… Такая идея мне нравилась еще меньше. День прошел с головокружительной скоростью. Посреди урока в дверь постучали два члена дисциплинарного комитета школы. Они вошли с плетеными корзинами и с милыми улыбками тех, кто дарит радость и слезы одним мановением руки. Одна девушка получила очень редкую синюю розу. – Легко догадаться, кто ее послал, – прошептала Мия, сидевшая рядом. – Синий означает мудрость. Кто-то в восторге от ее интеллекта, и уж точно это не качок из школьной сборной.  Затем член комитета остановился у нашей парты. Удивленная, я наблюдала за тем, как он читает имя на записке, вытаскивает запутавшийся в общем ворохе цветок и протягивает его нам. У меня округлились глаза. Я повернулась к улыбающейся Мие. – Это мне? – простодушно спросила она. Парень кивнул, и девушка взяла розу. – Белая, – просияла я, – если не ошибаюсь, символ чистой любви. – Я получаю такую каждый год, – довольным тоном сообщила Мия. – Мне никогда не дарят много цветов. Если честно, то вообще их не дарят… Но в День сада я всегда получаю вот такую. – Она покрутила розу, осматривая ее со всех сторон. – Она всегда белая. Однажды я видела возле своего шкафчика какого-то парня, но не успела его рассмотреть. Я заметила румянец на ее щеках и поняла, почему ей так нравится День сада. Когда мы вышли с последнего урока, Мия сказала: — У меня занятия в клубе, спишемся вечером? — Конечно! Мы обняли друг друга в знак прощания и разошлись. День выдался настолько хорошим, что я вовсе забыла о сегодняшней тренировке!Проверив мобильный, я обнаружила несколько пропущенных от Сето. В честь праздника уроки сократили, а оставшееся время выделили на клубную деятельность. «Да чтоб тебя, как можно быть такой невнимательной!» – пронеслось у меня в голове. Спохватившись, я пулей побежала к спортивному залу, минуя пустые коридоры. Услышав чьи-то голоса, я сменила бег на шаг и старалась идти как можно тише. Голоса доносились сильнее, а я осторожно заглянула за угол.  Этот голос. Мне казалось, что он звучит рядом со мной, и сразу представились серо-коричневые глаза, излучающие жестокое обаяние. Моя догадка подтвердилась– это был Ханамия, а чуть позади я увидела чью-то роскошную шевелюру. Я сразу узнала девушку, она говорила со своей подружкой сегодня утром. И она держала… красную розу. – Ждешь, что я ее возьму? – спросил Макото равнодушным тоном, но, конечно, не без насмешки. В его взгляде как всегда блеснула пугающая искра, которая любого могла бы привести в благоговейный трепет. – Ну, это было бы мило. – Ее шепот произвел на меня странное впечатление: он меня смутил. Ханамия застегнул рюкзак и встал со стула. – Я не милый. Он обошел девушку и двинулся к двери, но она схватила его за лямку рюкзака. – Тогда какой ты? – спросила она, надеясь, что он обернется, и зря. Потому что Макото остановился и даже не думал вновь удостаивать девушку хоть капелькой своего внимания. Тогда она отважилась сделать шаг вперед, приблизившись к его широкой спине. – Мне интересно. Мечтаю с тобой поболтать с тех пор, как увидела тебя в дисциплинарном комитете, – сказала она мягким голосом, и я увидела, как Ханамия стал медленно оборачиваться.  – Было бы здорово познакомиться с тобой поближе. – Она подняла розу, встретившись с ним взглядом. – Может, все-таки возьмешь розочку? И расскажешь немного о себе. Я ничего о тебе не знаю, Макото Ханамия, – игривым тоном добавила она. – Что ты за человек? Парень смотрел на розу, темные волосы красиво обрамляли его лицо, и я заметила, что его взгляд абсолютно ничего не выражает – бесстрастный, бесчувственный. В двух темных стекляшках, казалось, не отражался даже свет дня. Его глаза пусты, холодны, безразличны, как мертвые звезды. Потом Ханамия взглянул на девушку. Я знала, что он готовится преподать бедной поклоннице урок. Макото приподнял уголок рта… и улыбнулся очаровательной, коварной, кривой улыбкой. От нее перехватывало дыхание, она отравляла своим ядом и обольщала. Это улыбка человека, который никого к себе не подпускает. Ханамия поднял руку и обхватил пальцами бутон, продолжая смотреть девушке в глаза. Затем он начал медленно сжимать его, как тисками, и сжимал до тех пор, пока тот не распался. Помятые лепестки упали к ногам девушки, словно горсть мертвых бабочек. – Я сложный человек, – процедил он сквозь зубы, отвечая на ее вопрос. У меня по спине пробежали мурашки, когда я услышала его низкий хриплый голос. Потом Ханамия развернулся и ушел. Шаги стихли где-то в конце коридора, но я по-прежнему слышала его слова, как будто он все еще был рядом. Я вздрогнула, когда чья-то рука коснулась моего плеча, и резко обернулась. Сето посмотрел на меня в замешательстве. — Я тебя напугал? Извини! Ты не отвечала на сообщения, команда беспокоится. — Ах да,телефон был выключен. Как раз направлялась в зал, – взволновано произнесла я, приводя дыхание в норму. — Ты какая-то странная, вся трясешься, что-то случилось? – Парень положил мне руки на плечи, пытаясь прогнать мою дрожь, параллельно осматривая меня. — Вроде все в порядке, как ты здесь оказался? Кентаро томно выдохнул, глядя мне в глаза и осознав, что я совсем не соображаю, он все же ответил: — Искал тебя, у нас же тренировка, помнишь? Капитан сегодня в особом настроении, не советую тебе опаздывать. Он по-доброму мне улыбнулся и даже посмеялся с моей растерянности. — В особом настроении? Что ты имеешь ввиду? По мне так он по прежнему самодовольный, напыщенный, грубый, жестокий…. — Воу, потише, – перебил меня парень, усмехаясь. — Макото непростой человек, ты не достаточно хорошо его знаешь, я бы даже сказал – не знаешь вообще. — И знать не хочу! – прокричала я что было силы.— Из-за него моя жизнь стала адом, в нем нет ни капли человечности. Он силой заставил меня вступить в этот дурацкий клуб, про его отношение я вообще молчу. Как в человеке может быть столько ненависти? — Я понял, не будем об этом, – Сето устало вздохнул и прибавил шаг. Последовав его примеру, я тоже ускорилась. Я почувствовала, как напряглись мои нервы. Червячок волнения зашевелился в груди. Но я привыкла к подобным реакциям – меня часто атаковала надуманная тревожность, когда самая хрупкая и инфантильная часть меня давала слабину. Так было всегда, когда дело касалось этого. Ладони вспотели, сердце сжалось так, словно вот-вот разорвется, и единственное желание, которое у меня сейчас было, – провалиться сквозь землю. В зале уже вовсю шла тренировка. Баскетболисты усердно бегали, поэтому нашего появления никто не заметил. Сзади кто-то покашлял, и я обернулась. — Сколько раз я говорил, чтобы ты не опаздывала? – угрожающе прошипел Ханамия. — Ах да, я забыл, – быстро добавил он, цокнув языком, будто готовился побольнее меня укусить, – это потому, что ты у нас такая. — Какая? – язвительно перебила его, смотря прямо ему в глаза. — Капитан, хватит, – вмешался в наш диалог Сето. Видимо ему надоело наблюдать за происходящим. — Это я её задержал. — Камила, дай нам поговорить с Макото, – вновь обратился ко мне парень, давая понять, что все будет хорошо и я могу идти к команде. Пока Сето и Ханамия беседовали, я расположилась на скамейке, наблюдая за баскетболистами, и по прежнему приносила им чистые полотенца и бутылки с водой. Услышать диалог этих двух было проблематично, так как мы находились далеко друг от друга. Я изредка бросала взгляды в их сторону и старалась не придавать этому значения.