Шлюха Ёнбок

Текст не бечен       Кристофер Бан всегда был общительным и легким на подъем человеком. Его поразительная способность дружить одновременно со всеми могла бы ввести в ступор, кое-кто и вовсе считал, что это не дружба, а всего лишь умный расчет — ведь никогда не знаешь, где и какие связи могут пригодиться. В некотором роде это было правдой, однако Крис на самом деле ценил всех своих друзей.       Окружающая обстановка немного давила. Разве кому-то в этом мире нравится находиться в тюрьме? Определенно нет. Доминантный альфа скользнул незаинтересованным взглядом по фигуре надзирателя, а после сразу потерял к нему интерес. С тем, чтобы оказаться в этом месте, проблем также не возникло, потому как все те же полезные знакомства сделали свое дело за него. Теперь осталось малое — однако эта часть будет наиболее сложной.       — Проходите сюда.       Перед ним открыли дверцу, ведущую в маленькую, абсолютно ничем не примечательную комнатку. Здесь стоял один металлический стол, ножки которого плавно перетекали в пол, и два деревянных стульчика. Единственное окно было маленьким, из него едва проникал свет сквозь плотную решетку. Панельная лампа на потолке давала достаточное освещение.       — Ожидайте.       Крис согласно кивнул и прошел в сторону стола. Немного поразмыслив, он присел на один из стульев, сложил руки перед собой, ощущая неприятный холод столешницы, я задумался.       Ему было четырнадцать, когда он познакомился со своим ровесником, таким же доминантным альфой, как и он сам. Это было чем-то крайне необычным, но вместе с тем приятным. У Криса не было других знакомых с доминантным геном, поэтому первый такой образчик сразу вошел в круг его ближайших друзей. Тот, в свою очередь, намеренно не искал подобных себе, но на сближение пошел весьма охотно. Они жили недалеко друг от друга: Крис как раз недавно переехал из Австралии и поселился в доме любимого дедушки, чтобы помогать старику, а его новый друг жил в этом районе всю свою жизнь. Юные альфы стали проводить много времени вместе. Изначально все было весьма невинно и ограничивалось просмотром фильмов или игрой в приставку, но в дальнейшем их общение свелось к обсуждению весьма интимных и пикантных тем. Они могли спокойно обсудить то, что происходило с их телами в период полового созревания, могли обсуждать свою реакцию на окружающих омег или даже других альф.       Крису изначально было стыдно, однако когда его друг признался в том, что и его плоть напрягается от вида красивых альф, парень выдохнул с облегчением. Он почувствовал, что не один такой, начал верить в то, что он не неправильный. Такие вещи даже с родителями не обсудишь, так что Бан на самом деле испытал облегчение. Они обсуждали свои сексуальные фантазии и потаённые желания, и чем дальше заходили такие обсуждения, тем более волнующими они становились. Целый год прошел в таких разговорах, а потом сперва другу, а спустя месяц и Крису исполнилось пятнадцать лет, и именно тогда их дружба перешла на некий иной уровень.       Теперь Крис чуть стыдливо улыбался, вспоминая, как они с другом сперва решились подрочить, находясь в одной комнате и смотря друг на друга, а потом решили, что дрочить можно и друг другу. Это был первый сексуальный опыт для обоих, пубертатным доминантным альфам требуется куда больше, чем другим представителям их вида.       Нет, они оба не воспринимали это как отношения. Это была дружба с привилегиями, и эту тему парни также без стеснения обсуждали между собой. Им нужно было многое попробовать вместе, каждый из них желал утех с альфой, а искать себе партнера в столь нежном возрасте, да еще и партнера одного с тобой субгендера — это слишком большой риск.       Постепенно их эксперименты становились все более взрослыми. Парни смотрели порно, обсуждали происходящее на экране, делились своими умозаключениями и постепенно реализовывали друг с другом то, что каждому из них хотелось. Так что для них обоих в перый раз всё было именно друг с другом — не только первая дрочка, но и первый поцелуй, минет, петтинг и полноценный секс. Они активно менялись позициями, а после делились своими впечатлениями в разговорах. Порой там же, в пылу обсуждения сексуальных тем уже после подобных экспериментов, они также обсуждали, кого из их общих знакомых им бы хотелось трахнуть. Друг рассуждал об аристократически утонченных горделивых альфах, которых было бы приятно ломать и ставить на колени, а Крис фантазировал о сильных мускулистых телах, за которыми прячется милая улыбчивая натура. Друзья прекрасно понимали, что у них абсолютно разный типаж, и это их обоих устраивало. В конце концов, они не собирались быть друг с другом, их сексуальные игрища должны были прекратиться тогда, когда у одного из них появится пара.       Порой в их разговорах появлялись и омеги. Крис допускал мысль о том, что его мог бы привлечь омега, а его друг, хоть и любопытствовал, но чаще отмахивался, поясняя, что омеги слишком нежные и трепетные для грубого секса, который предпочитает он.       Так и продолжалась их дружба на протяжении трех лет. Именно вместе они набирались опыта, научились самоуважению и в общем, и в целом принятию себя и своей натуры, и были благодарны друг другу за такую дружбу. В дальнейшем их пути разошлись, но общение в сети не прекращалось никогда. Оно не было слишком активным, парни списывались раз в пару месяцев, но успевали обсудить все произошедшее с ними, а потому были в курсе, у кого и что происходит. И это их обоих вполне устраивало.       Крис вскинул голову, когда дверь снова открылась. Они со своим самым привилегированным другом не виделись более пяти лет. То, что они регулярно обменивались фотографиями, и не в счет.       — Малыш Чанни?       Бан расплылся в довольной улыбке, услышав такое до боли знакомое прозвище, которым называл его только один человек в мире.       — Привет, Гуки.       Чон Чонгук заметно возмужал за минувшие годы. Он стал выше и шире в плечах, покрылся огромным количеством татуировок, носил стильную короткую стрижку, множество сережек в ушах и кольцо в губе, и выглядел как влажная фантазия пубертатного омеги. Он был действительно хорош с собой — красивый и зрелый доминантный альфа.       Улыбнувшись в ответ, Чонгук пересек расстояние между ними. Крис поднялся с места, и в тот же миг старый друг его обнял. Следовавший за Чоном надзиратель тут же встрепенулся.       — Телесный контакт запрещен!       — Нахер свали, — совершенно спокойно, практически лениво отозвался Чонгук, давая понять, что ему абсолютно все равно на чужие слова.       Надзиратель аж покраснел и пробухтел что-то себе под нос, но больше ничего не сказал. Бан невольно усмехнулся: он знал, каким уважаемым и влиятельным в определенных кругах человеком является Чонгук. Даже здесь, в тюрьме, где он по факту заключенный, Чон все равно умудрялся командовать и быть себе на уме. И ничего ему за это не будет, все это прекрасно понимают, в том числе и этот надзиратель.       Чонгук отстранился и посмотрел на Криса.       — Отлично выглядишь, Чанни. Я рад тебя видеть.       Бан кивнул.       — А уж как ты хорошо выглядишь, — отозвался он. — Если бы не тюремная роба, я бы сказал, что ты популярный айдол.       Чон в ответ на это прыснул и не сильно стукнув друга по плечу.       — Скажешь тоже, — словно вспомнив о надзирателе, альфа обернулся к нему: — И чего ты тут стоишь? Свали нахер с глаз моих долой.       Того аж перекосило от подобного обращения. Работник исправительного учреждения явно собирался что-то сказать, как-то возмутиться, но Чон махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху, а потом занял второй стул. Он выглядел так, будто к нему домой пришел старый друг, будто это вовсе не встрече в комнате свиданий при тюрьме. Надзиратель все же ушел, а Крис, чуть присвистнув, снова присел на стул. Он позволил себе немного полюбоваться Чонгуком: тот был красив и изящен даже в этой тюремной робе.       — Никогда бы не подумал, что мы в конце концов встретимся именно в тюрьме, — хихикнул Чон. — Ты ведь все еще тягаешь железо?       — Конечно, — кивнул Крис. — Поднимаю сто шестьдесят килограмм.       Чонгук одобрительно кивнул.       — Делаешь успехи. Альфу уже заарканил?       — Да, мы теперь встречаемся, уже живем вместе.       — Ого, — Чонгук подмигнул. — А ты уже совсем большой мальчик.       На сей раз прыснул Бан.       — Я давно уже большой мальчик. Но если тебе интересно, у меня есть не только альфа.       Должно быть, откровения полились из него просто по привычке. Крис всегда был полностью откровенен с Чонгуком, как и тот с ним. Он никогда не стеснялся говорить ему о самых личных вещах, потому что знал, что тот никогда не осудит, но всегда поймет и поддержит. Даже если для него это будет чуждо и неприятно, он всё равно даст понять, что полностью принимает то, что касается его друга. А Крис, откровенно говоря, никому ещё не проговаривал, что оказался в полиаморных отношениях с альфой и омегой.       — Так-так, — Чонгук явно был заинтригован. — Хочешь сказать, что мутишь одновременно и с альфой, и с омегой? Ты что, изменяешь своему мускулистому крашу?       Бан мотнул головой.       — Вовсе нет. Мы в отношениях втроем.       Должно быть, это откровение Чона удивило.       — Серьезно? Хочешь сказать, что трахаешь их обои, и их это устраивает?       — Да. А ещё меня устраивает, что они трахаются друг с другом. Или то, что мой омега отсасывает моему альфе, пока я его трахаю. У нас все взаимно.       Бан улыбнулся, как довольный кот, наблюдая за реакцией друга.       — А ты молодец, — восхитился Чонгук. — Я такое никогда не практиковал, но звучит как то, что было бы интересно попробовать.       — Дай знать, если надумаешь. Подобные разговоры и правда были полностью в их духе. Их дружба в принципе строилась на том, что они делились настолько личными аспектами своей жизни.       — Обязательно. Ну а сейчас рассказывай, зачем ты сюда пришел. Явно ведь не просто поболтать, да? Крис кивнул. Он прекрасно понимал, что просто обязан обезопасить Феликса от его самого страшного кошмара. Парень не был сторонником насилия, но это не мешало ему осознавать, что порой приходится идти против своих же принципов.       — У меня очень важное дело. Ты очень кстати оказался именно в этой тюрьме. Кстати, а почему ты все еще здесь?       — О, это весьма своеобразная история. Мне пришлось набить морду одному придурку ради того, чтобы оказаться за решеткой и достать уже другого придурка. Намджун собирался вытащить меня уже через месяц, но я решил немного задержаться.       — Но почему?       Крис и сам прекрасно понимал, что Чонгук мог бы выйти из тюрьмы в любой момент. Не только Намджун, но ещё и Юнги или Хосок могли сделать это, совершив один телефонный звонок. Чон в принципе специально затеял драку, чтобы добраться до одного из арестантов — вполне обычная практика в его деятельности, которая не всегда законна, но всегда соблюдает определённые рамки.       — Видишь ли, — Чонгук хихикнул,— я встретил тут одного альфу. Ты бы его видел: горделивый до ужаса, ходит, задрав нос, а разговаривает так, будто одолжение делает. Такая мразь, честное слово, просто напыщенный индюк. В общем, полностью в моем вкусе, — на сей раз Чон засмеялся. — Я сделал так, чтобы его подселили ко мне в камеру, а теперь работаю над тем, чтобы оказаться у него между ног. Как ты понимаешь, у меня на его промежность очень большие планы.       Крис и сам засмеялся.       — Теперь все понятно. Удачи тебе с этим.       — Спасибо,— поблагодарил Чонгук. — так что у тебя за дело?       Бан быстро стал серьезным. Он не знал наверняка, согласится ли его старый друг помочь с чем-то подобным, но другого выхода просто не было. Так что парень достал из кармана распечатанную нынешним утром фотографию и положил на стол.       — Вот, — сказал он. — Это Кван Дживон.       Чонгук с интересом посмотрел на фотографию, а потом взял ее в руки и немного повертел.       — И кто он такой?       — Этот человек сидит в этой тюрьме последние тринадцать лет.       — И?       — В конце этого месяца он выходит условно-досрочно, каким-то чудесным образом попал под амнистию.       Чонгук кивнул.       — Да, так бывает, особенно когда у тебя есть влиятельные родственники в органах. Но раз он ждал тринадцать лет, то, возможно, родственники не такие уж и влиятельные. Так что тебе нужно от него? Или от меня?       Крис прокрутил нужные мысли в голове, а потом сказал:       — Мне нужно, чтобы этот человек не вышел из тюрьмы в конце месяца. А лучше чтобы он не вышел из тюрьмы никогда, по крайней мере живым.       Чонгук не изменился в лице, но по его серьёзному взгляду Бан понял, что друг удивлен.       — Даже так? Весьма неожиданно, Чанни, — он снова задумчиво покосился на фотографию, на которой был изображен уже начавший лысеть круглолицый мужчина. — Ты знаешь, я не склонен осуждать. Если ты действительно этого хочешь, значит, этот Кван заслужил подобное. Верно?       Крис кивнул.       — Он осуждён за жестокое изнасилование тринадцатилетнего омеги. Мальчишка тогда лишь чудом остался в живых, у него до сих пор большие проблемы со здоровьем — как физическим, таким ментальным. Он до сих пор видит кошмары. А на днях он узнал о том, что этот Кван выходит из тюрьмы досрочно. Я не сторонник жестокости, Гуки, но это касается лишь людей. А тот, кто совершил подобное с ребёнком, в моём понимании не человек.       Не сводя внимательного взгляда с фотографии, Чон почесал шею.       — Я не знал, что здесь есть педофил. Похоже, его все эти годы неплохо прикрывали, раз никто из арестантов до сих пор не разорвал ему очко.       — Он и срок получил слишком маленький для подобного преступления. Так что ты прав.       Наступило молчание. Чонгук все так же думал, а Крис просто дал ему время, чтобы принять решение. Он понимал, о чём просит. Это слишком серьезно, даже для очень близкого друга не каждый окажет подобную услугу. Наконец, Чонгук поднял взгляд.       — Скажи честно, — заговорил он, — это ведь твой омега, да? — Он положил фотографию обратно на стол. — Твой омега — жертва этого Квана?       Крис кивнул.       — Я узнал об этом, когда у него случился срыв. Не важно как, но я не могу допустить, чтобы Кван вышел на свободу. Просто не могу и всё. Гуки, я понимаю, что прошу о многом, но это очень важно для меня. Если нужны деньги, я готов заплатить, ты только скажи…       — Оставь свои деньги при себе, малыш Чанни,— прервал его Чонгук. Он вдруг усмехнулся. — Купишь на них что-нибудь своему омеге. Думаю, этому парнишке повезло, что у него есть ты. А по поводу этого Квана не переживай, — улыбка исчезла с лица Чона, словно ее в миг выключили. — Он из тюрьмы не выйдет. Я, может, и не самый честный в мире человек, но одно скажу тебе наверняка — я не позволю спокойно жить гниде, которая насилует детей. Он свое получит, не сомневайся. И фото можешь забрать, я его морду запомнил.       Крис сглотнул.       — Спасибо, Гуки.       — Не стоит. Если бы я выяснил сам, что в тюрьме есть педофил, я бы все равно им занялся. Это был бы вопрос принципа.       Несмотря на то, что какая-то его часть все еще взывала к нормам морали, Бан был уверен в том, что поступил правильно. Да и слова Чонгука подкрепили его уверенность. В самом деле, Чон давно занимался не самыми законными делишками, в его шкафу скелетов наверняка добралось достаточно, но этот человек никогда не позволял себе причинять вред омегам и детям. Он в принципе считал это бесчестным для себя. Омеги слабее, они куда более хрупкие и ранимые. Альфа сильнее, доминантный альфа так тем более. А если человек не только сильный, но еще и самодостаточный, он не будет причинять вред тому, кто слабее. Он выберет себе противника своей весовой категории. А о детях и говорить нечего, они еще слабее и в целом понимают куда меньше, чем взрослые. Любые преступления в отношении маленьких детей Чонгук воспринимал как то, против чего ему самому стоит активно бороться. Что-то подобное они с Крисом однажды обсуждали, правда без подробностей, но по контексту Бан понял, что Чонгук в тот день отправил в реанимацию мужчину, который лапал омегу-подростка. Именно по этой причине Крис сам вспомнил о Чонгуке, когда размышлял над тем, как помочь Феликсу. Первым делом он написал ему, но ответа так и не получил. В итоге на связь с ним вышел Юнги, с которым Крис лично виделся лишь один раз, но знал довольно хорошо. Они тоже иногда списывались, но обсуждали в основном какие-то профессиональные вещи вроде музыки или околомузыкальных тем, что вполне свойственны для двух продюссеров. У Юнги был доступ ко всем соцсетям Чонгука, так уж оно сложилось, поэтому он и сообщил Крису о том, что Чон временно оказался в тюрьме.       Это было какое-то совершенно невероятное совпадение, что Чонгук именно в этот момент оказался именно в той тюрьме, в которой сидел Кван. По хорошему Чон должен был покинуть данное казённое заведение еще месяц назад, но вот оно как сложилось — задержался ради того, чтобы трахнуть (само собой, не прибегая к насилию или давлению, Чонгук такое не приветствовал) понравившегося альфу, а тот оказался достаточно упертым, чтобы данный процесс растянулся на несколько недель. И именно благодаря этому Крис застал Чонгука в тюрьме.       — А это не слишком опасно для тебя?       Чонгук фыркнул.       — Вообще нет. Этому Квану просто повезло. Каким-то образом никто еще не просек, что он сидит по настолько интересной статье. Удивительно, за столько-то лет. Но если бы его никто не прикрывал, по его душу давно бы пришли. Думаю, ты в курсе, как это бывает?       — Наслышан. У Квана родной брат — окружной прокурор. Его репутация немного пострадала после судебного процесса, но он сохранил свой пост. Думаю, ему пришлось бросить все усилия на то, чтобы прикрывать братца все эти годы.       — Неплохо постарался, вот только абсолютно зря.       Время встречи стекло быстро. В скором времени дверь снова открылась, замаячивший на пороге уже совершенно другой надзиратель с намеком кашлянул. Чонгук поджал губы и поднялся с места.       — Ну что ж, малыш Чанни, был рад тебя видеть. Я напишу тебе, когда уже распробую дырочку своего альфы и выйду на свободу. Мне очень интересно будет послушать, как складываются твои отношения втроем. А то в последнее время бывали шальные мысли о том, чтобы попробовать омежку.       Чонгук самодовольно усмехнулся, заметив, как от его слов перекосило бедного надзирателя, а потом обнял Криса на прощание и ушел. Фотография Квана уже была в кармане, поэтому Бан дождался, когда придет его провожатый, чтобы как можно быстрее покинуть территорию тюрьмы.       Последние сомнения окончательно покинули его, когда он сел за руль машины Чанбина и завел мотор. Нет, он определенно поступил правильно. Чонгук свое дело знает — разберётся со всем. Кван получит по заслугам и уже никогда не сможет причинить вред Феликсу. И важно лишь это. Феликс заслуживает того, чтобы этот человек навсегда исчез — не только из его жизни, но и вообще, в целом. Такая мразь может и еще одному ребенку жизнь сломать, Крис не сомневался. Так что все он сделал правильно.

***

      Минхо переживал, хотя уже не так сильно, как минувшим вечером. Он переступил через себя, когда отпустил младшего брата вместе с Чанбином. Все внутри него было категорически против, потому как омега переживал за Феликса, однако здравый смысл все же взял вверх. Феликс — взрослый парень, он имеет полное право сам решать, как и с кем ему жить. И если теперь у него есть альфа, и даже не один, а целых двое, то значит его есть кому защищать. Ли не был уверен в том, что не пожалеет о таком решении, но он знал точно, что лишняя опека младшему точно не нужна.       Чанбин клятвенно заверил его, что все будет хорошо, что он ни на секунду не отойдет от Феликса и все для него сделает. Да и Крис обещал то же самое. Минхо решил довериться им. Раз уж Феликс их выбрал, значит было за что. И все же омега не находил себе места. Брат уже отзванивался ему, сообщил, что находится в квартире Чанбина и Криса, что его накормили и с ним все просто замечательно, что ему очень комфортно и спокойно дома у его альф, так что Минхо честно старался слишком часто ему не писать и большим количеством вопросов не закидывать. Тем более что у них был еще один повод для переживаний: уже через два дня операция Ёнбока. Уже совсем скоро на свет появятся его дети, так что Минхо переживал не только за жизнь брата, но и за его ментальное состояние. В конце концов, сразу два младенца на руки — это не шутки. Тут и с одним малышом тяжелого управиться.       Отчего-то на ум приходили воспоминания о том, как у их родителей тоже появились близнецы. На самом деле Ёнбок и Феликс были довольно спокойными детьми. Плакали они только когда резались зубки, а помимо этих тяжких дней и спали крепко, и кушали хорошо, и мультики любили, и в игрушки играли, и сказки слушали, и под колыбельные сразу засыпали.       Минхо младших братьев обожал. Этому поспособствовал их замечательный папа, которые никогда не пытался взвесить заботу о младших на старшего сына, но искренне радовался, если Минхо сам хотел провести время с братьями. Оливеру было тяжело, он постоянно был в заботах о детях и доме, постоянно то прибирался, то готовил, то занимался малышами, но никогда не жаловался на такую жизнь. Тем более что Минхёк, несмотря на загруженность на работе, всегда старался во всем ему помогать. Минхо, Ёнбоку и Феликсу с родителями на самом деле повезло, даже несмотря на то, что те перебарщивали со своей опекой.       А вот детям Ёнбока повезло меньше. Папа у них будет замечательный, а вот что там с отцом — все еще непонятно. Будет ли Хёнджин по-настоящему помогать с детьми? Альфа ведь клялся и божился, что будет хорошим отцом, но можно ли ему вообще верить?       Сам Минхо не мог слишком долго оставаться в Хвасоне. Его отпуск скоро подойдет к концу, надо будет возвращаться обратно в Сеул, работа долго ждать не будет. Но и оставлять Ёнбока одного с детьми тоже нельзя. Конечно, в городе еще будет Феликс, на которого точно можно положиться, но после минувших новостей об амнистии в отношении Кван Дживона, здесь тоже многое стало непонятным.       От всех этих мыслей голова шла кругом. Минхо уже начал всерьез думать о том, чтобы бросить работу и снова вернуться в Хвасон. Хотя, конечно, предпочтительнее было бы забрать Ёнбока с детьми в Сеул. Придется менять квартиру, потому как нынешнее жилье Минхо двух взрослых и двух малышей точно не вместит, но с этим он бы разобрался. Однако Ёнбок не за что не хотел переезжать в Сеул. Он говорил, что такой большой и населенный город его пугает.       Послышался стук в дверь. Минхо поднялся на ноги, оставив за столиком уже пустую чашку, в который был чай, и тарелку с любимым кофейным печеньем, а потом направился к порогу, совершенно не думая о том, кто бы мог заявиться в вечернее время.       Открыв дверь, он увидел Хан Джонсона. Омега обворожительно улыбался.       — Привет.       Минхо сглотнул, сохраняя спокойное выражение лица. Этот Джисон тоже умудрился стать поводом для переживаний, пусть данный повод и шел третьим после Ёнбока и Феликса.       — Привет.       О чем он вообще думал, когда позволил произойти тому, что завертелось между ними? Наверное, сказался недотрах. У Минхо было повышенное либидо, ему искренне нравилось заниматься сексом с омегами, вот только получать желаемое удавалось не всегда. С Джисоном ему было хорошо, в постели этот омега идеально ему подходил. Он был послушным, принимал все, что давал ему Минхо, делал все ровно так, как нравилось доминантному омеге, и в целом подходил ему по типажу. Вот только что со всем этим делать дальше?       Джисон уже давно жил в Хвасоне. Он снимал квартиру, у него была хорошая работа, он неплохо зарабатывал, при этом учился, занимался тем, что ему нравится. А ещё у него были хорошие друзья, с которыми он был достаточно близок, чтобы вести общие дела. А Минхо? У него было все то же самое, вот только его жизнь была сосредоточена в Сеуле.       — Можно войти?       Ли не сразу осознал, что прошло уже несколько долгих секунд полного молчания. Он встрепенулся и кивнул.       — Проходи.       Омега отошел, позволяя Джисону переступить порог и самому закрыть за собой дверь.       — Представляешь, — привычным восторженным тоном сказал Хан, — зашел в магазин и наткнулся на это печенье. И сразу подумал о тебе.       Он продемонстрировал контейнер с кофейным печеньем, а Минхо кивнул.       — Ну, раз подумал обо мне, то придется угостить тебя чаем.       Джисон совершенно по-детски засмеялся, вручил ему контейнер, а потом наклонился, чтобы снять обувь. Минхо зашагал в сторону кухни, держа в руках этот несчастный контейнер. Он не любил кофе, но испытывал невероятную тягу к кофейному печенью. Джисон это запомнил — довольно мило с его стороны.       Уже оказавшись на кухне, Минхо решил для себя, что постарается не отталкивать Джисона, а найти какой-нибудь компромисс в их ситуации. Все-таки этот омега действительно запал ему в самое сердце, ничего подобного с Ли прежде не происходило. Джисон замечательный парень, он добрый и отзывчивый, а ещё он как-то умудряется одной улыбкой поднять настроение Минхо. Явно же это все не просто так.