Красная нить

После дня рождения Леви всё словно было по-другому. За завтраком следующего дня они молчали, но их молчание было таким уютным и таким обыденным. — Думаю, что завтра вечером отец будет у нас. Здорово, правда? У нас так редко бывают гости… — обрадовалась Пик. — Познакомлю тебя с моим отцом… Правда, он, наверное, только и будет говорить про Марлии. Надеюсь, ты не против… — Нет… Проведи это время с отцом хорошо. — тихо сказал Леви. Ещё Пик всё ждала, когда в гости приедут Габи и Фалько. Она уже успела им приготовить маленькие подарки в виде таких же вязанных носков, как у Леви. Только более ярких. Леви тоже ждал, когда Габи и Фалько наведают его. Он так привык к ним и до сих пор не мог поверить, что их сейчас с ними нет. Конечно, у него была Пик. Но Пик была другой. Леви и сам не понял, как привык к ней. Как привык к тому, что она рядом. Помогает, заботится и просто находится с ним. Делает хоть что-то. Или совсем не делает. Это было в её духе. Но ему это нравилось. Незаметно для себя он понял, что не хотел бы, чтобы она просто исчезла из его жизни. И когда он это понял, он с ужасом осознал, что привязался. Но пока что он не знал, что с этим делать. Теперь Леви сам наблюдал за Пик. Ему нравилось видеть её улыбку. На её лице она появлялась чаще, чем на его. И каждый раз такая тёплая. Пик улыбалась всегда спонтанно, с любовью. Она часто хохотала, что-то придумывала и любила рассказывать истории. В этот вечер она сидела на диване с Леви и вязала себе накидку. Аккерман рядом с ней читал газету, но краем уха слушал, что рассказывала девушка. — И вот я прыгнула, а там Габи подрывает поезд! Представляешь! Девчонке двенадцать лет, а она сама несёт на себе взрывное устройство и подрывает поезд! — в красках рассказывала Пик про окончание войны со средневосточным альянсом. — Прости, наверное, ребята тебе уже об этом рассказывали. Да и тема войны такая себе… Пик слегка поникла. С лица сошла улыбка. Улыбка, к которой Леви медленно привыкал. — Да говори уж, видно же, что ты хочешь поделиться. — Я что хотела сказать… Габи… Она для меня как младшая сестрёнка. Как мой собственный ребёнок. Так сильно её люблю… — Пик снова заулыбалась, думая о Браун. — Пока Райнер много лет жил на Парадизе, с ней была я… Играла с Габи вместе с братьями Грайс… Эх… — Не грусти, Кольт… — Леви помнил, что вроде так звали брата Фалько. — Кольт точно наблюдает за вами. — Да, я тоже на это надеюсь. Он был чудесным… — Пик посмотрела на камин. — Как замечательно, что в твоём доме можно разжечь камин. Это прекрасно. В такие уютные моменты Пик не чувствовала себя сиделкой. Кем угодно, но так сидеть с Леви было чем-то другим. В такие моменты ей казалось, что так было чертовски правильно. Вот так сидеть рядом с мужчиной, смотреть с ним на камин, вязать рядом с ним, разговаривать на разные темы. Это казалось уютным. Леви тоже это нравилось. Он никогда не любил так подолгу сидеть возле каминов, что-то муторно обсуждать. Ему всегда казалось, что это не для него. Но рядом с Пик это стало интересным. Это было частью его новой жизни, которую он легко принимал. — Фалько тоже хороший мальчик… — заметил Леви. Пик с улыбкой на него посмотрела. — Да, он замечательный. Такой добрый, хороший. Габи повезло. Она счастливица… — конечно, у Фингер никогда не было сомнений, что Фалько любил Браун. Именно Пик всегда советовала что-то сделать. — Думаешь, погуляем ещё на их свадьбе? — изогнул бровь Леви. — Конечно, погуляем… Скоро ещё Арлерты свою свадьбу устроят. Точно устроят. — Пик повеселела. — Наверное, здорово быть любимой… Пик на мгновение задумалась, а потом посмотрела на Леви. Именно в этот момент её сердце дрогнуло. Она почувствовала, с какой силой оно бьётся. Ей казалось, что его слышит даже Леви. И Леви правда слышал её сердцебиение. Он не знал, что ответить. Он просто смотрел на неё не в силах отвести взгляд. — Всё у тебя будет. — коротко произнёс он. Пик только печально вздохнула. Всё казалось каким-то неправильным, и от этого становилось грустно. А огонь в камине всё разгорался. На следующий день Пик, приготовившая обед, готовилась к вечеру, убиралась и не могла нарадоваться тому, что отец наконец-то приедет. Всё-таки она безумно соскучилась по нему. Пик не видела его очень долго, и это было сродни празднику. Вечером действительно в дверь постучали. Господин Фингер пришёл как раз к ужину. У него было несколько сумок и что-то очень похожее на чемоданчик. Это вызывало у Пик любопытство. Но сначала она всё же обняла отца. — Я так соскучилась по тебе, папа! — воскликнула девушка. — Я очень-очень скучала! — Я знаю, милая! А как я по тебе скучал! — сначала отец Пик посмотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Леви. Мужчина вызвал у господина Фингера интерес. — Здравствуйте, господин Аккерман. — Здравствуйте… Чувствуйте себя как дома! — Леви действительно пытался быть вежливым. Пик надеялась, что он улыбнётся, но он лишь грустно посмотрел на её отца. Леви снова почему-то некстати вспомнил своё детство. Когда Пик обняла отца, это напомнило ему о матери. Такая далёкая, но такая родная. Леви пришлось сглотнуть неприятный ком в горле. — Папочка, а что у тебя в чемоданчике? — поинтересовалась Пик. — Всему своё время! Не торопи события! За ужином было тихо. Лишь Пик иногда что-то спрашивала у отца. По правде говоря, господин Фингер выглядел очень уставшим. Он изредка задавал дочери вопросы, но спрашивать что-то личное у неё не хотел. Она же весь вечер смотрела на Леви. Он в тишине ужинал, но иногда поглядывал на Пик. Конечно, господин Фингер заметил это, но виду подавать не стал. — Папа, а что у тебя новенького? — казалось, что девушка уже спрашивала этот вопрос, но её отец спокойно ответил. — Так вот. Я тебе не рассказал. — он взял в руки чемоданчик. — Было Рождество. Я приготовил тебе подарок. — Вау! — воскликнула Пик. Ей было приятно, но в то же время так грустно. Её подарком стали вязанные перчатки и она не была уверена, что они понравились отцу. Взяв чемоданчик, она поняла, что там лежит что-то тяжёлое. Открыв, она очень удивилась. — Это ведь проигрыватель. Проигрыватель пластинок… Да, это был он. С пластинками внутри. Отец где-то раздобыл это редкое устройство. — Я знаю, что ты думаешь. Я попросил это у одного воина. Рассказал про дочь свою, что она настоящая героиня войны. А он мне проигрыватель подарил. Решил тебе отдать. Чтобы совсем скучно не было… — господин Фингер посмотрел на Леви. Аккерман не знал, к чему клонил отец Пик. Но выглядел он сурово. — Спасибо, папа! — самое главное, что девушка была счастлива. Очень счастлива. На глазах её выступили слезы. И это было удивительно. Она радовалась, как маленькая девочка. После ужина господин Фингер сказал, что останется на ночь у неё, и Леви, разумеется, не возражал. Корабль до Марлии отплывал завтрашним вечером, поэтому отец Пик мог отдохнуть один день. — С тобой ещё побуду, дочка. Ты хоть в шахматы играешь? — Нет… У Леви нет шахмат… — Как это нет шахмат… Молодежь!!! В следующий раз обязательно привезу тебе шахматы, дочка! — Спасибо, папа! — Пик по-доброму улыбнулась. — Поспишь в моей комнате. А я постелю себе на диване в гостиной. — Хорошо. Все время за ужином Леви тоже смотрел на Пик. Она выглядела счастливой, и что-то в этом ему очень нравилось. Он ещё не знал, что господин Фингер анализировал каждый их взгляд. Ближе к ночи девушка уложила отца в свою комнату, а сама пошла к Леви проветрить комнату. — Почитаешь? — предложил он. В этом коротком предложении было всё. Все эмоции, что накопил в себе Леви. Но Пик была такая уставшая, что ничего не поняла. Она лишь кивнула и села к нему на кровать. — Конечно. Я возьму книгу. Она снова ему читала. Как делала это каждый день. Но всё менялось. И Леви тоже это замечал. Ему очень нравился её голос. Он был такой лёгкий, певучий, но между тем такой сладко-тягучий, что Леви хотелось слушать его вечно. Это было что-то новое. За гранью его понимания. В какой-то момент Леви понял, что нужно сходить в душ. Он оставил Пик на несколько минут, но вернувшись, понял, что девушка уснула на его кровати. Как тогда. Леви уже хотел было разбудить её, но что-то его остановило. Он не сделал этого. Осторожно укрыв её, он лёг на противоположный край и повернулся к ней. Она тихо сопела и была похожа на котёнка. Это вызвало у Леви улыбку, но он сразу же осёкся. Он все ещё не понимал, что происходило. Он закрыл глаза, так и не поняв, как провалился в сон. Утро было достаточно туманным. От чужой подушки у Пик заболела шея. Она ещё не проснулась, но уже поняла, что была не в своей постели. Осознание прошло не сразу. Она лежала на чем-то мягком, и это её напугало. Она открыла глаза и обомлела. Она лежала на груди Леви. Это было чем-то странным, учитывая, что её рука обнимала его за шею. Стыд и страх взяли вверх тогда, когда он резко распахнул глаза. Пик быстро отпрянула от него. — Пик..? — Леви, прости-прости, пожалуйста! Я правда не специально… Оу, я даже не… Я… — она хотела что-то сказать, но мысли путались одна за одной. В голове метал вихрь из эмоций. Она хотела собрать их в кучу, но не получалось. — Прости! — Ничего страшного… — сухо произнёс Леви. Всё-таки его это тоже выбило из колеи. Он был готов поклясться, что засыпал ночью на другой половине кровати, но как девушка оказалась в его объятиях, он не понимал. Тем временем Пик уже встала и пошла в ванную комнату. Она ополоснула лицо и увидела на своём лице мимолётную улыбку. И ей впервые стало страшно. За всё. Она теперь боялась всего. В гостиной её ждал другой сюрприз. За столом сидел господин Фингер и пил чай. Леви сидел рядом. Стояла абсолютная тишина, которую нарушила только Пик: — Доброе утро, папа! — она выглядела повеселевшей, но внутри бушевала куча эмоций. Она понимала, о чем подумал отец. Если она не спала на диване, значит она была в комнате Леви. Девушка хотела сгореть со стыда. — Папа… — Присаживайся, милая. Попей со мной чаю, я как раз скоро поеду. Дорога не близкая всё-таки. Верно? — Верно… Завтрак прошёл в такой тишине, что Пик хотела только повеситься в ней. Впрочем, как и Леви. Обоим было жутко неловко. Когда девушка ушла мыть посуду, Аккерман вышел подышать свежим воздухом. Господин Фингер отправился за ним. Он встал рядом и достал пачку сигар. Закурив, он сказал: — Вы курите, господин Аккерман? — Нет, не курю, господин Фингер. — Правильно. Жуткая гадость. Леви оставался серьёзным, хотя очень хотелось усмехнуться. Отец Пик продолжал: — Хорошая погода сегодня, правда? — Просто чудесная… — Леви хотелось уйти быстрее от господина Фингера, но тот остановил его. — Господин Аккерман, говорят, что вы были сильнейшим воином человечества. — Меня таковым считали, было дело. — Если вы действительно сильный человек, вы поймёте о чем я говорю. — Леви не понравилось то, каким тоном сказал это господин Фингер. — Пик моя единственная дочка. Я очень сильно её люблю. — Не понимаю, о чем вы. — Не морочьте ей голову, господин Аккерман. Она ещё молодая, красивая, в силах. — Леви, к сожалению, понял, к чему клонил отец Пик. — А вы уже… Ну вы понимаете. — Простите, господин Фингер, но, кажется, вы в чем-то ошиблись. Я… — Отцовское сердце не ошибается, понимаете? Я думаю, Вы меня услышали… Когда отец Пик уехал, между ней и Леви возникло неловкое молчание. Леви все ещё помнил то, о чём говорил господин Фингер, а девушка вспоминала утро, которое изначально было странным. Ей до сих пор было стыдно, но когда они сидели в гостиной, Пик предложила включить проигрыватель. Она взяла пластинку, и Леви стало любопытно. Он раньше не видел такого устройства, и, когда из него зазвучала музыка, он с интересом рассматривал его. Пик улыбнулась и начала пританцовывать. Ей стало в мгновение весело, и она даже хотела позвать Леви, но он вежливо отказался, ссылаясь на боль в колене. Пик махнула рукой. А Леви наблюдал за ней. Казалось, что наблюдал очень долго. И в этот момент он понял, о чём ему хотел сказать господин Фингер. Но для Леви пути назад не было. Он снова взглянул на девушку, но уже совершенно по-другому.