Красная нить

Зима стремительно приближалась на Парадиз, что было очень ощутимо для Пик, которая привыкла кататься по тёплым странам. Хоть у неё и были с собой тёплые вещи, иногда по вечерам уже становилось холодно сидеть в беседке, поэтому она разжигала в доме камин и сидела перед ним, наслаждаясь чашечкой чая. А иногда и кофе. Все зависело от того, в каком настроении был Леви. Как только наступил декабрь, он стал более угрюмым, чем был до этого. Он много времени проводил в своей комнате, читал там, сам делал упражнения и даже за столом мало говорил. Пик это иногда расстраивало, потому что ей становилось всё скучнее и скучнее. Иногда он, конечно, выходил к ней. Общался. Бывало, что они говорили непринуждённо, но что-то Пик каждый раз настораживало. Она не понимала, что происходит. Это была первая неделя декабря. Пик проснулась в хорошем настроении впервые за несколько дней. Раскрыв шторы в своей комнате, она увидела, как за окном падает первый снег. В её жизнь пришла сказка, которую она и не ждала. Пик зашла в комнату Леви, который уже давно не спал, а читал газету, как это обычно и бывало, и открыла и у него шторы. — Какая невероятная красота, Леви, посмотри. — её горящие глаза нельзя было не заметить. Она вся светилась, глядя на падающий снег. — Леви, посмотри, пожалуйста, как красиво на улице. — Да-да, очень красиво. — буркнул Леви и снова уставился в газету, чтобы не смотреть на веселую Пик. Почему-то в его душе девушка именно в таком настроении вызывала тоску. Он не знал почему. Совершенно. Когда она улыбалась, он злился. — Мы ведь пойдём сегодня гулять? — её обнадёживающая улыбка заставляла мужчину стиснуть зубы. — Пойдём, если ты не будешь здесь прыгать. Я хочу позавтракать. — он осторожно встал с кровати, отвергая помощь Пик, и медленно пошёл в сторону кухни. Девушка только пожала плечами. Ей казалось очень странным, что мужчина перестал принимать её помощь, но виду Пик не подавала. Она наливала чай, аккуратно придерживая чайник, чтобы не разлить, но рука соскользнула в самый неподходящий момент, и Пик пролила горячую воду прямо на пальцы Леви. Все произошло за секунду. Она не успела подумать, как услышала ругательство от мужчины. У неё сердце пропустило несколько ударов, потому что она не ожидала такой бурной реакции. Она быстро взяла полотенце, чтобы вытереть руку Леви. — Прости, пожалуйста, Леви, я не… Я — она была готова расплакаться. И она не знала почему. Но суровый, злой взгляд Аккермана заставил её съежиться. Заставил ее испугаться. — Я… — Фингер, замолчи! — Леви не хотел это слушать. Ему стало тошно. И было слегка больно. Горячий чай хорошенько обжёг пальцы. — Прости, пожалуйста… — в какой-то момент она отложила полотенце, но её рука предательски всё ещё оставалась на его руке. Она смотрела на Леви, прося прощение взглядом. Так трепетно и нежно. Её рука, оставаясь переплетена с его пальцами, заставляла сердце практически выпрыгивать из груди. — Всё нормально, проехали. Будь осторожнее. — Да, конечно. Извини, я… Задумалась… — она хотела ещё что-то сказать, но говорить было нечего. Ей казалось, что сказать она больше ничего не может. После завтрака она лежала на своей кровати и смотрела в потолок. Она не понимала, что с ней происходит. И она понимала, что изменения, которые происходят в её теле, которые она совсем не понимает, не прекращаются. Откуда был этот жар в теле? Откуда оно шло? Когда она держала руку Леви, ей казалось, что это правильно. Но это ведь было неправильно. Нет-нет. Она придумала себе это. Придумала. Она не должна была больше думать об этом. После обеда они отправились в парк. Леви наблюдал за тем, как Пик ловила снежинки. Наверное, раньше она никогда так не делала, потому что её жизнь не позволяла себе так сделать. Но сейчас, словно маленький ребёнок, она возвращалась на доли секунды в детство, ища возможность хоть немного порадоваться. — Погода сегодня чудесная… Правда, Леви? — спросила она, обернувшись к Аккерману. Он сидел на кресле, наблюдая за каждым движением девушки. — Не чудесная. Обычная. — он хотел сказать, что погода действительно была хорошая, но не мог. — Ну ладно… — Пик отвернулась от бывшего капитана. Что-то в её голосе надломилось. Она хотела ещё поспорить с ним. Сказать, что он абсолютно неправ, но не смогла. Она не понимала, в какие игры они играли. А все это было правда похоже на игру. Она так и стояла спиной к нему, наблюдая за тем, как идёт снег. А он сидел, глядя на то, как снежинки медленно опускаются на её темные волосы и тают. Это был тот момент, который хотелось продлить вечно. Это было… спокойно. Это было… неправильно. Да, это было чертовски неправильно. И Леви это знал. И он поймал себя на мысли, что такой эпизод уже был в его жизни. Только этот эпизод он наблюдал, как простой зритель. Он вспомнил, как украдкой следил за Оруо Бозардом, который когда-то стоял рядом с Леви и рассказывал, как таяли снежки на волосах Петры Рал. Леви тогда хотел ему сказать, что он идиот, но не смог. Оруо в этот момент уж очень красиво отзывался о своей невесте. Этот момент всплыл в памяти Аккермана волной, но Леви хотел быстрее отогнать его. Конечно, Бозарда и Рал уже давно не было в живых, что заставляло грустить Аккермана. Но все же эти эпизоды... Разные ситуации и разные вещи. Леви понимал, что он просто не мог поступить иначе. Но всё же, снежинки в волосах Пик падали и таяли быстро. В какой-то момент она обернулась и столкнулась со взглядом Леви. Она удивилась и отметила, что мужчина смотрел прямо на неё, что вызвало у Фингер смуту в душе. Она снова отвернулась, испугавшись его взгляда. — Наверное, домой нужно идти… — произнесла она спустя какое-то время. Она долго молчала. — Ужин приготовить. — А ещё постоять ты не хочешь? — сердце Пик пропустило несколько ударов. Она не ослышалась? Леви действительно хотел ещё погулять на свежем воздухе? Он хотел, чтобы они здесь постояли? Обычно он первым рвался домой. — Ну… Можем и ещё, если ты хочешь. И снова это неловкое молчание. Пик все ещё не понимала, что с ней происходило. Вечером, когда уже совсем стемнело, она пришла к нему в комнату, чтобы проветрить помещение, но Леви только попросил её прочитать ему книгу. Как обычно она садилась на его кровать и читала, и в этот раз всё было так же, как прежде. Обычно после вечернего чтения у Леви закрывались глаза и он засыпал. Было в этом что-то сокровенное. И этот вечер не был исключением. Леви снова уснул. А Пик снова укрыла его одеялом. Снова. Снова тихо пожелала спокойной ночи. Снова осторожно положила книгу. Снова потушила свечу. Она делала это всегда. Но сегодня у неё была какая-то внутренняя тревога. В груди все трепетало. Ей хотелось на одно мгновение задержаться. Посмотреть ещё. Найти что-то. Найти ответ своему поведению. И, увы, она не могла это сделать. И она не понимала, почему. Утром Пик, проснувшись с головной болью, медленно готовила завтрак. И убираться ей совсем не хотелось, но она обещала себе, что обязательно хотя бы избавится от пыли, потому что Леви начинал чихать каждый раз, когда проходил мимо большого шкафа в коридоре. Зима как-то совсем не заладилась у девушки. Она хотела, чтобы к ней пришёл душевный покой, но она только больше тревожилась, не понимая, почему. В какой-то из дней на второй неделе зимы ей пришло письмо. — Леви, представляешь, папа приезжает из Марлии. — за столом сказала Пик, улыбаясь письму. — Я даже не ожидала, что он решит приехать на Рождество. — Я очень рад за тебя… — грустно сказал Леви. Почему-то радость девушки вызвала в нем печаль. Конечно, у неё была семья, встречи с которой она ждала. — Будет очень здорово, если папа придёт к нам в гости… Ты же не будешь против? — Пик вопросительно посмотрела на Аккермана. Было видно, как сильно она хотела увидеть отца. Она наконец-то воодушевилась. Леви понимал, что Пик ждала от него ответа. Но он не знал что сказать. Затем он подумал, что расстраивать девушку не особо хотелось, поэтому он просто махнул рукой в знак того, что он не против. — Спасибо большое… Я приготовлю вишневый пирог… Это мой любимый… Ты любишь вишневый пирог? — Кажется, я никогда его не пробовал. — такая энергия со стороны девушки не понравилась Леви, поэтому он буркнул только себе под нос. Пик улыбнулась. — Давай сегодня походим снова. На улице. Надо ходить, Леви. Собрав посуду, Пик пошла на кухню. Она много думала о приезде отца. И о странной реакции Леви. Ей не особо это понравилось, но виду подавать не хотелось. Пик волновалась, что всё пройдёт не так гладко. Она вообще в последнее время много волновалась. Увы… После обеда Пик, тепло одевшись, вывела Леви на улицу. Он уже почти уверенно стоял и ходил на маленькие расстояния. Пик это радовало. Она понимала, что её дело близится к концу, и скоро Леви будет ходить сам. С тростью, конечно, но это лучше, чем кататься в кресле. Как обычно Пик взяла Леви за руки и отбросила трость, чтобы она не мешала. Но у Леви снова не получалось ходить. Снова бывали моменты, когда он стоял. Затем спотыкался на ровном месте. Пик не понимала, почему в последнее время Леви был таким. До этого он спокойно пытался ходить. Но сейчас злился и ругался. В какой-то момент он взорвался. — Всё. Я больше не хочу ходить! — Леви пытался вырваться из хватки Пик, но она крепко его держала, а он не хотел упасть. — Отпусти меня и пойдём назад. — Леви… но ведь нужно ходить… — Все! Не нужно! Я сказал, не нужно! Отведи меня домой. Пик грустно посмотрела на мужчину. — Да что с тобой такое? Я пытаюсь помочь. Я пытаюсь сделать так, чтобы ты ходил. А ты даже не пытаешься… Я знаю, что тебе трудно. Но ты даже десяти минут не походил, не говоря уже о том, что это первый раз за неделю. Леви… Я желаю только лучшего… — Зачем? — просто спросил Аккерман. — Зачем тебе это? — Потому что… — Пик растерялась. Вот оно. Она больше не понимала, что ей двигало. Да, она все ещё была сиделкой. Но что ей двигало сейчас, когда его состояние улучшилось? — Ты сама не знаешь. А я тебя спрошу! Зачем такая красивая, умная и молодая девушка, у которой вся жизнь впереди и у которой столько новых возможностей, помогает немощному старику, который даже ходить сам не может??? Не нужна мне твоя помощь… — Так вот в чем дело… — Пик вздохнула. — Леви, ну ты же не старик. Зачем снова заводишь эту песню. Зачем ты себя хоронишь, расскажи? Ты сам ещё молодой… — У меня… — он хотел что-то сказать. Правда хотел. Но ком в горле не позволил ему это сделать. Он хотел спорить, кричать, но просто не мог. Так и стоял. Пик молча подала ему трость и пошла в сторону дома. У неё заболела голова. Она оставила Леви стоять на улице и задуматься над своими словами. Фингер вошла в свою комнату, сняла с себя верхнюю одежду и посмотрела в зеркало. В конце концов, она поняла. Она изменилась. Она менялась так сильно, как только могла. И только со словами Леви она поняла. Он был причиной перемены её настроения. Ещё никогда ей не было так страшно в жизни.