Он лучше

После вступления в группу, Фантом думал, что его жизнь изменилась. Вот он нашёл своей призвание, занимается своим любимым делом. Регулярные концерты долгое время вызывали вспышки эйфории и радости, несмотря на усталость после них. Это не могло не радовать, но появилась проблема. Он не вливался в коллектив, просто был чужим. Даже хорошо общаясь со всеми участниками, кроме Дьюдропа, он всё равно не переставал чувствовать себя не к месту, лишним. В ряду с этой проблемой возникла и другая, что в последствии стала его проклятьем. Фантом заменил Эфира. Именно из-за этого у него сразу же не сложилось хорошее общение с Содо. Тот огрызался, злобно смотрел, по ощущениям, пронзительно и пуская искры из глаз. Приятнее было когда он просто игнорировал существование новичка. Или замены. Первое время Фантом опасался выходить на сцену, жутко волновался и боялся облажаться и показать себя с плохой стороны. Тогда в первый раз возникла мысль, что он не хочет показать себя не то, что плохо, а плохо по сравнению с Эфиром. В момент мысли холодок прошёлся по спине и во всём теле стало жутко некомфортно. Он решил посмотреть записи с концертов. В каждом видео он следил за действиями Эфира, как тот ходит, как двигается, как играет, и запоминал. Он также вглядывался в участников поблизости, готовясь к тому, что они могут вытворить. Например, Содо кидался в Эфира медиаторами. Фантом подумал, что сразу попадет под горячую руку огненного, если тому приспичит. Первый концерт относительно прошёл хорошо. Фантом на сцене не стеснялся и не вёл себя зажато, что порадовало других гулей. За ним и не было замечено косяков, фанаты вели себя заинтересовано по отношению к новому участнику, тот ощущал прикованные к себе чужие взгляды. После концерта он почти не чувствовал себя уставшим, скорее счастливым. Всё ведь прошло гладко и он никого не разочаровал с самого начала. На ,неизвестно каком по счёту, концерте он решил выпендриться. Зажать верхние струны на ладах соответственно сверху и показать себя как профессионала. Пока мысли летали в голове в предвкушении идеальнейшого результата, другие полностью вылетили. В процессе он забыл переключить гитару. Поняв свой косяк его обдало и жаром, и холодом, и всем чем только можно. Главное что ему было безумно стыдно, как перед коллегами, так и перед фанатами, хоть тот в итоге и сыграл как надо. Даже если в начале Папа был к нему осторожен, чтобы сразу не спугнуть новенького, сейчас он получил по всей строгости за свою оплошность. Ему дали выговор, сказав, что тот в последствии своих выкрутасов мог сорвать концерт. Фантом, как и любой на его месте, стыдливо опустил голову и сжался, чувствуя сильную вину за содеянное. Эфир такого бы не допустил. Со временем он стал почаще и получше общаться со всеми к группе. На концертах он выкручивал себя по полной, и получал похвалу от участников и восторженные возгласы и вскрики фанатов. Но почему то ему этого было мало. После концертов всё равно чувствовалось неприятное послевкусие, не похожее на усталость, хоть он и не лажал. Была какая-то недосказанность в его душе, будто что-то ограничивало его достигнуть новых вершин. Он долго не понимал почему, пока не застал себя на ужаснейшей мысли. Она возникла как гром среди ясного неба, как землетрясение в тихое время, как извержение вулкана, несущее за собой погибель всего ближнего. Он поймал себя на ней на очередном концерте. Он хотел поднять гитару, красиво бегая пальцами по ладам, на манер паука. И у него это получилось. Но эйфорию не доставило, в моменте, он вспомнил, что Эфир делал точно также. Но он делал это лучше. Спустя время Фантом начал ловить себя на этой мысли всё чаще и чаще, и она было всё сильнее. Чтобы он ни сделал она преследовала его, не давая расслабиться, не давая раскрепоститься. Она только давала понять и прочувствовать стыд за все свои действия. За ходьбу, за лишнее движение, за жесты, что он показывал фанатам. Он больше не мог смотреть старые видео с концертов, боясь, что эта мысль ещё больше усилиться. Он хотел раскромсать себе череп, стянуть кожу с лица, переломать себе кости за хоть одно несоответствие. И после всех бурных эмоций наступал штиль, гласящий, что он никогда не будет наравне с Эфиром. Тот обгонял его во всех аспектах, был всегда на ступеньку выше, на три шага впереди, пока Фантом делал пять назад. Из-за этого в глазах щипало, ком в горле мешал дышать и сдавливал ребра, голова болела. Со временем это ощущение не покидало его даже на концертах. Играя вызубренные наизусть строчки, он в мыслях смотрел записи со старых концертах и не мог этому противостоять. С одной стороны было хорошо, что Эфира не было рядом, как бы эгоистично это не звучало. Если бы он ходил тут, рядом, буквально под боком, Фантом давно бы съел себя заживо, ведь при каждом взгляде на него, вспоминал эту мысль. Вспоминая записи, он сам копал себе яму, прыгал в неё, ложился и засыпал себя грунтом, холодным. Фантом понимал, что виноват в этом недостатке только он и никто более. Он не имел право злиться на Эфира и винить его в чём-то. Он мог винить только себя. На концерте он играл как ни в чём не бывало. Топал ногами, крутил бедрами, поднимал гитару и делал другие штуки. Хоть и чувствовал нутром всё своё лицемерие. Он делал вид, что ничего не происходит, избегал разговоров после концертов, боясь проболтаться. На этом концерте он часто подходил к Дьюдропу. Так было не только сейчас, но и до этого. Фантом думал, что сможет избавиться от недуга если заполучит хорошее отношение соло-гитариста, ведь тот был самым приближённым к Эфиру. Это, в тоже время, делало задачу ещё сложнее. Содо недолюбливал Фантома из-за того что тот заменил Эфира, приблизиться к нему значило стать Эфиром, надеть его шкуру. На все попытки ритм-гитариста Дью злобно фыркал и даже через маску можно было почувствовать его взгляд полный презрения. Это неприятно давало пощёчину. Эфир всё же лучше справлялся с приставаниями к Содо.